Москва, «Комсомольской правде» * * МАТЕРИ немецких мин я читал открытку, написан- ную девятнадцатилетней русской девушкой Катей Емельяновой нашему славному ми- нометчику сержанту Афанасию Емельяно- ву: «Папа, бейся до последней напли нрови, бейся, как всегда бились русские. я в шахте сутками работать буду, толь- ко бы разбить немчуру. Если не разобьем, нам все равно погибать придется». В прифронтовом советском городе я ви- дел 65-летнюю женщину Анну Павловну, два сына которой сражаются на фронте. Две недели подряд изо дня в день Анна Павловна вставала с рассветом, брала ста- рую-старую, чуть ли не равную ей по воз- расту, железную лопату и уходила в поле, где наши саперы возволили оборонитель- ные сооружения. Как ни упрашивали ее бойцы оставить лопату, уйти отлохнуть. она с утра 1о вечера, не разгибая спины, рыла окоп. Дорог этот окоп сердцу бойца. который знает, кто его вырыл. Анна Павловна, две недели копавшая землю, сказала нам строто: - Здесь вам стоять. Уйдете -прокляну. Эти слова прозвучали для нас, как са- мый сильный, самый категорический при- каз. Мы помним, знаем, чувствуем душой и сердцем: не устоим, отдалим окон Анны Навловны врагу - проклятие, страшное, огненное, нетленное во веки веков. будет висеть над нами всю жизнь, до гробя. Сейчас на нашем участке тихий вечер. Вишневая заря догорает над темным лесом па западе. Там, зарывшись глубоко в зе- млю, притаился проклятый немец. Мы его остановили, но он может снова попытаться прыгнуть вперед. Минувшим летом это ему удалось. Больше мы не должны допустить ни од- ного прыжка. Так приказала нам Анна Павловна, вырывшая лля нас окоп своими старческими руками. Так, приказала нам безыменная старушка, радушпо принявшая нас в селе, которое мы отдали потом нем- цам. Так приказала нам родина, так при- казал нам Сталин. И когда придется трудно, я вспомню прошлое лето и я скажу себе: «Довольно! На восток мне дороги нет» коснемся губами родной земли и перед хп- пом Анны Павловны, перед лицом всех па- ших матерей скажем, как говорили когда- то наши предки: ＿ -Не посрамим земли русской! Лейтенанг И. СЕМЕНОВ. Полевая почтовая станция 1531.
ПИСЬМА ИЗ ДЕЙСТВУЮЩЕЙ АРМИИ A *
*
*
НАКАЗ я вспоминаю наше отступление. Об этом вспоминать тяжело, но об этом нужно вспоминать.
необходимо:
1) стойко и упорно оборонять линию нашего фронта, не давать более врагу продвигаться вперед, всеми силами изматывать врага, истреблять его живую силу, уничтожать его технику… (Из приказа Народного Комиссара Обороны СССР И. В. СТАЛИНА). * * *
Вотмы входим в дом. Одиновая женщина сидит на широкой русской скамье. Она о чем-то задумалась. Засльшав стук наших А сапог, она поднимает седую голову, долто вематривается в наши лица и улыбается широко, радушно, всеми своими морщин- Ками, - Пришли, соколики! Мы останавливаемся у порога, чтобы стряхнуть с плеч фронтовую пыль, поста- вить в сторону пропахшее порохом ору- - Сюда, сюда проходите, милые! Мяткие руки ощупывают наши спины и головы: - Живы, здоровы, мои сердечные? Умывальник полон холодной воды, на плечи нам ложатся белоснежные полотен- ца, клубится пар над сковородкой с хорошо прожаренной молодой картошкой, белеет в крынках молоко. - К столу, родимые! Этот материнский голос проникает в сердце, и там шевелится что-то такое, от чего хочется закрыть глаза и по-детски улыбнуться. И кажется, что это сама Рос… сия стоит рядом с нами, простая, по-мате- рански любвеобильная. Мы снова берем оружие, проверяем за- творы, крепим штыки, и старушка прово- жает нас, наполняя на прощание наши ве- шевые мешки морковью, луком, огурцами, редиской. Идите, идите, кровные, - шепчет она. Она ни о чем не спрашивает и ни о чем не просит. Но взгляни в ее глаза, и ты увидишь в них одновременно тревогу и надежду. Старушка знает, что мы отступаем. Она знает, что несет ей жадный и грязный немец: он вытопчет ее огород, сожжет лю- бимый дом, срубит столетний вяз во дво- ре, забьет и сожрет корову. Белыми поло- наки и наивными крестиками, он обкотает Берлин или Гамбург своей потаскухе-немке, а девушек наших угонит в рабство. Нет, не забыть этой большой материн- ской тревоги, которую мы видели в глазах женщин в те летние дни. Недавно в глубоком окопе под разрывами
