ствуетъ, что Мстиславъ Мстпславичъ былъ недоволепъ своимъ зятемъ, п требовалъ отъ иего, чтобы опъ честно жилъ съ женою и не давалъ ее въ обиду наложницамъ, или отпустилъ къ отцу. Одиако Ярославъ ие послѣдовалъ, кажется, этимъ увѣ
щаніямъ, потому-что Мстиславъ отнялъ, въ 1216 году, свою дочь отъ жестокосерднаго мужа, хотя тотъ и посылалъ за нею неоднократно къ своему тестю. Но какъ называлась эта жена Ярослава лѣтописецъ умалчиваетъ. Наконецъ извѣстно, что Ярославъ имѣлъ отъ Ѳеодосіи девять сыновей, .изъ которыхъ стар
шимъ былъ Ѳеодоръ, умершій въ 1233 году, а вторымъ Алек
сандръ, герой Невскій^), н что Ѳеодосія была оставлена своимъ супругомъ въ Новгородѣ, гдѣ опа и скончалась въ 1244 году, будучи наименована въ постриженіи, передъ смертью, Евфроси
ніею и погребена въ Георгіевскомъ монастырѣ. Когда родился Александръ также нѣтъ положительныхъ свѣдѣній, хотя нѣкоторые п считаютъ дномъ его рожденія 30 мая 1220 года(2).
Ярославъ II Всеволодовичъ, до вступленія своего на Владимірскій престолъ, княжилъ первоначально въ удѣлѣ своемъ ІІереяславлѣ-Залѣсскомъ, а потомъ, именно въ 1215 году, былъ призванъ новгородцами; но опъ не умѣлъ поладить съ жителями вольнаго города я нѣсколько разъ, вслѣдствіе неудовольствій, уѣзжалъ о.ъ нихъ въ свой удѣлъ, откуда снова призывался каяв
шимися въ своей строптивости новгородцами, которыхъ постоянно тревожили безпокойные сосѣднихъ ливонскіе рыцари, литовцы п ямь.
Такимъ образомъ, въ 1228 году, Ярославъ, призванный уже въ третій разъ княжить въ Новгородѣ, отправился съ посадникомъ и тысяцкимъ въ Псковъ, желая подчинить его своей власти. Тамъ, между-тѣмъ, пронеслась вѣсть, что князь новгород
скій везетъ съ собою оковы п хочетъ ковать лучшихъ мужей.
Вслѣдствіе этого, псковичи затворились въ городѣ й не пустили его къ себѣ. Ярославъ возвратился въ Новгородъ, созвалъ вѣче па владычнемъ дворѣ, и объявилъ гражданамъ, что не мыслилъ никакого зла на псковичей: «Я, говорилъ онъ, везъ къ нимъ ие оковы, а дары въ коробьяхъ, ткани дорогія, овощи, а они меня обезчестили» ; и много жаловался на няхъ новгородцамъ.
Вскорѣ послѣ этого привелъ оиъ полки изъ Переяславля, съ тѣмъ, чтобъ идти иа Ригу. Псковичи, узнавъ объ этомъ, за
ключили отдѣльный миръ съ лпвопскимй рыцарями пли нѣмцами, какъ называетъ нхъ лѣтописецъ, н далч нмъ 40 человѣкъ въ заложники, съ условіемъ, чтобы оап помогла ямъ, въ случаѣ
войны съ новгородцами. Но послѣдніе также заподозрили Ярослава, стали говорить: « Князь то еасъ зоветъ иа Ригу, а самъ хочетъ идти па Псковъ» Ярославъ опять послалъ сказать псковичамъ: «Сту
пайте со миою въ походъ: я зла па васъ не думалъ никакого,
а тѣхъ мнѣ выдайте, кто наговорилъ вамъ на меня». Псковичи велѣли отвѣчать ему: «Тебѣ, князь, кланяемся, п вамъ, братья новгородцы, но въ походъ нейдемъ, н братьи своей не выдадаемъ, а съ рижанами мы помирились; вы къ Колываию (Реве
лю) ходили, взяли серебро и возвратились ничего ие сдѣлавши, города не взявши, также н у Кеси (Бендена) и у Медвѣжьей Головы (Одеппе), н за то нашу братью нѣмцы побила на Чуд
скомъ озерѣ, а другихъ въ плѣнъ взяли; нѣмцевъ только вы раздразнили, да сами ушли прочь, а мы поплатились. А теперь па насъ что ли идти вздумали? такъ мы противъ васъ съ свя
тою Богородицею п съ поклономъ: лучше вы насъ перебейте,
а женъ н дѣтей нашихъ въ полонъ возьмите, чѣмъ поганые; на томъ вамъ кланяемся». Тогда новгородцы сказали князю: «Мы безъ своей братьи, псковичей, нейдемъ на Ригу, а тебѢ, князь,
(Ѳ Исторія Госуд. Рос., соч. Н. Карамзина; нзд. Эіінерлпнга; Т. Ш, прим.161,162, 172 и 339, и IV, прим, 1, 38,39 н 78. Исторія Россіи, соч. Соловьева; T. III, прим. 254 (изд. 2-е).
