4 Есть в Люблине древний замок. Он етопт на холме против городских ворот. В нем была немецкая тюрьма. Во дворе, в камерах, в коридорах трудно дышать — в последний день своего владычества в фюблине немцы убивали здесь за- включенных. На лестницах стены: залиты кровью. Не только замок, — вся земля вокруг Люблина хранит следы казней, ок- рестности заражены трупным запахом, в районе Майданека п9д городом люди идут, прижав к лицу платок, сдерживая дыха- ни2, чтобы не задохнуться. : На-днях в люблинскому замку пришли тысячи людей. Онн спускались от город- ских ворот на площадь, расположенную между двумя холмами, и скоро на паоща- ди не осталось места для стекавитихся со всех улиц горожан, и тогла люди стали тесниться на склонах холмов и в дальних переулках, возвышающихся над пло- залью, и возле костела, стоящего на вер- шине другого холма. и на развалинах, на заборах, на крышах, не стало видно ни стен, ни окон, ни свободной земли, всю- ду люди. люди, и небо над ними. Это был час скорби и плача. Жители „Люблина чтили память замученных и истребленных немцами миллионов людей. Простое деревянное распятие стояло на площади под красными стенами замка. ЕКсендз в белом одеянии воздел руки к не- бу и преклонил колена. Молитвенная песнь пронеслась из конца в конец пло- щади. Солдаты вольской армии обнажили головы. Неизвестный человек в грубых деревянных балимаках, опираясь рукой на костыль, стоял на коленях перед венками, воторые принесли к подножью замка сол- даты, женщины, старики в черной траур- ной одежде. — он держал перед собой молитвенник и беззвучно шептал что-то, и елезы капали на страницы молитвенни- ка. Кого оплакивал он? Сына? Брата? Когда панихида закончилась и ксендз вы- ступил с проповедью и сказал, что много сотен тысяч людей всех национальностей замучили немцы под Люблином, горест- ный тысячеустый стон раздался на пло- щали. В этот час люди скорбели не только о близких. Они оплакивали всех, кто стал жертвой немецкой казни на их земле, ко- торую немцы превратили в кладбище Европы, умерщвляя в концентрационных лагерях людей, согнанных из многих стран, со многих земель. Площадь под люблиноким замком внимала слову пред- ставителей Польского Комитета Нацио- нального Освобождения и офицеров польского войска. Они говорили о поль- ском солдате, который сражается рядом с солдатом Врасной Армии, о возмездии, которое постигнет немецких убийц. Скорбь, сжимавшая сердца многих тысяч людей, собравшихся под стенами люблин- ского замка, сменилась чувством надеж- ды.,Гнев высушил слёзы. Люди подня- лись с колен. Они смотрели на солдат, которые вскоре будут на поле сражения, на ‘берегах Вислы и думали: «Я должен быть с ними, я буду в 601!» На площа- дях Чюблина юноши записывались добро- вольцами в армию. Этот день в. Польше не забудут. ххх Что предшествовало этому молебну у стен люблинского замка? Ставшая широ- ко известной правла о Майданеке, немец- кой фабрике смерти в концентрационном „лагере возле Люблина. Из немецкого лагеря смерти в Май- данеке выходишь с помраченной ду- шой и помутившимся сознанием. Даже один день, один только день, проведен- ный в. этом лагере, опрокидывает все существовавшие до сих пор предета- вления о пределах жестокости, пусть ва- мой разнузданной, етрашной, чудовищ- ной — жестокости современного немца. За время войны мы видели много казней, зверств, преступлений, учинённых нем- нами, видели гигантские рвы, наполнен- ные трупами женщин и детей, видели автомобили-лушегубки, в которых немцы травили людей отработанным газом мо- тора, видели изуродованные человече- ские тела с вырванными языками и 60- дранной кожей; но всё, что мы знали до сих пор, бледнеет перед тем, что мы уз- нали о немцах теперь. Сознание подавле- но картинами усовершенствованной каз- ни, её непомерными масштабами, соеди- нением диких, первобытных методов умерщвления с технически продуманным поточным процессом убийства многих сотен тысяч людей, согнанных сюда нем- пами со всех концов Европы. Я был в люблинском лагере только не- сколько дней, и я понял за эти дни то, чего раньше никогда не смог бы по- нять, — душевное