Советские юноши и девушки! Самоотверженно трудитесь на помощь фронту, овладевайте техникой производства, показывайте образцы трудовой неустанно изучайте военное дело!  н * горОд екст  ТЫ 137 отд ,ПРАВДА- виот, NoNo БУДЕШЬ * *   ПРАЗДНОВАТЬ мамед рагим  Ф. ПАНФЕРОВ - Ох, и бурлит же на улице. -И ти- ше: - Брат мой. Только вы старику про него не того. Вроде как бы и не знаете, и тут же кратко рассказал о том, как не- сколько лет назад старик рассорился с сы- ном Николаем. - Старик у нас, как идолу, поклоняется углю. Шахтёр. А Николай - выучился, инженер-металлург, и махнул прочь от угля. Старик рассвирепел, закри- чал: «Ты будь хоть профессор, но от угля ни на шаг: уголь - твой кормилец». - И, забывшись, он сам так выкрикнул послед- нюю фразу, что старик высунулся из-за перегородки и, улыбаясь, сказал: - Истина. Уголёк - кормилец наш. И не только наш: и всей стравы. Вишь, как ноне заговорили все про уголёк. Весь Урал заговорил. А я что вам колтониле сел за стол и весь засветился. ку эту уголёк кормит? Кормит. Паровозы кормит? Кормит. Заводы на ём двитаются? Двигаются. Да, куда ни поглядишь, ко- зырь всему уголёк Саня подал на стол бурлящий самовар. Машенька поставила посуду, затем поджа- ренную картошку в огромнейшей сковоро- де, хлеб. - Вот, - старик вскинул над столом руки.Вот семья какая. Все шахтёры. Пра- дед мой Александр шахтёр был. Дед мой Александр шахтёр был. Отец мой Алек- сандр шахтёр был. Сын мой, - показал он на сына, - Александр шахтёр есть. И хозяйка наша, Наташа любезная, шах- тёрка. А эти - комсомольцы мои? Санька шахтёр будет, сорви голова к тому же, в придачу. Машенька- шахтёрка. - Старик о чём-то подумал и, взгрустнув, закончил: Один только непутёвый у нас, Николай. Мужик он очень умный, - сказал я. И вес большой имеет, один из руководите- лей крушнейшего завода. Умный? Не спорю, в нашем роду ду- раков не было, - старик на меня посмот- рел так, как будто я и был его «непутё- вый» сын, затем вскинул кулак, намерева- ясь ударить по утлу стола, но, увидав, что углы округлены, только и сказал: - Ку- кушка в нашем гнезде он. * * Наутро мы всей семьёй, оставив домов- ничать деда, отправились на уголь, и тут, по дороге, мне стала понятна та ревность, какая бурлила в сердце старика Корнеева к своему «непутёвому» сыну. Сын старика Корнеева, Александр Александрович Корне- ев, рассказал мне следующую историю. Лет сорок тому назад дед Корнеев, по прозвищу Буран, тотда ещё молодой ура- лец, натолкнулся вот в этой самой доли- не, куда мы шли, - тогда дикой и без- людной - на огромнейшие пласты бурого угля. Уголь лежал почти на поверхности. и Корнеев вместе со своими товарищами около месяца рыл воронку и всё равно не мог добраться до подошвы. Несусветное количество его тут, - проговорил дед и пошёл «долдонить» по всем местам о богатстве этой долины. Но в те годы Урал охватила золотая го- рячка. Люди кинулись на золотые рос- сыпи, и дед остался один. Его покинули даже товарищи. Так тянулись годы, десяти- летия. И только в тысяча девятьсот трид- цать шестом году инженеры, в полном с дедом Корнеевым, разработали гигантский проект. По этому проекту был произведён небывалый взрыв. В тридцати шести шахточках было заложено тысяча восемьсот пятьдесят тонн аммонала. Взрыв такой отбросил около одного миллиона ку- бометров земли. Он был отмечен всеми станциями, как маленькое землетрясение. Так были раздеты пласты утля толщиной в сорок-сорок пять метров. Затем прибыли экскаваторы. Тогда деда малость придавило землёй. Выздоровев, он сказал: - Это земля на меня обиделась, зато ходил по карьерам, показывал новые зале- емо в работе. А когда пря- нула война и весь Урал во весь голос за- Лампоч-м Наташа и Машенька. Сам же взялся домов- ничать. страна спасибо скажет. - Но он очень любознательный старик, говорил мне Александр Александрович. Он каждый вечер проверяет нас сколько добыли. И всегда журит. Он, например, раньше нас узнал, что в Челябинске стро- ится отромнейшая электростанция и ей по- надобится большое количество утля. Ведь это девять поездов, кричал нам только позавчера дед.-А вычто добываете? Что вы добываете? - Однако, в самом деле, что вы добы- ваете? - Ну, как вам сказать? Наша, например, экскаваторная бригада годовой план выпол- нила блестяще. Но мы этим не опраничи- лись. За несколько дней мы дали на-гора сверх плана около двадцати тысяч тонн. - Ну, и что же старик? - Позавчера сказали ему об этом. Он и вскипел: «Ага! Значит, могли дать и боль- ше плана?»«Да ведь тяжко».«Тяжко? А тем, кто на фронте, не тяжко?» И пошёл пилить. Вы и не поверите, что нас ни один нарком так не журит, как дед. Любит он это дело. Сознательно любит и потому сердце на сына имеет, на Николая то-есть. - Но ведь он такой же любознательный, Николай Александрович, как и дед. - Ещё бы! Умница. Но и деда падо понять: всю жизнь провёл на угле, а тут сын ушёл в другую область, * Мы на участке, где начальником Алек- сандр Александрович Корнеев. На этом участке работает вся его семья. Вон Машенька, эта голуботлазая девуш- ка, уже командует экскаватором. Казалось, грузная и поседевшая от мороза махина не послушает тонких пальцев Машеньки. Но махина зафыркала, как-то надулась, ивдруг рывком с жадноктью впилась в пласт угля и выкинула его на вагонетку. Пошло, Машенька? - крикнул отец. Пошло! - звонко ответила она. Мать сидела чуть поодаль от Машенъки на соседнем экскаваторе и ласково посмат- ривала то на Александра Александровича, то на Машеньку. - Молодец у нас Машенька. И краса- вица, сказала она. А откуда-то со стороны слышалась уда- лая песня. Это пел Саня, расчищая путь экскаваторам. со-Уголь шёл на-гора. Уголь шёл без оста- новки, как торная река  - Кулачина же у него. - Да у нас у всех не кулаки, а ку- валды. Один раз отец мой, - Саня не до- говорил, потому что дверь снова отвори- лась, и на пороге появилась девушка в дублёном полушубке, вся засыпанная сне- гом. 1 Дед выбрался из-за перегородки, и, сме- тая с девушки снет, обогревал своим ды- ханием её руки: - Ах ты, Машенька, Машенька! Кро- шечка ты наша! Эко как тебя всю засы- пало. А рученьки-то, рученьки-то как за- коченели!



