славѣ Всеволодовичѣ ясно выказалось такое стремленіе: недовольный своимъ переяславскимъ удѣломъ, онъ, до вступленія на великокняжескій престолъ, старался утвердиться въ Новгородѣ, даже въ Кіевѣ; сынъ его Ярославъ, князь тверской, по
шелъ по слѣдамъ отцовскимъ. Въ 1254 году онъ оставилъ удѣлъ свой и отправился съ боярами княжить въ Псковъ^4), гдѣ
привяли его съ большою честью; но Псковъ находился въ тѣсной связи съ Новгородомъ, называясь его молодшимъ братомъ, а въ Новгородѣ не всѣ были довольны великимъ княземъ Алексан
дромъ, вмѣсто котораго княжилъ теперь сынъ его Василій, и вотъ въ 1255 году новгородцы выгнали Василія, и перевели къ себѣ изъ Пскова Ярослава тверскаго(45). Но Василій не думалъ уступать дядѣ безъ борьбы и, засѣвъ, по обычаю, въ Торжкѣ, сталъ дожидаться отца своего съ полками, и ждалъ не долго;
Александръ, собравъ войско, явился съ двоюроднымъ братомъ своимъ Димитріемъ Святославичемъ и, присоединивъ къ себѣ сына съ новоторжцами, выступилъ противъ Новгорода; на до
рогѣ встрѣтилъ его какой-то Ратишка съ перевѣтомъ: «Ступай, князь, скорѣе, говорилъ онъ, братъ твой Ярославъ убѣжалъ». Несмотря однако на бѣгство князя, новгородцы не хотѣли без
условно покориться Александру, и выстроили два полка: конный у церкви Рождества Христова, а пѣшій у св. Пльи, противъ Городища; при этомъ, въ первый разъ, высказались двѣ сослов
ныя партіи: меньшіе люди, собравъ вѣче у св. Николы, сказали: «Братья! а что какъ князь скажетъ: выдайте мнѣ моихъ вороговъ? » Въ отвѣтъ на это всѣ меньшіе цѣловали образъ Бого
родицы и клялись стать всѣмъ заодно, либо животъ, либо смерть, за правду новгородскую, за свою отчйну. Но иначе думали лучшіе люди, заботившіеся только о своихъ личныхъ вы
годамъ; нмъ хотѣлось побить меньшихъ и ввести князя на своей волѣ. Предводителемъ стороны лучшихъ людей былъ Михалко, сынъ послѣдняго посаднйка, внукъ Твердиславовъ, человѣкъ необыкновенно коварный и властолюбивый; онъ побѣжалъ уже изъ города къ св. Георгію (къ Юрьеву монастырю), чтобъ оттуда съ своимъ полкомъ ударить па меньшихъ людей. По
садникомъ, въ это время, намѣсто Твердиславова сына Степана (умершаго въ 1243 году), былъ Ананія, который, желая добра Ыихалку, послалъ за пимъ тайно Якуна; но вѣсть о замыслѣ
Мпхалковомъ уже разнесіась между меньшими или черными людьми и они бросилпсь-быдо грабить его дворъ, но были удержаны посадникомъ: «Братья, говорилъ имъ Ананія, если хотите убить Михалка, то убейте прежде меня!» Онъ не зналъ,
что Михалко, увѣрявшій его въ своей неизмѣнной къ нему дружбѣ и привязанности, замышлялъ занять его мѣсто, и что лучшіе люди уже порѣшили схватить Ананію и отдать посадни
чество своему предводителю. Въ благодарность за спасеніе жиз
ни, Михалко, встрѣтивъ Александра, описалъ ему Айанію какъ перваго мятежника, вслѣдствіе чего посолъ великаго князя Бо
рисъ^6), явясь па вѣче, объявилъ пароду, что Александръ по
велѣлъ сказать: «выдайте мнѣ Ананію посадника, а не выдадите,
то я вамъ нс князь, и иду на городъ ратыо». Новгородцы отправили къ нему съ отвѣтомъ владыку Далмата и тысяцкаго
(и) По нѣкоторымъ извѣстіямъ въ Ладогу. См. ГІ. С. Р. Л., і, 202 и 226.
(45) По свидѣтельству Лаврентьевской Лѣтописи (П. С. Р. Л., I, 203), новгородцы предъ изгнаніемъ Василія посылали къ Александру еппскопа Далмата сз грамотами яко о миру, но Далматъ, неизвѣстно почему, медлилъ своей поѣздкой.
