Изъ карт. „Расплата за успѣхъ . Бр. Пате.
Привѣтствіе кинематографу... Какъ ни неожиданно, но на этотъ разъ оно раздается со страницъ театральнаго органа.
Однимъ изъ рѣдкихъ исключеній—является „Театральная Газета Эм. Бескина.
Въ послѣднемъ выпускѣ этого изданія мы находимъ статью Вл. А. Рышкова (брата популярнаго драматурга) „Кинематографъ для театра .
Отмѣчая недостатки кинематографическихъ постановокъ, мелодраматизмъ нѣкоторыхъ фильмъ, В. А. Рышковъ, однако, признаетъ громадное значеніе кинематографа для исторіи.
Представьте себѣ,—говоритъ г. Рышковъ,—тотъ, вполнѣ естественный восторгъ, если бы вамъ показали первую постановку „Ревизора или „Горе отъ ума , показали бы игру Мочалова, Щепкина, Каратыгина, показали бы на сценѣ Асенкову, танцы Фанни Эльснеръ или Тальони, по
казали бы постановки временъ Елизаветы, Екатерины.
Вѣдь нѣтъ же сомнѣнія, что наступитъ время, когда наша эпоха будетъ такъ же далека отъ насъ, какъ мы далеки отъ только что упомянутыхъ эпохъ.
О томъ, какой колоссальный матеріалъ былъ бы представленъ намъ, не можетъ быть двухъ мнѣній. Передъ нами предстали бы и бытъ тѣхъ временъ, и костюмы, и декораціи, мы могли бы безошибочно судить о запросахъ искусства и могли бы ознакомиться со всѣмъ этимъ воочію, а не по тѣмъ гадательнымъ, отрывочнымъ свѣдѣніямъ, которыми принуждены въ настоящее время освѣщать исторію той или иной области искусства.
Театръ былъ всегда отраженіемъ жизни,—это аксіома, которую уже не оспариваютъ. Слѣдовательно, если бы мы
имѣли возможность видѣть въ кинематографѣ постановку пьесы былого времени, мы могли бы составить себѣ ясное представленіе и о жизни нашихъ предковъ. Такъ неужели же мы, имѣющіе въ своемъ распоряженіи всѣ средства къ тому, чтобы дать нашимъ потомкамъ возможность знать, какъ мы работали, чѣмъ восхищались, до какого уровня художественнаго пониманія дошли, не используемъ ихъ?
Въ одной изъ своихъ статей въ журналѣ „Театръ и Искусство г. Бескинъ, описывая игру О. О. Садовской въ „Правда хорошо, а счастье лучше , говоритъ, что она „лѣпитъ удивительную рѣчь Островскаго, и, совершенно правильно находитъ, что театръ долженъ былъ бы запе
чатлѣть на граммофонныхъ пластинкахъ „эти вырождающіеся соки классической русской рѣчи, эту милую невозвратность.
Г. Бескинъ указываетъ, что въ библіотекахъ большихъ нѣмецкихъ театровъ хранятся уже пластинки съ та
кими записями. Въ этомъ направленіи кое-что, хотя и очень мало, сдѣлано и у насъ. Академія Наукъ, получив
шая отъ дирекціи граммофонныхъ пластинокъ всѣ записи Льва Толстого и Шаляпина, передала на вѣчное храненіе
первыя—въ свое рукописное отдѣленіе, а вторыя—въ свой литературно-театральный музей имени Бахрушина.
Теперь настало время обязательно дѣлать кинематографическіе снимки со всѣхъ постановокъ выдающихся пьесъ и хранить ихъ въ театральномъ музеѣ.
Есть и еще область, въ которой кинематографъ имѣетъ выдающееся значеніе. Какъ бы ни былъ великъ артистъ, но исполняя ту или другую роль, онъ не можетъ замѣтить всѣ тѣ ошибочные жесты, ошибочныя передвиженія, кото
рые ему приходится дѣлать. Точно такъ же и режиссеръ не въ состояніи прослѣдить на репетиціяхъ за всѣми неправильностями. Лучшимъ доказательствомъ такихъ невозможностей служитъ то, что при самой великолѣпной игрѣ
Привѣтствіе кинематографу.
