11 ОКТЯБРЯ 1942 г., № 284 (9055)

ПРАВДА

2





АРМИИ! СОВЕРШЕНСТВУИТЕ СВОЕ ВОИНСКОЕ УМЕНИЕ ДЕНЬ, УЧИТЕСЬ ПОБЕЖДАТЬ ВРАГА! ,  батарЕеи командует (0)ПНS ПЕТР ЗАРИНЫШ1 (От военного корреспондента «Правды») Петр Зариныш уже немолод: ему сорок три года. Почти всю свою сознательную жизнь он служил бухгалтером, некоторое время находился в рядах латвийской ар- мии в чине лейтенанта, но в 1923 году его уволили из армии как «неблагонадеж- ного» и содержали под падзором полиции. С приходом немцев Зариньш бежал из Латвии, оставив там жену и мать-старуху. Он поселился в одном из сибирских кол- хозов, стал кузнецом, а потом, когда фор- мировалась латвийская дивизия, доброволь- цем пошел на фронт. Его назначили командиром таубичной батареи. Первыми снарядами из своих орудий ему удалось разбить тогда две милсметных батареи противника, а когда немцы стали раз- бегаться, он выкатил два орудия на откры- тую позицию и расстреливал фашистов прямой наводкой. Больше 150 солдат и офицеров нашли там себе могилу. Однажды немцы повели наступлоние на деревню, которую занимало одно из под- разделений дивизии. Впереди своей пехоты гитлеровцы пустили два танка. Зариньш приказал расчету одного орудия бить по ним прямой наводкой. Танки но выдер- жали и повернули обратно. Но пехота, 9е было две роты, упрямо лезла к де- ревне. Тогда Зариныш из всех орудий от- крыл по ней огонь картечью. Потеряв больше сотни солдат и офицеров, немцы простились с мыслью овладеть деревней и убрались во-свояси. В другой раз батарея занимала позиции на самом переднем крае, прямой наводкой расстреливая вражеские блиндажи и дзоты. Огонь батареи крепко досаждал гитлеровцам, наносил им серьезный ущерб, и немцы решили уничтожить ее. В воз- духе появились десять фашистских бом- бардировщиков. Два дня они бомбили пе- край обороны дивизии и позиции батареи. Но зарывшимся в землю артилле- ристам и пехотинцам бомбы почти не при- чинили вреда. А немцы, полагая, что от русских после бомбежки ничего не оста- лось, нахально, во весь рост пошли в атаку. Они двигались густыми колонна- ми, их было не менее тысячи. Подпустив противника на 500 метров, Sариньш дал команду открыть огонь. Мгновенно пришли в движение готовые к бою расчеты. Проворно работали опыт- ные руки заряжающих, замковых, поднос- чиков снарядов. Мастера артиллерийско- го отня наводчики Калниньш и Силиньш нацелили орудия в самую гущу врага. Смертоносная шрапнель, как косилка, под- резала ряды гитлеровцев. После каждого выстрела на земле оставалось 10-15 трупов солдат и офицеров. Немцы сначала залегли, а потом отползли на исходный рубеж. Но минут через десять они спова двинулись в атаку. Враг бешено обстре- ливал позиции батареи. Батарея отбила и этот натиск. В третий раз фашисты наступали уже болес редкими колоннами. Одно орудие батареи было разбито вражеским снарядом. Кончались и боеприпасы. Артиллеристам приходилось теперь вести огонь экономпо, выбирая наиболее многочисленную цель. Пемцы решили, очевидно, захватить батарейцев живыми и стали обходить их справа, просачиваясь мелкими группами между огневыми позициями и тылами батареи. Надвигалась ночь. Вышло из строя еще одно орудие. Маневрируя одной оставшейся гаубицей, Зариньш все же сумел остановить фашистов, отбить их на- тиск. Образцы стойкости и мастерства пока- зали Зариньш и артиллеристы его батареи. разыгравшихся ожесточенных боях за населенные пункты артиллеристы раз- били дво минометных батареи и два отдель- ных миномета противника, подавили две артиллерийских батареи немцев, уничто- жили два противотанковых орудия, взо- рвали склад с боеприпасами, вдребезги разнесли 12 вражеских дзотов и истре- били около 600 немецких солдат и офи- церов. У Петра Зариньш имеется записная книжка, в нее он регулярно заносит под- твержденные наблюдением и разветкой ре- зультаты своих огневых налетов. Это, так сказать, лицевой счет батареи. Неплохой счет! За девять месящев боевых действий педавлено 40 артиллерийских и миномет- ных батарей врата, разбито больше 60 немецких дзотов, землянок и огневых то- чек, уничтожено почти 3.000 гитлеровцев. За мужество, находчивость и высокое артиллерийское мастерство старший лейте- нант Пэтр Зариньш награжден двумя орде- нами Красной Звезды. На фронте он вступил в кандидаты ВКП(б), а недавно парторганизация полка приняла его в чле- вы коммунистической партии. C. БЕССУДНОВ. Северо-Западный фронт. Красноармеец пулеметчик Н-ской части Мурза Хабибулин ленях. В этом бою М. Хабибулин уничто- жил 19 гитлэровцев и заставил против- ника отступить. Через два дня отважный пулеметчик в ожесточенном бою в районе Воронежа истребил еще 25 фашистов, На снимке: Мурза Хабибулин. Фото С. Струнникова. Во время боя М. Хабибулин остался один у станкового пулемета. Немцы насе- дали. Славный воин не растерялся. Он продолжал отражать атаку врага. Меняя позицию, М. Хабибулин снял тело пүлеме- та со станка, занял другой рубеж и стре- лял по гитлеровцам, держа пулемет на ко-

