Патріархъ, отслуживъ раннюю обѣдню, пошелъ съ дарами, въ сопровожденіи духовенства, къ царю Михаилу Ѳедоровичу; воз
вратясь отъ него, сѣлъ у себя ва дворѣ, у лѣстницы, на осла,
поѣхалъ Ризположенскимн воротами въ Никольскія и, выѣхавъ за Бѣлый городъ въ Срѣтенскія ворота, слѣдовалъ у Бѣлаго города къ Яузскимъ воротамъ, гдѣ, прочтя молитву и окропивъ св. водою, слѣдовалъ въ городъ чрезъ Яузскія, Варварскія и Спасскія ворота въ Кремль, совершая такія же дѣйствія, какъ и въ первые два дня. Бояринъ, окольничій, патріаршій бояринъ и конюхъ, тѣ же, которые и прежде были, вели подъ патріар
хомъ осла. Изъ духовенства, рязанскій архіепископъ уже не участвовалъ въ процессіи, потому-что впалъ въ немилость у царя. Патріархъ, пріѣхавъ на свой дворъ, отпустилъ боярина и стола у него ие было, потому-что «въ великій постъ пировать не пристало». Въ Треодіонѣ 1666 года, при описаніи церемонія ваій, совершенной патріархомъ Іосифомъ, не упоминается объ ослѣ; но въ 1668 году, въ вербное воскресенье повторилась ва Лобномъ мѣстѣ евангельская исторія въ лицахъ: патріархъ словами Христа посылалъ протопопа и ключаря за ослятемъ, при
готовленномъ уже въ извѣстномъ мѣстѣ. Патріаршій бояринъ спрашивалъ, а ови ему отвѣчали словами евангелія. Потомъ па
тріархъ, взявъ въ одну руку евангеліе, а въ другую напрестоль
ный крестъ, и осѣнивъ имъ царя, садился на осла, котораго государь велъ за поводъ. Шествіе направилось чрезъ Спасскія ворота къ Успенскому собору, съ преднесеніемъ нарядной ваіи;
царь и народъ имѣли въ рукахъ вербы. По прибытіи процессіи въ соборъ, дочиталось евангеліе и началась литургія. Одинъ нѣмецкій ученый, бывъ свидѣтелемъ, въ концѣ XVII вѣка, по
добной церемоніи въ Москвѣ, описываетъ ее точно такъ, какъ она происходила при Іоаннѣ IV Васильевичѣ, упоминая о деревѣ съ разными плодами, отрокахъ, воспѣвавшихъ Осанка, и о шествіи на ослятя патріарха, котораго сопровождали цари Іоаннъ и Гетръ Алексѣевичи, державшіе за поводъ осла, покрытаго чернымъ сукномъ. Во время шествія, дѣти подстилали патріарху свои одежды и разныя ткани; патріархъ же въ благодарность подносилъ обоимъ царямъ 500 р.(*). По другимъ горо
дамъ, подобную церемонію совершали архіереи съ воеводами. Патріархъ Іоакимъ, разсмотрѣвъ на созванномъ имъ въ 1678 году соборѣ обрядъ шествія на ослята и не найдя ни цер
ковнаго положенія о немъ, ни извѣстій о вачалѣ его въ Россіи,
призналъ его нововведеніемъ, вошедшимъ въ смутныя времена (несмотря на то, что этотъ обрядъ, какъ мы видѣли, совершался еще при Іоаннѣ Грозномъ). Посему, предоставивъ совер
шеніе обряба шествія на ослята только патріарху, Іоакимъ
запретилъ архіереямъ подражать этому по провинціальнымъ юродамъ , а вмѣсто того дозволилъ имъ только крестное
хожденіе съ иконою Входа Господня, аще молва гдѣ кается, или будутъ настоять благоговѣйніи людіе. Петръ I, по смерти патріарха Адріана, въ 1700 году, унич
тоживъ патріаршее достоинство, прекратилъ въ Москвѣ обрядъ шествія на ослята, какъ унизительный для царскаго величія, и это было тѣмъ болѣе необходимо, что народъ, забывая значеніе этого обряда, смотрѣлъ болѣе на его внѣшность и въ па
тріархѣ видѣлъ самого Христа. Такимъ образомъ великолѣпный обрядъ шествія на осляти замѣнился простымъ и болѣе
приличнымъ освященіемъ зеленой вербы въ церкви. Отъ прежней духовной процессіи теперь, въ Москвѣ, осталось одно только народное гулянье. Въ Лазарево воскресенье, у Вознесенскаго мо
(’) См. Anliang von der Russisclien Religion. Leipzig 1678, in 12°.