* Пепел Вани Мельникова стучит в наши сердца комсомольский №14818576 и отчество нико 1918 в Год алксм рождения
Так воюют под Сталинградом - Эх, Ложкин, легкомысленный чело- век. Это был первый укор мертвецу, кото- рый мне довелось слышать… Мы устояли в том бою, мы выполнили боевой приказ нашего командира - два- жды орденоносца Бакланова. Многие от- личились в этот день: и связист Нейло- ков, который, будучи раненным, продол- жал тянуть свой провод через поле смер- ти, и сибирский таежный охотник Федо- ренков, который, притаившись под раз- битым танком, выслеживал немецких офи- перов и навсегда выпускал из них арий- ский дух, и разведчик Кузнецоб, который, спрыгнув во вражеский окоп, зубами загрыз фрица, и сержант Мазур, который сбил из винтовки «Мессершмитт», и ино- гие, многие другие. Потом наступило затишье. И мы снова с каким-то удивлением ощутили вокруг себя привычный тихий мир неумирающей русской природы: все так же журчал ру- чей, посвистывали птицы, улетающие на юг, покачивались уцелевшие кусты. Мы хоронили нашего дорогого снайпера Фе- доренкова, - хорошо бил он немцев в этот день, 36 фашистских офицеров пе- рестрелял, но все-таки догнала и его вражеская пуля. Хорошо говорил над гробом Федоренко- ва наш агитатор: - Счастлив тот, кому довелось хоть раз заглянуть в умные карие очи доро- гого нам снайпера, - был он человеком честным и храбрым, и гордиться должеп тот, кто был дружен с ним. Доживем до дня победы, соберем по крупинке вос- помипания о смелом охотнике сибирской тайги, придем к писателю и попросим его паписать о нем книгу. А сейчас нам с вами некогда, товарищи. Под пушечные салюты мы можем только на минуту пе- ревести дух и склонить свои знамена и головы над открытой могилой друга. Фе- доренков перебил 36 самых заклятых врагов. Пусть каждый из пас истребит хотя бы столько же; тогда мы сможем сказать, что хорошо почтили его па- Мять… Мы помолчали минуту. Потом Бакла- нов подошел к свежей могиле и с лю- бовью воткнул в могильный холмик тща- тельно отделанную дощечку с надписью. выжженной железом «Обязательно жить! Но уж если умирать - умирай, как снайпер Федоренков». И вот тут я увидел то, что редко при- ходится наблюдать на поле боя: я увидел слезу солдата. Заплакал приземистый, коренастый боеп по фамилии Бушуев, фамилия эта как нельзя больше подхо- лит к его мятежной, непокорной натуре. Бушуев много сделал и много пережил. Он любовался Днепрогэсом и спускался в подземные дворцы Московского метро. Он участвовал в физкультурном параде и с увлечением читал книги. Он любил вспоминать о сокровищах Третьяковской галлереи и остервенело бил немцев. Нико- гда и никто из нас не видел слез на его черных глазах. Они всегда были сухи, они вечно горели, как угли. Почему же он заплакал над могилой Федоренкова? Может быть, он боялся смерти? Нет, не страх высек слезу из его глаз. Здесь, над могилой друга, он понял, что сделал еще не все для побе- ды. Если бы он убил немца, который пе- лился в Федоренкова, Федоренков остался бы жив. Если бы под Сталинградом мы перебили всех немпев, которые лезли и лезут к Волге, в Сталинграде уже воца- рились бы тишина и спокойствие. Поняв это, Бушуев вытер скупую сле- зу рукавом красноармейской