хонько ничего не сказать, значит замазать тот кардинальный факт, что Макбет не овладевает событиями, что внутрен

няя логика события ускользает изпод власти Макбета. Верно, что
условия события (разве это одно и то же?) не должны стирать индивидуальности, но неужели условия должны «вытекать из характера»?
«Не надо расставлять события как барьеры в цирке для прыжка героев»,— пишет
т. Пятаев. Верно. Не надо. Казалось бы, автор потребует подлинного единства характера и события. Ничего подобного! Послушайте:
«Характеристические вещи никак не могут ужиться с событийными. Здесь все в обрисовке характеров, а там—в захватывающих событиях».
Так вот оно что: событийные вещи (?) никак не могут ужиться с характеристическими! Значит невозмож
но сложное конкретное единство событий и характеров! Значит можно дать захватывающие события без характеров! Зна
чит между событиями и характерами есть изначальный конфликт, никак они не могут ужиться. Между событиями и характерами такая же антиномия, как между су
щим и должным у идеалистов... Странная, непонятная дилемма: или события вытекают из характера,—- а это, по мнению автора, распревеликолепно, или характер «вы
текает» из события, а это гибель характера.
Чудовищно неверно! Но что же, все таки, автор разумеет под событием? Это выясняется следующим рассуждением автора:
«Но и удушение Дездемоны — тоже захватывающее событие,— могут возразить.

Удушение Дездемоны — необходимость, вытекающая из характера Отелло и из той борьбы, которую

вел этот человек с самим собой. Они органичны—характер и событие...»
Прервем на минуту цитату и заметим, что события и характер неожиданно могут
ужиться, но только в том Случае, если события всецело и всемерно «вы

текают» из характера. Однако здесь событие все-таки ведет какое-то сомни

тельное, призрачное, но все ж полусуществование. А автору нужно окончательно за

душить событие во славу характера, ибо автор помнит, что событие и характер, по

добно гению и злодейству несовместимы. И автор последовательно разъясняет:
(«...Событие не выступает как самостоятельное явление. Характеры делают событие. Отелло идет к своему концу. Удушение Дездемоны не эффектное событие. Это — даже не
событие, а совершенно нормальное движение драмы, это развитие характера Отелло».
Теперь все ясно: событие—дочь характера — родилось мертворожденным —событие никак не выходит за пределы харак
тера. Удушение Дездемоны просто даже не событие.
Теперь давайте зафиксируем точно: удушение Дездемоны —есть событие. Ну, а еще какие «события» ведомы автору? По

каз колхоза, гражданской войны, Днепростроя. Не правда ли, как это замечатель

но! Удушение Дездемоны и показ колхоза — все это идет в общую рубрику «событий». Как много событий на белом свете! Удушение Дездемоны—событие, вытекающее из

характера. Показ колхоза — тоже событие

и, очевидно, тоже вытекающее из характера.
Товарищи драматурги! Вот вам рецепт для живого, конкретного, полнокровного
творчества: покажите-ка колхоз так, чтобы он «вытекал» (!) из характера!

Знаменательно следующее суждение автора:

«Но все-таки «Отелло»—драма о ревности, этой общечеловеческой страсти, а надо показать социальные явления...»
Тут что ни слово, то ошибка: Шекспир дал нам совсем не абстрактно общечеловеческие свойства; напрасно ревность возводится в общечеловеческую категорию,
нельзя всерьез говорить так: у Шекспира общечеловеческое, а нам надо дать... социальное. Что за нелепое противопоставле
ние... А Маркс еще высмеивает мудрецов,

утверждающих, что законы логики — парят в вечности, над историей...

В чем же основная ошибка т. Пятаева? Да в том, что он путает бытие, условия, поступок, событие и происшествие. Он не понимает, что грех на
шей кинодраматургии часто проявляется именно в том, что великое событие