вастыря и Лобнаго мѣста появляются цѣлые лѣса вербъ, испещренные группами искусственныхъ цвѣтовъ. Множество народа съ утра покрываетъ Красную площадь; а съ сумерокъ начи
нается катанье въ экипажахъ, которое, какъ гласитъ преданіе, вачалось не прежде царствованія Анны Іоанновны.
Въ Петербургѣ точно также на вербной недѣлѣ гостинный дворъ превращается въ шумную ярмарку или толкучій рынокъ, на которомъ въ-течевіе трехъ дней тратится много денегъ на покупку уродливыхъ игрушекъ, восковыхъ херувимовъ и па
точныхъ конфетъ. Хотя вербы составляютъ собственно дѣтскій праздникъ, но, къ сожалѣнію, въ пресловутомъ Питерѣ, одномъ изъ центровъ просвѣщенія XIX вѣка, не всякая женщина можетъ смѣло отправиться одна на вербы, чтобы купить куклу своей малюткѣ, потому-что тамъ вошло въ моду, пользуясь толкотней и давкой, шалить и острить такъ мило, что и мужчинѣ дру
гому дѣлается совѣстно и отвратительно. Не къ чести нашего современнаго общества нужно къ этому прибавить, что на вер
бахъ гуляетъ еще очень много ртовъ, способныхъ улыбаться плоскимъ шуткамъ и не считающихъ необходимымъ вступиться за оскорбленную дѣвушку. Когда же, наконецъ, нашимъ женамъ, сестрамъ и дочерямъ можно будетъ однѣмъ выходить изъ дому, не опасаясь животныхъ увлеченій тупоумныхъ самцевъ? Не всякая же женщина въ состояніи волочить за собою жалкій оста
токъ прежняго рабства, наряженный въ шутовскую ливрею, чтобъ еще издали можно было видѣть, что вотъ-де это холопъ, а впереди, значитъ, идетъ барыня.
Въ Малороссіи существовало обыкновеніе совершать ходъ изъ одной церкви въ другую, съ вербами въ рукахъ. Воспптанники духовныхъ учебныхъ заведеній, одѣтые въ праздничное платье, также совершали вербное шествіе, въ сопровожденіи своего начальства. Въ Литвѣ и смежной съ нею Польшѣ происходило тоже самое; ученики носили букеты цвѣтовъ и вербы перевязанные разноцвѣтными лентами.
Давно уже прекратилось совершеніе обряда шествія на осляхи, но не вывелись еще разныя суевѣрія, соединяемыя съ вербою. Въ небольшихъ городахъ и деревняхъ ломаютъ вербу съ особыми примѣтами и для здоровья ѣдятъ ея распустившіяся
почки. Пучки вербъ затыкаютъ въ углы коровьихъ сараевъ и стойлъ, чтобъ вѣдьмы не портили скотъ. Нѣкоторые бьютъ слегка свой скотъ освященною вербою, чтобъ не прикоснулась къ нимъ нечистая сила. Когда выгоняютъ скотъ въ первый разъ въ поле, то выпроваживаютъ его изъ загоновъ освящен
ною вербою. Иногда лечатъ отъ недуговъ отваромъ изъ вербы. Кто проспитъ вербную заутреню, того бьютъ освященною вер
бою, приговаривая: не я быо, верба бьетъ, на красныя яйца, на мягкіяперепечи, или верба хлестъ, бей до слезъ. Въ Малороссіи также съ приговорами хлещутъ другъ друга вербою. Этотъ обычай зашелъ къ намъ изъ Литвы, гдѣ существуетъ съ давнихъ поръ(’1).
Р.
(*) См. Исторію Карамзина (изданіе Эйнерлинга) IX, 275, □рим. 83k и XII, 169, прим. 713; Энциклопедическій словарь Плюшара, т, VIII, стр. 70, Ваія; Русскіе простонародные праздники и суевѣрные обряды, изд. И. Снѣгиревымъ, Д]., 1838, ч. Ill, стр. 161—176; Бытъ русскаго народа, соч. А.
Терещеики, Снб., 1848, ч. VI, стр. 75—85 в Очеркъ домаш
ней жизни и нравовъ великорусскаго народа въ XVI и XVII стол., соч. II, Костомарова, Спб., I860, стр. 153.