КОМАНДИРЫ КРАСНОЙ ИЗО ДНЯ В Рота против 60 танков (От военного корреспондента «Правды») его окопу подходят два танка: один справа, другой - слева. В нескольких метрах от окопа танюи останавливаются. Открываются люки. Два фашиста высо- вываются по пяс и кричат: - Рус, сдавайся! - Держи карман шире! - отвечает Мегис и выстрелами из пистолета укла- дывает обоих фашистов. Люки закрыва- ются, танки дают задний ход. Мегис удивляется, что схватка так быстро коп- чилась, и ползет в соседний окоп на по- мощь товарищам. Бой идет по всей линии. Командир стрелковой роты лейтенант Кудрявцев отбивается от наседающих танков. Вот он мэтнул гранату, и фашистский танк остановился. Лейтенант бросил вторую, поднял руку, чтобы кинуть третью. Но в этот момент возле него разорвался она- ряд, и Кудрявцев, сраженный насмерть, падает на землю. На левом фланге бойпов воодушевляет комиссар Зеленов. Олин за друтим оста- навливаючся фашистские танки, подби- тые нашими бронебойщиками и гранато- метчиками. Но фашисты продолжают на- пирать. Один танк идет прямо на окоп Зеле- нова. С гранатой в руках он подбегает к танку. Раздается взрыв. Танк останав- ливается, но герой-комиссар падает мерт- вым. Так же горячо и на правом фланте, где находится командир батальсна майор Носиков. И на его окоп движется танк. Верный бросок гранаты и танк при- гвожден к месту. Выбрав улобную позипию, пулеметчик сержант Худяков ведет стрельбу по фа- шистским автоматчикам. Прицельным ог- нем он заставляет их лечь на землю, а когда 20 фашистов поднимаются в ата- ку, он убивает их всех до одного. Бой длится третий час. 60 фашист- Наконеп, фашисты не выдерживают напряжения боя и прекращают атаку. Стойкость и мужество советских гвардей- цев оказались твержо немецкой стали. ских танков - и советскал гвардейскал стрелковая рота, подкрепленная несколь- кими расчетами противотанковых ружей. Тяжелый, неравный бой. Редеют ряды бесстрашных гвардейцев. Но остающиеся в живых дерутся с уде- сятеренной отвагой. На поле боя пылают четыре фашистских танка. Ещо 32 стоят недвижимо. Предгорья Кавказа. A. ҚОЗЛОВ. C наблюдательного пункта сообщили, что на позиции, занимаемые гвардейской стрелковой ротой под командованием лей- тенашта Кудрявцева, движутся фашист- ские танки, - Сколько? -- спросил командир ба- тальона гвардии майор Посиков. Получив ответ, он вызвал к телефону командира роты противотанковых ружей лейтенанта Мегиса и приказал ему вы- двинуть несколько расчетов на поддерж- ку пехотинцев. -И самому быть там,- добавил Но- сиков. Туда же отправился и сам командир батальона вместе со своим комиссаром гвардии старшим политруком Зеленовым. Они решили руководить боем на месте. Ровное степное поле, покрытое бурья- ном. Немецкие танки двигались клиньями, эшелонированными в глубину. Гвардей- цы знают их тактику: первые машины стремятся подавить наши огневые сред- ства и уничтожить живую силу, следую- щие везут автоматчиков, которые долж- ны проникнуть в глубину обороны. Когда до паших окопов осталось около трехсот метров, фашисты бросили на по- ле термитные шашки. Сухой бурьян не- медленно вспыхнул. Поле окуталось гу- стой чадной пеленой, за которой ползли танки. Ветер гонит дым на наши окопы, дым застилает глаза бойцам. А танки илут и идут. Первым принимает на себя удар рас- чет противотанковото ружья наводчика Жутина. На него движутся четыре танка. Гремят выстрелы. Вот останавливается один подбитый танк, второй, третий. Но четвертый продолжает ползти. Он уже совсем близко. Прежде чем Жутин успе- вает перезарядить ружье, фашистский танк наползает на него. Бесстрашный гвардееп гибнет под гусеницами. Не уйдешь, гад! - кричит из со- седнего окопа краснозрмеец Куркин и бросает пранату. Взрывом срывает гусе- нипу; танк останавливается. B это время ранило командира взвода противотанковых ружей младшего лейте- нанта Голубева. Лейтенант Мегис пред- лагает ему үйти на перевязку. Гварлейцы поля боя не покидают! отвечает Голубев. Не прошло и нескольких минут, как Мегиса самого ранило, «Гвардейцы поля боя не покидают!» - повторяет он вслух слова Голубева и продолжает руководить боем. Окрываясь за дымовой завесой, к ваш

