Если вы пойдете впередъ и въ паукѣ, и въ жизни съ та
кими убѣжденіями н вѣрно передадите ихъ тѣмъ, что придутъ вамъ на смѣну,—
Богъ помочь вамъ, младое племя, И вамъ, грядущіе вѣка».
Послѣ рѣчи И. П. Шульгина, директоръ лицея, генералълейтенантъ Н. И. Миллеръ, предъявилъ собранію письмо быв
шаго воспитанника I курса, нынѣ министра иностранныхъ дѣлъ, князя Горчакова, о невозможности для него присутствовать при празднованіи юбилея. Затѣмъ, всѣ присутствовавшіе приглашены были къ завтраку, для котораго были накрыты столы въ аванзалѣ (бывшей столовой) передъ актовою залою, а въ четырехъ другихъ обширныхъ комнатахъ, составляющихъ помѣщеніе старшаго кур
са. Наиболѣе почетные посѣтители помѣстились въ аванзалѣ, а въ прочихъ комнатахъ дружескою, веселою толпою смѣшались бывшіе и нынѣшніе воспитанники и преподаватели лицея. Среди оживленнаго разговора прошелъ завтракъ, за которымъ при зву
кахъ народнаго гимна, провозглашенъ былъ обычный тостъ: за здравіе я благоденствіе Императора и всей Августѣйшей Фами
ліи. За нимъ послѣдовали тосты за благоденствіе лицея, за здравіе его императорскаго высочества принца Ольденбургскаго, Н. И. Миллера, преподавателей лицея и всѣхъ его питомцевъ. Послѣ завтрака, въ то время, когда воспитанники лицея и по
сѣтители шумными кружками тѣснились въ залахъ, когда одни вспоминали дорогую сердцу ихъ старину, другіе съ искреннимъ сочувствіемъ внимали этимъ воспоминаніямъ, В. Р. Зотовъ (воспитанникъ XI курса) громкимъ и одушевленнымъ голосомъ про
читалъ написанное имъ къ лицейскому торжеству стихотвореніе.
Все оно, отъ первой строки до послѣдней, было встрѣчено
слушателями съ искреннимъ сочувствіемъ; многіе изъ нихъ послѣ чтенія братски обнимали и благодарили В. Р. Зо
това; но особенныя рукоплесканія вызвало то мѣсто, гдѣ noafb говоритъ о духѣ лицея, передававшемся преемственно отъ первыхъ курсовъ до послѣднихъ:
Мы тотъ духъ, какъ Весты пламя, Неусыпно берегли;
Мы нашъ лозунгъ, наше знамя По отчизнѣ разнесли.
И въ года бѣды, напасти,
Этотъ духъ, намъ всѣмъ родной, Былъ опорой правой власти, Беззаконія грозой.
Грустное, но глубокое чувство шевельнулось въ душѣ большей части слушателей при чтеніи строфы, въ которой поэтъ вспоминаетъ умершихъ товарищей:
Вырвалъ рокъ охъ изъ объятій
Тѣхъ, кто дорогъ былъ для вихъ; Но мы помнимъ мертвыхъ братій, Въ нашей памяти живыхъ.
Зато справедливою гордостью отзывалось сердце каждаго лицеиста, на воспоминаніе о томъ, кто умеръ для друзей и близкихъ, во никогда не умретъ въ памяти всего отечества:
Впереди—пѣвецъ любимый,
Тотъ, кого прославилъ свѣтъ, Первый русскій, вашъ родимый И лицейскій нашъ поэтъ.
Послѣ чтенія этого стихотворенія, еще нѣкоторое время длилась шумная, веселая бесѣда лицеистовъ, во время которой всѣмъ присутствовавшимъ раздавались экземпляры составленнаго г. Селезневымъ и напечатаннаго къ дню торжества Историческаго Очерка Лицея; наконецъ, около трехъ часовъ, круж
ки стали рѣдѣть и вскорѣ зданіе, только-что оглашавшееся живымъ говоромъ многочисленнаго общества, опустѣло, потомучто и воспитанники лицея, по случаю юбилея, были распущены до 24 октября.