вратясь отъ него, сѣлъ у себя ва дворѣ, у лѣстницы, на осла,
поѣхалъ Ризположенскимн воротами въ Никольскія и, выѣхавъ за Бѣлый городъ въ Срѣтенскія ворота, слѣдовалъ у Бѣлаго города къ Яузскимъ воротамъ, гдѣ, прочтя молитву и окропивъ св. водою, слѣдовалъ въ городъ чрезъ Яузскія, Варварскія и Спасскія ворота въ Кремль, совершая такія же дѣйствія, какъ и въ первые два дня. Бояринъ, окольничій, патріаршій бояринъ и конюхъ, тѣ же, которые и прежде были, вели подъ патріар
хомъ осла. Изъ духовенства, рязанскій архіепископъ уже не участвовалъ въ процессіи, потому-что впалъ въ немилость у царя. Патріархъ, пріѣхавъ на свой дворъ, отпустилъ боярина и стола у него ие было, потому-что «въ великій постъ пировать не пристало». Въ Треодіонѣ 1666 года, при описаніи церемонія ваій, совершенной патріархомъ Іосифомъ, не упоминается объ ослѣ; но въ 1668 году, въ вербное воскресенье повторилась ва Лобномъ мѣстѣ евангельская исторія въ лицахъ: патріархъ словами Христа посылалъ протопопа и ключаря за ослятемъ, при
готовленномъ уже въ извѣстномъ мѣстѣ. Патріаршій бояринъ спрашивалъ, а ови ему отвѣчали словами евангелія. Потомъ па
тріархъ, взявъ въ одну руку евангеліе, а въ другую напрестоль
ный крестъ, и осѣнивъ имъ царя, садился на осла, котораго государь велъ за поводъ. Шествіе направилось чрезъ Спасскія ворота къ Успенскому собору, съ преднесеніемъ нарядной ваіи;
царь и народъ имѣли въ рукахъ вербы. По прибытіи процессіи въ соборъ, дочиталось евангеліе и началась литургія. Одинъ нѣмецкій ученый, бывъ свидѣтелемъ, въ концѣ XVII вѣка, по
добной церемоніи въ Москвѣ, описываетъ ее точно такъ, какъ она происходила при Іоаннѣ IV Васильевичѣ, упоминая о деревѣ съ разными плодами, отрокахъ, воспѣвавшихъ Осанка, и о шествіи на ослятя патріарха, котораго сопровождали цари Іоаннъ и Гетръ Алексѣевичи, державшіе за поводъ осла, покрытаго чернымъ сукномъ. Во время шествія, дѣти подстилали патріарху свои одежды и разныя ткани; патріархъ же въ благодарность подносилъ обоимъ царямъ 500 р.(*). По другимъ горо
дамъ, подобную церемонію совершали архіереи съ воеводами. Патріархъ Іоакимъ, разсмотрѣвъ на созванномъ имъ въ 1678 году соборѣ обрядъ шествія на ослята и не найдя ни цер
ковнаго положенія о немъ, ни извѣстій о вачалѣ его въ Россіи,
призналъ его нововведеніемъ, вошедшимъ въ смутныя времена (несмотря на то, что этотъ обрядъ, какъ мы видѣли, совершался еще при Іоаннѣ Грозномъ). Посему, предоставивъ совер
шеніе обряба шествія на ослята только патріарху, Іоакимъ
запретилъ архіереямъ подражать этому по провинціальнымъ юродамъ , а вмѣсто того дозволилъ имъ только крестное
хожденіе съ иконою Входа Господня, аще молва гдѣ кается, или будутъ настоять благоговѣйніи людіе. Петръ I, по смерти патріарха Адріана, въ 1700 году, унич
тоживъ патріаршее достоинство, прекратилъ въ Москвѣ обрядъ шествія на ослята, какъ унизительный для царскаго величія, и это было тѣмъ болѣе необходимо, что народъ, забывая значеніе этого обряда, смотрѣлъ болѣе на его внѣшность и въ па
тріархѣ видѣлъ самого Христа. Такимъ образомъ великолѣпный обрядъ шествія на осляти замѣнился простымъ и болѣе
приличнымъ освященіемъ зеленой вербы въ церкви. Отъ прежней духовной процессіи теперь, въ Москвѣ, осталось одно только народное гулянье. Въ Лазарево воскресенье, у Вознесенскаго мо
(’) См. Anliang von der Russisclien Religion. Leipzig 1678, in 12°.