кайсым

кУлИев

тооРЕИредний Казбек,Поднявший голову, седой Казбек Везде мне чудился, всегда сверкал. Мне лапы сосен по душе пришлись, Их смутный шум и свежая хвоя. Я их люблю, но все-таки всю жизнь Гордился тем, что вольный горец я! Я видел пляски северных степей И среди них прекрасные встречал, Но твой, лезгинка, бешеный напев Сильнее всех в моей душе звучал. Как я люблю косматой бурки взлет И белый трехугольник башлыка, И стук копыт в горах, когда вперед Уносит конь лихого седока! Как горд я вами, милые края!… Коварный враг! Оставь свои мечты, Что эту гордость потеряю я. Нет! Жизнь скорее потеряешь ты! Перевел с балкарского Дм. КЕДРИН. Как старый горец любит свой Так я люблю все земли и края. Но к родине привязанный навек, Всегда гордился тем, что горец я! Мне довелось из Волги пить не раз, Ее красой душа была горда. Но свой далекий, свой родной Кавказ Я вспоминал повсюду и всегда. Чуваш, дружа со мною от души, Мн с табаком протягивал кисет. Мне русые знакомы латыши: Я, раненый, оставил крови след На их земле, а друг мой умер там, Склонясь к земле простреленным челом. Жестокой битвы дым - по волосам Полз у меня в окопе под Орлом. Я по дорогам Севера бродил, Любил простор и ширь его степей, Хлеб дружбы ел и воду дружбы пип, И все-таки всегда в душе моей Блестел далекого Эльбруса снег, Вздымались острые вершины скал.

Немецкие картинки с русским переводом Гитлеровское шпионское гнездо в городе Бреславле под вывеской «Восточно-европей- ский институт» издало для немецких сол- дат альбомчик с картинками. Изображены, к примеру, бутылка с молоком, кусок мас- ла, сыр, колбаса, банка варенья, ножик, вилка. А подпись на русском языке гла- сит: «Принесите свежее молоко, сливки! При- несите масло, сыр, яйца, булки, сахар! Принесите колбасу, вилку, ножик и ложку! Принесите сладкое варенье!» Другая немецкая картинка изображает шкаф в комнате. Полпись: «Отоприте эту комнату! Этот шкаф! По- кажите добровольно все ваше имущество! Торопитесь!» язык и совсем не понимают русского чело- века. Они командуют, указывая на бу- тылку: Принесите молока! А получают бутылку с горючей смесью. - Принесите яйца, сыр, колбасу, вил- ку, ножик! А получают бомбы, гранаты, мины, штык красноармейпа и нож партизана. Не выходст «взаимное понимание»! Не действует этот немецкий разбойничий ме- тод наглядного обучения. A гитлеровцы рассчитывали, что их «поймут» во всех странах мира. На об- ложке альбома сказано, что точно такие же книжки с немецкими картинами грабе- жа и разбоя изданы для Англии, Египта, арабских государств и Турции. На всех языках картина немецкого за- хвата выглядит одинаково. По-згипетски ли или по-турецки: -Отоприте ваши двери! Покажите до- бровольно все ваше имущество! Торопитесь! Понятно? Понятно. K. демидов.