шинели, вскинул за плечо автомат и тихо заша- гал к своему рубежу. Период затишья кончился, снова по- слышался наш любимый напев - напев «Катюши», в воздухе появились наши самолеты. Наши полки пошли в атаку. Старший политрук Я. И. ГРУЦЕНКО. Когда-то в детстве любимые нянюшки рассказывали нам сказку об аде. Какое это тихое, провинциальное учреждение б сравнении с тем, что проиеходиг в жар- кие дни под стенами Сталинграда! Нуж но иметь стальные нервы и то неистреби- мое чувство уверенности в завтрашнем дне, каким обладают наши воины, чтобы на протяжении месяцев сохранять само- обладанне и жлть на этом клочке земли, где осколков металла больше, чем частип песка и глины. Гарь и кровь оседают ржавчиной на оружии. Земля вихрем взлетает к рваным тучам и мелкой пылью оседает на подер- нутой изморозью рыжей траве. Окопы и щели зовут воинов, как бы говоря им: прячьтесь, сберегите себя! А они, заслы- шав гул моторов своих самолетов, под- нимаются во весь богатырский рост, це- луются и бросаются вперед, выставив штыки. Здесь очень любят жизнь. Но здесь еще больше ненавидят рабство. Слово «раб» страшнес слова «смерть», слово «немец» противнее слова «змея». Жажда битв с врагом сильнее желания сохранить свою жизнь. Вот почему нам чужды пе- реживания героев книги «На западном фронте без перемен», которую многие из пас с таким интересом читали когда-то до войны. До предела обнаженный быт войны устрашал героев этой книги, кото- рые выше всего ценили свое собственное маленькое существо. Нас этот быт не мо- жет раздавить, опустошить, хотя и мы люди, хотя и пам приходится много пе- режить трудного Война есть война. Я видел еле бью- щееся сердце сквозь разорванную грудь товарища. Я запомнил, как мирно лежа- ли в упряжке две лошади без голов; их горячая кровь еше сочилась, пенилась и маленькой дымящейся струйкой уходила в норку степного зверька, Но я запомнил и то, как оркестранты, только что вер- нувшиеся с поля битвы, где они подби- рали раненых, репетировали в балке под кустом вальс Иоганна Штрауса «Сказка бенского леса». Здесь, под Сталинградом, уживаются самые противоположные чувства - лю- бовь и ненависть, братская дружба и са- мая свирепая вражда. В одном окопе находились пулеметчи- ки - старший сержант русский Петухов и красноармееп азербайджанец Ализаде. Ализаде был ранен. Петухов оказал ему помощь. Несколько минут спустя был ра- пен Петухов. Ализаде, пересиливая боль, перевязал командира. Потом, помогая друг другу здоровыми руками, они вдвоем били немцев из своего пулемета. Что может быть сильнее этой братской друж- бы, этой решимости стоять насмерть? Нет ничего в мире сильнее. они, ра- нонные, выстояли и победили. вот неподалеку от них был человек другого склада души - Матвей Лож- кин. В сущности говоря, он не был тру- сом; он дрался, как все, но ему нехва- тило именно этой поразительной, доходя- щей до одержимости солдатской стойко- сти. И когда он был ранен, он пополз назад, сняв с себя для облегчения проти- вогаз, лопату и автомат. Когда-то в про- плом такое поведение раненого было в порядке вещей: раненый выходил из боя и стачовился лицом неприкосновенным жизнь его охраняли конвенции Красного Креста. Но мы не просто воюем, мы боремся за жизнь со стаей зверей. Лож- кин забыл об этом и поплатился жизнью: когда он полз к санчасти, из-за куста вынырнул фрип и проколол его штыком. Рядом за кустом отдыхал другой ране- ный боец, сохранивший свою винтовку, Собрав последние силы, он взял фрица на мушку, и тот, как полкошенный, упал навзничь. Тогда раненый подполз к заколотому немцем Ложкину, вынул у него из кармана документы и направился дальше к санчасти, также крепко сжимая правительствен-огоопоровяаалионскаon зал.