вастыря и Лобнаго мѣста появляются цѣлые лѣса вербъ, испещренные группами искусственныхъ цвѣтовъ. Множество народа съ утра покрываетъ Красную площадь; а съ сумерокъ начи
нается катанье въ экипажахъ, которое, какъ гласитъ преданіе, вачалось не прежде царствованія Анны Іоанновны.
Въ Петербургѣ точно также на вербной недѣлѣ гостинный дворъ превращается въ шумную ярмарку или толкучій рынокъ, на которомъ въ-течевіе трехъ дней тратится много денегъ на покупку уродливыхъ игрушекъ, восковыхъ херувимовъ и па
точныхъ конфетъ. Хотя вербы составляютъ собственно дѣтскій праздникъ, но, къ сожалѣнію, въ пресловутомъ Питерѣ, одномъ изъ центровъ просвѣщенія XIX вѣка, не всякая женщина можетъ смѣло отправиться одна на вербы, чтобы купить куклу своей малюткѣ, потому-что тамъ вошло въ моду, пользуясь толкотней и давкой, шалить и острить такъ мило, что и мужчинѣ дру
гому дѣлается совѣстно и отвратительно. Не къ чести нашего современнаго общества нужно къ этому прибавить, что на вер
бахъ гуляетъ еще очень много ртовъ, способныхъ улыбаться плоскимъ шуткамъ и не считающихъ необходимымъ вступиться за оскорбленную дѣвушку. Когда же, наконецъ, нашимъ женамъ, сестрамъ и дочерямъ можно будетъ однѣмъ выходить изъ дому, не опасаясь животныхъ увлеченій тупоумныхъ самцевъ? Не всякая же женщина въ состояніи волочить за собою жалкій оста
токъ прежняго рабства, наряженный въ шутовскую ливрею, чтобъ еще издали можно было видѣть, что вотъ-де это холопъ, а впереди, значитъ, идетъ барыня.
Въ Малороссіи существовало обыкновеніе совершать ходъ изъ одной церкви въ другую, съ вербами въ рукахъ. Воспптанники духовныхъ учебныхъ заведеній, одѣтые въ праздничное платье, также совершали вербное шествіе, въ сопровожденіи своего начальства. Въ Литвѣ и смежной съ нею Польшѣ происходило тоже самое; ученики носили букеты цвѣтовъ и вербы перевязанные разноцвѣтными лентами.
Давно уже прекратилось совершеніе обряда шествія на осляхи, но не вывелись еще разныя суевѣрія, соединяемыя съ вербою. Въ небольшихъ городахъ и деревняхъ ломаютъ вербу съ особыми примѣтами и для здоровья ѣдятъ ея распустившіяся
почки. Пучки вербъ затыкаютъ въ углы коровьихъ сараевъ и стойлъ, чтобъ вѣдьмы не портили скотъ. Нѣкоторые бьютъ слегка свой скотъ освященною вербою, чтобъ не прикоснулась къ нимъ нечистая сила. Когда выгоняютъ скотъ въ первый разъ въ поле, то выпроваживаютъ его изъ загоновъ освящен
ною вербою. Иногда лечатъ отъ недуговъ отваромъ изъ вербы. Кто проспитъ вербную заутреню, того бьютъ освященною вер
бою, приговаривая: не я быо, верба бьетъ, на красныя яйца, на мягкіяперепечи, или верба хлестъ, бей до слезъ. Въ Малороссіи также съ приговорами хлещутъ другъ друга вербою. Этотъ обычай зашелъ къ намъ изъ Литвы, гдѣ существуетъ съ давнихъ поръ(’1).
Р.
(*) См. Исторію Карамзина (изданіе Эйнерлинга) IX, 275, □рим. 83k и XII, 169, прим. 713; Энциклопедическій словарь Плюшара, т, VIII, стр. 70, Ваія; Русскіе простонародные праздники и суевѣрные обряды, изд. И. Снѣгиревымъ, Д]., 1838, ч. Ill, стр. 161—176; Бытъ русскаго народа, соч. А.
Терещеики, Снб., 1848, ч. VI, стр. 75—85 в Очеркъ домаш
ней жизни и нравовъ великорусскаго народа въ XVI и XVII стол., соч. II, Костомарова, Спб., I860, стр. 153.