педагогическаго института. Управленіе Е. А. Энгельгардта, продолжавшееся 7 лѣтъ и 9 мѣсяцевъ, замѣчательно для лицея во многихъ отношеніяхъ: въ это время, за послѣдовавшими дополненіями къ уставу его и по совершеніи трехъ полныхъ курсовъ (въ 1817, 20 и 25 гг.) характеръ заведенія вполнѣ сло
жился: молодые люди первыхъ выпусковъ лицея успѣли уже заявить себя, ивъ обществѣ, ина службѣ, развитыми, прекра
сно-образованными, способными и, слѣдовательно, полезными дѣятелями; между воспитанниками утвердился духъ товарищескаго единства, образовавшій изъ нихъ одну семью, члены которой на всю жизнь не забываютъ другъ друга; духъ, сохраняющійся между лицейскими товарищами и до-пынѣ. И не му
дрено было образоваться этому духу, при тѣхъ искрепио-теплыхъ, дружескихъ и какъ бы семейныхъ отношеніяхъ, въ которыя поставилъ себя съ воспитанниками Энгельгардтъ. Дѣй
ствительно, этотъ человѣкъ, всю свою жизнь прослужившій въ военной и гражданской службѣ (онъ былъ назначенъ въ институтъ только въ 1811 г.), имѣлъ истинное призваніе къ дѣя
тельности педагога. Онъ проводилъ все свое время съ воспи
танниками: неутомимо слѣдилъ за занятіями ихъ въ классахъ,
и бесѣдовалъ съ инми въ часы отдохновенія. Согласно уставу лицея, послѣ удаленія отъ службы профессора Гауевшильда, Энгельгардтъ, виродолженіе 18 мѣсяцевъ, безвозмездно пре
подавалъ въ старшихъ классахъ нѣмецкую словесность. Вполнѣ сознавая важностьправственпаго значенія, соединеннаго съ должностью инспектора, онъ просилъ министра, по выбытіи инспектора Фролова, не торопиться назначеніемъ другаго и самъ ис
полнялъ эту должность. Постояннымъ правиломъ его было во всѣхъ возможныхъ случаяхъ, руководствоваться не буквою, а духомъ закона, стремиться не къ исполненію формы, а къ улучшенію сущности дѣла. Такой образъ мыслей Энгельгардта, при перемѣнѣ главнаго начальства надъ лицеемъ, навлекъ на него много неудовольствій, которыя и были впослѣдствіи по
водомъ къ оставленію имъ должности директора. Въ 1817 г. назначенъ министромъ князь А. Н. Голицынъ и въ то же вре
мя издано новое учрежденіе министерства духовныхъ дѣлъ и народнаго просвѣщенія, и лицей съ пансіономъ включены въ число заведеній, непосредственно отъ него зависящихъ. Поло
женіе лицея, сохранившаго всѣ свои особыя привилегіи не гармонировало съ общимъ строемъ новаго министерства и поставило лицей въ непріязненныя къ нему отношенія; въ осо
бенности же къ ученому комитету главнаго правленія училищъ. Воззрѣнія, которыми руководствовался комитетъ, могутъ быть оцѣнены по слѣдующимъ примѣрамъ: комитетъ строго предпи
салъ конференціи: «прекратить всякое объявленіе воспитанникамъ отмѣтокъ степени ихъ ученія (т -е. балловъ), ибо сіе не до
зволено никакимъ учрежденіемъ))-, а, въ другой разъ, одинъ изъ членовъ его, разсматривая составленныя конференціею правила для гувернеровъ и воспитанниковъ, нашелъ, что «заве
деніе не принесетъ добрыхъ плодовъ, коль скоро воспитанники
онаго не будутъ проникнуты мыслію, что безусловно должно жертвовать собственною ихъ волею волѣ своихъ наставниковъ. Къ сожалѣнію, въ то время, какъ въ лицеѣ педагогическая дѣятельность Энгельгардта проявлялась самымъ успѣшнымъ образомъ, въ пансіонѣ начинали чаще и чаще обнаруживаться безпорядки, которые были доводимы до свѣдѣнія импе
ратора. Эти безпорядки убѣдили государя въ необходимости «особыхъ мѣръ для приведенія пансіона въ надлежащій порядокъ)), а вслѣдствіе того ближайшій падзоръ за этимъ заведе
ніемъ порученъ военнымъ людямъ; на мѣсто профессора Гауеншильда, бывшаго директоромъ пансіона, назначенъ 1-го кадет