137 отд ,ПРАВДА иот NoNe

Ja

арододыеиме

Вам, украинцы, нельзя открыто праздновать Май. Вам, белорусы, нельзя убрать на праздник свой край. У вас вместо праздничных хат - огонь, да пепел, да гарь, Но, доблестью вдохновлён, поёт в окопах кобзарь Про смех, замолкший в селе, про выжженное жильӗ, Про кровь на вашей земле, про боль, про славу её. Тайком, в дремучем лесу, вы праздник справите свой, Но ветры к нам донесут напева голос живой. И вспомнит русский ваш брат, испытанный партизан, Сражений грозный раскат и боль запёкшихся ран. Пускай на праздник весны вам выйти час не настал, И вы сквозь зубы должны петь «Интернационал».

И ты, чьи стали виски от чёрной думы белы, Ты, что от лютой тоски лицом бледнее золы, впереди, Храни бесстрашный покой, победа ждёт Возьми, что есть под рукой, и партизанить иди. Бывала правда всегда победно отомщена. Былые вспомни года: герою смерть Тебя ждёт вольная жизнь иль смерть, Несокрушимо держись и побеждай до конца. Знай: если, подлую дрожь и жалкий ужас презрев, Со смертью битву начнёшь и будешь О, веруй, Родина-мать дождётся светлого дня, Как будет солнце сиять, проклятый мрак прогоня! Как день тот будет силён, как небывало хорош, Когда в пыланье знамён на майский праздник пойдёшь! Перевод с азербайджанского М. ПЕТРОВЫХ.

