совершенно другое начало: Галле, и по идеѣ, и по выбору сюжетовъ, и по исполненію, современникъ Гейне и послѣдователь Шиллера. Его Торквато Тассо въ темницѣ, Жена рыбака съ дѣтьми, Послѣднія минуты Эгм нта, всѣ близки между собою ;
всѣ они выражаютъ современныя, родственныя намъ идеи, идеи доступныя, понятныя всѣмъ и каждому, почему мы объ нихъ и не распространяемся. Галле не пренебрегаетъ умѣреннымъ эффектомъ, чему примѣръ его Торквато Тассо, гдѣ свѣтъ падаетъ только на руку фигуры, частью и Эгмонтъ. Передъ картинами Галле постоянно толпилась публика; онъ бралъ и сюже
томъ, и исполненіемъ; около картинъ Лейса было всегда просторно.
Изъ французской школы мы замѣтимъ Леопольда Робера, о которомъ нельзя было однако составить настоящаго понятія по тѣмъ образцамъ, которые были на выставкѣ. Изабе, который представленъ былъ на выставкѣ, какъ нельзя лучше, Изабе— художникъ не безъ достоинствъ, но впадающій часто въ какую-то сценическую обстановку, въ своего рода шикарство.—Мы представили нашимъ подписчикамъ снимокъ съ лучшей изъ всѣхъ быв
шихъ на выставкѣ картинъ Ораса Верне: Баши-Бузукъ со знаменемъ.—kpu Шеферъ, расхваленный до нельзя извѣстнымъ критикомъ Viardot, явился у насъ на выставкѣ съ двумя кар
тинами; лучшая азъ нихъ: Фаустъ. Мы не говоримъ объ исполненіи, потому что главное тутъ идея, необыкновенно удачно схваченная художникомъ. Полусвѣтъ, въ которомъ представ
ляется исхудалое отъ науки лицо ученаго, его ровный покойный свѣтлый взглядъ, обращенный къ небу и выражающій твердость, увѣренность въ себя, силу воли; это не пустое глум
леніе надъ . тѣмъ или другомъ догматомъ, это не дерзкій вызовъ непонимающаго своего дѣла, старающагося выказаться вольнодумца , это не увлеченіе вслѣдъ за другими: это вызовъ твердый, рѣшительный, покойный, вызовъ человѣка извѣдавшаго всю глубину премудрости, не нашедшаго въ ней ни одной пяди твердой почвы, на которой бы ему можно было укрѣпиться, вызовъ обдуманный, серьезный, такой вызовъ, отъ котораго уже нѣтъ отступленія. Трудно, кажется намъ, понять лучше мысль Гете. Изъ картинъ Поля Делароша обращали на себя наибольшее вниманіе: портретъ 0. С. Нарышкиной и Кромвель у гребаКарлаІ. Первая—по превосходному исполненію, вторая—
но исполненію и по сюжету. Наши подписчики видѣли въ снимкѣ эту вторую картину. Страшную минуту выбралъ художникъ. Въ этой минутѣ сосредоточена, какъ въ ядрѣ, вся англійская революція; твердая, покойная, сознательная, безъ отчаянной рѣзни, безъ шумныхъ вакханалій. Спокойно смотритъ Кромвель на Кар
ла, голова котораго отдѣляется отъ туловища широкой раной.
Его взглядъ, его покойная поза, его движенія, въ которыхъ не видно ни малѣйшей неестественности, ни презрѣнія, ни злобы,
ни негодованія на лицѣ... Онъ какъ будто не сознаетъ всего ужаса своего дѣла; онъ смотритъ на Карла, какъ на необходи
мую жертву, смотритъ на него, какъ смотрѣлъ Брутъ на трупы своихъ дѣтей, безъ примѣси только отцовскаго чувства; онъ и напоминаетъ нѣсколько, но не больше какъ по выраженію, Бру
та въ картинѣ Давида. Смотря на картину, представляешь себѣ Кромвеля не убійцей, не честолюбцемъ жертвую
щимъ всѣмъ для успѣха, а фанатикомъ идеи, какимъ-то твердымъ героемъ своего убѣжденія, презирающимъ всѣ пре
пятствія, идущимъ прямо, сознательно къ своей цѣли, потомучто эта цѣль, по его мнѣнію, высшее благо, сравнительно съ которымъ все прочее—ничто. Мы не говоримъ на сколько вѣрно съ исторической точки зрѣнія такое представленіе Кром
веля, но во всякомъ случаѣ рельэфпое выраженіе глубокой идеи художникомъ составляетъ великую заслугу, хотя бы эта идея,
въ извѣстныхъ случаяхъ, и не была истинна, съ исторической
точки зрѣнія, въ приложеніи’ее къ такой личности какъ Кромвель.
