ХУДОЖЕСТВЕННЫЯ ЗАМѢТКИ.

ӀӀ.
По поводу статей г. Стасова о Брюлова.—Какую услугу можете ьамъ оказать разработ а пашей художествепной исто
ріи.— Факты, заставляющіе усомниться въ тома, что у паса нѣтъ иниціативы и выдержанности. — Общество Поощренія Худож
никовъ.—Арзамасская, Козловская, Воронежская и вновь откры
тая Харьковская художественныя школы.—Слухи о рисовальной школѣ въПетербургѣ.—Уроки г-на Примацци.—Галлерея г. Кокоре
ва.—Старая попытка основать публичную галлерею въ Москвѣ. Дополни пельныя свѣдѣнія о художественныхъ произведеніяхъ,
предназначаемыхъ къ отправленію въ Лондонъ.
Говоря о разныхъ художественныхъ явленіяхъ послѣдняго времени, мы никакъ не можемъ пропустить самаго капитальнаго изъ нихъ,—статьи г. Стасова о Брюловѣ, въ двухъ книжкахъ Русскаго Вѣстника, за сентябрь и октябрь прошлаго года. Къ этой статьѣ приложено много писемъ Брюлова и перечень поч
ти всѣхъ его произведеній, большихъ и мелкихъ. Въ общихъ выводахъ мы согласны съ г. Стасовымъ; нельзя не пожелать, чтобы подобныхъ добросовѣстныхъ изслѣдованій являлось, какъ можно больше. Здѣсь авторъ берется за предметъ прямо, безъ заднихъ мыслей; онъ не боится прежде господствовавшаго мнѣвія, не думаетъ о томъ, что скажутъ, да какъ посмотрятъ на
статью; онъ пишетъ то, что ему чувствуется, до чего дошелъ онъ своими изслѣдованіями. Авторъ правъ, когда онъ говоритъ, что до настоящаго времени не было еще критическаго изслѣдованія дѣятельности Брюлова; и дѣйствительно его статья первая, которая берется за это дѣло.
Мы думземъ, однако, что не всякій вынесетъ совершенно вѣрное впечатлѣніе по прочтеніи статей о Брюловѣ. Въ нихъ есть мѣста, гдѣ говорится о вліяніи тогдашняго общества на Брюлова; почва, на которой онъ работалъ принята въ сообра
женіе; но эти мѣста, ио нашему мнѣнію, не выступаютъ впередъ такъ же рельефно, какъ другія, и ьотъ потому-то легко мо
жетъ случиться, что читатель возложитъ три четверти вины на художника и одну четверть на общество и время, тогда какъ намъ кажется, что вину слѣдовало бы раздѣлить не только по
поламъ, но даже на долю общества отнести большую ея часть. Мы не станемъ слѣдить шагъ за шагомъ за авторомъ; мы сдѣ
лаемъ только нѣсколько замѣтокъ, не съ цѣлью критики, а скорѣй въ видахъ большаго поясвепія его положепій.
Въ одномъ мѣстѣ авторъ говоритъ, что въ брюловскія произведенія не вошло никакихъ народныхъ элементовъ и что потому можетъ быть приложенъ къ пимъ обще-европейскій мас
штабъ. Конечно такъ; но это одпакоже ее значитъ, что и къ личности Брюлова можетъ быть прилагаемъ тотъ же масштабъ, которымъ мѣрятъ современныхъ ему иностранныхъ художни
ковъ. Извѣстно всѣмъ, какое образованіе получалось въ то вре
мя, въ 20-хъ годахъ, въ Россіи; извѣстно всѣмъ, что въ то время общество неучаствовало въ жизни, такъ-что и самая жизнь не могла восполнить того, чего не давало сухое, формальное, основанное не на опытѣ, не на дѣятельности, а на безжизнен
ныхъ аксіомахъ образованіе; извѣстно всѣмъ, что стихъ Грибоѣдова о боязии имѣть собственное сужденіе вошелъ въ пословицу; извѣстна безличность тогдашняго общества, слѣпо ко
пировавшаго одну внѣшность съ иностранцевъ, не думая о со-, держаніи, о томъ, придется ли эта внѣшность понашей почвѣ. Мы въ первой статьѣ старались опредѣлить затруднительное положеніе
художника въ такомъ обществѣ н вывести, чѣмъ онъ можетъ быть при такой обстановкѣ. Въ такомъ же положеніи былъ и Брюловъ, и потому не станемъ же отъ него требовать того, чего онъ не могъ дать. Конечно Брюловъ жилъ долго въ Ита
ліи, но и въ Италіи, какъ видно по одной изъ приведенныхъ въ статьѣ г. Стасова выписокъ, онъ не многимъ могъ воспользо
ваться. И тамъ господствовало стремленіе къ театральности, къ вычурности, къ эффекту, къ тому, чтобъ поразить внѣшностью.