ародоамеима

:СРОЧНАЯ МОСКВА КОМСОМОЛЬСКОЙ ПРАВДЕ-

еГО-ЗАПАдНЫЙ ФрОН?

СРОЧНАЯ ШОСКВА КОМ СОМОЛЬСКОЙ ПРАВДЕ





не страшна, но смерть храбреца,

ПЕРЕДАЙТЕ отВЕТ МОЛОДЫХ ОрУЖЕЙНИКОВ НАВЕГО ЛЕЙТЕМАНГУ НИКОЛАН ГАЛУШКИНУ ТЧК ЖЕЛАЕМ БЫСТРЕЕ ДОВЕСТИ СЧЕТ ИСТРЕбЛЕННЫХ ФРИЦЕВ ДВУХСОТ И бОЛЬШЕ ТЧК МЫ ДОЛГУ НЕ ОсТАНЕЫСЯ Тчк апреле все комсомольцы нашего цеха перевыполнили плам тчк ДОПОЛНИТЕЛЬНО ИЗГОТОВИЛИ ПЕРВОМУ МАЯ СВОИ СРЕдСТВА ВООРуЖЕНИЕ ДЛЯ ОДНОГО СТРЕЛКОВОГО ПОЛКА буЛЬТЕ ЗДОРОВЫ 

Иван эотов тЧк оружие большОм ходу фронте гоЛОВ пОлегЛО чудесно ТЧК СТО вОСемьЛЕСят Семь ВрАжеских

биться, как лев,

Рухи тчк день первого мая думаю вас друзьях зпт творшах оружия ЛЕЙТЕНАНТ НИКОЛАЙ ГАДУШКИЮ. тчк привитЕ СнабПерский ПривЕт

Пусть в алых лентах портрет поднять, как знамя, нельзя, Вы вечный ленинский свет храните, в сердце неся. 



РУССКИИ ПАРЕНЬ Два года тому назад его жизнь была похожа на праздник. Он не рвал весной ветки цветущих деревьев, - в его окно вливался аромат всех садов. Его счастье было полным, словно озеро, наполненное до краёв прозрачной влагой. Во сне перед ним всплывали образы Пушкина, он слы- шал шуршащую поступь «Незнакомки» Блока. На его столе лежали томы Ленина, Сталина, Гегеля, в которых он находил ответы на свои вопросы. Он любил свой цех, любил поле, набе- режные, мосты над рекой, застывшие в по- лёте, словно брошенные смелой рукой талантливого строителя. После дождя он ждал радуги, Она концами своими упира- лась в берега, изопнувшись над рекой фантастической аркой, и он любил про- плывать сквозь неё на белом волжском пароходе. парню. И он идёт, гордый, неутомимый, красивый и стремительный, смело глядя в лицо судьбе, смерти, будущему, И, мо- жет быть, с вышины, задёрнутой пологом дыма, среди бесчисленного множества звёзд следит за ним одна, далёкая и маленькая, оберегая его жизнь и юность. В глухой, занесённой снегом деревень- ке, в избе, доотказа пабитой людьми, оп остановится, вынет из кармана промёрз- шую краюшку хлеба или сухарь, поднесёт к губам чарку водки, подмигнёт соседу и неожиданно улыбнётся. И все заметят, что это простой юноша, вихрастый паре- нёк откуда-нибудь из Рязанской или Горь- ковской области. А оп поёжится, при- строится где-нибудь на уголке стола и уснёт в самой невероятной позе, чтобы завтра снова уйти в свой тяжёлый, опас- ный, бессмертный путь. Если в эту ми- нуту его спящего увидит мать, она чуть выше приподнимет голову. Если его уви- дит девушка, она никогда его не разлю- бит. Если его увидят друзья, они никогда ему не изменят. Его сердце не энало усталости, и мечта его летела к солнцу. Перед ним лежало много дорог,-- он выбирал самую прямую, Перед ним было много хороших городов, он выбирал самый лучший. Он был смел, дерзок. У него были широкие творческие планы. Он думал о многом. Когда враг перешёл границу, русский парень поступил так, как подсказывала ему совесть: он взялся за оружие и ушёл в поход. Глубокая складка легла на лбу между его бровями. Она осталась навсег- да печатью осжесточения и преждевремен- пой взрослости. (Лишь изредка, когда, при- летит из родных краёв конверт. чья- то незримая ласковая рука разглаживает эту складку). Гусский парень понял, что его удел -удел солдата. Было тяжело… Танки врага рвали налпу оборону, врезались в расположение наших частей, заходили в тыл. Много пришлось понести жертв, пока мы научились бить врага. Русский парень учился воевать, и луч- шим его учителем была ненависть… Немцы пили французское вино, гор- танили пьяпью песии. Из зажжон- еевистышались смех и отучил их от этой роскоши и заставил глодать копыта дохлых лошадей. Но тог- да, в первые дни войны, немцы были еще веселы, а русокий парень был зол и мрачен. Пришёл день, когда русский парень