скаго корпуса капитанъ Алабовъ, которому даны въ помощники 2-го корпуса поручикъ Жеребцовъ н дворянскаго полка пору
чикъ Шетохпиъ, которыхъ, какъ сказано въ указѣ, «употреблять ему (Алабову) по его усмотрѣнію». Въ то же время насталъ новый порядокъ вещей и для лицея. Однимъ изъ послѣднихъ распоряженій князя А. II. Голицына, передъ этою пере
мѣною, было удаленіе профессора Куницына отъ службы по ми-- нистерству народнаго просвѣщенія за издапную имъ книгу: Ес* шественное пі аво, которая была напечатана на счетъ казны в назначалась для подпесенія государю императору (при этихъ условіяхъ довольно трудно предполбжгть, чтобы книга дѣйствительно содержала въ себѣ преувеличенно-либеральныя или антире
лигіозныя мысли). Почти въ тоже время запрещена и Статистика Арсеньева. Вмѣстѣ съ тѣмъ, сдѣлано строгое замѣчаніе началь
ству лицея, «имѣющему главнѣйшею обязанностью наблюдать, дабы образованіе воспитанниковъ сего знаменитаго заведенія основано было на истинномъ христіанскомъ благочестіи, и допу
стившему } потребленіе книги, содержащей ученіе, основанное на началахъ столь вредныхъ и способствующихъ къ поселенію въ сердцахъ неопытныхъ юношей духа неповиновенія, своеволія и вольнодумства». Замѣчательно, что Куницынъ, гонимый министерствомъ просвѣщенія за либерализмъ и безвѣріе, былъ тог
да же приглашенъ въ главное дежурство пажескаго и кадетскихъ корпусовъ въ начальники учебнаго отдѣленія. Впослѣдствіи овъ служилъ no II отдѣленію собственной сго величества канце
ляріи, и умеръ, въ. 1840 г., директоромъ д-та духовныхъ дѣлъ иностранныхъ исповѣданій.
Періодъ второй ( 1822— 1845 гг.).
Двумя высочайшими указами 18 марта 1822г.: однимъ иа имя цесаревича Константина Павловича, и другимъ—министру духов
ныхъ дѣлъ и народнаго просвѣщенія, императорскій царскосельскій лицей съ состоящимъ при немъ благороднымъ пансіономъ подчиненъ его высочеству съ тѣмъ, « чтобы заведеніямъ самъ состоять въ вѣ
домствѣ главнаго директора пажескаго и кадетскаго корпусовъ »_
Вопреки тому, что можно было бы ожидать, отношенія лицея къ своему главному начальству, съ переходомъ въ военное вѣдомство, не улучшились: какъ и прежде, всякая бездѣ
лица подавала поводъ къ продолжительной и непріятной пере
пискѣ; наконецъ, въ октябрѣ 1823 г , Энгельгардтъ подалъ въ отставку и вскорѣ получалъ увольненіе. Послѣ этого онъ исключительно предался ученымъ занятіямъ, результатомъ ко
торыхъ было изданіе: Ruaaiache Miacellen, а въ 1834 г.
принялъ иа себя редакцію Земледѣльческой Газеты. Сверхъ того, Энгельгардтъ былъ дѣятельнымъ членомъ разныхъ уче
ныхъ обществъ. Въ настоящее время, онъ восьмидесятилѣтніи старецъ, находящійся въ полулетаргическомъ состояніи, которое дѣлаетъ его чуждымъ всему окружающему.
Съ увольненіемъ Энгельгардта, исправленіе должности директора было возложено сперва на профессора Кошанскаго, а потомъ иа 0. Е. Нумерса, только что опредѣленнаго инспекто
ромъ лицея; наконецъ, 1 января 1824 г., послѣдовалъ приказъ о назначеніи директоромъ генералъ-маіора G. Г. Гольтгоера, дотѣхъ-поръ служившаго иостояпо по воевио-учебііымъ заведеніямъ.
При немъ почти всѣ распоряженія, относящіяся къ внутреннему быту лицея, производились по примѣру этихъ заведеній, и слѣ
довательно мысль о нихъ, или принадлежала главному директоруг или, по-крайней-мѣрѣ, зарождалась въ его управленіи. Собственную иниціативу Гольтгоера мы видимъ едвали не единственный разъ въ воспрещеніи увольнять воспитанниковъ пансіона въ праздничные дни къ родителямъ и родственникамъ, какъ это было за
прещено въ лицеѣ, и въ увеличеніи комплекта воспитанниковъ, для покрытія происшедшаго вслѣдствіе того лишняго расхода.
