дучи въ чинѣ еще генералъ-маіора, онъ сдѣлался вторымъ лицомъ въ стотысячной арміи, въ такое время, когда дѣло шло о спасеніи Россіи. Ие довольствуясь этимъ, государь пожелалъ получать прямо отъ А. П. Ермолова донесенія какъ о состоя
Это щекотливое порученіе было исполнено имъ съ совершенною добросовѣстностью; онъ ничего не позволилъ себѣ написать къ государю, кромѣ замѣчаній о нѣкоторыхъ ошибкахъ Барклая
де-Толли, о маломъ довѣріи къ нему войскъ, о необходимости единоначалія, да еще о неспособности Эртеля. Въ качествѣ начальника штаба d-ой арміи, А. П. Ермоловъ принималъ дѣя
тельное участіе въ сраженіяхъ при Витебскѣ, Смоленскѣ п Заболотьѣ (при Лубинѣ), и за отличіе въ послѣднемъ награжденъ
чиномъ генералъ-лейтенанта (51 октября 1812 г.). При отъѣздѣ изъ Петербурга князя Кутузова, назначеннаго главнокомандую
щимъ всѣми дѣйствующими русскими войсками, государь, съ цѣлью сообщить ему нѣкоторыя предварительныя свѣдѣнія о по
ложеніи дѣлъ, передалъ ему подлинныя письма начальника штаба 1-ой арміи. Неограниченная довѣренность государя къ А. П.
Ермолову была причиною охлажденія къ нему Кутузова; l’enfant gâté du général (главнокомандующаго), какъ называли А. П. Ермолова въ кампанію 1805 года, уже не пользовался въ 1812 году прежнею благосклонностію стараго полководца. Кутузовъ,
по возможности отстранялъ отъ себя А. П. Ермолова; но тѣмъ не менѣе послѣдній принималъ участіе во всѣхъ дѣйствіяхъ соединенныхъ Западныхъ армій. Въ сраженіи при Бородинѣ онъ съ горстью войскъ удержалъ непріятеля, овладѣвшаго батареей Раевскаго и грознзшаго прорывомъ нашему центру. «Высота еія, говоритъ самъ А. П. Ермоловъ въ своемъ донесеніи, по
велѣвавшая всѣмъ пространствомъ, на коемъ устроены были обѣ арміи, и 18 орудій, достававшихся непріятелю, были слишкомъ
важнымъ обстоятельствомъ, чтобы не испытать—возвратить сдѣланную потерю. Я предпринялъ оное. Нужна была дерзость и мое счастіе, а—я успѣлъ. Взявъ одинъ только 3-йбаталіонъ Уфимскаго пѣхотнаго полка, остановилъ я бѣгущихъ, и толпою, въ образѣ колонны, ударилъ въ штыки. Непріятель защищался жестоко, батареи его дѣлали страшное опустошеніе, но ни что
не устояло. 3-й баталіонъ Уфимскаго полка и 18-й егерскій полкъ бросились прямо на батарею, 19-й и 40-й егерскій—по лѣвую сторону оной, и въ четверть часа наказана дерзость непріятеля. Батарея во власти нашей, вся высота и поле оной
покрыты тѣлами и бригадный генералъ Бонами былъ одинъ изъ непріятелей снискавшій пощаду». Въ этомъ дѣлѣ А. П. Ермо
ловъ былъ тяжело раненъ въ шею, и за свой подвигъ, запечатлѣнный кровью, получилъ орденъ св. Анны 1-й степени. На
военномъ совѣтѣ въ Филяхъ, гдѣ рѣшалась участь Москвы, А. П. Ермоловъ, сознавая необходимость отступленія, предло
женнаго Барклаемъ де-Толли, не соглашался съ нимъ только въ направленія на Ннжній-Новгородъ; но, зная общее настроеніе умовъ въ народѣ и войскѣ, предложилъ сразиться въ защиту Москвы. Затѣмъ А. П. Ермоловъ принималъ участіе въ дѣлахъ
при Тарутинѣ, и подъ Малоярославцемъ, гдѣ онъ распоряжался сраженіемъ въ городѣ, и вмѣстѣ съ генераломъ Дохтуровымъ нѣсколько часовъ удерживалъ превосходящаго числомъ непрія
моловъ находился въ авангардѣ генерала Милорадовича, подъ Вязьмою и Краснымъ, получивъ за послѣднее дѣло шпагу алмазами украшенную, и командовалъ отдѣльнымъ отрядомъ вовре
вая на необходимости быстраго преслѣдованія, но представленія эти были оставляемы безъ вниманія.
