Изъ карт. „Каникулы Макса“ Бр. Пате.
Будущій историкъ нашей современной культуры остановится въ изумленіи передъ страннымъ фактомъ.
Его поразитъ загадочное на первый взглядъ обстоятельство, что мы, люди начала 20-го вѣка, обладавшіе та
кимъ огромнымъ мыслительнымъ и научнымъ аппаратомъ, такими утонченными методами анализа—прозѣвали и совершенно не поняли и не оцѣнили крупнаго культурнаго явленія, какимъ является кинематографъ.
Мельчайшія бактеріи открыли и всесторонне изучили, каналы на Марсѣ разглядѣли, до безпроволочнаго телеграфа додумались, а то, что вошло въ кровь и плоть со
временной культурной жизни, то, съ чѣмъ мы живемъ бокъ-о-бокъ, сталкиваясь на каждомъ шагу—вотъ къ этому не сумѣли ни присмотрѣться какъ слѣдуетъ, ни отнестись достаточно серьезно и объективно.
Трагедія кинематографа не въ томъ, что его заполонили всякаго рода Глупышкины и Дурашкины, комическія тещи, автомобили, въѣзжающіе на крыши, кровожад
ные злодѣи и геніальные сыщики; трагедія его даже не въ томъ, что съ первыхъ же дней своего бытія кинематографъ попалъ въ цѣпкія лапы капитала.
Но въ томъ трагическое положеніе кинематографа, что лучшіе культурные элементы общества разъ навсегда усво
или себѣ шаблонное сужденіе о немъ, какъ о грубомъ „примитивномъ зрѣлищѣ низшаго разряда, и такъ свы
клись съ этимъ предразсудкомъ, что упорно закрываютъ глаза и не хотятъ видѣть реальныхъ фактовъ окружающей жизни.
А фантовъ этихъ много, слишкомъ много. Проявляются они рѣшительно во всѣхъ плоскостяхъ современнаго быта и всей совокупно
стью своей наглядно утверждаютъ, что кинемо— это самый яркій и точный выразитель современной культуры, сим
волъ и синтезъ современной жизни Доказательства? Ихъ сколько угодно.
Если я скажу, что основной лейтъ-мотивъсовременной культуры, какъ и современнагокинемо—это непрекращающееся движенiе—
то это будетъ лишь примѣръ поразительной аналогіи, но еще не даетъ нагляднаго представ
ленія насколько кинемо, какъ идея, просачивается во всѣ поры нашей жизни.
Остановите на мигъ равномѣрное движеніе ленты въ аппаратѣ—и вы вмѣсто картины жиз
изображеніе, безъ перспективы и рельефности.. Жизнь на экранѣ моментально замретъ, исчезъ нетъ.
Но вѣдь мы еще такъ недавно были свидѣтелями того, какъ стала замирать жизнь огромной столицы, когда на время остановился механизмъ ея движенія.
Все это, повторяю лишь аналогіи, хотя и поразительныя, наводящія на рядъ умозаклю
ченій, но еще не могущія служить безспорнымидоказательствами.. Чтобы болѣе наглядно-иллю
стрировать высказанное положеніе, что вся современная жизнь движется и развивается подъ знакомъ великаго кинемо, возьмемъ самое цѣнное, что есть въ на
шей культурѣ—изящныя искусства—и посмотримъ, какъони измѣнились подъ вліяніемъ кинемо.
Слова мои могутъ показаться величайшей ересью. До сихъ поръ принято было думать, что кинематографъ измѣнялся, „облагораживался подъ вліяніемъ изящныхъ искусствъ, во не наоборотъ.
Тѣмъ не менѣе я утверждаю, что идея кинемо, идея! измѣнчивости, постоянной смѣны образовъ и впечатлѣній, ни на мигъ непрекращающагося движенія, произвела цѣлую революцію во всѣхъ областяхъ искусства.
Обратимся къ живописи и скульптурѣ и мы увидимъ, что всѣ попытки новаторовъ-художниковъ сводятся къ тому, чтобы запечатлѣть образъ не самаго предмета, а егодвиженія, т.-е. то, что, въ сущности, даетъ намъ
кинематографъ. Идея эта въ живописи зародилась лишь. въ послѣднее десятилѣтіе, т.-е. именно тогда, когда положено было начало пышному развитію кинематографа.
Я беру поэзію, искусство, казалось бы, меньше всего имѣющее общаго съ кинематографомъ. Раскрываю книгу
стиховъ самаго талантливаго изъ поэтовъ-модернистовъ, Игоря Сѣверянина, нахожу стихотвореніе, въ которомъ поэтъ съ гордостью говоритъ о своей извѣстности:
„Я повсеградно оэкраненъ, Я повсесердно утвержденъ ...
Для поэтическаго изображенія своей популярности и- славы, поэтъ не нашелъ ничего лучшаго, какъ взять об
разы изъ міра кинематографическаго. Онъ „повсеграднооэкраненъ , т.-е. его слава такъ велика, какъ если бы онъ появился на экранахъ всего міра („повсеградно ).
Пушкинъ, Державинъ, Горацій, желая изобразить величину своей славы, писали о „памятникахъ нерукотворныхъ , которые „тверже металла и крѣпче пирамидъ . Памятникъ—символъ неподвижности, образъ медленно разви
вающейся культуры. А въ вѣкъ аэроплановъ и великагокинемо поэтъ понимаетъ, что простая фильма какого—
Только тогда сразу поднимется значеніе кино-театра, когда критика станетъ относиться къ нему, какъ къ явле
нію серьезному, отъ котораго можно многаго ожидать и можно многаго требовать.