Правда, что въ Помпеѣ Брюлова нѣтъ исторіи, не составляетъ она страницы изъ римскаго быта; правда, что высказа
лись тамъ тривіально элементы языческіе н христіанскіе; правда,
что въ вей не люди извѣстной страны и извѣстнаго времени, а отвлеченности. Но гдѣ же было Брюлову взять настоящей исторіи? Не многимъ больше ее у Карамзина, чѣмъ у Брюлова; въ приводившихъ въ восторгъ драмахъ Кукольника точно та
кія же отвлеченности безъ почвы, какъ у Брюлова. Въ статьѣ есть отзывы о Помпеѣ Пушкина и Гоголя я изъ этихъ отзы
вовъ видно яспо, что н они, передовые люди того временя, вполнѣ удовлетворялись картиной. Вальтеръ-Скоттъ находилъ ее великой эпопеей. Почти шд одииъ изъ современныхъ иностран
ныхъ отзывовъ, неблагопріятныхъ Помпеѣ и приведенныхъ въ
статьѣ г. Стасова, не говоритъ ни слова о томъ, что въ ней нѣтъ исторіи. Съ этой точки зрѣнія, картина удовлетворяла, значитъ, современниковъ. Брюловъ не былъ пророкомъ, онъ стоялъ въ уровень съ обществомъ, онъ давалъ то, что требова
лось. Это знаетъ и г. Стасовъ: омъ самъ говоритъ объ
этомъ послѣ, во второй своей статьѣ; онъ самъ не ставитъ этого въ вппу Брюлову.
Но вотъ далѣе говоритъ г. Стасовъ противъ Брюлова, какъ художника вообще. Онъ думаетъ, что нозачѣмъ было являться картинѣ, если она низводитъ людей на степень какого-то стада перепуганныхъ животныхъ, если она представляетъ только попраніе души тѣломъ. Мы не знаемъ каковъ взглядъ у г. Стасова на искусство вообще; но что до насъ, тонамъ такое воз
зрѣніе кажется узкимъ. Мы не можемъ себѣ вообразить, что
другое, кромѣ испуганнаго стада, могли представить люди, хотя бы и римляне, при такомъ страшномъ проявленіи физической силы природы. Тутъ не мѣсто было геройствовать, всякое геройствованіе стало бы каррикатурой. Мы не понимаемъ, почему не должно искусство представлять попранія душн тѣломъ, если такое попраніе бываетъ дѣйствительно, если оио—правда. Если даже искать, по старому, какихъ-то особыхъ цѣлей у искусства, какого-то возвышенія духа, то и съ этой стороны представ
леніе попранія духа тѣломъ, конечно, небезполезно: оио -урокъ очень поучительный, хотя и съ отрицательной стороны. Такое представленіе господства тѣла ни мало не составляетъ укора Брюлову, какъ художнику. Его же экскизъ: «Всеразрушающее
время», который съ этой же точки зрѣнія сильно ненравится г. Стасову, экскпзъ, задуманный Брюловымъ уже во время бо
лѣзни, незадолго до смерти, этотъ экскизъ опять ие въ укоръ художнику. Въ верху картины хотѣлъ представить Брюловъ фигуру времени, а пиже въ лицахъ все то, что считалось ве
ликимъ въ исторіи: Ликурга, Солона, Пиндара, Наполеона, папу
н другихъ, падающими въ море забвеиія. Тутъ въ идеѣ нѣтъ «клеветы на исторію», «нѣтъ бредабольнаго воображенія», какъ думаетъ г. Стасовъ, хоть дѣйствительно есть тутъ взглядъ матеріалиста, но не «бѣдный» и не «узкій». За что же отказывать худож
нику въ правѣ выражать въ своихъ произведеніяхъ то отрицаніе прошлаго, которое все больше да больше распространяется въ Европѣ, котораго отголоски слышатся явственно и у насъ.
Автору не иравится такое направленіе; можетъ быть оио и не хорошо, неполезно, мы по споримъ объ этомъ; но дѣло въ томъ, что это отрицаніе—фактъ. Поклоненіе матеріальному благу, положеніе его именно въ основаніе благополучію общества, по