состояние людей, кото- рые прибывали в этот лагерь из многих других лагерей и были включены в меха- нический, строго организованный немца- ми поток и знали, что их убьют, обяза- тельно убьют, — неделей раньше, неде- лей позже, — и жили с этим сознанием длинные дни и ночи, и в этой сосредото- ченной мысли становились мертвыми еще до того, как их убили. Я понял расеказ Петра Денисова, гражданского инженера, принужденного немцами руководить укладкой канализационных труб в лагере. Он рассказал, как на территории лагеря укладывали трубы заключенные, измож- денные, потерявшие от истощения чело- веческий облик, и один из них подошел 5 немцу, эсэсовцу, и спокойно сказал: — Повесьте меня. Немец посмотрел на него и ответил: — Xopomo. Немец отрезат веревку, на которой тянули трубы, палкой перебил завлючен- ному позвоночник на шее, завязал узел и, упираясь ногой в тело полумертвого чело- зека, затянул петлю. Потом он вытер руки носовым платком. Все заключенные видели это. Из их рядов вынел еще один, кожа и кости, и тихо сказал: —- Повесьте меня. р Немец кивнул головой, отрезал другой конец веревки, взмахнул палкой, — при- Евгений КРИГЕР специальный военный корреспондент «Известий» ое задушил второго’ заключенного. И опять вытер руки плелком. После этого работа по укладке канализационных труб про- должалаюь. Люди уже не могли жить. Они отупели от ожидания смерти. ИнстинЕт camoco- хранения, свойственный живым суще- ствам, немцы убили в них планомерной системой массового истребления. Я епро- сил, как выглядел этот эсэсовец. Инже- нер Денисов ответил: — Молодой парень, обыкновенный немец. Его трудно отличить от осталь- ных немцев, хотя в лагере знали, что он специализировалея на убийстве заклю- чённых, что он —— палач. Я видел дру- гого немца. Шли те же самые работы по укладке труб. Очень снокойно, никто. ни в чем не провинился. Эсэсовец, очень обыкновенного вида, ничем не отличишь его от ‘других, ударил палкой одного из работавигих. Тот упал. Эеэсовец, тужась, поднял бетонную трубу в несколько де- сятков килограммов и бросил её на спи- ну несчастного. Tor извивался в кон- вульсиях. Немец еще раз поднял бетон- ную трубу и опять бросил её на тело за- ключённого. Не поленился, и ещё pas поднял и бросил трубу. Человек извивал- ся в муках и, наконец, затих. Я не мог смотреть, закрывал инстинктивно фрука- ми лицо, но тянуло, тянуло видеть, что же такое происходит, верить ли глазам своим. Немец, видно, устал, — труба тяже- лая, — перевёл дыхание, вынул портеи- гар, закурил. Вот и в65. — Продолжайте работу, — сказал он. — Чего смотрите? хжх В нашей печати уже появились нер- вые сведения о немецком лагере уничто- жения в Люблине, о размерах ero, 00 устройстве кремационных печей, о вели- чине и габаритах бараков, о режиме и пропускной ‘способности камер уничто- жения. Но самое стралиное в фашистской системе планомерного истребления сотен тысяч неугодных гитлеровцам людей, без различия национальности, веропоповеда- ния, убеждения, пола и возраста, самое страшное — это строго организованный процесс, чем-то напоминающий кон- вейер постепенного, последовательного, хорошо изученного умерщвления заклю- чённых. Свидетельские показания лиц, долгое время находившихся в люблинском лагере, обнаруживают, как немцы, — ме- CHI за месяцем, день за днём, —пронуска- ли десятки тысяч заключённых через раз- ного назначения лагеря, основываясь на разной степени изнурения измученных го- лодом и неносильным трудом людей. ITO был настоящий поток уничтожения, спла- нированный в масштабах всей Европы. На протяжении всего 1943 года в люб- линский лагерь прибывали транспор- ты заключенных из Германии, из мно- гих лагерей, из Дахау, из Аксенгаузена, из Дора, — русские, французы, сербы, голландцы, евреи, поляки, украинцы, греки... Сюда, в Майданек, были достав- лены военнопаенные и заключенные, до- веденные в других лагерях до последней степени истощения, последовательно ис- пользованные во всех стадиях превраще- ния живого человека в полутруп, по- ка не наступил момент, когда они уже ничем не могли быть полезными для немцев. Их