И. Гроссман - Рощин
события и происшествия
Когда-то я упрекнул часть ваших театров в том, что они порой великие события превращают в дробные происшествия. В огромной степени это приложи
мо к части нашей кинематографии. Архинаивные люди полагают, что они отображают великое, беспримерное бытие социализма тем, что на экране фигурирует ку
лак, забитый бедняк, нытик-интеллигент и зловредный вредитель. Эти наивные, а то и наивничающие люди не понимают, что дело не только в фабуле, а в раскрытий глубин исторического процесса, в показе формирования нового человека, в мобили
зации масс на дело строительства... Кино представляет собою широкое поле для та
кого—назовем вещи своим именем—художественного паразитизма. Перед нами шикарный пейзаж: шумит море, рас
пускается цветок, огромная интенсивность движения - ну дело и сойдет кое-как. А
насчет идеологического «благополучия», сделайте одолжение, сто очков форы любому ортодоксу дадим—-кулак посрамлен, бедняк торжествует!
Одним из проявлений такой, мягко выражаясь, беспомощности является отсутствие
целостных, конкретных характеров.
Удивительное дело! Чехову надо было дать учителя словестности. Он такой безликий, стертый этот учитель. Даже в ми
нуту подъема и вдохновения он уныло и вяло повторяет то, что всем известно: «лошади едят овес, Волга впадает в Каспий
ское море». Но этот малокровный учитель
имеет свое лицо, свои свойства, свою судьбу, свою биографию. И это дости
гается не натуралистически подробным
описанием детства или впечатлений юности. Две-три черточки и образ живет.
А у нас в кино? Заметили ли вы, что очень часто строитель колхоза не только не имеет своего ритма, своей судьбы, своих случайностей, у него подчас даже от
сутствуют просто свойства. Вы не знаете, кто он, мечтательный, лукавый, добродуш
ный, чувственный, жадный — нет, не знаете вы этого! Перед вами просто «строитель колхоза».
А впрочем это не совсем так: хитрый он, этот киноработник! Он боится упрека в схематизме. Тогда хитрец открывает фи
лиал своеобразного наркомснаба — «художественного», конечно. Он начинает снабжать героя свойствами, но эти свойства приклеены, напялены извне и оби
лие и беспринципная группировка этих свойств не только не делают героя живым, конкретным, а превращают его в пестро расцвеченную куклу...
Вот почему надо приветствовать т. А. С. Пятаева, который на страницах газеты «Кино» взволнованно поставил вопрос о харак
тере и событии 1. Тов. Пятаев борется за правое дело. Он требует характеров пол
ноценных, ведущих. Он не хочет, чтобы
герой был только дипкурьером сюжета, толкачом событий. Не надо, чтобы герой был придавлен, обезличен, обесцвечен со
бытиями. Надо показать борьбу классов, борьбу людей, которые делают историю.
Все это правильно. К сожалению, борьба т. Пятаева за правое дело снижается, а ме
стами обесценивается благодаря наличию ряда крупных ошибок, мимо которых пройти никак невозможно. Уж одна характеристика Шекспира внушает сомнение.
Вот что пишет т. Пятаев:
«Не события определяют характер и образ героев Шекспира, а из харак
тера и поведения героев вытекают события».
Должен сказать, что эта антитеза в корне ложная и ни в какой мере не может
послужить здоровой творческой базой для художника. В чем основной грех т. Пятаева?
Он удивительно настойчиво конспирирует от читателя—никак не узнаешь, что он ра
зумеет под событием, о чем речь идет? О бытии, о существующих объективно социальных взаимосвязях? Или о поступках
героев в данной пьесе? Ведь выходит, что существуют какие-то характеры вне собы
тий и события вне характеров, а это неверно!
Сказать, что события «Макбета» вытекают из характера Макбета значит ровне
1 См. газету Кино № 31 от 28 июня 1933 г.