(2) Жизнь святаго, благовѣрнаго великаго князя Александра Невскаго, въ иночествѣ Алексія. Спб. 1853 г., стр. 7, лрпмѣч. 2.
кланяемся» ; много уговаривалъ ихъ Ярославъ, но все понапрасну; «вѣсн, княже, новгородцевъ и псковпчь, говорили они, якоже хотятъ, тако п творятъ». Будучи оскорбленъ такимъ равнодушіемъ къ нему, Ярославъ, въ досадѣ и гнѣвѣ, уѣхалъ въ Переяславль, оставивъ въ Новгородѣ двухъ юныхъ сыновей своихъ, Ѳеодора и Александра, подъ надзоромъ дядькп Ѳеодора Да
ниловича н тіуна Якима. Вслѣдъ за тѣмъ начались въ Новгородѣ волненія. Осенью полили сильные дожди день и ночь, съ Ус
пеньева дня до Николина не видать было солнца; ни сѣна нельзя было добыть, ни пашни пахать; житницы стояли пустыя. На
родъ обвинилъ во всемъ этомъ новаго новгородскаго владыку Арсепія: собрали вѣче па Ярославовомъ дворѣ, п пошли на дворъ владычипъ, крича: «Это изъ за Арсенія такъ долго стоитъ у пасъ тепло; опъ выпроводилъ прежняго владыку Антонія въ Хутынскую обптель, а самъ сѣлъ, задаривши князя»; вытолкали
его заворота, какъ злодѣя, чуть-чуть не убилп; едва успѣлъ опъ запереться въ Софійской церкви, откуда пошелъ въХутыпь монастырь. На его мѣсто вывели опять прежпяго архіепископа Антонія; но этимъ дѣло ие кончилось; волнеяіе увеличивалось все болѣе и болѣе; вооружились и пошли съ вѣча на тысяцкаго Вя
чеслава, разграбили дворъ его, дворъ брата его Богуслава, дворъ Апдренча, владыкина стольника и другихъ. Послали грабить и дворъ старосты Душильца, а самого хотѣли повѣсить, но оиъ успѣлъ
убѣжать къ Ярославу, тогда взяли его жену, говоря: « Эти люди наводятъ князя пд зло». Отнявъ должность тысяцкаго у Вячеслава и давъ ее Борису Нѣгочевичу, новгородцы послали сказать князю Ярославу, чтобы онъ немедленно ѣхалъ въ Нов
городъ, снялъ новыя пошлины, судей своихъ по волости не разсыладъ и, наблюдая въ точности льготныя грамматы Великаго Ярослава, дѣйствовалъ во всемъ, сообразно съ уставомъ нов
городской вольности, или же, говорили ему послы вѣча, ты собѣ, а мы собѣ. Еще князь не успѣлъ дать отвѣта,
какъ Ѳеодоръ Давпловпчъ н Якпмъ, которымъ не нравилось самоуправство новгородцевъ, взявъ двухъ княжичей, тайно, во вторникъ ночью, на первой недѣлѣ великаго поста, уѣхали къ Ярославу. «Что жъ это они побѣжали, сказали тогда жители вольнаго города, развѣ какое зло задумали на св. Софію? а мы нхъ не гнали, только братью свою казнили, а киязю никакого зла не сдѣлали, пусть иа нихъ будетъ Богъ п крестъ честный, а мы себѣ князя промыслимъ». И поклялись оіш другъ другу въ едиводушіп(3). Черезъ два года, однако, новгородцы въ чет
вертый разъ призвали Ярослава, который далъ имъ па вѣчѣ торжественную клятву дѣйствовать во всемъ согласно съ древ
ними обыкновеніями нхъ вольности; но черезъ двѣ иедѣли опять уѣхалъ въ Переяславль-Залѣсскій, вторично оставивъ въ Новго
родѣ сыновей своихъ Ѳеодора н Александра^). Когда же, въ 1255 году, Ѳеодоръ скончался, а Ярославъ II Всеволодовичъ вступилъ на кіевскій престолъ, то Александръ Ярославичъ, съ согласія новгородцевъ, началъ одинъ княжить у нпхъ(5), и скоро слава его пронеслась по всей землѣ русской.