вступльния
Врчна
Изимния
Вы помните, товарищи, Тиля Уленшпигеля, который говорил, вспоминая отца, сгоревшего на костре: «Пепел Клааса стучит в мое сердце», Я хочу рас- сказать о нашем советском Клаасе, простом русском пареньке Ване Мельни- кове, чей пепел жжет наши комсомольские сердца. Небольшой бугорок в степном овраге да обернутый в серебристую бу- мажку обгоревший комсомольский билет-вот все, что осталось от юного ме- ханика-водителя. Глядя на этот билет и на обгоревшую фотографию двух безыменных девушек, хранившуюся в билете, я вспоминаю солнечный октябрь- ский день, когда был получен приказ о наступлении на одну из высот, занятых немцами близ Сталинграда. Наши танки взламывали немецкую оборону, Среди них была юркая бое- вая машина, на которой шли в бой лейтенант Акимов и его механик-водитель Ваня Мельников. Танк давил немецкие пулеметные гнезда, таранил пушки, мял немцев. Уже на первом этапе боя Акимов и Мельников подбили немецкий танк, разрушили два дзота, раздавили противотанковую пушку, истребили до сорока немцев, вывели с поля боя подбитую машину лейтенанта Белова и сно- ва ринулись в огонь. И вдруг прямое попадание в танк. Лейтенант Акимов смертельно ранен. Охваченный благородным порывом мщения, Ваня Мельников, развизая беше- ную скорость, идет на таран, стрелять из пушки теперь некому. Страшный удар, и немецкий танк летит в овраг. Еще один бросок--раздавлены два пуле- мета, искромсаны двадцать немцев. Вот ранен и сам Ваня Мельников,-немцы начали охотиться за этой полу- разбитой машиной, которая продолжала сеять смерть. Но мотор танка еще ра- ботает, гусеницы движутся, Мельников воюет. Термитный снаряд пробивает бак, сноп пламени врывается наружу. Мельников не оставляет машины. Заметив проезжающий неподалеку немецкий грузовик с боеприпасами, он направляет прямо на него об ятый пламенем танк. Взрыв, Благородная жизнь отважного защитника Сталинграда Вани Мельникова на этом обрывается… Я посылаю вам, товарищи, вынутый из кармана обгорелого комбинезона комсомольский билет молодого героя и фотографию двух девушек, найденную в нем. Мы не знаем их имен, но понимаем, что они были дороги молодому танкисту,-может быть, это сестры, может быть, подруги. Напечатайте это письмо, напечатайте фотографию. Родные и друзья героя увидят их, прочтут и поймут, что Ваня Мельников был до последней минуты своей жизни героем. Интендант 3-го ранга И. Г. ЗАСЛАВСКИЙ. про-звонко хлопнет разрывная пуля. Восполь- зовавшись затишьем, провели комсомоль- ское собрание. Могу гордиться: меня вы- брали секретарем. Если не помешают фри-A цы, сегодня выпустим «боевой листок». сооб-Надо бы сейчас оставить это письмо и взяться знаете, как-то нахлынули воспоминания, и хочется расска- зать Разные вещи вспоминаются. Вот, помню, стояли мы в маленьком селе. Кажется, называлось оно Ивановское. Чистенькая улица, белые хат- ки, садочки. Лежим мы под смотрим на небо -- оно все в звездах,-- молчим. А ве- терок цветущие ветки, и лепестки кружатся в воздухе. Каждый о своем Я, например, вспоминаю майскую ночь над Днепром, своего друга Семена Шпрехера, который работал со мной в Запорожье на заводе «Коммунар», его ко- Полевая почтовая станция 28, часть 112. Н АШ РУБЕ Дорогая редакция! Только что нам читали приказ Сталина. Сталин приказыва- ет нам стойко и упорно оборонять линию нашего фронта, не давать болес врагу про- двигаться вперед. Этот приказ - железный закон для нас, и я с гордостью могу щить вам, что мы действуем так, как при- казывает Сталин. Сейчас у меня короткая минута пере- дышки. Подробно обо всем не напишешь, сообщу хотя бы коротко: вот уже вторую неделю воюем мы за небольшую высоту, которую заняли наша и соседние роты; батальоны пьяных мадьяр по тричетыре раза в день идут в атаку, чтобы отбить у нас эту высоту. Если бы вы видели, как они бегут обратно, когда начинают разго- варивать наши пулеметы и винтовки! Мы, комсомольцы, перед тем, как сме- нить наших товарищей, оборонявших рубеж, поклялись друг другу, что не уйдем от- сюда на восток, будем сражаться, как по-
воина одного
