РУССКІЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ листокъ.

№ 20. 10-го ІЮЛЯ. 1861 ГОДА.

19-ое ФЕВРАЛЯ 1861 ГОДА.

і.
Но стариннымъ русскимъ узаконеніямъ: Русской Правдѣ, Судебникамъ и Уложевію, холопы, закупы п кабальные люди, по
падавшіе въ неволю вслѣдствіе плѣвеиія, покупки, присужденія за преступленія и за долги, или добровольно запродававшіе себя па опредѣленный срокъ или по смерть, считались полною и без
условною, личною собственностью или имуществомъ господина илп владѣльца. Законы охраняли, въ нѣкоторомъ отношеніи, ихъ человѣческія права, но не давали имъ никакихъ правъ граждан
скихъ. Но въ этомъ видѣ рабство никогда не распространялось въ значительномъ размѣрѣ и въ древней Россіи; съ установле
ніемъ же единодержавнаго государственнаго устройства, оио стало постепенно уменьшаться п въ началѣ XVIII вѣка слилось съ развивавшимся тогда крѣпостнымъ состояніемъ, котораго вовсе не было въ древней Россіи.
Сельскіе обыватели или земледѣльцы, оставлявшіе до 19 февраля 1861 года главную массу крѣпостнаго состоянія, были совершенно свободны отъ начала Русскаго государства до кон
ца XVI столѣтія. Они облагались податями и повинностями въ разныхъ видахъ, смотря по тому, на чьпхъ земляхъ они жи
ли: государевыхъ, монастырскихъ, городскихъ, общественныхъ,
казенныхъ, или частныхъ владѣльческихъ; но они пользовались правомъ свободнаго перехода съ однѣхъ земель на другія и правомъ поселенія, гдѣ имъ казалось выгоднѣе.
Первый слѣдъ прикрѣпленія сельскихъ обывателей къ землѣ мы находимъ во время монгольскаго ига, при учрежденіи татарами, въ 1257году, народной переписи для обезпеченія исправ
наго вноса податей. Всѣмъ городскимъ жителямъ и сельскимъ обывателямъ, поселеннымъ на казенныхъ земляхъ, указано было тогда не переходить, безъ разрѣшенія, съ этихъ земель на другія. Это распоряженіе не сдѣлалось еще, однако, съ того вре
мени постояннымъ. Впрочемъ, мало-но-малу сталъ укрѣпляться обычай дозволять крестьянамъ переходъ съ одной земли на другую не иначе, какъ предъ начатіемъ, или по окончаніи поле
выхъ работъ. Срокомъ для того назначался, по большей части, Юрьевъ день, весенній (23 апрѣля), или преимущественно осен
ній (26 ноября); но нерѣдко избирались и другіе праздничные дни. Этотъ обычай, съ положительнымъ установленіемъ осен
няго Юрьева дня срокомъ для переходовъ, узаконенъ былъ въ Судебникахъ Іоанна III, 1497 г., и Іоанна IV, 1550 г.
При Ѳеодорѣ Іоанновичѣ, съ развитіемъ государственныхъ потребностей, хозяйства и службы, признано было необходимымъ совершенно остановить переходъ крестьянъ съ однѣхъ земель на другія. По совѣту и вліянію сильнаго тогда Бориса Годунова, изданъ былъ указъ 24 ноября 1597 г., которымъ воспреща
лось всѣмъ крестьянамъ сходить съ тѣхъ земель, гдѣ ихъ засталъ этотъ указъ, а удалившимся повелѣвалось возвратиться на земли, на которыхъ они были водворены за пять лѣтъ пе
редъ тѣмъ, т.-е. около 1592 г., когда составлены были пе
реписныя книги, илп когда, какъ нѣкоторые полагаютъ, былъ изданъ первый указъ, воспрещавшій переходъ въ Юрьевъ день. Это было первое прикрѣпленіе свободныхъ до того поселянъ. Но оно не вдругъ установилось, а подвергалось разнымъ вре
меннымъ и частнымъ измѣненіямъ въ смутное время Россіи, въ началѣ XVII столѣтія, при Годуновѣ, при Лже-Дмитріи и при Василіи Шуйскомъ; окончательно можно считать его утвержден
нымъ не прежде, какъ по Уложенію Алексѣя Михайловича, 1649 г. Однако прикрѣпленіе къ землѣ по Уложенію вовсе не было юридическимъ актомъ, отдававшимъ крестьянъ въ чью-либо собственность: оно было только административно-полицейскою мѣрою, которая относилась притомъ не къ однимъ крестьянамъ, водвореннымъ на частныхъ владѣльческихъ земляхъ, въ вот
чинахъ, или помѣстьяхъ, но распространялась и на крестьянъ, жившихъ въ дворцовыхъ селахъ, на монастырскихъ земляхъ и въ черныхъ или казенныхъ волостяхъ, т.-е. на всѣхъ вообще сельскихъ обывателей. Эта мѣра имѣла цѣлью обезпеченіе ис
правнаго отбыванія всѣми сельскими сословіями повинностей ихъ къ государству и пресѣченіе бродяжничества, сильно развившагося, вслѣдствіе обстоятельствъ того времени, голода, внутрен
нихъ смутъ и войнъ. Сверхъ того, по сущности всего законодательства XVII столѣтія, съ прикрѣпленіемъ крестьянъ къ зем
лѣ соединялось взаимно и укрѣпленіе пользованія землею за крестьянами. Землевладѣльцы постоянно обязывались сохранять
за крестьянами извѣстное количество земли подъ усадьбу и подъ пашню, для обработки въ ихъ пользу, и такая земля въ актахъ того времени, правительственныхъ росписяхъ и книгахъ, назы
валась почти всегда крестьянской, въ отличіе отъ вотчинной или господской.
Въ-течсніе всего XVII вѣка, по прямому смыслу закона, сельскіе обыватели и крестьяне, не только боярскіе или помѣщичьи, но и дворовые, монастырскіе и казенные или черносошные, были крѣпки только землѣ, па которой они были при
писаны или водворены, для отбыванія повинностей государству и землевладѣльцу; точно также горожане, т.-е. купцы и посадскіе, были крѣпки городамъ и посадамъ, къ которымъ они при
писывались для отбыванія городскихъ тяголъ или повинностей; такъ и дворяне, боярскіе дѣти и вообще служилые люди подлежали обязательной для нихъ государственной службѣ и вно
сились для того въ особые списки. Но весьма понятно, что