РУССКІЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЛИСТОКЪ.

№ 1. 1-го ЯНВАРЯ. 1861 ГОДА.
АССАМБЛЕИ
ПРИ

ПЕТРѢ ВЕЛИКОМЪ.

Въ ваше время, когда съ такимъ воодушевленіемъ развивается вопросъ объ эмансипаціи женщинъ, едва ли было бы умѣстно распространяться о вліяніи ихъ на общественную жизнь.
Во чтобы понять все значеніе, которое имѣли предписанныя Петромъ Великимъ Ассамблеи, чтобъ представить себѣ тотъ переворотъ, который онѣ должны были произвести въ однообразной, азіатской жизни русскихъ вельможъ, мы считаемъ необходимымъ взглянуть на семейный и общественный бытъ рус
ской женщины допетровскихъ временъ. Конечно взглядъ этотъ далеко не можетъ быть полонъ, по недостатку точныхъ и подробныхъ свѣдѣній, но п по тѣмъ отрывочнымъ даннымъ и намекамъ, которые дошлй до насъ, довольно рельэфно обрисовывается положеніе русской женщины въ эту отдаленную эпоху.
Маркъ Фоскарино, пріѣхавшій къ намъ посломъ изъ Вене
ціи, въ запискахъ своихъ о Россіи (*), изданныхъ имъ въ 1557 году, между прочимъ, говоритъ: « Дѣвицы и жены у Москови
товъ не имѣютъ никакого почета: онѣ здѣсь не выше рабынь. Мужское поколѣніе Московитовъ чрезвычайно ревниво: оно не позволяетъ женскому полу являться не только на пиры, но даже
ходить въ церковь и выступать за ворота своего дома. Несмотря на это, побѣды дешево достаются надъ нѣкоторыми». Въ какой степени справедливо послѣднее свидѣтельство, мы рѣшить не бе
ремся; но если оно и принадлежитъ къ числу хвастливыхъ и желч
ныхъ показаній иноземца о чужбинѣ, то, по-крайней-мѣрѣ, при
тогдашнемъ положеніи женщины въ Россіи, правдоподобно и психологически вѣрно.
Другой иностранный писатель о Россіи, командиръ первой роты тѣлохранителей Лжедимитрія I, французскій капитанъ Маржрэ (Margeret) или Маржерэ, но никакъ не Маржеретъ, какъ его у насъ обыкновенно называютъ, въ запискахъ своихъ объ эпохѣ самозванца (**), сообщая болѣе подробныя свѣдѣнія о русскихъ женщинахъ, подтверждаетъ свидѣтельство Фоскарино объ ихъ затворничествѣ. «Знатныя дамы и дѣвицы, говоритъ Маржерэ, ѣздятъ лѣтомъ въ колымагахъ, а зимой въ воз
кахъ (***), изключая тѣ случаи, когда царица отправляется за городъ. Тогда за ея каретой слѣдуютъ многія женщины, си
дящія на лошадяхъ верхомъ, какъ мужчины. Всѣ онѣ въ шля
(*) См. Discorso délia Moseovia di Marco Foscarino. 1557.—Это сочиненіе не было извѣстно нашему незабвенному исторіографу H. М. Карамзину.
(**) Estât de l’Empire de Russie et Grande Duché de Moscovie, avec ce qui sy est passé de plus mémorable et tragique, pendant le régné de quatre Empereurs: â sçavoir depuis l’an 1590 jusques en l’an 1606, en Septembre. Par le Capitaine Margeret. A Paris. 1669. Avec privilège du Roy.
(***) Эти экипажи Формою своею походили на нынѣшнія лазаретныя кареты.
пахъ изъ бѣлаго войлока, которыя сходны со шляпами католическихъ епископовъ и аббатовъ, надѣваемыми вовремя ихъ про