Кинемо-культура.
Будущій историкъ нашей современной культуры остановится въ изумленіи передъ страннымъ фактомъ.
Его поразитъ загадочное на первый взглядъ обстоятельство, что мы, люди начала 20-го вѣка, обладавшіе та
кимъ огромнымъ мыслительнымъ и научнымъ аппаратомъ, такими утонченными методами анализа—прозѣвали и совершенно не поняли и не оцѣнили крупнаго культурнаго явленія, какимъ является кинематографъ.
Мельчайшія бактеріи открыли и всесторонне изучили, каналы на Марсѣ разглядѣли, до безпроволочнаго телеграфа додумались, а то, что вошло въ кровь и плоть со
временной культурной жизни, то, съ чѣмъ мы живемъ бокъ-о-бокъ, сталкиваясь на каждомъ шагу—вотъ къ этому не сумѣли ни присмотрѣться какъ слѣдуетъ, ни отнестись достаточно серьезно и объективно.
Трагедія кинематографа не въ томъ, что его заполонили всякаго рода Глупышкины и Дурашкины, комическія тещи, автомобили, въѣзжающіе на крыши, кровожад
ные злодѣи и геніальные сыщики; трагедія его даже не въ томъ, что съ первыхъ же дней своего бытія кинематографъ попалъ въ цѣпкія лапы капитала.
Но въ томъ трагическое положеніе кинематографа, что лучшіе культурные элементы общества разъ навсегда усво
или себѣ шаблонное сужденіе о немъ, какъ о грубомъ „примитивномъ зрѣлищѣ низшаго разряда, и такъ свы
клись съ этимъ предразсудкомъ, что упорно закрываютъ глаза и не хотятъ видѣть реальныхъ фактовъ окружающей жизни.
А фантовъ этихъ много, слишкомъ много. Проявляются они рѣшительно во всѣхъ плоскостяхъ современнаго быта и всей совокупно
стью своей наглядно утверждаютъ, что кинемо— это самый яркій и точный выразитель современной культуры, сим
волъ и синтезъ современной жизни Доказательства? Ихъ сколько угодно.
Если я скажу, что основной лейтъ-мотивъсовременной культуры, какъ и современнагокинемо—это непрекращающееся движенiе—
то это будетъ лишь примѣръ поразительной аналогіи, но еще не даетъ нагляднаго представ
ленія насколько кинемо, какъ идея, просачивается во всѣ поры нашей жизни.
Остановите на мигъ равномѣрное движеніе ленты въ аппаратѣ—и вы вмѣсто картины жиз
ни на экранѣ, получите мертвое, сѣрое, тусклое
изображеніе, безъ перспективы и рельефности.. Жизнь на экранѣ моментально замретъ, исчезъ нетъ.
Но вѣдь мы еще такъ недавно были свидѣтелями того, какъ стала замирать жизнь огромной столицы, когда на время остановился механизмъ ея движенія.
Все это, повторяю лишь аналогіи, хотя и поразительныя, наводящія на рядъ умозаклю
ченій, но еще не могущія служить безспорнымидоказательствами.. Чтобы болѣе наглядно-иллю
стрировать высказанное положеніе, что вся современная жизнь движется и развивается подъ знакомъ великаго кинемо, возьмемъ самое цѣнное, что есть въ на
шей культурѣ—изящныя искусства—и посмотримъ, какъони измѣнились подъ вліяніемъ кинемо.
Слова мои могутъ показаться величайшей ересью. До сихъ поръ принято было думать, что кинематографъ измѣнялся, „облагораживался подъ вліяніемъ изящныхъ искусствъ, во не наоборотъ.
Тѣмъ не менѣе я утверждаю, что идея кинемо, идея! измѣнчивости, постоянной смѣны образовъ и впечатлѣній, ни на мигъ непрекращающагося движенія, произвела цѣлую революцію во всѣхъ областяхъ искусства.
Обратимся къ живописи и скульптурѣ и мы увидимъ, что всѣ попытки новаторовъ-художниковъ сводятся къ тому, чтобы запечатлѣть образъ не самаго предмета, а егодвиженія, т.-е. то, что, въ сущности, даетъ намъ
кинематографъ. Идея эта въ живописи зародилась лишь. въ послѣднее десятилѣтіе, т.-е. именно тогда, когда положено было начало пышному развитію кинематографа.
Я беру поэзію, искусство, казалось бы, меньше всего имѣющее общаго съ кинематографомъ. Раскрываю книгу
стиховъ самаго талантливаго изъ поэтовъ-модернистовъ, Игоря Сѣверянина, нахожу стихотвореніе, въ которомъ поэтъ съ гордостью говоритъ о своей извѣстности:
„Я повсеградно оэкраненъ, Я повсесердно утвержденъ ...
Для поэтическаго изображенія своей популярности и- славы, поэтъ не нашелъ ничего лучшаго, какъ взять об
разы изъ міра кинематографическаго. Онъ „повсеграднооэкраненъ , т.-е. его слава такъ велика, какъ если бы онъ появился на экранахъ всего міра („повсеградно ).
Пушкинъ, Державинъ, Горацій, желая изобразить величину своей славы, писали о „памятникахъ нерукотворныхъ , которые „тверже металла и крѣпче пирамидъ . Памятникъ—символъ неподвижности, образъ медленно разви
вающейся культуры. А въ вѣкъ аэроплановъ и великагокинемо поэтъ понимаетъ, что простая фильма какого—
Только тогда сразу поднимется значеніе кино-театра, когда критика станетъ относиться къ нему, какъ къ явле
нію серьезному, отъ котораго можно многаго ожидать и можно многаго требовать.