привезли в Люблин для умерщ- вления. Из лагеря «Дора» доставили в Майланек слепых и полуслепых. Долгое время до этого они работали под землей, в кромешной тьме, лишенные солнечного света, как лошади в шахтах, которых поднимают из-под земли слепыми, уже ни на что не годными, бесполезными. Там, в подземном лагере, их заставляли строить «летающие снаряды», предназна- ченные для разрушения лондонских квар- талов. До этого они работали в других лагерях, на поверхности земли, истоща- лись, теряли силы, их перевели в под- земелье. Когда и там OHH отдали весь свой «коэфициент полезного действия», их доставили в Люблин, в Майданек, где их ждала тольке смерть, и каждый из за- ключенных об этом знал. Их травили газом в специальных ка- мерах, их сжигали в электрических пе- чах, но экономные немцы, которые дове- ли систему уничтожения людей до пол- ного совершенства, не хотели тратить электроэнергии на тех, кто может CaM умереть. Истощенных голодом, туберку- лезом и непосильным трудом завлючен- ных гнали зимой в баню, нагретую так, что в ней задыхались, потом выгоняли голыми на мороз, ждать, когда выйдут остальные, и затем оставляли их на про- извол судьбы: сами умрут. Электрические печи и газовые камеры и так работали хруглые сутки напролет из месяца в месяц, как доменные печи, которые нель- зя остановить, погасить, потому что чу- гун затвердеет и приведет печи з негод- ность. Позже я расскажу 0б устройстве электрических печей и газовых камер, построенных немцами для массового истребления заключенных, —— сейчас речь идет о людях, которые еще оетава- лись в живых и ждали, когда придет. их последний час. xk wk kk Есть в этом дьявольском лагере место, которое немцы называли баней, где было организовано массовое отравление газом «циклон» людей, уже неспособных к тру- ду или провинизшихся перед лагерных на- чальством. В этом случае людей заставляли раздеваться, как перед обычным мытьем, вводили в банное помещение, затем захло- пывали за ними дверь, опускали сталь- ные засовы, дверь замазывали гля- ной и через дыру, пробитую в по- толке банного помешевия, сыпали вниз вычный ему жест, — и тем же способом ‘отравляющее вещество из круглых банок с этикелвой «для. специального истюльзо- вания в восточных областях». Через спе- прально проделанный в слене глазок со ветавленным в него стеклом наблюдающие немцы следили за вееми стадиями агонии п смерти набитых в помещение вплотную друг в другу людей. Они смотрели также на часы. Процесс отравления в «бане» был точно рассчитан во времени. По истечении контрольного срока, проверенного через глазок, надзиратели, работавшие в противогазах, сбивали с герметически закрытых дверей глину и грудами вы- таскивали из «бани» мертвые тела. Немцы не утруждали, себя грязной рабо- той и при камерах умерщвления держали таких же заключенных, как те, которые подвергались внутри «бани» отравлению. В блоке электрических печей для сжига- ния трупов применялась та же система: ожидающие казни под страхом смерти должны были, сами того не зная, содей- ствовать «научно . организованному» убийству своих товарищей. Обычно их выбирали из среды отупевиих от ожи- дания смерти заключенных, TeX -ca- мых, что тихо просили немцев: «Повесь- те меня». Осматривая подсобное помеще- ние при «бане», где расположен котёл, мы читали нацарананные на стене надпи- си, попадались там и рисунки, — по- следний след угасшей жизни. Бакая тоска, предемертная, безысходная, в этих над- писях! «Ваня Иванов виноват в том, что не может себе ничего сделалъ». Этот человек молил судьбу, чтобы ona помогла ему убить себя до того, Rak убьют его немцы. Тем же почерком в стороне нацарана- но унылое, ноющее, повторяющееся, кав бред умирающего: <... ничего не может себе сдежаль». На другой стене. карандашом: «Хоть бы так умереть, чтобы от сме- ти твоей была польза». Ещё дальше рисунок. Поле, несколько деревьев, деревенские избы, итицы в не- бе, круглое солнце очень большое, непо- мерно большое, — так хотелось человеку света, так тосковал он о жизни, простой, обыкновенной. Ешё рисунок море, кру- тая скала, высокие кипаривы. Люди