Впрочемъ, черезъ вѣсколько времени, а именно въ 1852 г., и лицей отступилъ отъ этого правила: воспитанникамъ было разрѣ—
жился: молодые люди первыхъ выпусковъ лицея успѣли уже заявить себя, ивъ обществѣ, ина службѣ, развитыми, прекра
сно-образованными, способными и, слѣдовательно, полезными дѣятелями; между воспитанниками утвердился духъ товарищескаго единства, образовавшій изъ нихъ одну семью, члены которой на всю жизнь не забываютъ другъ друга; духъ, сохраняющійся между лицейскими товарищами и до-пынѣ. И не му
дрено было образоваться этому духу, при тѣхъ искрепио-теплыхъ, дружескихъ и какъ бы семейныхъ отношеніяхъ, въ которыя поставилъ себя съ воспитанниками Энгельгардтъ. Дѣй
ствительно, этотъ человѣкъ, всю свою жизнь прослужившій въ военной и гражданской службѣ (онъ былъ назначенъ въ институтъ только въ 1811 г.), имѣлъ истинное призваніе къ дѣя
тельности педагога. Онъ проводилъ все свое время съ воспи
танниками: неутомимо слѣдилъ за занятіями ихъ въ классахъ,
и бесѣдовалъ съ инми въ часы отдохновенія. Согласно уставу лицея, послѣ удаленія отъ службы профессора Гауевшильда, Энгельгардтъ, виродолженіе 18 мѣсяцевъ, безвозмездно пре
подавалъ въ старшихъ классахъ нѣмецкую словесность. Вполнѣ сознавая важностьправственпаго значенія, соединеннаго съ должностью инспектора, онъ просилъ министра, по выбытіи инспектора Фролова, не торопиться назначеніемъ другаго и самъ ис
полнялъ эту должность. Постояннымъ правиломъ его было во всѣхъ возможныхъ случаяхъ, руководствоваться не буквою, а духомъ закона, стремиться не къ исполненію формы, а къ улучшенію сущности дѣла. Такой образъ мыслей Энгельгардта, при перемѣнѣ главнаго начальства надъ лицеемъ, навлекъ на него много неудовольствій, которыя и были впослѣдствіи по
водомъ къ оставленію имъ должности директора. Въ 1817 г. назначенъ министромъ князь А. Н. Голицынъ и въ то же вре
мя издано новое учрежденіе министерства духовныхъ дѣлъ и народнаго просвѣщенія, и лицей съ пансіономъ включены въ число заведеній, непосредственно отъ него зависящихъ. Поло
женіе лицея, сохранившаго всѣ свои особыя привилегіи не гармонировало съ общимъ строемъ новаго министерства и поставило лицей въ непріязненныя къ нему отношенія; въ осо
бенности же къ ученому комитету главнаго правленія училищъ. Воззрѣнія, которыми руководствовался комитетъ, могутъ быть оцѣнены по слѣдующимъ примѣрамъ: комитетъ строго предпи
салъ конференціи: «прекратить всякое объявленіе воспитанникамъ отмѣтокъ степени ихъ ученія (т -е. балловъ), ибо сіе не до
зволено никакимъ учрежденіемъ))-, а, въ другой разъ, одинъ изъ членовъ его, разсматривая составленныя конференціею правила для гувернеровъ и воспитанниковъ, нашелъ, что «заве
деніе не принесетъ добрыхъ плодовъ, коль скоро воспитанники
онаго не будутъ проникнуты мыслію, что безусловно должно жертвовать собственною ихъ волею волѣ своихъ наставниковъ. Къ сожалѣнію, въ то время, какъ въ лицеѣ педагогическая дѣятельность Энгельгардта проявлялась самымъ успѣшнымъ образомъ, въ пансіонѣ начинали чаще и чаще обнаруживаться безпорядки, которые были доводимы до свѣдѣнія импе
ратора. Эти безпорядки убѣдили государя въ необходимости «особыхъ мѣръ для приведенія пансіона въ надлежащій порядокъ)), а вслѣдствіе того ближайшій падзоръ за этимъ заведе
ніемъ порученъ военнымъ людямъ; на мѣсто профессора Гауеншильда, бывшаго директоромъ пансіона, назначенъ 1-го кадет
скаго корпуса капитанъ Алабовъ, которому даны въ помощники 2-го корпуса поручикъ Жеребцовъ н дворянскаго полка пору