Новгородцы гордились своимъ княземъ Александромъ, который, по словамъ современника, составившаго сказаніе о его под
вигахъ, былъ высокаго роста, имѣлъ сильный, звучный голосъ, лицо Іосифа прекраснаго, силу Самсона, премудрость Соломона и храбрость царя римскаго Веспасіана, потому-что вездѣ по
бѣждалъ, а самъ нигдѣ не былъ побѣжденъ. Приходилъ въ Новгородъ, говоритъ лѣтописецъ, отъ западныхъ странъ зна
менитый рыцарь, именемъ Аидрѣяшь, видѣлъ Александра и, возвратясь въ свою землю, разсказывалъ: «прошелъ я много странъ и народовъ, но нигдѣ не видѣлъ такого, ни въ царяхъ
(3) Полное Собраніе Русскихъ Лѣтописей, T. I, стр. 2і9, III, 43 и 44 я VII, 134.
(*) Тамъ же, III, 47 и IV, 29.
() Тамъ же, I, 221, III, 50, IV, 30 и VII, 138.
щаніямъ, потому-что Мстиславъ отнялъ, въ 1216 году, свою дочь отъ жестокосерднаго мужа, хотя тотъ и посылалъ за нею неоднократно къ своему тестю. Но какъ называлась эта жена Ярослава лѣтописецъ умалчиваетъ. Наконецъ извѣстно, что Ярославъ имѣлъ отъ Ѳеодосіи девять сыновей, .изъ которыхъ стар
шимъ былъ Ѳеодоръ, умершій въ 1233 году, а вторымъ Алек
сандръ, герой Невскій^), н что Ѳеодосія была оставлена своимъ супругомъ въ Новгородѣ, гдѣ опа и скончалась въ 1244 году, будучи наименована въ постриженіи, передъ смертью, Евфроси
ніею и погребена въ Георгіевскомъ монастырѣ. Когда родился Александръ также нѣтъ положительныхъ свѣдѣній, хотя нѣкоторые п считаютъ дномъ его рожденія 30 мая 1220 года(2).
Ярославъ II Всеволодовичъ, до вступленія своего на Владимірскій престолъ, княжилъ первоначально въ удѣлѣ своемъ ІІереяславлѣ-Залѣсскомъ, а потомъ, именно въ 1215 году, былъ призванъ новгородцами; но опъ не умѣлъ поладить съ жителями вольнаго города я нѣсколько разъ, вслѣдствіе неудовольствій, уѣзжалъ о.ъ нихъ въ свой удѣлъ, откуда снова призывался каяв
шимися въ своей строптивости новгородцами, которыхъ постоянно тревожили безпокойные сосѣднихъ ливонскіе рыцари, литовцы п ямь.
Такимъ образомъ, въ 1228 году, Ярославъ, призванный уже въ третій разъ княжить въ Новгородѣ, отправился съ посадникомъ и тысяцкимъ въ Псковъ, желая подчинить его своей власти. Тамъ, между-тѣмъ, пронеслась вѣсть, что князь новгород
скій везетъ съ собою оковы п хочетъ ковать лучшихъ мужей.