22 ЧЕЛОВЕКА СОЖЖЕНЫ ЖИВЫМИ A к т 6-августа 1942 года во время отступле- ния фашиетских войск из деревни Логвино, Зубцовского района, в погребе в доме Нечаева Алексея Тимофеевича спрятались от обстрела 22 чел. При бегствефашист- ские изверги заперли потреб, а дом зажгли, и погибли нижепоименованные гражда- не деревни Логвино: Нечаев Алексей Тимофеевич 57 лет, Не- чаева Варвара Филипповна 48 лет. Нечаев Виктор Алексеевич 17 лет, Нечаева Та- мара Алексеевна 14 лет, Нечаева антони- на Алексеевна 10 лет, Чугунова Ефро- синья Сергеевна 28 лет, Чупунов Алек- сандр Ильич 36 лет, Чугунова Тамара Александровна 2 лет, Гусева Анастасия Ивановна 32 лет, Гусева Вера Филипповна 62 лет, Гусева Анастасия Филипитовна 54 лет, Волосатова Екатерина Ильинична 32 лет, Гусева Мария Дмитриевна 65 лет, Волосатов Петр Сергеевич 12 лет, Воло- сатов Александр Сергеевич 6 лет, Волоса- това Нина Сергеевна 3 лет, Чугунова Ан- на Васильевна 43 лет, Чугунов Петр Ива- нович 17 лет, Чугунова Клавдия Ивановна 12 лет, Мотов Константин Сергеевич 16 лет, Каладонова Антонина Ивановна 28 лет, Каладонова Тамара Михайловна 24 лет. B деревне Логвино фашисты сожгли 24 дома из имевшихся 25, 20 холодных построек, в том числе колхозную конюшню и скотный двор. Предселатель колхоза «Логвинский трудовик» А. И. Замилацков, колхоз- ники А. А. Волосатов, М. И. Воло- сатова, военфельдшер N-ской части Ф. П. Смоляков, ст. сержант Г. Г. Кожевников, представитель Зубцов- ского исполкома райсовета А. И. Савин, Дер. Логвино, Зубцовского района, Калининской области.

Атаки немцев отбиваются давлен огонь двух минометных и артилле- рийоких батарей, взорван склад с боеприпа- сами. Наши зенитчики сбили один самолет «Юнкерс-87». Яростные атаки фашистов умело и стой- ко отражаются нашими частями. После артиллерийской подготовки рота гитлеров- цев под прикрытием 6 танков пошла в на- ступление на пункт N. Она была накрыта и полностью уничтожена нашим орудий- ным и минометным огнем. Один немецкий танк подожжен, остальные скрылись.

ВОЛХОВСКИЙ ФРОНТ, 10 октября. (Воен. корр. «Правды»). В районе Синяви- но продолжаются упорные бои. Немцы не жалеют ни людей, ни снарядов. Поля сра- жений усеяны трушами немцев, подбитыми и сожженными танками.

Издан этот альбомчик, как сказано в нем, для «взаимного понимания» без знания дзыков, Гитлеровцы думали, что достаточ- но будет показать русскому человеку мо- локо на картинке, и он сейчас же все поймет, побежит и принесет немцу с ус- лужливым поклоном. Немцы, однако, плохо знают русский

потерях противника дают представле- ние итоги последнего дня, когда в боях на узком участке фронта фашисты оставили убитыми и ранеными более 900 солдат и офицеров. В этот день было подбито и сожжено 12 вражеских танков, уничтожено 7 минометов, 7 станковых пулеметов и по-