(46) ІІо мнѣнію автора Жизни Александра Невскаго, вз иночествѣ Алексія, этимъ посломъ былъ племянникъ Александра князь Борисъ Васильевичъ (стр. 70). Карамзинъ называетъ его чиновникомъ (IV, пр. 92). Въ лѣтописяхъ онъ названъ просто Борисомъ.
Клима: «Ступай, князь, на свой столъ, а злодѣевъ ие слушай, на Ананію и всѣхъ мужей новгородскихъ перестань сердиться».
Но киязь не Дослушалъ ни мольбы владыки, ви челобитья Климова и новгородскаго; тогда новгородцы сказали: «если, братья, князь согласился съ нашими крестопреступвиками, то Богъ имъ судья и св. Софія, а великій князь вашъ безъ грѣха»,—и стоялъ весь полкъ три дня за свою правду, а на чет
вертый день Александръ прислалъ объявить новое условіе: «Если Аеаиія лишится посадничества, то помирюсь съ вЗми». Это требовавіе было исполнено : Ананія свергнутъ, а на мѣсто его посаяіеиъ Михалко Степановичъ. Тогда Александръ въѣхалъ въ городъ, будучи встрѣченъ у Прикуповича двора архіепископомъ новгородскимъ Далматомъ со св. крестами, въ сопровож
деніи всего церковиаго чина, помирился съ новгородцами иа всей ихъ волѣ, и съ честью возвратился въ свою столпцу(47).
Опустошеніе шведскаго поморья.
Пользуясь новгородскими неурядицами, шведы, датчане и финны подошли, въ 1256 году, къ новгородскимъ предѣламъ и стали строить на Наровѣ крѣпость; новгородцы, сидѣвшіе въ это время безъ князя, послали въ суздальскую землю къ Алек
сандру, за полками, разослали и по своей волости собирать войско; непріятель испугался этихъ приготовленій и ушелъ за море(4в). На зиму пріѣхалъ въ Новгородъ великій князь Алек
сандръ съ суздальцами, въ сопровожденіи митрополита, и, взявъ съ собой новгородцевъ, отправился въ походъ; но куда—никто не зналъ; думали, что князь идетъ иа чудь; когда же до
стигли Копорья, то митрополитъ, благословивъ великаго князя, поѣхалъ назадъ въ Новгородъ, а Алексавдръ пошелъ на подвластную шведамъ ямь (въ южную Финляндію). Многіе изъ новгородцевъ вернулись домой; во великій киязь пошелъ съ осталь
ными; путь былъ трудный; войско не видѣло ни дня, ни ночи отъ мятелн; переходили горы непроходимыя и многіе погибли въ дорогѣ. Несмотря на все это, русскіе достигли своей цѣли: вошли съ непріятельскую землю, опустошили все поморье, часть жителей перебили, другихъ захватили въ плѣнъ, ва всѣхъ навела страхъ и ужасъ, и благополучно возвратились въ Новго
родъ^9). Оставивъ здѣсь сына своего Васплія(50) и взявъ съ собою двухъ бояръ новгородскихъ Олферія и Михайлу Пинещпнича, Александръ съ честью возратился въ суздальскую землю^1).
(”) П. С. Р. Л., I, 202, 203 и 226, II, 342, III, 55 и 56, IV, 38, Г, 188 и VII, 160 и 161.
(48) На основаніи русскихъ лѣтописей (П. G. Р. Л,, III, 56 и V, 188), пришли строить крѣпость Свѣй, Емь, Сумь,Дид
манъ и Чудь. Карамзинъ полагаетъ (IV*, 47, прим. 93), что подъ Дидманомъ нужно разумѣть ливонскаго магистра. Арцыбашевъ же думаетъ (II, прим. 175), что Дидманъ былъ из
вѣстный датскій вассалъ. Послѣднее мнѣніе вѣроятнѣе, потому что ли войнамъ не для чего было уходить за море. Соловьевъ сомнѣвается (III, прим. 305), чтобы въ этой экспе
диціи принимали участіе шведы; но во первыхъ, въ лѣтописяхъ они названы, а во вторыхъ, для чего же Александръ, вслѣдъ за тѣмъ, вошелъ въ Свѣйскую землю.
(49) По свидѣтельству шведскихъ историковъ, нѣкоторые изъ Фивляидцевъ держали сторону русскихъ, потому что были недовольны правленіемъ шведовъ и насильственными ихъ поступками (см. Карамзина, IV, 47).
(50) По нѣкоторымъ извѣстіямъ, Василія былъ посаженъ въ Новгородѣ еще въ 1255 году (II. С. Р. Л., I, 203).