Вслѣдствіе этого, псковичи затворились въ городѣ й не пустили его къ себѣ. Ярославъ возвратился въ Новгородъ, созвалъ вѣче па владычнемъ дворѣ, и объявилъ гражданамъ, что не мыслилъ никакого зла на псковичей: «Я, говорилъ онъ, везъ къ нимъ ие оковы, а дары въ коробьяхъ, ткани дорогія, овощи, а они меня обезчестили» ; и много жаловался на няхъ новгородцамъ.
Вскорѣ послѣ этого привелъ оиъ полки изъ Переяславля, съ тѣмъ, чтобъ идти иа Ригу. Псковичи, узнавъ объ этомъ, за
ключили отдѣльный миръ съ лпвопскимй рыцарями пли нѣмцами, какъ называетъ нхъ лѣтописецъ, н далч нмъ 40 человѣкъ въ заложники, съ условіемъ, чтобы оап помогла ямъ, въ случаѣ
войны съ новгородцами. Но послѣдніе также заподозрили Ярослава, стали говорить: « Князь то еасъ зоветъ иа Ригу, а самъ хочетъ идти па Псковъ» Ярославъ опять послалъ сказать псковичамъ: «Сту
пайте со миою въ походъ: я зла па васъ не думалъ никакого,
а тѣхъ мнѣ выдайте, кто наговорилъ вамъ на меня». Псковичи велѣли отвѣчать ему: «Тебѣ, князь, кланяемся, п вамъ, братья новгородцы, но въ походъ нейдемъ, н братьи своей не выдадаемъ, а съ рижанами мы помирились; вы къ Колываию (Реве
лю) ходили, взяли серебро и возвратились ничего ие сдѣлавши, города не взявши, также н у Кеси (Бендена) и у Медвѣжьей Головы (Одеппе), н за то нашу братью нѣмцы побила на Чуд
скомъ озерѣ, а другихъ въ плѣнъ взяли; нѣмцевъ только вы раздразнили, да сами ушли прочь, а мы поплатились. А теперь па насъ что ли идти вздумали? такъ мы противъ васъ съ свя
тою Богородицею п съ поклономъ: лучше вы насъ перебейте,
а женъ н дѣтей нашихъ въ полонъ возьмите, чѣмъ поганые; на томъ вамъ кланяемся». Тогда новгородцы сказали князю: «Мы безъ своей братьи, псковичей, нейдемъ на Ригу, а тебѢ, князь,
(Ѳ Исторія Госуд. Рос., соч. Н. Карамзина; нзд. Эіінерлпнга; Т. Ш, прим.161,162, 172 и 339, и IV, прим, 1, 38,39 н 78. Исторія Россіи, соч. Соловьева; T. III, прим. 254 (изд. 2-е).
(2) Жизнь святаго, благовѣрнаго великаго князя Александра Невскаго, въ иночествѣ Алексія. Спб. 1853 г., стр. 7, лрпмѣч. 2.