бралась вся ее родня: от старшего сына Николая, начальника одного из цехов тан- кового завода, до маленькой внучки Алоч- ки. Садитесь. Все садитесь,- усажива- ла, размещала свою семью старуха. К уди-его влению своему, пришедшие убедились, что всем им хватает места в этой небольшой, не обремененной мебелью комнатке: стару- ха до ик прихода приспособила для си- денья каждый уголок своего скромного жилья. Сама заняла место в кресле у сто- ла и, усевшись, оглядела всех по-хозяй- ски: не помешает ли что-нибуль начать такой важный разговор. Должна быть ти- шина, когда булет говорить она, Василиса Корниловна. Никогда больше она не уви- дит их всех вместе, это должно быть им понятно. Она просит тишины, как про- щальной, проникновенной близости с ними со всеми: вот что говорил ее взгляд, ко- ротко, поочередно останавливавшийся на лицах детей и внуков. И старуха Меще- рякова начала говорить. Вот там, в шкафу, лежит его - андрю- шина- флейта: он был предан ей он был музыкантом, он нашептывал ей сло- ва своей молодой луши, и людислышали тогда, как мечтательна и нежна она. Здесь, на столе, в альбоме, несколько его карточек - ребенок с русой челкой, вих- растый школьник в полосатой майке, моло- дой человек в пиджаке, с гладко приче- санными назад волосами - и другие его фотографии, и со всех них широко смо- трят в лицо вам озорные и удивленные глаза прямодущного русского парня, слов- но восхищенного тем, что он увилелего земле, и восхищения своего не скрываю- щего. Помнят ли его братья и сестры, пом- нят ли дядю Андрюшу дети: как веселоЯ распеловал их, уходя на войну? на…Мещерякова неожиданно прервала свои воспоминания о сыне и громче обычного сказала: на- Но все это в прошлом, а я хочу для Андрюши будущего. Он должен жить столько, сколько вы будете жить. И еще больше. больше. Когда у нашей Алочки будут дети и тогда оп должен жить. когда Алочка станет такой старухой, как л, и тогда пусть он не умрет в на- шей семье! Дворяне имели фамильные гер- бы, русские семьи после этой народной со-войны будут иметь для потомства славу

Михаил Козаков

этого места и перевернул страничку, Ме- щерякова задушевно повторила: Вспоминал свою мать… вспоминал меня. «Немцы подбили его пулемет, а самого ранили в левую руку, пониже плеча, читал я о подробностях боя.-- Андрей стал отползать. Думали мы,-назад, руку пере- вязывать. Думать долго некогда - бить нало немца, мы про Андрея и забыли. А он, поняли потом, свое задумал. Из-за бугорка сбоку немеп-гад минометным нас брал: хочешь вперед - и только споты- оь каешься, не двинуться никуда. А приказ такой: уничтожить начисто его командный пункт, что под накатом был. Что тут де- лать? Сами поймите, дорогая наша Васи- лиса Корниловна. И вдруг - что за чудо? Минометный из-за бугорочка на минуту прекратился, а потом как заплюет самого же фашиста, собак. которые напротив, лоб в лоб, против нас залегли! Представ- ляете? Ошалели мы от радости, рванулись мы вперед, а боеп Костя Бабурин стрелой к бугорку: что за перемена там приклю- чилась? А там наш Андрей: оказывается, снял он намертво обоих минометчиков и повернул огонь. И бьет, бьет, а сам, доро- гой, слабый уже достаточно: рана вто- рая в правом плече. и бедро задето. «Стой,- говорит Костя Бабуриц, дай я поливать буду, а ты ползи прочь, хватит тебе». Ничего не сказал Андрей и уполз. А мы тоже к командному пункту перебеж- ками да с пулеметами. Но только витим, кто-то оперелия нас. Олин за всех. Все потом поняли. Сколько было сил, опоясал себя гранатами, за пазуху к самому сер- ду положжит одну, рненый боец һаси- мов нам про это рассказыва пополз Андрей в тыл немецкой цепочки. А дополз туда - свое святое дело сделал. Конечно, свой азарт у человека был, зло не терпел он мразь эту! Взорвался на гранатах виду у офицерья, чтобы немчуру всю эту тоже в клочыя. А ведь какой сам слабый был по случаю таких ранений… мы той сельской просеке бывшего населенного пункта дощечку на березе прибили: улица бойца Андрея Мещерягова…» Все узнала, все, только никогда не узнать мне этого села, гле бы жить мне и жить под этой обгорелой березой,-со- крушенно сказала Василиса Корниловна. В воскресный день я стал свидетелем такой картины. В домике Мещеряковой