Нѣтъ охоты говорить о работахъ Гюдена послѣ такихъ серьезныхъ произведеній, какъ картины Делароша. У Гюдена все довольно мило, всегда маякъ, ночь, луна, гондола, серебри
стый отблескъ, все это очень понравится дѣвушкѣ, только что вступающей въ свѣтъ, и не обратитъ на себя серьезнаго вниманія человѣка зрѣлаго. Исполненіе, впрочемъ, вовсе не лишено достоинствъ. Не говоримъ о работахъ Декани, Діоза, художни
ковъ, жертвующихъ всѣмъ эффекту, шику; вспомнимъ хорошій ландшафтъ Дюпре; прекрасно исполненные плоды и цвѣты недавно умершаго Сенъ-Жана; эффектную, не отличающуюся хорошимъ
рисункомъ картину Тройона: Поселяне, отправляющіеся на рынокъ въ морозное утро, картину, которая, однакоже, именно ради этого эффекта, обращала на себя вниманіе; въ ней мороз
ная пыль, наполняющая воздухъ, лучъ солнца и направляющіяся прямо на зрителя верхомъ и пѣшкомъ поселяне. Двѣ небольшія,
ловко нарисованныя картинки Кутюра не даютъ истиннаго понятія о вполнѣ самостоятельномъ талантѣ художника. Затѣмъ были еще на выставкѣ прелестный видъ Нила умершаго въ молодости Марилья, очень хорошій портретъ княгини 3. И. Юсуповой работы Дюбюфа, н нѣсколько произведеній въ полномъ смыслѣ слова талантливой Розы Бонеръ. Всѣ ея картины отличаются такой свѣжестью, такимъ пріятнымъ колоритомъ, такой прозрачностью воздуха, такой простотою, такой добросовѣстностью въ исполне
ніи, что смотрѣть на нихъ можно долго, безъ озлобленія, безъ досады, безъ какихъ бы то ни было треволненій чувства; они не отнимутъ у васъ покоя, а скорѣй надѣлятъ нмъ, если вы почему либо явились навыставку въ досадѣ.
Изъ трехъ картинъ Жерома обращала на себя наиболѣе вниманіе зрителей: Дуэль послѣ маскарада. Она знакома нашимъ читателямъ. Здѣсь неисполненіе составляетъ главное, а мысль. Напо
леонъ сказалъ: отъ великаго до смѣшнаго только одйнъ шагъ,
а Жеромъ выразилъ своей картиной, что и отъ смѣтнаго до очень серьезнаго тоже небольше одного шага. Упомянемъ еще о прекрасной картянѣ Жака—Овчарня, о работахъ Калама, который по прежнему остается очень милымъ, очень мягкимъ, полупрозрачнымъ, полутуманнымъ и который до сихъ поръ плодитъ себѣ подражателей и между нашими пейзажистами; вспомнимъ
Жирардэ съ его простыми прекрасно списанными съ натуры работами: Бродъ и Жатва.
Кромѣ картинъ, было на выставкѣ довольно скульптурныхъ произведеній разнаго времени, нзъ мрамора и обожженной глины;
не мало произведеній изъ бронзы, слоновой кости, эмали; кубки, перстни, часы, оружіе, цѣлый шкафъ серебряныхъ стопъ, куб
ковъ, кружекъ, горокъ, подносовъ, тарелокъ и. т. п., всего 427 вещей, принадлежащихъ В. 0. Громову; фарфоръ, Фаянсъ, мебель съ инкрустаціей, наконецъ коллекція тростей и палокъ, принадлежащихъ князю Лобанову-Ростовскому. Все было убрано очень красиво.
На рисункѣ читатель увидитъ часть залы, въ которой помѣщались картины русской школы, а около него нѣсколько произведеній, о которыхъ мы упомянули въ концѣ. Надо замѣтить, что этотъ рисунокъ мы считаемъ не болѣе, какъ воспоминаніемъ о выставкѣ.
К. В.
Въ J\? 17 Рус. Худож. Листка помѣщено: Воспоминаніе о выставкѣ картинъ и рѣдкихъ произведеній искусства, бывшей въ спб. академіи художествъ въ 1861 г.; въ серединѣ рисунка изображенъ видъ круглой залы, въ которой были выставлены произведенія русскихъ живописцевъ, а въ арабескахъ—до 22 наиболѣе замѣчательныхъ, бывшихъ на выставкѣ^ предметовъ (съ рисунка I. Шарлеманя).
