Б. Дунаевский

Мы, должно быть, еще не совсем привыкли к воздушным путям. К тому, что тонна бле
стящего металла и лакированного полотна, собранная в сухую и стройную машину, уве
ренно поднимается, ложится на воздушную волну и мчится, отбрасывая ветер, покорная могущественной и умной руке пилота.
Аэропланы на Кенигсберг из Москвы уходят вечером. Уже бывает темно, и когда они пролетают над городом, их не видно. Только фара под крылом самолета, как медленный желтый метеор, плывет над вечер
ними улицами. Люди останавливаются и провожают улетающий этот свет в его удивительное путешествие.
Проносятся мимо автомобили.
Умнейшие машины выглаживают, полируют улицы.
Подлинные чудеса техники щедро рассеяны вокруг. Им прохожие уже не уде
ляют внимания. К ним привыкли. Высокое очарование полета владеет людьми. Они
долго следят за исчезновением маленькой и светлой точки.
Мы — граждане Советского союза — чувствуем это особенно сильно. Только недавно, только в последние годы начали летать над нашею землей наши советские самоле
ты, построенные на наших социалистических заводах.
Поэтому мы не только интересуемся авиацией. Если она советская — мы относимся к ней с любовью. И к ней, и к товарищам, которые на наших самолетах летают.
Особенно это относится к нашим военным самолетам и к нашим военным летчикам.
Обычная у нас привязанность и любовь к Красной армии дополняется здесь некиим романтическим ореолом новизны и отваги и особой ответственности, которую мы на нашу военную авиацию возлагаем.
Все это дает полную возможность представить себе, какой прием подготовлен для фильмы о нашей советской военной авиа
ции. Для фильмы, носящей красивое имя «Крылья». Для фильмы, в которой первая часть называется «Микромегас», а вторая— «Полет на риск» и последующие не менее заманчивы, если верить газетной рекламе. Как будто все наиболее захватывающие элементы сконденсированы в фильме «Крылья»: и героизм советских летчиков в
гражданской войне и торжество молодой советской авиации над матерой и могучей французской. Все объективные, так сказать, условия для шумного успеха фильмы налицо.
Но люди почему-то не ходят дважды и трижды смотреть фильму. Но длинные хвосты очередей не оплетают кинотеатров. Но зритель, разочарованно получая калоши в раздевалке, недовольно бормочет: «Скучно».
Что же здесь произошло? Тонкое ли и глубокое мастерство художника оказалось «недоступным пониманию неискушенного зри
теля или, наоборот, зритель прав и сама фильма повинна в собственной неудаче?
Сначала несколько слов о содержании фильмы, о ее сценарии. Это требует оговорки. Часто бывает, что сценарий, первоначаль
но положенный в основу фильмы, претерпевает более или менее значительные измене
ния в процессе съемки. Все, сказанное ниже о сценарии, относится к тому варианту, по которому фильма снята фактически. Итак, содержание фильмы.
Дивизия красных отрезана от своих частей. Она блуждает наугад, атакуемая, пре
следуемая самолетами противника. Сбросив
бомбы, белые самолеты улетели. Но вот еще один самолет.
Бомбить?
Нет!
С радостью и восторгом замечают бойцы дивизии красные звезды на самолете — советские опознавательные знаки. Всеобщее ликование.
Однако самолет, низко пройдя над дивизией летит дальше, в сторону белых. Летчик изменил...
На аэродроме напрасно ждут возвращения улетевшего с оперативном заданием летчика.
Измена летчика тем ощутимей для части, к которой он принадлежал, что вместе с ним перешла к белым единственная в парке исправная машина. Оставшиеся самолеты — «гробы», на которых никто лететь не рискует.
Но дивизия отрезана, и сбросить ей вым
пел необходимо.