не мог переплыть в воздухе к другому берегу: так безбрежно просторна эдесь эта холодная приуральская река, обнесенная горами и лесами. Теперь точный вечерний час знали все по раскатистым, пугающим всякого приезжего звукам пушки с поли- гона, куда выкатывал ее, одну за другой до самого рассвета, лепинградский прише- лец- завод, азартный и щедрый в своем военном ожесточении. Василиса Корниловна вязала теплые носки впусам п под крышей своего деревянного маленького дома считала ка- ждый вечер голоса наших метительных пушек. «Сегодня их было больше, чем вчера, удовлетворенно рассказывала она мне. Ав то воскресенье - и совсем не поспевала считать». - Еще больше их смертей надо де- лать, все о том же сказала старуха Ме- щерякова накануне знаменательного іня, когда я впервые увидел ее такой торже- ственной и преображенной. Она встретила меня у порога домика, и я не сразу узнат Василису Корниловну. Неужели только это черное шелковое платье старомолного по- кроя делало ее более рослой и разогнуло, выпрямило ее узенькие плечи? Ожившие серые глаза - водянистые обычно, лишен- ные своего природного цвета изменили теперь и все лицо, дав ему энергичную мысль, которой, очевидно, только и жила сэйчас Мещерякова. Ну сказала она горделиво,- не стылно мне за Андрея Мещерякова. И, войдя в дом, вручита -- широким же- стом руки -- письмо из воинской части, домой.«Дорогая мамаша Андрюши, Василиса Корниловна,- писали ей чернильным ка- рандашом на листках из арифметической школьной тетради. Ваше письмо патри- отки очень нас разволновало. Не лумайте, что мы вас не знаем, мы вас очень хоро- шо знаем. Мы хоть и не видели, конечно, глазами ни вас, ни многих других люби- мых людей всех наших товаришей, но мы знаем и помним, у кого какая невеста, жена, сынок или мать. Очень много мы друг другу рассказываем - оттого это. Так что вы, дорогая мамаша, у нас тоже на памяти есть, потому что Андрей Ме- щеряков душевно очень вспоминал свою мать». Старуха уже знала, очевидно, все пись- мо наизусть, где и какая в нем фраза, потому что, когда я дошел глазами до

Рассказ

подвита и чистую совесть своих предков. У Мещеряковых предок будет - мой Анд- рей. И торжественная старуха, подозвав старшего сына, дала ему письмо о подвиге брата и сказала: - Читай медленно и громко, Николай. И он читал, и все слушали это письмо, кат слова присяги. Затем она роздала это письмо всем чло- нам своей семьи: каждый экземпляр быы написан ее рукой, каждый - на плотной бумаге. Письмо предназначалось потомкам, как завешание. Если окажутся в ролу е- шеряковых малодушные, -оно пристылит их и научит смелой силе, будут суше ствовать мужественные и благородные, никто не сможет тому удивиться: в роду был у таких русский воин Андрей Меще- ров Так продолжила она, мать, жизнь свсе- го погибшего сына. A сама? -- Старуху видели в послед- ний месяц ее жизни там, где меньше все- го могли ждать Василису Корниловну. Она появлялась среди бойцов - на речных и железнодорожных агитпунктах, в красно- армейских клубах, в двориках призывных воинских участков - и напутствовала ла- ской каздого из них, сынов отчизны. Об отчизне она долгие годы рассказывала школьникам - старая учительница исто- рии. Теперь она говорила воинам о том, как они создают историю. И она читала им письмо о подвиге своего сына, не па- вывая себя, из скромности, вероятно, матерью. И люли над письмом залу- мывались, Это были раздумья сильных пе- ред омелым постушком. наблюдал ее: день ото дня старуху Мещерякову покидали силы- смертельная болезнь выклевывала их жадно и безоста- новочно. Трудно. почти невозможно стало передвигаться, но Василиса Корниловна хоть раз в три дня, по уползала из дому: туда, к тем, кто дотжен, так думала, услышать ее слова. А я полумал, что так точно: слабея с каждым шагом, но не те- рля силы и страсти своей, своей воинской цели, полз смертельно израненный сын ее. Андрюша Мещеряков, с гранатой у сертца к обреченному им на гибель врагу… И поднялся, как и сго старуха- мать, во весь рост, добывая отмщение  для своей страдающей русскей земли.