кланяемся» ; много уговаривалъ ихъ Ярославъ, но все понапрасну; «вѣсн, княже, новгородцевъ и псковпчь, говорили они, якоже хотятъ, тако п творятъ». Будучи оскорбленъ такимъ равнодушіемъ къ нему, Ярославъ, въ досадѣ и гнѣвѣ, уѣхалъ въ Переяславль, оставивъ въ Новгородѣ двухъ юныхъ сыновей своихъ, Ѳеодора и Александра, подъ надзоромъ дядькп Ѳеодора Да
ниловича н тіуна Якима. Вслѣдъ за тѣмъ начались въ Новгородѣ волненія. Осенью полили сильные дожди день и ночь, съ Ус
пеньева дня до Николина не видать было солнца; ни сѣна нельзя было добыть, ни пашни пахать; житницы стояли пустыя. На
родъ обвинилъ во всемъ этомъ новаго новгородскаго владыку Арсепія: собрали вѣче па Ярославовомъ дворѣ, п пошли на дворъ владычипъ, крича: «Это изъ за Арсенія такъ долго стоитъ у пасъ тепло; опъ выпроводилъ прежняго владыку Антонія въ Хутынскую обптель, а самъ сѣлъ, задаривши князя»; вытолкали
его заворота, какъ злодѣя, чуть-чуть не убилп; едва успѣлъ опъ запереться въ Софійской церкви, откуда пошелъ въХутыпь монастырь. На его мѣсто вывели опять прежпяго архіепископа Антонія; но этимъ дѣло ие кончилось; волнеяіе увеличивалось все болѣе и болѣе; вооружились и пошли съ вѣча на тысяцкаго Вя
чеслава, разграбили дворъ его, дворъ брата его Богуслава, дворъ Апдренча, владыкина стольника и другихъ. Послали грабить и дворъ старосты Душильца, а самого хотѣли повѣсить, но оиъ успѣлъ
убѣжать къ Ярославу, тогда взяли его жену, говоря: « Эти люди наводятъ князя пд зло». Отнявъ должность тысяцкаго у Вячеслава и давъ ее Борису Нѣгочевичу, новгородцы послали сказать князю Ярославу, чтобы онъ немедленно ѣхалъ въ Нов
городъ, снялъ новыя пошлины, судей своихъ по волости не разсыладъ и, наблюдая въ точности льготныя грамматы Великаго Ярослава, дѣйствовалъ во всемъ, сообразно съ уставомъ нов
городской вольности, или же, говорили ему послы вѣча, ты собѣ, а мы собѣ. Еще князь не успѣлъ дать отвѣта,
какъ Ѳеодоръ Давпловпчъ н Якпмъ, которымъ не нравилось самоуправство новгородцевъ, взявъ двухъ княжичей, тайно, во вторникъ ночью, на первой недѣлѣ великаго поста, уѣхали къ Ярославу. «Что жъ это они побѣжали, сказали тогда жители вольнаго города, развѣ какое зло задумали на св. Софію? а мы нхъ не гнали, только братью свою казнили, а киязю никакого зла не сдѣлали, пусть иа нихъ будетъ Богъ п крестъ честный, а мы себѣ князя промыслимъ». И поклялись оіш другъ другу въ едиводушіп(3). Черезъ два года, однако, новгородцы въ чет
вертый разъ призвали Ярослава, который далъ имъ па вѣчѣ торжественную клятву дѣйствовать во всемъ согласно съ древ
ними обыкновеніями нхъ вольности; но черезъ двѣ иедѣли опять уѣхалъ въ Переяславль-Залѣсскій, вторично оставивъ въ Новго
родѣ сыновей своихъ Ѳеодора н Александра^). Когда же, въ 1255 году, Ѳеодоръ скончался, а Ярославъ II Всеволодовичъ вступилъ на кіевскій престолъ, то Александръ Ярославичъ, съ согласія новгородцевъ, началъ одинъ княжить у нпхъ(5), и скоро слава его пронеслась по всей землѣ русской.
Новгородцы гордились своимъ княземъ Александромъ, который, по словамъ современника, составившаго сказаніе о его под
вигахъ, былъ высокаго роста, имѣлъ сильный, звучный голосъ, лицо Іосифа прекраснаго, силу Самсона, премудрость Соломона и храбрость царя римскаго Веспасіана, потому-что вездѣ по
бѣждалъ, а самъ нигдѣ не былъ побѣжденъ. Приходилъ въ Новгородъ, говоритъ лѣтописецъ, отъ западныхъ странъ зна
менитый рыцарь, именемъ Аидрѣяшь, видѣлъ Александра и, возвратясь въ свою землю, разсказывалъ: «прошелъ я много странъ и народовъ, но нигдѣ не видѣлъ такого, ни въ царяхъ
(3) Полное Собраніе Русскихъ Лѣтописей, T. I, стр. 2і9, III, 43 и 44 я VII, 134.
(*) Тамъ же, III, 47 и IV, 29.
() Тамъ же, I, 221, III, 50, IV, 30 и VII, 138.