МАРШЕВИКИ Никогта не забудет воин то место, где он впервые взял в руки оружие. Навсегда останутся памятны эти землянки в лесу, хвойные костры, многоцветные переливы утренней зари, на которой чётко, словно на гравюре, вырисовываются сосны. Здесь мы приобретали военные навыки, здесь готовились к самому ответственно- му экзамену, который предстоит выдер- жать в недалёких уже сражениях. Не- вольно вспоминаю, как в десятилетке, го- товясь к испытаниям, мы повторяли прой- денное, спрашивали друг друга: Ну, как, выдержишь? И если кто-либо чувствовал себя сла- бым, его ободряли товарищи, ему ещё раз об ясняли непонятную алгебраическую фор- мулу. Так и сейчас- дни напряжённой учёбы позади упругие мускулы и зака- лённые сердца готовы к любым испыта- ниям; но проверим ещё раз: нет ли сла- бых духом, всё ли понятно каждому? По улице посёлка в лад оркестру про- ходят маршевые роты,- лучшие комсо- мольцы, отлично обученные бойцы. На поясах подсумки, за плечами белые по- ходные мешки. Быть может, уже скоро мы вот так же пройдем по улице осво- бождённой деревни. Быть может, идущий со мною рядом маршевик Андриевский, молодой, подающий большие надежды стрелок и талантливый художник, кото- рый всегда искусно оформлял газету на- шего соединения, ворвётся, заколов фаши- ста, в свою родную хату и обнимет родных, тоскующих о нём, с таким не- терпением ожидающих его прихода. Победа! Это горячее слово не только у нас в груди. Оно согревает всех - и ста- рого, и малого. Вот и сейчас - мы идём на станцию; навстречу из школы в по- сёлок бегут пятиклассники, они привет- шиво улыбалтол, в краснозвёзд- ном шлеме, самый бедовый, кричит: «До свиданья, добейтесь пюбеды!» детвора, пионеры-тимуровцы, Наша завистью смотрят на колонны бойцов. В каждом красноармейце они видят героя. И действительно, сколько пока неизвест- ных тероев идёт в маршевом строю! Пом-

оказался в окружении. Он понял, что без мобилизации и всех жизненных, ду- шевных и военных сил победить врага нельзя. Может быть, тогда он убедился, что нельзя победить без жесточайшей, железной, беспощадной ди- сциплины, что с благодушием, с беспеч- ностью нельзя жить. Боль и стыд обожгли душу парня, Он выбился из окружения и встал в первые ряды сражающихся. У решимости нет гра- ниц и пределов. Когда враг подходил к Москве, когда некоторые паникёры тряс- лись от страха, он по шесть раз в день ходил в атаку. Он опрокинул пемца и погнал его вспять. Это было первое его торжество. Он мок под дождём. Он дрожал на спе- гу. Он изнывал от зноя. Стиснув зубы, оп полз, волоча перебитую руку или но- гу. Бомбёжка, котда над толовой, замыкая круг, воющей каруселью кру- жат бомбардировщики, может состарить человека, согнуть его, раздавить. Но рус- ский парень не согнулся, не впал в уны- ние, он только твёрже стал на ноги и приобрёл уверенность, которой ему не- хватало в первые дни войны. Он даже спова начал петь и шутить. Иногда он отступал, иногда наступал, иногда стоял в обороне. Месяцами жил в земле, редко показываясь паверх, Тран- шеи наломинают раскопки какого-то древ- него города с длинной извилистой улицей, с переулками и тупиками, с землянками и домами, с дверьми, с оконцами из бу- тылочного стекла, с печками и с ходи- ками на стене. B вемлянках живут семьи команды, сосвоими радостями и торестями, со спорами и чаяниями. Соседи ходят в гости друг к другу, игра ют на тармошке, пляшут, пишут письма, получают ответы и круглые сутки следят за врагом. В сущности, человек может вынести эту трудную жизнь в узкой глиняной щели только потому, что в нём живёт неистребимая вера в победу. Он знает: рано или поздно придёт день, когда он вырвется на простор, прикатит домой, в свой город, наденет чистое платье, причешется и мед- ленно пройдет по главной улице, по пло- щадям и набережным, по скверам, мимо знакомых памятников, мимо цветников, мимо театров и музеев, мимо зубчатых стен. Будут греметь оркестры, и будет очень светло, и будет очень весело. Мы все, от красноармейца до члена правительства, говорим о нашей победе. Мы говорили о ней в первый день вой- ны, мы товорили о ней и тогда, когда враги были под Сталинградом и в горах Кавказа, мы говорим о ней сейчас, когда немцы отогнаны далеко за Курск. Она придет к нам - победа, выстраданная, омытая слезами и кровью, желанная и большая. От нас зависит ускорить ее шаги. У нас много самолётов, много танков и горючего. Но чем больше вы дадите тех- ники и оружия русскому парню, товари- щи из тыла, тем быстрее он разгромит врага. Он не даст врагу вотокгуть. От выбросит сго проть с пашей советской цепких вражеских лап, рассеет мрак, по- висший над Европой, выйдет на пере- крёсток дорог и скажет народам: Путь свободен! Қапитан А. АНДРЕЕВ. Н-ский госпиталь.