про- щались с жизнью. Через стену от них, на- дев противогазы, немцы отравляли газом «пиклон» тех, чья очередь уже пришла. . ож х В этот лагерь тысячами доставлялись люди, которые прошли через чудовищный немецкий конвейер медленного умерщвае- ния и были предназначены дая. поеледней операции в этом процессе—хля сжигания в блоке электрических печей. Но кое - что полезное для немцев ещё оставалось у этих людей. Все опрошенные до сих пор свидетели показывают, что незадолго пе- ред казнью приговоренных осматривали, палкой открывали рот, смотрели, нет ли золотых зубов, женщинам в поисках того же якобы спрятанного золота производи- ли гинекологический осмотр. Перед казнью заключенных раздевали догола; обувь, одежду аккуратно сортировали, от- правляли на склады, дезинфицировали, — люди уже не нужны, их убьют, & немец аккуратно и обстоятельно сдерет с них все, что ещё предоставляет для него хоть какой-нибудь интерес. 0 том, что исполь- зование одежды убитых производилось не случайно, а преднамеренно, входило в 0б- щую систему конвейера смерти, свиде- тельствует содержимое одного из бараков. В нем в громадном количестве заготовле- ны деревянные вешалки для платья — гроздьями висят они на стенах барака, грудами валяются Ha полу. Для обуви друпой склад. Громадный ба- рак. Башмаки, сапоги, лапти, дамевие туфли, валенки, сандалии, протезы, обувь самая простая и самая модназ, детекие балимачки самого маленького размера, — я вспомнил расеказы свидетелей о TOM, что детей до восьми яет немцы помещали в женских бараках вместе с их матерями, но всех детей, достигших восьмилетнего возраста, переводили в общие бараки для взрослых, как обычных «политических заключенных». Но тех и других в Майда- неке постигала одна участь — смерть и сожжение в блоке электрических печей. Электрические печи работали кругло- суточно, но порою эта методическая CH- стема истребления нарушалась своего ро- да парокеизмами спешки. Вее до одного свидетели, допрошенные до сих пор, рас- сказывают о грандиозной бойне, которую немцы устроили 3 ноября 1943 года. Утром весь лагерь в Майданеке был под- нят но боевой тревоге. Его оцепили 00 всех сторон. Ноявились добавочные во- оруженные конвой. Немецкие солдаты прибыли в стальных касках, с ручными гранатами р в лагере было истреблено 18.000 заключенных. Нелегко убить сразу 18 ты- сяч людей, — это была настоящая воен- ная операция. Лагерь расположен вблизи от города Люблина. В город могли доне- стись пулембтные залпы, крики умираю- щих,—в тот день немцы в районе лагеря завели моторы тракторов и с помощью радиорупоров заглушили звуки невидан- ного убийства легкой музыкой, вальсами, фокстроттами. Все звуковое «оформление» сперации было сосредоточено на пятом поле. Обреченные на расстрел рядами хо- жилиеь в вырытые заранее ямы, их рас- ли в яму следующий ряд приговоренных, снова стреляли, и так несколько раз. В отчете, который ежедневно отправлялся из лагеря, 3 ноября 1943 года было написано: «Существенная разница в го- личестве имеющихся в наличии заключен- ных об’ясняется тем, что 18 тысяч из них ликвидировано обычным способом». В остальные дни фабрика смерти рабо- тала в раз навсегда налаженной, проду- манной, тщательно отрегулированной си- стеме. Труба в блоке электрических пе- чей дымилаеь круглые сутки. Гор; ЛЮБЛИН. (Продолжение - следует). © собаками на привязи. В этот стреливали из автоматов, затем отправля-. XCF В НЕМЕЦКОМ ЛАГЕРЕ СМЕРТИ ПОД ЛЮБЛИНОМ. 1. Печь, вк it дей. Такнх печей в лагере было пять. 2. Один из рвов, в ола а о ae ющим веществом «циклон». Им гитлеровцы умерщвляли заклю Десятки тысяч жителей Люблина собрались у стеи старинного Люб и кара и убитых немцами в лагере смертн под Люблином. чённых. 4. Сарай, : ‘42 АВГУСТА 1944 г. № 191 (8405) ИЗВЕСТИЯ СОВЕТОВ ДЕПУТАТОВ ПРУДЯЩИ ХО GCCR о умерщвлённых ими лю- убитые узники лагеря. 3. Банки с отравля- наполненный сотнями тысяч пар обуви’ убитых. Фото специального военного ворреснендента «Известий» С, Гурарий. ли А нского замка на панихиду памяти сотен тысяч людей 2 ото специального военного корреспондента «Известий» С. Гурарий, ae