Его, истекающего кровью, подобрали у сухого куста бурьяна. Бой группы наших разведчиков с озера, сплошь заросшего желто-коричневая бесплодная прекрасных северных лесов, кой зеленой и грязной, как здесь. немецким отрядом развернулся здесь, у полувысохшего гигантским камышом. степь. Вот куда занесла судьба его, жителя украшенных озерами с самой чистой водой, не та- Но не о воде и не о степи я хочу писать сейчас. Не думаю я описывать по- дробно и то, как проходила стычка, хотя на местности осталось немало следов что им полагается. Нет, мне хочется есть стихотворение о том, как по- борьбы,- немало фрицев получило здесь то, Вы знаете, литрук нашел маленький дневничок бойца, в котором не было никаких особых записей, а лежала только старательно бойцам, и они победили. высушенная роза. Политрук показал ее
И вот я тоже раскрываю маленькую, но довольно об емистую походную кни- жечку моего друга Лебедева. Записи ставление именно о душе человека. лаконичные, отрывистые, но они Ведь каждый дневник - это прежде всего написано: «В случае моей гибели прошу отослать Новожиловой по адресу: Ленинградская область, Крас- ногвардейский район, Рождествено». Лебедев не погиб. Несколько часов назад что Лебедев выздоровеет пол- ностью. Мне очень хотелось бы сообщить об этом его матери Наталии Алексан- первой странице дровне Лебедевой и Тане Новожиловой, но адрес, указанный на дневника, уже давно не годится. Вот почему я прошу: напечатайте в газете несколько выдержек из этого дневника, рисующих лицо одного из скромных и благородных русских воинов. Тани, и сердца их напол- - значило бы попросту Эти записи наверняка дойдут до друзей Лебедева, до гордостью за него. Пересказывать эти записи нятся ослабить их. 3 октября 1941 года. Немцы начали ступление на Москву. Тяжелые бои. Они думают, что это будет их последним на- ступлением. Не выйдет! Нас можно убить, но не поработить. Ленинград выдержал первый натиск, Москва выдержит второй. В эти дни мне тяжелее всех: на моем сче- ту пока нет ни одного убитого немца. Зна- нит, я ничем не помог родине, не доказал мне свою преданность и любовь к ней. Как мне поверит Таня, что у меня до сих пор не было возможности убить немца? Тяжело нести на плечах груз невыполнепного долга… 1 декабря 1941 года. Получили теплое обмундирование. Движемся на за- пад. Хорошо на душе. Для полноты настрое- ния нехватает только вестей от Тани и от мамаши. (Дальше идут заметки о статьях Ильи Эренбурга. Лебедев любит их. Есть даже неоконченный набросок письма к не- му: «Горький учил нас ненавидеть фашизм, вы своими зажигающими статьями, рус- ским словом правды поддерживаете в нас вами»). 1декабря 1941 года. Новый год при- шюсь встретить на улице, под звездами. Перед тем, как вступить на пост, читал газету со статьями о Ленинграде. Нет, не взять, не задушить врагам мой родной го- род. Мы встретимся с Таней где-нибудь в Летнем саду, как встретился Чкалов с Ольгой. Как хорошо сейчас, ночь совсем ведь не холодная… личная тайна, вместилище самых сокровенных переживаний. На первой странице Татьяне Александровне
на-тизанское имя Тани! Где-то сейчас нахо- дится моя Таня? Работает ли она медсс строю, как я- ли, ушла ли на производство или нему учительствует? А, быть может, пар- Надо быть все- тизанит в немецком тылу. гда ко всему готовым.
торых мы слушали. И вдруг слышу: добает комсомольцам. И мон товарищи держат слово свое крепко. - Эх, и життя було, побий мене киця лапкой!… Группорг Тупиков был ранен, но не ушел от своего ручного пулемета, пока не на- ступила темнота. Ночью фашисты трусли- во вешали на небо ракеты, боясь, чтобы мы не устроили вылазку. Утром прилетели немецкие бомбардировщики. Они бомбили нас. Минут через 40-50 фашисты открыли по нашим окопам артиллерийский и миномет- ный огонь. Сонные мухи, оглушенные взрывной волной, срывались со стен и с потолка нашего блиндажа. От порохового дыма, гари и пыли тошнило. Но мы н падали духом. Потом мадьяры опять пошли в атаку. Был убит наш пулеметчик комсомо- лец Салтанбаев, статный молодой парень 1923 года рождения. Клятву свою он вы- полнил до конца. , Мне некогда помыть руки, кровь запек- сказать о своей специальности - я меди- цинская сестра). Наши пулеметы ведут огонь… Минута, вторая, третья - и чадьяры опять бегут Если бы вы знали, какое это чудесное зрелище - видеть, как перед тобой бежит враг. Мы кричали «ура», а наши пулеметыЯ били и били. Перед вечером из лощины, метрах