чикъ Шетохпиъ, которыхъ, какъ сказано въ указѣ, «употреблять ему (Алабову) по его усмотрѣнію». Въ то же время насталъ новый порядокъ вещей и для лицея. Однимъ изъ послѣднихъ распоряженій князя А. II. Голицына, передъ этою пере
мѣною, было удаленіе профессора Куницына отъ службы по ми-- нистерству народнаго просвѣщенія за издапную имъ книгу: Ес* шественное пі аво, которая была напечатана на счетъ казны в назначалась для подпесенія государю императору (при этихъ условіяхъ довольно трудно предполбжгть, чтобы книга дѣйствительно содержала въ себѣ преувеличенно-либеральныя или антире
лигіозныя мысли). Почти въ тоже время запрещена и Статистика Арсеньева. Вмѣстѣ съ тѣмъ, сдѣлано строгое замѣчаніе началь
ству лицея, «имѣющему главнѣйшею обязанностью наблюдать, дабы образованіе воспитанниковъ сего знаменитаго заведенія основано было на истинномъ христіанскомъ благочестіи, и допу
стившему } потребленіе книги, содержащей ученіе, основанное на началахъ столь вредныхъ и способствующихъ къ поселенію въ сердцахъ неопытныхъ юношей духа неповиновенія, своеволія и вольнодумства». Замѣчательно, что Куницынъ, гонимый министерствомъ просвѣщенія за либерализмъ и безвѣріе, былъ тог
да же приглашенъ въ главное дежурство пажескаго и кадетскихъ корпусовъ въ начальники учебнаго отдѣленія. Впослѣдствіи овъ служилъ no II отдѣленію собственной сго величества канце
ляріи, и умеръ, въ. 1840 г., директоромъ д-та духовныхъ дѣлъ иностранныхъ исповѣданій.
Періодъ второй ( 1822— 1845 гг.).
Двумя высочайшими указами 18 марта 1822г.: однимъ иа имя цесаревича Константина Павловича, и другимъ—министру духов
ныхъ дѣлъ и народнаго просвѣщенія, императорскій царскосельскій лицей съ состоящимъ при немъ благороднымъ пансіономъ подчиненъ его высочеству съ тѣмъ, « чтобы заведеніямъ самъ состоять въ вѣ
домствѣ главнаго директора пажескаго и кадетскаго корпусовъ »_
Вопреки тому, что можно было бы ожидать, отношенія лицея къ своему главному начальству, съ переходомъ въ военное вѣдомство, не улучшились: какъ и прежде, всякая бездѣ
лица подавала поводъ къ продолжительной и непріятной пере
пискѣ; наконецъ, въ октябрѣ 1823 г , Энгельгардтъ подалъ въ отставку и вскорѣ получалъ увольненіе. Послѣ этого онъ исключительно предался ученымъ занятіямъ, результатомъ ко
торыхъ было изданіе: Ruaaiache Miacellen, а въ 1834 г.
принялъ иа себя редакцію Земледѣльческой Газеты. Сверхъ того, Энгельгардтъ былъ дѣятельнымъ членомъ разныхъ уче
ныхъ обществъ. Въ настоящее время, онъ восьмидесятилѣтніи старецъ, находящійся въ полулетаргическомъ состояніи, которое дѣлаетъ его чуждымъ всему окружающему.
Съ увольненіемъ Энгельгардта, исправленіе должности директора было возложено сперва на профессора Кошанскаго, а потомъ иа 0. Е. Нумерса, только что опредѣленнаго инспекто
ромъ лицея; наконецъ, 1 января 1824 г., послѣдовалъ приказъ о назначеніи директоромъ генералъ-маіора G. Г. Гольтгоера, дотѣхъ-поръ служившаго иостояпо по воевио-учебііымъ заведеніямъ.
При немъ почти всѣ распоряженія, относящіяся къ внутреннему быту лицея, производились по примѣру этихъ заведеній, и слѣ
довательно мысль о нихъ, или принадлежала главному директоруг или, по-крайней-мѣрѣ, зарождалась въ его управленіи. Собственную иниціативу Гольтгоера мы видимъ едвали не единственный разъ въ воспрещеніи увольнять воспитанниковъ пансіона въ праздничные дни къ родителямъ и родственникамъ, какъ это было за
прещено въ лицеѣ, и въ увеличеніи комплекта воспитанниковъ, для покрытія происшедшаго вслѣдствіе того лишняго расхода.
Впрочемъ, черезъ вѣсколько времени, а именно въ 1852 г., и лицей отступилъ отъ этого правила: воспитанникамъ было разрѣ—