гулокъ за городъ. Всѣ дамы и дѣвицы одѣты въ длинный, изъ краснзго сукна, опашень, то есть, плащъ съ рукавами, который также широкъ у плечъ, какъ у подола. Подъ этимъ опашнемъ надѣто платье изъ шелковой матеріи съ широкими рукавами, въ локоть парижской шириною, съ парчевыми нарукавни
ками; на головѣ шапочка, вышитая жемчугомъ, еслн особа, ее носящая, принадлежитъ къ числу дамъ; но если она дѣвица, то она носитъ высокую шапку изъ мѣха черныхъ лисицъ, подобную тѣмъ соболинымъ и бобровымъ шапкамъ, которыя на
дѣваютъ бояре при встрѣчѣ иностранныхъ пословъ. Правомъ употреблять шапки изъ черныхъ лисицъ пользуются и бездѣт
ныя дамы. Каждая женщина и дѣвица носитъ на шеѣ ожерелье въ четыре толстыхъ пальца шириною, и серьги съ очень длин
ными подвѣсками. Женщины и дѣвицы обуты въ сафьянные сапожки краснаго или желтаго цвѣта, съ высокими, въ три пальца вышиною, каблуками, подбитыми подковками на манеръ польскихъ или венгерскихъ сапоговъ, Всѣ онѣ румянятся; но очень неискусно, и притомъ считаютъ, что стыдно не румя
ниться и старой, и молодой, п богатой, и бѣдной. Всѣхъ ихъ
держатъ въ заперти, подъ неусыпнымъ надзоромъ. Женщины и дѣвицы живутъ въ отдѣльныхъ строеніяхъ или комнатахъ отъ мужчинъ. Ихъ никто ие видитъ никогда, кромѣ самыхъ близкихъ родственниковъ, и если кто покажетъ жену свою пріятелю, то это считается величайшею милостью».
Не въ болѣе утѣшительномъ свѣтѣ представляетъ положеніе русскихъ женщинъ и современникъ царя Алексѣя Михайловичаподъячій Григорій Карповичъ Кошихинъ (*). Въ праздничные и другіе торжественные дни, по свидѣтельству Кошихина, бояре и вообще люди съ вѣсомъ и состояніемъ, при
глашали къ себѣ гостей къ обѣду, за которымъ у нихъ бывало кушаньевъ пятьдесятъ и даже сто. Передъ обѣдомъ хозяинъ приказывалъ женѣ своей выходить къ гостямъ челомъ уда
рить. Когда хозяйка входила въ столовую, то останавливалась на большомъ мѣстѣ, то-есть, въ углу, гдѣ виситъ кіота съ образами. Гости же становились противъ нея, у дверей. Хо
зяйка кланялась имъ малымъ обычаемъ, то-есть, въ поясъ.
Всѣ гости, не исключая князей и важныхъ бояръ, окольничихъ и думныхъ дьяковъ, отвѣчали ей поклономъ въ землю, т.-е.»
не сгибая ногъ и держа высокую, соболью или бобровую шапку въ правой рукѣ, нагибались такъ, чтобы лѣвою рукою коснуть
ся пола, что было не легко для вельможъ XVII вѣка, когда толщина и дородство составляли необходимое украшеніе высо
каго сана. Затѣмъ хозяинъ совершалъ передъ гостями точно
такой же поклонъ, прося ихъ, чтобы они изволили жену его цѣловать. По этикету того времени, гостямъ слѣдовало сказать:
«Нѣтъ Иванъ Ивановичъ, или Петръ Петровичъ, тыпреждесамъ свою сожительницу изволь поцѣловать, а мы, если дозволишь, послѣдуемъ за тобою». Хозяинъ, исполняя просьбу гостей, тор
жественно цѣловалъ тогда супругу свою. Потомъ и гости, по
(*) См. О Россіи въ царствованіе Алексія Михайловича, Гр. Кошихина. Книга эта издана Археографическою коммиссіею въ 1840 и 1860 годахъ.