в 800 от нас, выползают немецкие танки с ав- томатчиками на броне. Их восемнадцать зловещие коробки с черными крестами в белых кругах. Командир отдает приказ приготовить бутылки с горючей смесью, противотанковые гранаты и связки ручных гранат. Пулеметчики открывают огонь по автоматчикам, те быстро скатываются с Танки останавливаются, мы знаем, без пехоты они к нам побоятся подойти. Это мой земляк Николай Завгородний. Я не стала его спрашивать, о чем он, но уверена, что в тот момент все мы думали об одном и том же: о самом дорогом всем нам - об Украине, о нашей мирной жизни, все о близких наших. Ради того, чтобы это вернулось, ничего не пожалеешь. Вот меня представили к пой награде. Но я знаю, что то, что я сделала, еще не так велико, как должно быть. Мне надо еще много сделать для того, в Запорожье и встретив родных друзей, Семена, я могла им сказать с чистой совестью: в тяжелый час я не пряталась за спины товарищей, в нашей победе есть капля и моих усилий. Семен, я знаю тебя как друга и как комсомольца. Если ты на передовой, бьешь гитлеровских собак метко, по-снай- может. Разве можем мы простить немцам муки родного Запорожья? Разве можем мы не мстить фашистам за всю ту тя- жесть, которая легла на нашу юность? Нет, за свое счастье мы будем драться так, как дрался сегодня наш Султанбаев. не знаю, где сейчас Семен, но я пом- ню о нем. Ведь с ним связано все самое учшее, что хранится в моей памяти, что заставляет меня не бояться ни пуль, ни мин, ни снарядов, что дает мне силы, когда я тащу отяжелевшего раненого то- варища. Вот так-то оно… Сейчас понесу ребятам по окопам свежие газеты. Они, каквсегда, будут благодарить, пошучивать: «Ну, кур носая наша опять бодрая». Как бы труд- но ни пришлось,-у комсомольского секре- таря всегда должен быть боевой вид. Тогда и ребятам веселее. А они у нас хорошие, Ольга ЖУКОВИНА.
23 января 1942 года. Сегодня мне ис- полняется 21 год. В прошлом году мы об- менялись с Таней в этот день такими боль- шими письмами. Получить бы теперь хоть два слова! Помнишь, Таня, когда-то ли песню о комсомольцах гражданской вой- ны: «Если смерти, то мгновенной, если ра- ше тейя прошу я новоене письмецо - А куда мне письмецо А куда же напи- напиши шу я, как узнаю я твой путь?…» 15 мая 1942 года. Воюем под Харьковом. дождь. Ребята поют «Махорочку». 1 сентября 1942 года. Еще раз перечи- тал последнее письмо, полученное год назад от родных, еще раз взглянул на самый до- рогой портрет. Все в порядке, дорогие, я 1 октября 1942 года. Через месяц будем праздновать 25-ю годовщину Октября. Ни- когда не забыть двадцатую годовщину, ко- торую мы встречали в Ленинтраде. 25-ю мы рассчитывали отпраздновать еще лучше. Эта мечта не сбылась сейчас, ничего. Следующую годовщину будем праздновать иначе! 15 октября 1942 года. В Петроград не вошли белогвардейцы, у Ленинграда новились полчища гитлеровцев. Царицын
I
10
10 января 1942 года. Московская девуш- набоя Космодемьянская совершила героиче- во славу родины. Зоя и 28 остановил в 1918 году наемников Виль- гельма, Сталинград остановит наемников на помощь. Мер ский подвиг героев-панфиловиев -- вот они, спасители одины. Таких у нас много. Они неистре- мы победим. Как мне при- Гитлера. Мы идем к нему завцы расплатятся за все наши разрушенанков. ные города, за все уничтоженные памят- оимы, с ними ятно, что Зоя Космодемьянская носила пар- ники культуры и искусства… писем от любимых родных, от друзей по шщу и Ленинградскому военно-топографическому 2198, часть 695, а Красногвардейскому педагогическому ули училищу. Напишите мне по адресу: я передам их по назначению. Красноармеец МАЛЫХИН.
Третий месяц стойко, героически обороняется Сталинград, Несмотря на яростные атаки противника, город на Волге остается несокрушимой крепостью. На снимке: гвардейцы Н-ской части в уличном бою на окраине города. Фото Э. ЕвЗЕРИхинА. (ТАСС).
,
Так и есть! Танки стоят. Пока немецкие потом разворачиваются - и полным ходом обратно в лощику. Автоматчики за ними боевые! кто-нибуль из меном Шпрехером, пусть адресу: полевая почтовая часть 123. И вот сейчас у нас затишье. Только кое-когда неподалеку шлепнется мина или
e- e-
читателей встречался с Се- напишут мне по станция 2565, 12 ноября 1942 г. «КОмСомОЛьСкАЯ ПРАВЛА» 3 стр.