(51) П. С. Р. Л., I, 203, III, 56, IV, 38, V, 189 а
ѴН, 161.
шелъ по слѣдамъ отцовскимъ. Въ 1254 году онъ оставилъ удѣлъ свой и отправился съ боярами княжить въ Псковъ^4), гдѣ
привяли его съ большою честью; но Псковъ находился въ тѣсной связи съ Новгородомъ, называясь его молодшимъ братомъ, а въ Новгородѣ не всѣ были довольны великимъ княземъ Алексан
дромъ, вмѣсто котораго княжилъ теперь сынъ его Василій, и вотъ въ 1255 году новгородцы выгнали Василія, и перевели къ себѣ изъ Пскова Ярослава тверскаго(45). Но Василій не думалъ уступать дядѣ безъ борьбы и, засѣвъ, по обычаю, въ Торжкѣ, сталъ дожидаться отца своего съ полками, и ждалъ не долго;
Александръ, собравъ войско, явился съ двоюроднымъ братомъ своимъ Димитріемъ Святославичемъ и, присоединивъ къ себѣ сына съ новоторжцами, выступилъ противъ Новгорода; на до
рогѣ встрѣтилъ его какой-то Ратишка съ перевѣтомъ: «Ступай, князь, скорѣе, говорилъ онъ, братъ твой Ярославъ убѣжалъ». Несмотря однако на бѣгство князя, новгородцы не хотѣли без
условно покориться Александру, и выстроили два полка: конный у церкви Рождества Христова, а пѣшій у св. Пльи, противъ Городища; при этомъ, въ первый разъ, высказались двѣ сослов
ныя партіи: меньшіе люди, собравъ вѣче у св. Николы, сказали: «Братья! а что какъ князь скажетъ: выдайте мнѣ моихъ вороговъ? » Въ отвѣтъ на это всѣ меньшіе цѣловали образъ Бого
родицы и клялись стать всѣмъ заодно, либо животъ, либо смерть, за правду новгородскую, за свою отчйну. Но иначе думали лучшіе люди, заботившіеся только о своихъ личныхъ вы
годамъ; нмъ хотѣлось побить меньшихъ и ввести князя на своей волѣ. Предводителемъ стороны лучшихъ людей былъ Михалко, сынъ послѣдняго посаднйка, внукъ Твердиславовъ, человѣкъ необыкновенно коварный и властолюбивый; онъ побѣжалъ уже изъ города къ св. Георгію (къ Юрьеву монастырю), чтобъ оттуда съ своимъ полкомъ ударить па меньшихъ людей. По
садникомъ, въ это время, намѣсто Твердиславова сына Степана (умершаго въ 1243 году), былъ Ананія, который, желая добра Ыихалку, послалъ за пимъ тайно Якуна; но вѣсть о замыслѣ
Мпхалковомъ уже разнесіась между меньшими или черными людьми и они бросилпсь-быдо грабить его дворъ, но были удержаны посадникомъ: «Братья, говорилъ имъ Ананія, если хотите убить Михалка, то убейте прежде меня!» Онъ не зналъ,
что Михалко, увѣрявшій его въ своей неизмѣнной къ нему дружбѣ и привязанности, замышлялъ занять его мѣсто, и что лучшіе люди уже порѣшили схватить Ананію и отдать посадни
чество своему предводителю. Въ благодарность за спасеніе жиз
ни, Михалко, встрѣтивъ Александра, описалъ ему Айанію какъ перваго мятежника, вслѣдствіе чего посолъ великаго князя Бо
рисъ^6), явясь па вѣче, объявилъ пароду, что Александръ по
велѣлъ сказать: «выдайте мнѣ Ананію посадника, а не выдадите,
то я вамъ нс князь, и иду на городъ ратыо». Новгородцы отправили къ нему съ отвѣтомъ владыку Далмата и тысяцкаго
(и) По нѣкоторымъ извѣстіямъ въ Ладогу. См. ГІ. С. Р. Л., і, 202 и 226.
(45) По свидѣтельству Лаврентьевской Лѣтописи (П. С. Р. Л., I, 203), новгородцы предъ изгнаніемъ Василія посылали къ Александру еппскопа Далмата сз грамотами яко о миру, но Далматъ, неизвѣстно почему, медлилъ своей поѣздкой.
(46) ІІо мнѣнію автора Жизни Александра Невскаго, вз иночествѣ Алексія, этимъ посломъ былъ племянникъ Александра князь Борисъ Васильевичъ (стр. 70). Карамзинъ называетъ его чиновникомъ (IV, пр. 92). Въ лѣтописяхъ онъ названъ просто Борисомъ.