РУССКАЯ ЖЕНЩИНА - Доктор! - однажды обратилась она ко мне. Прочтите это. Правильно я на- писала или нет? Она писала в ту воинскую часть, от- кула пришло траурное извещение. Она просила подробно и точно ответить ей, матери, в чем состоял геройский поступок сына. Она знает, конечно, что в этой войне с поработителями много героев русских людей, но, может быть, ее Андрю- ша- только честный солдат, не трус верный сын своей страны. каких тоже очень, очень много, и героизм ли это в таком случае? Нельзя же, в самом деле, думать, что все у нас в стране люди исключительные, герои,-говорила мне ста- руха. Это не так. Не каждый при жизни имеет право на легенду о себе- сурово и требовательно сулила о людях школьная учительница истории Василиса Корнилов- на. Герой это слово должно быть не ча- стым в обиходном словаре жизни. Может быть, польстили, от чистой щедрости сер- дпа, ее Аидрюше? Нет, как ви лабит оза своего сына, но этого она не хотела бы, Она отправила свое письмо и стала ждать ответа. Я видел, как мучительно было это ожидание для Мещеряковой, как с каждым днем слабели ее силы и шла к концу неумолимая «болезнь печали». Придет ли ответ и, если придет, застапет ли он в живых старуху? - тревожно ду- ма я кажлый раз. возвращаясь Почги всегда я видел ее в одной и той жа позе: в кресле у стола, занятой вя- заньем. В синем выцветшем фланелевом платье с белым нашитым воротничком. За последнее время Мещерякова заметно похудела, воротник опал, обнажив дряблую кожу старческой шеп. В открытое окно ласково вползала без- ветренная теплота летнего предвечернего часа, позолоченного неторопливым солн- цем. Оно пряталось за куполом молчали- вой старинной церкви, взобравшейся по плитам ступонек три века назад на широ- кую горку, откуда далеко виден был про- стэр многоводной приуральской реки. Вре- мя узнавали раньше, много лет назад, по неспешащему, размеренному звону церков- ного колскола, и колокольный благовест Соседке по двору она сказала: «Умру я». Соседка поняла так: велико горе Меще- рякогой. очень велико: такого хорошего, самого любимого сына потерять на вой- не, как тут, действительно, не умереть от сердечной боли? Я, врач, мог по-икому толковать эти скупые и горестные слова старухи: она узнала нелавно, что больна неумолимой, безжалостной болезнью, не оставляющей надежд на жизнь,-может быть еще три четыре месяца пребывания на земле, сре- ди живых, а затем -- неизбежное. Стару- ха понимала это, однако о болезни своей никому не говорила. Ни обоим сыновьям своим, ни обеим дочерям, жившим в том же городе, гле и она. Мне она сказала: «Доктор, у меня это - болезнь печали». Когда на фронте убивают одного. это значит. что позади фронта ранят очень многих. Так и получается: воюют все. С этим засыпают, с этим и просыпаются. Однажды я забежал из госпиталя на ча- сок домой-к Мэщеряковой, у которой посе- лился, и увидел еще одну подстреленную, раненную врагом русскую жизнь, Старуха силела в кресле у стола, подперев рукой склоненную набок седую голову, зажмурив глаза. Другая рука медленно поглаживала какой-то серый конверт, лежавший на столе, рядом с плетеной корзиночкой, в которой обычно находились клубки ниток хля вязанья.- Вот,- кратко сказала Ме- щерякова и протянула мне конверт, на котором я успел уже заметить вожнскую печать. Обычноз извещение «пал смертью храб- рых» было дополнено нено припиской: «со- вершив геройский поступок». Мой Андрюша,- так же скупо ска- зала старуха. Не будет его. Голоса не услышу. Голоса. И заплакала. Не сдерживая себя, но тихо, без слов. Василиса Корниловна… только и сказал я сочувственно. Да и что было говорить? Горе утешеньем не задушишь. Где бы она ни сидела, медленно по- глаживала мягкой, восковой рукой лежав- ший перед ней серый, возвестивший сы- новью смерть конверт. Так продолжалось несколько дней.