Печатать позволяется. 6. Петербургъ, 9-го Іюня 1861 года. Исправляющій должность Ценсора С. Загибенинъ.
Въ Типографіи Губернскаго Правленія.
всѣ они выражаютъ современныя, родственныя намъ идеи, идеи доступныя, понятныя всѣмъ и каждому, почему мы объ нихъ и не распространяемся. Галле не пренебрегаетъ умѣреннымъ эффектомъ, чему примѣръ его Торквато Тассо, гдѣ свѣтъ падаетъ только на руку фигуры, частью и Эгмонтъ. Передъ картинами Галле постоянно толпилась публика; онъ бралъ и сюже
томъ, и исполненіемъ; около картинъ Лейса было всегда просторно.
Изъ французской школы мы замѣтимъ Леопольда Робера, о которомъ нельзя было однако составить настоящаго понятія по тѣмъ образцамъ, которые были на выставкѣ. Изабе, который представленъ былъ на выставкѣ, какъ нельзя лучше, Изабе— художникъ не безъ достоинствъ, но впадающій часто въ какую-то сценическую обстановку, въ своего рода шикарство.—Мы представили нашимъ подписчикамъ снимокъ съ лучшей изъ всѣхъ быв
шихъ на выставкѣ картинъ Ораса Верне: Баши-Бузукъ со знаменемъ.—kpu Шеферъ, расхваленный до нельзя извѣстнымъ критикомъ Viardot, явился у насъ на выставкѣ съ двумя кар
тинами; лучшая азъ нихъ: Фаустъ. Мы не говоримъ объ исполненіи, потому что главное тутъ идея, необыкновенно удачно схваченная художникомъ. Полусвѣтъ, въ которомъ представ
ляется исхудалое отъ науки лицо ученаго, его ровный покойный свѣтлый взглядъ, обращенный къ небу и выражающій твердость, увѣренность въ себя, силу воли; это не пустое глум
леніе надъ . тѣмъ или другомъ догматомъ, это не дерзкій вызовъ непонимающаго своего дѣла, старающагося выказаться вольнодумца , это не увлеченіе вслѣдъ за другими: это вызовъ твердый, рѣшительный, покойный, вызовъ человѣка извѣдавшаго всю глубину премудрости, не нашедшаго въ ней ни одной пяди твердой почвы, на которой бы ему можно было укрѣпиться, вызовъ обдуманный, серьезный, такой вызовъ, отъ котораго уже нѣтъ отступленія. Трудно, кажется намъ, понять лучше мысль Гете. Изъ картинъ Поля Делароша обращали на себя наибольшее вниманіе: портретъ 0. С. Нарышкиной и Кромвель у гребаКарлаІ. Первая—по превосходному исполненію, вторая—
но исполненію и по сюжету. Наши подписчики видѣли въ снимкѣ эту вторую картину. Страшную минуту выбралъ художникъ. Въ этой минутѣ сосредоточена, какъ въ ядрѣ, вся англійская революція; твердая, покойная, сознательная, безъ отчаянной рѣзни, безъ шумныхъ вакханалій. Спокойно смотритъ Кромвель на Кар
ла, голова котораго отдѣляется отъ туловища широкой раной.
Его взглядъ, его покойная поза, его движенія, въ которыхъ не видно ни малѣйшей неестественности, ни презрѣнія, ни злобы,
ни негодованія на лицѣ... Онъ какъ будто не сознаетъ всего ужаса своего дѣла; онъ смотритъ на Карла, какъ на необходи
мую жертву, смотритъ на него, какъ смотрѣлъ Брутъ на трупы своихъ дѣтей, безъ примѣси только отцовскаго чувства; онъ и напоминаетъ нѣсколько, но не больше какъ по выраженію, Бру
та въ картинѣ Давида. Смотря на картину, представляешь себѣ Кромвеля не убійцей, не честолюбцемъ жертвую
щимъ всѣмъ для успѣха, а фанатикомъ идеи, какимъ-то твердымъ героемъ своего убѣжденія, презирающимъ всѣ пре
пятствія, идущимъ прямо, сознательно къ своей цѣли, потомучто эта цѣль, по его мнѣнію, высшее благо, сравнительно съ которымъ все прочее—ничто. Мы не говоримъ на сколько вѣрно съ исторической точки зрѣнія такое представленіе Кром
веля, но во всякомъ случаѣ рельэфпое выраженіе глубокой идеи художникомъ составляетъ великую заслугу, хотя бы эта идея,
въ извѣстныхъ случаяхъ, и не была истинна, съ исторической
точки зрѣнія, въ приложеніи’ее къ такой личности какъ Кромвель.