22 числа, вечеромъ, еще до обычнаго часа съѣзда на балы, каменно-островскій проспектъ наполнился экипажами, чи
сло которыхъ постоянно увеличивалось, такъ что, иаконецъ, они стали двигаться шагомъ. Въ то же время быстро наполнялись и залы лицея. Ранѣе всѣхъ пріѣзжали бывшіе воспитанники, имѣвшіе намѣреніе встрѣтить при самомъ пріѣздѣ принца Петра Георгіевича, и просить его императорское высочество: отъ име
ни лицея повергнуть къ стопамъ Государя Императора чувства
благодарности, возбужденныя во всѣхъ лицеистахъ милостивымъ рескриптомъ, которымъ Его Величеству благоугодно было осчастливить лицей въ день его юбилея. Около девяти часовъ прибылъ принцъ Петръ Георгіевичъ и сперва въ кабинетѣ директора изволилъ раздать чиновникамъ лицея орденскіе знаки, по
жалованные имъ, по случаю юбилея; затѣмъ, при самомъ вступ
леніи своемъ въ ававзалу, принцъ былъ встрѣченъ бывшими лицеистами, отъ лица которыхъ говорилъ Н. И. Миллеръ. Послѣ этого раздались звуки оркестра и его высочество открылъ балъ польскимъ съ супругою директора лицея. Скоро балъ сдѣ
лался весьма оживленнымъ, такъ что, кромѣ огромной, актовой залы лицея, стали таяцовать и въ двухъ другихъ залахъ, кото
рыя также, какъ и первая, были роскошно убраны зелепью и цвѣтами. Даже тѣ, которымъ наиболѣе знакомы всѣ этн комнаты въ ихъ обыкновенномъ строго-будничномъ видѣ, едва узна
вали ихъ залитыми свѣтомъ и наполненными многочисленнымъ, блистательнымъ обществомъ. Число гостей продолжало увели
чиваться до часу пополуночи и дошло до двухъ тысячъ. Танцующее общество, значительную часть котораго составляли ли
цеисты младшихъ поколѣній, веселилось неутомимо, а старшіе
братья ихъ по воспитанію, уже перешедшіе возрастъ паркетныхъ удовольствій, оживляясь зрѣлищемъ веселой юности, составляли между собою веселые кружки, въ которыхъ слышались безпрерывно то радостныя привѣтствія товарищей, потокомъ жиз
ни разнесенныхъ въ разныя стороны и невидавшихся нѣсколько лѣтъ, то одушевленные разговоры и живой безпечный смѣхъ, какимъ многіе изъ этихъ людей, быть можетъ, давно уже не смѣялись.
Такъ продолжался балъ пятидесятой годовщины лицея почти до четырехъ часовъ утра.
(Окончаніе впредь).
ЗАМЪТКА О ПОРТРЕТАХЪ А. С. ПУШКИНА.
Портретовъ А. . Пушкина, изданныхъ во всѣхъ возмож
ныхъ родахъ, у пасъ не мало; но всѣ опа—болѣе или менѣе удачные снимки съ однихъ и тѣхъ же оригиналовъ, которыхъ, сколько намъ извѣстно, очень немного.
I. Первый изъ изданныхъ портретовъ—поясной и изображаетъ поэта въ ранней его молодости, въ рубашкѣ, съ открытой шеей à Іа Вугоп. Въ №№ 9 и 10 Художественной Газеты
кими убѣжденіями н вѣрно передадите ихъ тѣмъ, что придутъ вамъ на смѣну,—
Богъ помочь вамъ, младое племя, И вамъ, грядущіе вѣка».
Послѣ рѣчи И. П. Шульгина, директоръ лицея, генералълейтенантъ Н. И. Миллеръ, предъявилъ собранію письмо быв
шаго воспитанника I курса, нынѣ министра иностранныхъ дѣлъ, князя Горчакова, о невозможности для него присутствовать при празднованіи юбилея. Затѣмъ, всѣ присутствовавшіе приглашены были къ завтраку, для котораго были накрыты столы въ аванзалѣ (бывшей столовой) передъ актовою залою, а въ четырехъ другихъ обширныхъ комнатахъ, составляющихъ помѣщеніе старшаго кур
са. Наиболѣе почетные посѣтители помѣстились въ аванзалѣ, а въ прочихъ комнатахъ дружескою, веселою толпою смѣшались бывшіе и нынѣшніе воспитанники и преподаватели лицея. Среди оживленнаго разговора прошелъ завтракъ, за которымъ при зву
кахъ народнаго гимна, провозглашенъ былъ обычный тостъ: за здравіе я благоденствіе Императора и всей Августѣйшей Фами
ліи. За нимъ послѣдовали тосты за благоденствіе лицея, за здравіе его императорскаго высочества принца Ольденбургскаго, Н. И. Миллера, преподавателей лицея и всѣхъ его питомцевъ. Послѣ завтрака, въ то время, когда воспитанники лицея и по
сѣтители шумными кружками тѣснились въ залахъ, когда одни вспоминали дорогую сердцу ихъ старину, другіе съ искреннимъ сочувствіемъ внимали этимъ воспоминаніямъ, В. Р. Зотовъ (воспитанникъ XI курса) громкимъ и одушевленнымъ голосомъ про
читалъ написанное имъ къ лицейскому торжеству стихотвореніе.
Все оно, отъ первой строки до послѣдней, было встрѣчено
слушателями съ искреннимъ сочувствіемъ; многіе изъ нихъ послѣ чтенія братски обнимали и благодарили В. Р. Зо
това; но особенныя рукоплесканія вызвало то мѣсто, гдѣ noafb говоритъ о духѣ лицея, передававшемся преемственно отъ первыхъ курсовъ до послѣднихъ:
Мы тотъ духъ, какъ Весты пламя, Неусыпно берегли;
Мы нашъ лозунгъ, наше знамя По отчизнѣ разнесли.