ню, и мы в детстве преклонялись перед славными воинами, и, если отец или брат твой были участниками гражданской вой- ны, законная гордость переполняла твое сердце. Недавно я перечитывал Пушкина. у него есть такая запись: «Гордиться сла- вою своих предков не только можно, но и должно… Бескорыстная мысль, что вну- ки будут уважены за имя, нами им пере- данное, не есть ли благороднейшая на- дежда человеческого сердца». (Том V, 1933 г. Наброски). Да, советский юноша, молодой воин, гордится своимн предками, в бою он бу- лет достоин их и внукам своим передаст умноженную воинскую славу своего ро- да. Русских никто, никогда не заставил покориться. И не заставит! Ненсчислимы наши силы, неисчисли- мы резервы наши, Я оглядываюсь сей- час на шеренги нашей маршевой роты, и сердце чаще бьётся от гордости: какие люди идут! Здесь люди самых разных профессий и жизненных судеб: слесаря и художники, плотники и музыканты, кре- стьяне и юристы. Сталинградский поэт Израилев, комсомолец, бывший студент литературного института Союза советских писателей, тоже в строю маршевиков. Одно из своих послелних стихотворений он посвятил II. И. Чайковскому, чей домик разрушили немцы. Презрением клеймит вандалов и убийц молодой поэт: они мог- ли разломать рояль, сжечь ноты, но «музыку его поди заставь упасть перед тобою на колени». Да, здесь фашисты бессильны! Финала Шестой симфонии никакой орудийный гро- хот не заглушит. Многие фронтовики рассказывают, что песня, задушевная на привале и гневная в бою, очень нужна бойцу, Так будь же юрылатой, наша песня, лейся звонко, что- бы, догоняя тебя, шла мололость марше- виков по освобожденным селам и горо- навстречу радостному весен- них птиц, навстречу нашей победе!… Младший сержант В. УРАН. Полевая почта 54753-Е.

