сцен, по существу раскрывает неудачу героя в поисках работы. Наша биржа в отличие
от буржуазной дана в светлых тонах. Мы показываем нисходящий класс в лице старух, адмирала Шпагина и толстяка, пред
ставителя церковного хора. И наряду с этим класс восходящий в лице Осечкина и Гущина. Эти приемы, несомненно, дали нам возможность выдержать картину в бодрых, жизнерадостных тонах. Таким образом, взятая по существу большая тема разрешена средствами комического, и, только учтя это обстоятельство, можно делать те или другие выводы.
Сценарий, имея в основном правильную установку, грешит рядом существенных недостатков. К числу их надо отнести отсутствие правильного сюжетного движения
Задыхаясь в спертой коробке подводной лодки, у которой испортился механизм, небольшая группка команды обречена на страшную агонию безвестной смерти. И короткая заметка в газетах о гибели еще одного «Наутилоса» с маленьким столбиком скромных имен будет последним заметным откликом на случившееся.
Девять раз я пытался связать свою судьбу с подводной лодкой, в которую вступал постановочный коллектив, с подводной лодкой, которую крестил я названием своего очередного сценария. И девять раз я умирал, попав в подводное течение, налетев на кораллы и рифы.
Шутка ли сказать: девять раз... Радио не разносило мои трагические слова в широкий мир.
И только каждый раз короткая заметка в газете извещала о гибели еще одной подводной лодки, то бишь выхода в свет еще Одной новой кинематографической ленты.
В скромный столбик имен моя фамилия иногда не попадала вовсе, а если и попа
дала, то, обычно ставилась на последнее место, подчас объединенная с другой фамилией человека, который никогда не спускался под воду со мной.
В первый раз в 1927 г. я решил заняться подводным плаванием, т. е. написать сце
и драматургического нарастания в действии. Основные герои Костричкин и Пырялова не взяты в комедийных тонах, как это сделано с эпизодами лектора —Назаренко, Пат и Паташон — Кмит и Мельников и т. д. К тому же комедийные положения взяты недостаточно смело.
Всему этому были соответствующие причины, связанные с воздействием на авторов ряда соприкасающихся с их работой лиц, а также недостаточный опыт в работе над созданием комедийного сценария. Эти не
трюки, конечно, подчинив их общей идее произведения.
нарий. Как пришел я к такому решению, сказать теперь трудно. Ясно одно, положение в моей жизни было такое: либо вешайся, либо пиши сценарий. Я написал.
Я считаю, что сейчас нет нужды рассказывать о том, что хотел я в каждой кар
тине сказать, как задумывал сценарий и как он получался у режиссера в картине. Старые споры бесцельно воскрешать и гораздо любопытнее проследить за теми условиями, в которых я находился.
Человек, с которым я разделил сценарное бесславие картины, названной «Прыжок», после этой работы не написал ни од
ной строчки. Сейчас он служит шофером на легковой машине и зарабатывает в два раза больше, чем я. При наших редких случайных встречах он пугает меня резким гудком и подвозит до места назначения. В его глазах я безумный чудак.
Из всех содружеств, которые после знал я, это было самое правильное и целесооб
разное. Мы поделили работу по-братски. Я сидел и писал все варианты со всеми переделками. Он ходил, перепечатывал на машинке, читал, собирал отзывы, спорил; ругался, выклянчивал в бухгалтерии аванс.
Натура в сценарии переделывалась с зимней на летнюю и с летней на зимнюю. Режиссер (с которым сейчас я в хороших отношениях, ибо теперь, задним числом, я
от буржуазной дана в светлых тонах. Мы показываем нисходящий класс в лице старух, адмирала Шпагина и толстяка, пред
ставителя церковного хора. И наряду с этим класс восходящий в лице Осечкина и Гущина. Эти приемы, несомненно, дали нам возможность выдержать картину в бодрых, жизнерадостных тонах. Таким образом, взятая по существу большая тема разрешена средствами комического, и, только учтя это обстоятельство, можно делать те или другие выводы.
Сценарий, имея в основном правильную установку, грешит рядом существенных недостатков. К числу их надо отнести отсутствие правильного сюжетного движения
Задыхаясь в спертой коробке подводной лодки, у которой испортился механизм, небольшая группка команды обречена на страшную агонию безвестной смерти. И короткая заметка в газетах о гибели еще одного «Наутилоса» с маленьким столбиком скромных имен будет последним заметным откликом на случившееся.
Девять раз я пытался связать свою судьбу с подводной лодкой, в которую вступал постановочный коллектив, с подводной лодкой, которую крестил я названием своего очередного сценария. И девять раз я умирал, попав в подводное течение, налетев на кораллы и рифы.
Шутка ли сказать: девять раз... Радио не разносило мои трагические слова в широкий мир.
И только каждый раз короткая заметка в газете извещала о гибели еще одной подводной лодки, то бишь выхода в свет еще Одной новой кинематографической ленты.
В скромный столбик имен моя фамилия иногда не попадала вовсе, а если и попа
дала, то, обычно ставилась на последнее место, подчас объединенная с другой фамилией человека, который никогда не спускался под воду со мной.
В первый раз в 1927 г. я решил заняться подводным плаванием, т. е. написать сце
и драматургического нарастания в действии. Основные герои Костричкин и Пырялова не взяты в комедийных тонах, как это сделано с эпизодами лектора —Назаренко, Пат и Паташон — Кмит и Мельников и т. д. К тому же комедийные положения взяты недостаточно смело.
Всему этому были соответствующие причины, связанные с воздействием на авторов ряда соприкасающихся с их работой лиц, а также недостаточный опыт в работе над созданием комедийного сценария. Эти не
дочеты мы надеемся исправить. следующей комедией, подойдя к материалу более смело и решительно, применяя, например
трюки, конечно, подчинив их общей идее произведения.
нарий. Как пришел я к такому решению, сказать теперь трудно. Ясно одно, положение в моей жизни было такое: либо вешайся, либо пиши сценарий. Я написал.
Я считаю, что сейчас нет нужды рассказывать о том, что хотел я в каждой кар
тине сказать, как задумывал сценарий и как он получался у режиссера в картине. Старые споры бесцельно воскрешать и гораздо любопытнее проследить за теми условиями, в которых я находился.
Человек, с которым я разделил сценарное бесславие картины, названной «Прыжок», после этой работы не написал ни од
ной строчки. Сейчас он служит шофером на легковой машине и зарабатывает в два раза больше, чем я. При наших редких случайных встречах он пугает меня резким гудком и подвозит до места назначения. В его глазах я безумный чудак.
Из всех содружеств, которые после знал я, это было самое правильное и целесооб
разное. Мы поделили работу по-братски. Я сидел и писал все варианты со всеми переделками. Он ходил, перепечатывал на машинке, читал, собирал отзывы, спорил; ругался, выклянчивал в бухгалтерии аванс.
Натура в сценарии переделывалась с зимней на летнюю и с летней на зимнюю. Режиссер (с которым сейчас я в хороших отношениях, ибо теперь, задним числом, я