Въ походѣ 1813 года А. П. Ермоловъ, въ качествѣ начальника артиллеріи всѣхъ дѣйствующихъ армій, участвовалъ въ сраженіи при Люценѣ, 20 апрѣля, а подъ Бауценомъ, 9 мая, командовалъ отрядомъ, оставленнымъ на полѣ боя по отступле
ніи войскъ центра и лѣваго крыла. Графъ Витгенштейнъ, хотя и неблаговолившій къ нему, сказалъ тогда государю: «я оста
вилъ на полѣ сраженія Ермолова на полтора часа, но онъ, удерживаясь съ свойственнымъ ему упрямствомъ гораздо долѣе,
сохранилъ тѣмъ около пятидесяти орудій». На слѣдующій день, А. П. Ермоловъ, находясь въ аріергардѣ, четыре раза останав
ливалъ непріятеля ні пути къ Рейхенбаху. По возобновленіи военныхъ дѣйствій послѣ перемирія, онъ командовалъ 1-ою гвардейскою дивизіею, содѣйствовалъ совѣтомъ и дѣломъ зна
ство падъ всѣмъ отрядомъ въ достопамятномъ Кульмскомъ бою,
по отбытіи раненаго Остермана съ поля сраженія. Наградою этого подвига былъ орденъ сз. Александра Невскаго. Въ міро
вой битвѣ подъ Лейпцигомъ А. П. Ермоловъ командовалъ всею гвардейскою пѣхотою; а въ 1814 году, при взятіи Парижа, 18 марта, водилъ въ бой россійско-прусскую пѣшую гвардію, и за отличіе въ этомъ дѣлѣ награжденъ орденомъ св. Георгія 2-го класса.
Въ 1817 году, А. П. Ермоловъ, назначенный за годъ передъ тѣмъ (6 апрѣля 1816 г.) командиромъ отдѣльнаго гру
зинскаго (впослѣдствіи отдѣльнаго кавказскаго) корпуса, былъ отправленъ чрезвычайнымъ и полномочнымъ посломъ въ Персію. Поддерживая достоинство Россіи, и убѣдясь, что въ дѣлахъ съ азіатскими дипломатами никогда не должно выска
зывать уступчивости, онъ велъ себя гордо и возбудилъ неудовольствіе персидскихъ сановниковъ. Нѣкоторые изъ нихъ, желая отмстить ему, рѣшились избавиться отъ него отра
вою или убійствомъ, Узнавъ объ этихъ замыслахъ, А. П. Ермоловъ, при первомъ свиданіи съ злоумышленниками, объявилъ имъ, что намѣренія ихъ ему извѣстны: «Вы хотите умертвить меня, сказалъ онъ, во вы этого не сдѣлаете. Вы этого не смѣете, потому-что я представитель Россіи!» Несмотря на такія враж
ніи арміи, такъ и вообще о всѣхъ военныхъ обстоятельствахъ.
Это щекотливое порученіе было исполнено имъ съ совершенною добросовѣстностью; онъ ничего не позволилъ себѣ написать къ государю, кромѣ замѣчаній о нѣкоторыхъ ошибкахъ Барклая
де-Толли, о маломъ довѣріи къ нему войскъ, о необходимости единоначалія, да еще о неспособности Эртеля. Въ качествѣ начальника штаба d-ой арміи, А. П. Ермоловъ принималъ дѣя
тельное участіе въ сраженіяхъ при Витебскѣ, Смоленскѣ п Заболотьѣ (при Лубинѣ), и за отличіе въ послѣднемъ награжденъ
чиномъ генералъ-лейтенанта (51 октября 1812 г.). При отъѣздѣ изъ Петербурга князя Кутузова, назначеннаго главнокомандую
щимъ всѣми дѣйствующими русскими войсками, государь, съ цѣлью сообщить ему нѣкоторыя предварительныя свѣдѣнія о по
ложеніи дѣлъ, передалъ ему подлинныя письма начальника штаба 1-ой арміи. Неограниченная довѣренность государя къ А. П.
