РУССКІЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЛИСТОКЪ.

№ 16. І-го ІЮНЯ. 1861 года.
ПО ПОВОДУ

ПОСЛѢДНЕЙ ВЫСТАВКИ КАРТИНЪ

И. К. АЙВАЗОВСКАГО.
Такъ-какъ съ открытіемъ въ нынѣшнемъ году въ академіи художествъ выставки картинъ н рѣдкихъ произведеній изящ
ныхъ искусствъ случайно совпалъ пріѣздъ въ С. Петербургъ не только русской, но и европейской знаменитости—И. К. Айва
зовскаго, который привезъ съ собою нѣсколько новыхъ своихъ произведеній, то мы были вполнѣ убѣждены, что академія вос
пользуется этимъ счастливымъ для нея случаемъ и попроситъ нашего геніальнаго мариниста помѣстить въ ея залахъ свои кар
тины. Однако мы ошиблись на этотъ разъ въ своихъ разсчетахъ, потому-что, вслѣдъ за открытіемъ выставки въ академіи, И. К. Айвазовскій открылъ у себя на квартирѣ(*) частную выставку, на которую хотя и приглашались всѣ любители изящ
наго, но многіе, вѣроятно, не попали: одни потому что, боясь, быть-можетъ, обезпокоить радушнаго хозяина, просто отказали себѣ въ наслажденіи любоваться новыми произведеніями нашего художника, которымъ гордится Россія; другіе потому, что, эта частная выставка продолжалась самое короткое время; а извѣст
но, что жителю вѣчно-озабоченнаго, вѣчно-занятаго Петербурга очень трудно найти въ своей хлопотливой жизни свободную минуту.
Въ нынѣшній пріѣздъ свой въ С. Петербургъ, И. К. Айвазовскій привезъ съ собою немного новыхъ произведеній, но за-то здѣсь занялся такъ неутомимо, что въ самое непродолжительное время написалъ около десяти картинъ. Вообще на выставкѣ на
ходились слѣдующія произведенія: Корабль въ полуденномъ туманѣ, небольшая картина, отличающаяся удивительнымъ колоритомъ; Скалы Судакской долины, картина большихъ раз
мѣровъ, изображающая необыкновенно-эффектную лѣтнюю ночь;
Малороссійская хата на плоскомъ берегу вьющейся рѣчки, освѣщенная послѣдними лучами заходящаго лѣтняго солнца, _ картина небольшой величины, но настоящій перлъ искусства; Тарантасъ на дорогѣ въ южной Россіи, во время осенняго ненастья, которое представлено такъ живо, что, глядя па картину, вполнѣ оцѣннваешъ комфортъ теплаго и уют
наго кабинета съ пылающимъ каминомъ; Видъ города Ялты, снятый съ Никитскаго сада, при лунномъ освѣщеніи; Кофейная въ Золотомъ рогѣ Константинополя, оживленная живописными группами грековъ и турокъ, предающихся восточ
ному кейфу; первый планъ отличается удивительнымъ claireobscure, а дальніе—освѣщены золотистымъ закатомъ солнца; Партенитъ на южномъ берегу Крыма, изображающій пе
реселеніе Татаръ въ Азію , по.нашему мнѣнію, эта картина верхъ совершенства; Лунная ночь, морской видъ небольшаго
(*) Въ Большой Конюшенной, въ домѣ лютеранской церкви св. Петра и Павла, въ квартирѣ № 111,
размѣра; Буря близь Алупки, немного болѣе предъидущей картины, но въ чрезвычайно пріятномъ сѣромъ тонѣ; Константинопольская улица, при прозрачномъ утреннемъ туманѣ, пе
реданномъ необыкновенно мастерски; Одесса, довольно большая картина, принадлежащая г. Левшину; Видъ Венеціи, при закатѣ солнца, пріобрѣтенный графомъ Зубовымъ. Эта картина напи
сана И. К. Айвазовскимъ два раза по слѣдующему, довольно оригинальному случаю; по пріобрѣтеніи ея графомъ Зубовымъ, особенно любовалась ею одна изъ посѣтительницъ выставки, ис
кренно сожалѣвшая, что не располагаетъ такимп средствами, что
бы перекупить видъ Венеціи; неутомимый художникъ, случайно узнавъ объ этомъ, тотчасъ принялся за кисть, написалъ еще разъ эту картину и просилъ почитательницу своего таланта при
нять отъ него на память восхитившее ее произведеніе. Кромѣ
того, И. К. Айвазовскій, уѣзжая изъ Петербурга, оставилъ на память свопмъ друзьямъ и товарищамъ нѣсколько картинъ: И. И. Роллеру—прелестный Морской видъ, при лунномъ освѣщеніи, С. А. Рпморенко—Ночной и вечерній виды, В. В. Са
мойлову— Штиль на морѣ и В. Ѳ. Тимму—Вѣтренную мель
ницу въ малороссійской степи, при закатѣ солнца. Наконецъ,
общее вниманіе обратило на выставкѣ Стадо овецъ, загнанное бурею въ Черное море.
Желая познакомить тѣхъ, которые не имѣли случая быть на частной выставкѣ картинъ И. К. Айвазовскаго, съ послѣдними его произведеніями, мы намѣрены были, еще при самомъ нача
лѣ выставки, помѣстить возможно вѣрный снимокъ съ одного изъ этихъ произведеній; но долго затруднялись въ выборѣ, такъкакъ всѣ картины принадлежатъ кисти одного и того же вели
каго художника и такъ-какъ ее каждую изъ нихъ возможно передать на камень съ сохраненіемъ, хотя отчасти, ихъ главнаго
достоинства—яркости колорита; наконецъ мы остановились на послѣднемъ изъ исчисленныхъ нами произведеній, т.-е. иа Стадѣ овецъ, загнанномъ бурею въ Черное море, потому-что эта картина изображаетъ весьма любопытный фактъ изъ экономическаго быта Новороссійскаго крзя.
Безпредѣльныя степи Новороссійскаго края, богатыя весною сочными, сладкими и ароматными травами, представляютъ въ это время года весьма удобныя пастбища; но за-то лѣтомъ, по недостатку лѣсовъ, стада подвергаются тамъ нестерпимому солнечному зною, а осенью терпятъ отъ непогоды.
Путешественникъ Коль, въ своихъ замѣткахъ о южной Россіи^), довольно рельэфно описываетъ положеніе многочисленныхъ конскихъ табуновъ, пасущихся въ нашихъ новороссійскихъ сте
пяхъ. Весною, говоритъ онъ, лошадямъ приволье во всѣхъ от
ношеніяхъ; только волки, голодные послѣ зимы, иногда ихъ безпокоятъ. Волки, конечно, не осмѣливаются прямо нападать на табуны, оберегаемые пастухами; во иногда имъ случается зарѣзать жеребенка, оставленнаго матерью, или отсталую хромую ло
шадь. Если алчущихъ враговъ завидятъ другіе лошади, то не дадутъ пощады, а дубинка пастуха, вылетая изъ его рукъ, убиваетъ хищника на мѣстѣ. Лѣтомъ животныя терпятъ отъ жа
(‘) См. Kohl. Reise in Suedrussland. 2 В. Dresden und
Leipzig. 1841.