и ея наполненія. Масло часто течетъ на моторъ и должно быть удаляемо отъ времени до времени.
Это указаніе годится и для шаровыхъ подшипниковъ, которые можно встрѣтить при вертикальныхъ вентиляторахъ.
Плохая смазка вызываетъ „заѣданіе шиповъ, а также сильное изнашиваніе вала, стираніе опоръ, стучаніе и т. п.
Въ подобныхъ случаяхъ нужно подшипникъ „перебуксовать , а валъ въ этомъ мѣстѣ переточить и отполировать.
VI. Слабое дѣйствіе вентилятора.
Недостаточная работа вентилятора можетъ происходить или отъ неправильнаго выбора аппарата (слишкомъ малъ или очень тихій ходъ) или отъ неправильной установки.
Слабые вентиляторы не должно монтировать на открытой стѣнѣ, а тѣмъ болѣе въ каналахъ, трубахъ и т. п. Часто нагрузка вентилятора на дѣлѣ оказывается на 1/4 меньше, чѣмъ въ каталогѣ, гдѣ имѣется въ виду свободное всасываніе и вытягиваніе. При маленькихъ вентиляторахъ учитываются также запорные клапаны.
Подобныя потери должны быть приняты во вниманіе или слѣдуетъ съ самого начала примѣнять болѣе сильный вентиляторъ.


Г. Р.




въ то время какъ число всѣхъ читателей газетъ, журналовъ и книгъ не превышаетъ въ Россіи 5 милліоновъ.


И все это огромное дѣло находится въ рукахъ большею частью темныхъ, невѣжественныхъ и жадныхъ предпринимателей, стремящихся только къ наживѣ.
Это, конечно, очень печально, но поможетъ ли злу казенная монополія, особенно у насъ, въ нашихъ бытовыхъ условіяхъ?
Изготовленіе кинематографическихъ представленій (именно представленій, а не лентъ) производится, главнымъ образомъ, за границей. Русскихъ кинематографиче
скихъ инсценировокъ очень мало, онѣ насчитываются единицами.
Представить себѣ, что государство возьмется за режиссуру и инсценировку кинематографическихъ представленій, довольно трудно. Даже въ пору монополіи казенныхъ театровъ не чиновники вѣдь сочиняли пьесы.
Значитъ, государство будетъ выбирать изъ кинематографическихъ пьесъ только тѣ, которыя, по мнѣнію чи
новниковъ, могутъ служить просвѣтительнымъ цѣлямъ, а всѣ остальныя—запрещать.
Полицейская цензура не удовлетворяетъ даже газету „Россія “.
„Изъ всего сказаннаго,— говоритъ казенная газета,— естественно вытекаетъ вопросъ: что же намъ дѣлать въ области своей кинематографіи?
Прежде всего, можемъ ли мы, какъ это дѣлается сейчасъ, оставить, кинематографъ на произволъ судьбы, допуская лишь вмѣшательство полицейской цензуры?
Полицейская цензура можетъ вполнѣ обезпечить внѣшнее приличіе и благопристойность уличной забавы.
Но, ограждая безопасность кинематографа, разсматривая его картины съ точки зрѣнія внѣшняго приличія, полиція не можетъ и не имѣетъ права итти дальше этой
опредѣленной задачи. Общее вліяніе кинематографическихъ представленій на умы, настроенія и выработку міросозерцанія десятковъ милліоновъ людей не подлежитъ и не можетъ подлежать контролю полиціи .


Совершенно вѣрно. Но какъ же быть?


„Россія приходитъ къ заключенію, что „частной иниціативѣ и частному капиталу можетъ быть предоставлено устройство кинематографическихъ представленій и антреприза этого рода театровъ, но нужно, чтобы изготовле
ніе фильмъ и отдача ихъ въ прокатное пользованіе были подъ всестороннимъ контролемъ государства, въ отношеніи
ихъ содержанія. Въ новому законопроектѣ о печати этотъ вопросъ предусмотрѣнъ и установлена цензура фильмъ, на основаніяхъ, подобныхъ театральной цензурѣ. Но необходимо, чтобы это стало закономъ .
Итакъ, все, въ концѣ-концовъ, сводится къ основаніямъ, „подобнымъ театральной цензурѣ .
Но вѣдь именно при существованіи театральной цензуры всѣ, самые глупые и самые грязные и безсмысленные фарсы, великолѣпно процвѣтаютъ, а страшна эта цензура только пьесамъ съ серьезной тенденціей.
Вѣдь именно театральная цензура не пускала на сцену „Горе отъ ума , въ теченіе десятковъ лѣтъ держала подъ запретомъ пьесы Алексѣя Толстого, запретила „Ганнеле .
Какая же гарантія, что по отношенію къ кинематографу эта цензура станетъ умнѣе и культурнѣе?
Если же вернуться къ казенной монополіи, то мы имѣемъ великолѣпный примѣръ уже осуществившейся казенной заботливости о народныхъ развлеченіяхъ.
Предъ нами дѣятельность нашего попечительства о народной трезвости.
Обладая огромными средствами и возможностями, о которыхъ мечтать не можетъ никакая частная конкуренція, это учрежденіе сдѣлало только одно: довело художествен


Что нѣмцу здорово...


Изготовленіе и отдача на прокатъ кинематографическихъ фильмъ стали крупной отраслью промышленности.
Теперь въ Германіи возникъ проектъ государственной монополизаціи этого дѣла.
Въ осеннюю сессію германскаго рейхстага предполагается внести законопроектъ въ этомъ смыслѣ.
Казенная „Россія весьма сочувственно относится къ такой новой казенной монополіи.
По германскому законопроекту предполагается установить, что воспроизведеніе и отдача на прокатъ кинемато
графическихъ фильмъ составляетъ монополію государства. Для эксплоатаціи этой монополіи государство учреждаетъ акціонерное общество, оставляя за собою двѣ трети акцій и право контроля. Общество обязано блюсти культурнопросвѣтительное значеніе кинематографа въ широкомъ смыслѣ слова.
Въ Германіи этотъ проектъ казенной монополіи никакихъ восторговъ не вызвалъ, и, судя по рѣзкимъ отзы


вамъ печати, у него нѣтъ особыхъ шансовъ превратиться въ законъ.


Въ Германіи существуетъ культурно-просвѣтительное „общество друзей кинематографіи , пользующееся авторитетомъ въ дѣлѣ одобренія кинематографическихъ картинъ съ точки зрѣнія ихъ просвѣтительнаго значенія.
У насъ намѣчаются лишь слабыя единичныя попытки со стороны общества народныхъ университетовъ, нѣкото
рыхъ общественныхъ учрежденій и частныхъ лицъ. Но создать культурный кинематографъ, кажется, нигдѣ ни разу не удавалось: приходится разбавлять просвѣтительныя картины обычными кинематографическими драмами и похожденіями Глупышкина.
Между тѣмъ, какъ отмѣчаетъ „Россія , въ странѣ дѣйствуетъ около 2,000 кинематографовъ, число посѣтителей которыхъ достигаетъ до 12 милліоновъ человѣкъ,