Клима: «Ступай, князь, на свой столъ, а злодѣевъ ие слушай, на Ананію и всѣхъ мужей новгородскихъ перестань сердиться».
Но киязь не Дослушалъ ни мольбы владыки, ви челобитья Климова и новгородскаго; тогда новгородцы сказали: «если, братья, князь согласился съ нашими крестопреступвиками, то Богъ имъ судья и св. Софія, а великій князь вашъ безъ грѣха»,—и стоялъ весь полкъ три дня за свою правду, а на чет
вертый день Александръ прислалъ объявить новое условіе: «Если Аеаиія лишится посадничества, то помирюсь съ вЗми». Это требовавіе было исполнено : Ананія свергнутъ, а на мѣсто его посаяіеиъ Михалко Степановичъ. Тогда Александръ въѣхалъ въ городъ, будучи встрѣченъ у Прикуповича двора архіепископомъ новгородскимъ Далматомъ со св. крестами, въ сопровож
деніи всего церковиаго чина, помирился съ новгородцами иа всей ихъ волѣ, и съ честью возвратился въ свою столпцу(47).
Опустошеніе шведскаго поморья.
Пользуясь новгородскими неурядицами, шведы, датчане и финны подошли, въ 1256 году, къ новгородскимъ предѣламъ и стали строить на Наровѣ крѣпость; новгородцы, сидѣвшіе въ это время безъ князя, послали въ суздальскую землю къ Алек
сандру, за полками, разослали и по своей волости собирать войско; непріятель испугался этихъ приготовленій и ушелъ за море(4в). На зиму пріѣхалъ въ Новгородъ великій князь Алек
сандръ съ суздальцами, въ сопровожденіи митрополита, и, взявъ съ собой новгородцевъ, отправился въ походъ; но куда—никто не зналъ; думали, что князь идетъ иа чудь; когда же до
стигли Копорья, то митрополитъ, благословивъ великаго князя, поѣхалъ назадъ въ Новгородъ, а Алексавдръ пошелъ на подвластную шведамъ ямь (въ южную Финляндію). Многіе изъ новгородцевъ вернулись домой; во великій киязь пошелъ съ осталь
ными; путь былъ трудный; войско не видѣло ни дня, ни ночи отъ мятелн; переходили горы непроходимыя и многіе погибли въ дорогѣ. Несмотря на все это, русскіе достигли своей цѣли: вошли съ непріятельскую землю, опустошили все поморье, часть жителей перебили, другихъ захватили въ плѣнъ, ва всѣхъ навела страхъ и ужасъ, и благополучно возвратились въ Новго
родъ^9). Оставивъ здѣсь сына своего Васплія(50) и взявъ съ собою двухъ бояръ новгородскихъ Олферія и Михайлу Пинещпнича, Александръ съ честью возратился въ суздальскую землю^1).
(”) П. С. Р. Л., I, 202, 203 и 226, II, 342, III, 55 и 56, IV, 38, Г, 188 и VII, 160 и 161.
(48) На основаніи русскихъ лѣтописей (П. G. Р. Л,, III, 56 и V, 188), пришли строить крѣпость Свѣй, Емь, Сумь,Дид
манъ и Чудь. Карамзинъ полагаетъ (IV*, 47, прим. 93), что подъ Дидманомъ нужно разумѣть ливонскаго магистра. Арцыбашевъ же думаетъ (II, прим. 175), что Дидманъ былъ из
вѣстный датскій вассалъ. Послѣднее мнѣніе вѣроятнѣе, потому что ли войнамъ не для чего было уходить за море. Соловьевъ сомнѣвается (III, прим. 305), чтобы въ этой экспе
диціи принимали участіе шведы; но во первыхъ, въ лѣтописяхъ они названы, а во вторыхъ, для чего же Александръ, вслѣдъ за тѣмъ, вошелъ въ Свѣйскую землю.
(49) По свидѣтельству шведскихъ историковъ, нѣкоторые изъ Фивляидцевъ держали сторону русскихъ, потому что были недовольны правленіемъ шведовъ и насильственными ихъ поступками (см. Карамзина, IV, 47).
(50) По нѣкоторымъ извѣстіямъ, Василія былъ посаженъ въ Новгородѣ еще въ 1255 году (II. С. Р. Л., I, 203).
(51) П. С. Р. Л., I, 203, III, 56, IV, 38, V, 189 а
ѴН, 161.