Нѣтъ охоты говорить о работахъ Гюдена послѣ такихъ серьезныхъ произведеній, какъ картины Делароша. У Гюдена все довольно мило, всегда маякъ, ночь, луна, гондола, серебри
стый отблескъ, все это очень понравится дѣвушкѣ, только что вступающей въ свѣтъ, и не обратитъ на себя серьезнаго вниманія человѣка зрѣлаго. Исполненіе, впрочемъ, вовсе не лишено достоинствъ. Не говоримъ о работахъ Декани, Діоза, художни
ковъ, жертвующихъ всѣмъ эффекту, шику; вспомнимъ хорошій ландшафтъ Дюпре; прекрасно исполненные плоды и цвѣты недавно умершаго Сенъ-Жана; эффектную, не отличающуюся хорошимъ
рисункомъ картину Тройона: Поселяне, отправляющіеся на рынокъ въ морозное утро, картину, которая, однакоже, именно ради этого эффекта, обращала на себя вниманіе; въ ней мороз
ная пыль, наполняющая воздухъ, лучъ солнца и направляющіяся прямо на зрителя верхомъ и пѣшкомъ поселяне. Двѣ небольшія,
ловко нарисованныя картинки Кутюра не даютъ истиннаго понятія о вполнѣ самостоятельномъ талантѣ художника. Затѣмъ были еще на выставкѣ прелестный видъ Нила умершаго въ молодости Марилья, очень хорошій портретъ княгини 3. И. Юсуповой работы Дюбюфа, н нѣсколько произведеній въ полномъ смыслѣ слова талантливой Розы Бонеръ. Всѣ ея картины отличаются такой свѣжестью, такимъ пріятнымъ колоритомъ, такой прозрачностью воздуха, такой простотою, такой добросовѣстностью въ исполне
ніи, что смотрѣть на нихъ можно долго, безъ озлобленія, безъ досады, безъ какихъ бы то ни было треволненій чувства; они не отнимутъ у васъ покоя, а скорѣй надѣлятъ нмъ, если вы почему либо явились навыставку въ досадѣ.
Изъ трехъ картинъ Жерома обращала на себя наиболѣе вниманіе зрителей: Дуэль послѣ маскарада. Она знакома нашимъ читателямъ. Здѣсь неисполненіе составляетъ главное, а мысль. Напо
леонъ сказалъ: отъ великаго до смѣшнаго только одйнъ шагъ,
а Жеромъ выразилъ своей картиной, что и отъ смѣтнаго до очень серьезнаго тоже небольше одного шага. Упомянемъ еще о прекрасной картянѣ Жака—Овчарня, о работахъ Калама, который по прежнему остается очень милымъ, очень мягкимъ, полупрозрачнымъ, полутуманнымъ и который до сихъ поръ плодитъ себѣ подражателей и между нашими пейзажистами; вспомнимъ
Жирардэ съ его простыми прекрасно списанными съ натуры работами: Бродъ и Жатва.
Кромѣ картинъ, было на выставкѣ довольно скульптурныхъ произведеній разнаго времени, нзъ мрамора и обожженной глины;
не мало произведеній изъ бронзы, слоновой кости, эмали; кубки, перстни, часы, оружіе, цѣлый шкафъ серебряныхъ стопъ, куб
ковъ, кружекъ, горокъ, подносовъ, тарелокъ и. т. п., всего 427 вещей, принадлежащихъ В. 0. Громову; фарфоръ, Фаянсъ, мебель съ инкрустаціей, наконецъ коллекція тростей и палокъ, принадлежащихъ князю Лобанову-Ростовскому. Все было убрано очень красиво.
На рисункѣ читатель увидитъ часть залы, въ которой помѣщались картины русской школы, а около него нѣсколько произведеній, о которыхъ мы упомянули въ концѣ. Надо замѣтить, что этотъ рисунокъ мы считаемъ не болѣе, какъ воспоминаніемъ о выставкѣ.
К. В.
Въ J\? 17 Рус. Худож. Листка помѣщено: Воспоминаніе о выставкѣ картинъ и рѣдкихъ произведеній искусства, бывшей въ спб. академіи художествъ въ 1861 г.; въ серединѣ рисунка изображенъ видъ круглой залы, въ которой были выставлены произведенія русскихъ живописцевъ, а въ арабескахъ—до 22 наиболѣе замѣчательныхъ, бывшихъ на выставкѣ^ предметовъ (съ рисунка I. Шарлеманя).
Печатать позволяется. 6. Петербургъ, 9-го Іюня 1861 года. Исправляющій должность Ценсора С. Загибенинъ.
Въ Типографіи Губернскаго Правленія.