Привѣтствіе кинематографу... Какъ ни неожиданно, но на этотъ разъ оно раздается со страницъ театральнаго органа.
Однимъ изъ рѣдкихъ исключеній—является „Театральная Газета Эм. Бескина.
Въ послѣднемъ выпускѣ этого изданія мы находимъ статью Вл. А. Рышкова (брата популярнаго драматурга) „Кинематографъ для театра .
Отмѣчая недостатки кинематографическихъ постановокъ, мелодраматизмъ нѣкоторыхъ фильмъ, В. А. Рышковъ, однако, признаетъ громадное значеніе кинематографа для исторіи.
Представьте себѣ,—говоритъ г. Рышковъ,—тотъ, вполнѣ естественный восторгъ, если бы вамъ показали первую постановку „Ревизора или „Горе отъ ума , показали бы игру Мочалова, Щепкина, Каратыгина, показали бы на сценѣ Асенкову, танцы Фанни Эльснеръ или Тальони, по
казали бы постановки временъ Елизаветы, Екатерины.
Вѣдь нѣтъ же сомнѣнія, что наступитъ время, когда наша эпоха будетъ такъ же далека отъ насъ, какъ мы далеки отъ только что упомянутыхъ эпохъ.
О томъ, какой колоссальный матеріалъ былъ бы представленъ намъ, не можетъ быть двухъ мнѣній. Передъ нами предстали бы и бытъ тѣхъ временъ, и костюмы, и декораціи, мы могли бы безошибочно судить о запросахъ искусства и могли бы ознакомиться со всѣмъ этимъ воочію, а не по тѣмъ гадательнымъ, отрывочнымъ свѣдѣніямъ, которыми принуждены въ настоящее время освѣщать исторію той или иной области искусства.
Театръ былъ всегда отраженіемъ жизни,—это аксіома, которую уже не оспариваютъ. Слѣдовательно, если бы мы
имѣли возможность видѣть въ кинематографѣ постановку пьесы былого времени, мы могли бы составить себѣ ясное представленіе и о жизни нашихъ предковъ. Такъ неужели же мы, имѣющіе въ своемъ распоряженіи всѣ средства къ тому, чтобы дать нашимъ потомкамъ возможность знать, какъ мы работали, чѣмъ восхищались, до какого уровня художественнаго пониманія дошли, не используемъ ихъ?
Въ одной изъ своихъ статей въ журналѣ „Театръ и Искусство г. Бескинъ, описывая игру О. О. Садовской въ „Правда хорошо, а счастье лучше , говоритъ, что она „лѣпитъ удивительную рѣчь Островскаго, и, совершенно правильно находитъ, что театръ долженъ былъ бы запе
чатлѣть на граммофонныхъ пластинкахъ „эти вырождающіеся соки классической русской рѣчи, эту милую невозвратность.
Г. Бескинъ указываетъ, что въ библіотекахъ большихъ нѣмецкихъ театровъ хранятся уже пластинки съ та
кими записями. Въ этомъ направленіи кое-что, хотя и очень мало, сдѣлано и у насъ. Академія Наукъ, получив
шая отъ дирекціи граммофонныхъ пластинокъ всѣ записи Льва Толстого и Шаляпина, передала на вѣчное храненіе
первыя—въ свое рукописное отдѣленіе, а вторыя—въ свой литературно-театральный музей имени Бахрушина.
Теперь настало время обязательно дѣлать кинематографическіе снимки со всѣхъ постановокъ выдающихся пьесъ и хранить ихъ въ театральномъ музеѣ.
Есть и еще область, въ которой кинематографъ имѣетъ выдающееся значеніе. Какъ бы ни былъ великъ артистъ, но исполняя ту или другую роль, онъ не можетъ замѣтить всѣ тѣ ошибочные жесты, ошибочныя передвиженія, кото
рые ему приходится дѣлать. Точно такъ же и режиссеръ не въ состояніи прослѣдить на репетиціяхъ за всѣми неправильностями. Лучшимъ доказательствомъ такихъ невозможностей служитъ то, что при самой великолѣпной игрѣ