Ермолову была причиною охлажденія къ нему Кутузова; l’enfant gâté du général (главнокомандующаго), какъ называли А. П. Ермолова въ кампанію 1805 года, уже не пользовался въ 1812 году прежнею благосклонностію стараго полководца. Кутузовъ,
по возможности отстранялъ отъ себя А. П. Ермолова; но тѣмъ не менѣе послѣдній принималъ участіе во всѣхъ дѣйствіяхъ соединенныхъ Западныхъ армій. Въ сраженіи при Бородинѣ онъ съ горстью войскъ удержалъ непріятеля, овладѣвшаго батареей Раевскаго и грознзшаго прорывомъ нашему центру. «Высота еія, говоритъ самъ А. П. Ермоловъ въ своемъ донесеніи, по
велѣвавшая всѣмъ пространствомъ, на коемъ устроены были обѣ арміи, и 18 орудій, достававшихся непріятелю, были слишкомъ
важнымъ обстоятельствомъ, чтобы не испытать—возвратить сдѣланную потерю. Я предпринялъ оное. Нужна была дерзость и мое счастіе, а—я успѣлъ. Взявъ одинъ только 3-йбаталіонъ Уфимскаго пѣхотнаго полка, остановилъ я бѣгущихъ, и толпою, въ образѣ колонны, ударилъ въ штыки. Непріятель защищался жестоко, батареи его дѣлали страшное опустошеніе, но ни что
не устояло. 3-й баталіонъ Уфимскаго полка и 18-й егерскій полкъ бросились прямо на батарею, 19-й и 40-й егерскій—по лѣвую сторону оной, и въ четверть часа наказана дерзость непріятеля. Батарея во власти нашей, вся высота и поле оной
покрыты тѣлами и бригадный генералъ Бонами былъ одинъ изъ непріятелей снискавшій пощаду». Въ этомъ дѣлѣ А. П. Ермо
ловъ былъ тяжело раненъ въ шею, и за свой подвигъ, запечатлѣнный кровью, получилъ орденъ св. Анны 1-й степени. На
военномъ совѣтѣ въ Филяхъ, гдѣ рѣшалась участь Москвы, А. П. Ермоловъ, сознавая необходимость отступленія, предло
женнаго Барклаемъ де-Толли, не соглашался съ нимъ только въ направленія на Ннжній-Новгородъ; но, зная общее настроеніе умовъ въ народѣ и войскѣ, предложилъ сразиться въ защиту Москвы. Затѣмъ А. П. Ермоловъ принималъ участіе въ дѣлахъ
при Тарутинѣ, и подъ Малоярославцемъ, гдѣ онъ распоряжался сраженіемъ въ городѣ, и вмѣстѣ съ генераломъ Дохтуровымъ нѣсколько часовъ удерживалъ превосходящаго числомъ непрія
теля до прибытія Коновницына съ корпусомъ Раевскаго, за что получилъ орденъ св. Владиміра 2-й степени. Потомъ А. П. Ер
моловъ находился въ авангардѣ генерала Милорадовича, подъ Вязьмою и Краснымъ, получивъ за послѣднее дѣло шпагу алмазами украшенную, и командовалъ отдѣльнымъ отрядомъ вовре
мя преслѣдованія непріятеля къ рѣкѣ Березинѣ и далѣе къ Вильнѣ. Нѣсколько разъ писалъ онъ къ фельдмаршалу, настаи
вая на необходимости быстраго преслѣдованія, но представленія эти были оставляемы безъ вниманія.
Въ походѣ 1813 года А. П. Ермоловъ, въ качествѣ начальника артиллеріи всѣхъ дѣйствующихъ армій, участвовалъ въ сраженіи при Люценѣ, 20 апрѣля, а подъ Бауценомъ, 9 мая, командовалъ отрядомъ, оставленнымъ на полѣ боя по отступле
ніи войскъ центра и лѣваго крыла. Графъ Витгенштейнъ, хотя и неблаговолившій къ нему, сказалъ тогда государю: «я оста
вилъ на полѣ сраженія Ермолова на полтора часа, но онъ, удерживаясь съ свойственнымъ ему упрямствомъ гораздо долѣе,
сохранилъ тѣмъ около пятидесяти орудій». На слѣдующій день, А. П. Ермоловъ, находясь въ аріергардѣ, четыре раза останав
ливалъ непріятеля ні пути къ Рейхенбаху. По возобновленіи военныхъ дѣйствій послѣ перемирія, онъ командовалъ 1-ою гвардейскою дивизіею, содѣйствовалъ совѣтомъ и дѣломъ зна
менитому движенію отъ Пирны въ Богемію, и принялъ началь
ство падъ всѣмъ отрядомъ въ достопамятномъ Кульмскомъ бою,
по отбытіи раненаго Остермана съ поля сраженія. Наградою этого подвига былъ орденъ сз. Александра Невскаго. Въ міро
вой битвѣ подъ Лейпцигомъ А. П. Ермоловъ командовалъ всею гвардейскою пѣхотою; а въ 1814 году, при взятіи Парижа, 18 марта, водилъ въ бой россійско-прусскую пѣшую гвардію, и за отличіе въ этомъ дѣлѣ награжденъ орденомъ св. Георгія 2-го класса.
Въ 1817 году, А. П. Ермоловъ, назначенный за годъ передъ тѣмъ (6 апрѣля 1816 г.) командиромъ отдѣльнаго гру
зинскаго (впослѣдствіи отдѣльнаго кавказскаго) корпуса, былъ отправленъ чрезвычайнымъ и полномочнымъ посломъ въ Персію. Поддерживая достоинство Россіи, и убѣдясь, что въ дѣлахъ съ азіатскими дипломатами никогда не должно выска
зывать уступчивости, онъ велъ себя гордо и возбудилъ неудовольствіе персидскихъ сановниковъ. Нѣкоторые изъ нихъ, желая отмстить ему, рѣшились избавиться отъ него отра
вою или убійствомъ, Узнавъ объ этихъ замыслахъ, А. П. Ермоловъ, при первомъ свиданіи съ злоумышленниками, объявилъ имъ, что намѣренія ихъ ему извѣстны: «Вы хотите умертвить меня, сказалъ онъ, во вы этого не сдѣлаете. Вы этого не смѣете, потому-что я представитель Россіи!» Несмотря на такія враж