И въ года бѣды, напасти,
Этотъ духъ, намъ всѣмъ родной, Былъ опорой правой власти, Беззаконія грозой.
Грустное, но глубокое чувство шевельнулось въ душѣ большей части слушателей при чтеніи строфы, въ которой поэтъ вспоминаетъ умершихъ товарищей:
Вырвалъ рокъ охъ изъ объятій
Тѣхъ, кто дорогъ былъ для вихъ; Но мы помнимъ мертвыхъ братій, Въ нашей памяти живыхъ.
Зато справедливою гордостью отзывалось сердце каждаго лицеиста, на воспоминаніе о томъ, кто умеръ для друзей и близкихъ, во никогда не умретъ въ памяти всего отечества:
Впереди—пѣвецъ любимый,
Тотъ, кого прославилъ свѣтъ, Первый русскій, вашъ родимый И лицейскій нашъ поэтъ.
Послѣ чтенія этого стихотворенія, еще нѣкоторое время длилась шумная, веселая бесѣда лицеистовъ, во время которой всѣмъ присутствовавшимъ раздавались экземпляры составленнаго г. Селезневымъ и напечатаннаго къ дню торжества Историческаго Очерка Лицея; наконецъ, около трехъ часовъ, круж
ки стали рѣдѣть и вскорѣ зданіе, только-что оглашавшееся живымъ говоромъ многочисленнаго общества, опустѣло, потомучто и воспитанники лицея, по случаю юбилея, были распущены до 24 октября.
22 числа, вечеромъ, еще до обычнаго часа съѣзда на балы, каменно-островскій проспектъ наполнился экипажами, чи
сло которыхъ постоянно увеличивалось, такъ что, иаконецъ, они стали двигаться шагомъ. Въ то же время быстро наполнялись и залы лицея. Ранѣе всѣхъ пріѣзжали бывшіе воспитанники, имѣвшіе намѣреніе встрѣтить при самомъ пріѣздѣ принца Петра Георгіевича, и просить его императорское высочество: отъ име
ни лицея повергнуть къ стопамъ Государя Императора чувства
благодарности, возбужденныя во всѣхъ лицеистахъ милостивымъ рескриптомъ, которымъ Его Величеству благоугодно было осчастливить лицей въ день его юбилея. Около девяти часовъ прибылъ принцъ Петръ Георгіевичъ и сперва въ кабинетѣ директора изволилъ раздать чиновникамъ лицея орденскіе знаки, по
жалованные имъ, по случаю юбилея; затѣмъ, при самомъ вступ
леніи своемъ въ ававзалу, принцъ былъ встрѣченъ бывшими лицеистами, отъ лица которыхъ говорилъ Н. И. Миллеръ. Послѣ этого раздались звуки оркестра и его высочество открылъ балъ польскимъ съ супругою директора лицея. Скоро балъ сдѣ
лался весьма оживленнымъ, такъ что, кромѣ огромной, актовой залы лицея, стали таяцовать и въ двухъ другихъ залахъ, кото
рыя также, какъ и первая, были роскошно убраны зелепью и цвѣтами. Даже тѣ, которымъ наиболѣе знакомы всѣ этн комнаты въ ихъ обыкновенномъ строго-будничномъ видѣ, едва узна
вали ихъ залитыми свѣтомъ и наполненными многочисленнымъ, блистательнымъ обществомъ. Число гостей продолжало увели
чиваться до часу пополуночи и дошло до двухъ тысячъ. Танцующее общество, значительную часть котораго составляли ли
цеисты младшихъ поколѣній, веселилось неутомимо, а старшіе
братья ихъ по воспитанію, уже перешедшіе возрастъ паркетныхъ удовольствій, оживляясь зрѣлищемъ веселой юности, составляли между собою веселые кружки, въ которыхъ слышались безпрерывно то радостныя привѣтствія товарищей, потокомъ жиз
ни разнесенныхъ въ разныя стороны и невидавшихся нѣсколько лѣтъ, то одушевленные разговоры и живой безпечный смѣхъ, какимъ многіе изъ этихъ людей, быть можетъ, давно уже не смѣялись.
Такъ продолжался балъ пятидесятой годовщины лицея почти до четырехъ часовъ утра.
(Окончаніе впредь).
ЗАМЪТКА О ПОРТРЕТАХЪ А. С. ПУШКИНА.
Портретовъ А. . Пушкина, изданныхъ во всѣхъ возмож
ныхъ родахъ, у пасъ не мало; но всѣ опа—болѣе или менѣе удачные снимки съ однихъ и тѣхъ же оригиналовъ, которыхъ, сколько намъ извѣстно, очень немного.
I. Первый изъ изданныхъ портретовъ—поясной и изображаетъ поэта въ ранней его молодости, въ рубашкѣ, съ открытой шеей à Іа Вугоп. Въ №№ 9 и 10 Художественной Газеты