Изъ карт. „Капризы сердца . Бр. Пате.
Выше трагедіи отдѣльной личности стоитъ теперь трагическое коллектива, общества въ его цѣломъ. Вотъ по
Отелло, венеціанскій мавръ, красивъ въ страданіяхъ своей ревности, вызываетъ въ насъ эмоціи возвышеннаго, благороднаго, прекраснаго; ибо онъ, Отелло, венеціанскій вельможа, личность, стоящая далеко выше средняго уровня.
А герой Арцыбашевской „Ревности кажется намъ смѣшнымъ, жалкимъ и комичнымъ, какъ одинъ изъ тычи обманутыхъ мужей.
Время трагическихъ личностей, пригодныхъ для сцены прошло—ибо ихъ нѣтъ въ современной жизни.
Но трагедія массъ—развѣ въ силахъ изобразить ее современный театръ?
Когда Андреевъ пытался это сдѣлать, получались какія-то схемы, голыя формулы, шарады въ лицахъ, вмѣсто пьесъ.
Если „Жизнь человѣка еще мыслимо было сыграть, то совершенно нельзя было поставить на сцену „Царь-Голодъ или „Океанъ .
Всякое массовое, коллективное, общественное явленіе, создаваемое толпой, обществомъ, народомъ—лежитъ внѣ изобразительныхъ средствъ современнаго театра, который создавался въ ту эпоху, когда жизнь создавалась единицами, а масса была послушнымъ сырымъ матеріаломъ.
Какъ же справится кинемо съ такой грандіозной задачей—изобразить трагическое въ жизни массъ?
Для мало-мальски знакомаго съ техникой кинемо на этотъ вопросъ не можетъ быть двухъ отвѣтовъ.
Но чтобы не быть голословнымъ, приведу примѣръ изъ области ... художественной литературы.
Передо мной лежитъ надѣлавшій шуму заграницей и у насъ романъ Келлермана „Туннель —тотъ самый романъ, которому Андреевъ посвятилъ восторженный отзывъ.
Романъ этотъ созданъ вѣкомъ кинематографа и написанъ сыномъ кинемо-культуры.
Онъ весь въ движеніи —въ лихорадочной смѣнѣ яркихъ картинъ—точно лента кинематографа.
Онъ посвященъ жизни массъ, массовой энергіи, труду сотенъ тысячъ, милліоновъ.
Американская компанія рѣшила прокопать туннель, соединяющій Америку съ Европой.
Этотъ грандіозный проектъ требуетъ организованнаго труда множества людей.
Туннель поглощаетъ много денегъ, усилій, человѣческихъ жизней. Страшныя катастрофы, внезапные обвалы, неожиданныя препятствія возникаютъ на пути строителей.
Но ничто не въ силахъ задержать воли человѣчества.
Романъ даетъ потрясающую картину грандіозной борьбы культурнаго общества съ природой. Развертывается мощная трагедія, герой которой — Человѣчество.
Кто же является Шекспиромъ этой новой трагедіи? Кинематографъ.
Кинематографу отведено почетное мѣсто въ романѣ. Всякій разъ, какъ Келлерманъ хочетъ особенно живо опи
сать событія—онъ изображаетъ ихъ при помощи ленты кинемо.
Въ самый торжественный моментъ народной жизни, когда огромное дѣло постройки туннеля пришло къ концу—кто покажетъ народу плоды его трудовъ, кто напомнитъ ему всѣ его побѣды и пораженія, успѣхи и неудачи?
Выше трагедіи отдѣльной личности стоитъ теперь трагическое коллектива, общества въ его цѣломъ. Вотъ по
чему сейчасъ немыслима сценическая трагедія отдѣльной личности—возможна лишь трагедія массъ.
Отелло, венеціанскій мавръ, красивъ въ страданіяхъ своей ревности, вызываетъ въ насъ эмоціи возвышеннаго, благороднаго, прекраснаго; ибо онъ, Отелло, венеціанскій вельможа, личность, стоящая далеко выше средняго уровня.
А герой Арцыбашевской „Ревности кажется намъ смѣшнымъ, жалкимъ и комичнымъ, какъ одинъ изъ тычи обманутыхъ мужей.
Время трагическихъ личностей, пригодныхъ для сцены прошло—ибо ихъ нѣтъ въ современной жизни.
Но трагедія массъ—развѣ въ силахъ изобразить ее современный театръ?
Когда Андреевъ пытался это сдѣлать, получались какія-то схемы, голыя формулы, шарады въ лицахъ, вмѣсто пьесъ.
Если „Жизнь человѣка еще мыслимо было сыграть, то совершенно нельзя было поставить на сцену „Царь-Голодъ или „Океанъ .
Всякое массовое, коллективное, общественное явленіе, создаваемое толпой, обществомъ, народомъ—лежитъ внѣ изобразительныхъ средствъ современнаго театра, который создавался въ ту эпоху, когда жизнь создавалась единицами, а масса была послушнымъ сырымъ матеріаломъ.
Какъ же справится кинемо съ такой грандіозной задачей—изобразить трагическое въ жизни массъ?
Для мало-мальски знакомаго съ техникой кинемо на этотъ вопросъ не можетъ быть двухъ отвѣтовъ.
Но чтобы не быть голословнымъ, приведу примѣръ изъ области ... художественной литературы.
Передо мной лежитъ надѣлавшій шуму заграницей и у насъ романъ Келлермана „Туннель —тотъ самый романъ, которому Андреевъ посвятилъ восторженный отзывъ.
Романъ этотъ созданъ вѣкомъ кинематографа и написанъ сыномъ кинемо-культуры.
Онъ весь въ движеніи —въ лихорадочной смѣнѣ яркихъ картинъ—точно лента кинематографа.
Онъ посвященъ жизни массъ, массовой энергіи, труду сотенъ тысячъ, милліоновъ.
Американская компанія рѣшила прокопать туннель, соединяющій Америку съ Европой.
Этотъ грандіозный проектъ требуетъ организованнаго труда множества людей.
Туннель поглощаетъ много денегъ, усилій, человѣческихъ жизней. Страшныя катастрофы, внезапные обвалы, неожиданныя препятствія возникаютъ на пути строителей.
Но ничто не въ силахъ задержать воли человѣчества.
Романъ даетъ потрясающую картину грандіозной борьбы культурнаго общества съ природой. Развертывается мощная трагедія, герой которой — Человѣчество.
Кто же является Шекспиромъ этой новой трагедіи? Кинематографъ.
Кинематографу отведено почетное мѣсто въ романѣ. Всякій разъ, какъ Келлерманъ хочетъ особенно живо опи
сать событія—онъ изображаетъ ихъ при помощи ленты кинемо.
Въ самый торжественный моментъ народной жизни, когда огромное дѣло постройки туннеля пришло къ концу—кто покажетъ народу плоды его трудовъ, кто напомнитъ ему всѣ его побѣды и пораженія, успѣхи и неудачи?