На большом полотне, написанном заме- чательным художником, или на кино- ленте, я хотел бы увидеть рус- ского парня, идущего дорогой войны, которую мы символически называем путь на запад. Кварталами горящих домов, через сугро- бы снега, смешанного с комьями мёрзлой грязи и залитого кровью, мимо стону- ших раненых лошадей и омертвелых тан- ков с развороченными боками он идёт, чуть подавшись вперёд, неторопливо, но неотвратимо и настойчиво. Он бредёт по пояс в снегу. Он с боем врывается в сёла и города. Пальцы его рук затекли, потому что он по трое су- ток не выпускает из них пистолета. Проходя мимо пленных, он не задержи- вается и не кричит, потому что гнев перехватил ему горло. Его взгляд устрем- лён через их головы, через верхушки деревьев, через крыши городов- на запад. Косматые вьюги набрасываются на не- го. Мороз сковывает челюсти. Едкий дым застилает глаза. Дорогу загораживают взрывы. Но он идёт. А когда итти дальше невозможно, тогда начинается бой, боль- шой, настоящий бой. В эти часы земля походит на кипящий и клокочущий огненный вулкан, Сразбега сталкиваются лбами танки. Они таранят друг друга, скрежеща сталью, в исступ- лонии встают на дыбы. Лопаются гусени- цы, накаливаются башни, танки стонут от ярости. Громадные, они умирают, караб- каясь друг на друта. Самолёты описывают в воздухе немыслимые вензеля. Бак огромные, хищные птицы, они с визгом гоняются друг за другом, цепляются за хвосты, клюются, и, не выдерживая ад- ского напряжения, вспыхивают факелами и падают вниз, теряя крылья. Тягачи тащат тяжелые гаубицы. а- тятся на лыжах пулематы. Бешено ска чут лошади. Всё кругом стреляет, ревет, лязгает и движется. Но в этом огненном вихре, в сатанинском хаосе разрушения есть своя закономерность. Железная ло- гика действий разрушает, ломает, сметает Тк чорту всё, что мешает итти русскому

b

e Ю

(a

b,

ГИ е, И- 11 гү M. И- И- Б- гу

Тщательно готовит экипаж свою бомбар- дировочную машнну к дальнему поле- ту. На снимке: механик по приборам гвардии старший сержант комсомолец A. АНКУДИНОВ выверяет указатель скорости. Фото Ник, соловьева,

Снежный буран сбивал, валил с ног. Он хлестал жгучей пургой в лицо, слепил глаза, глушил, и мы не знали, куда деться от такого раз ярённого зверя. Сквозь бу- шующую белую стену мы видели, как в стороне от нас в каком-то здании мельте- шили огоньки. И мы, решив, что там наше спасенне, покинув маленькую железнодо- рожную станцию, пробивались к этим огонькам. А буран бушевал, потешался над нами, кидая на нас целые сугробы… И странно, вместе с рёвом, со скрежетом бу- рана до нас ещё доносилась песня. «Во глухой степи-и-и,-- пел кто-то не- устойчивым баритоном и тут же срывался ва дискант, -- за-ммерзал ямщи-и-ик!». на дискент, за-ммерзал ямшии ку петь?- с досадой подумал я, шагая на огоньки, прикрывая лицо варежкой от злых снежных ударов. И вдруг столкнул- ся с кем-то грудь с грудью. - Ну, вот, ещё кого-то несёт, вырвалось у меня. -Дяденька! Гляди, утонешь в буране. Қуда прёшься? Айда к нам. Во-он огонёк- то,и пошёл, не запахивая полы полушуб- ка, снова затягивая неустойчивым барито- ном: «Во глухой степи-и-и». Он шёл, не переставая петь, борясь с ударами бурана, разводя широко руки, как бы отбрасывая густые заросли камыша. Вскоре он плечом открыл дверь, и мы вва- лились в хату. И только тут, отряхнув- чись от снега, я глянул на неугомонного гевуна. Лицо у него пылало, как раскалён- ная плита. Он ещё совсем молод - ему, может быть, лет шестнадцать. Глаза у не- го чуть раскосые, но удивительно голубые. - Кто ты будешь, паря-запросто скросил я.

Го

b, 3- 10

И. б,

Только черты лица у неё гораздо тоньше, румянец на щеках мягче, голубые глаза светлее и с блеском. - Вот, а меня никогда не пожа ожалет, хоть сосулькой домой заявись, с детской обидой произнёс Саня, хотя сам тоже об- метал Машеньку. Дед через плечо сердито кинул ему: - Ты мужик, Санька. Тебя ещё надо в семи водах при морозе купать, чтобы толк-то из тебя получился. А она девуш- ка - цветочек степной. - Этот цветочек степной, деда, сегодня на экскаваторе двести четырнадцать про- центов зашиб. У-ух, деда-а! вскрикнула Машенька и закружила деда, но тут же, увидав меня, застеснялась и шопотом спро- сила Саню: - Это кто у нас? А-а? - На дороге, в буране подхватил я его, - так же шопотом ответил Саня, скры- ваясь с Машенькой за перегородкой. Дверь снова отворилась, и на пороге по- явились уже двое. Впереди женщина, за ней мужчина. Женщина небольшого роста. круглолицая, с живыми, смеющимися гла- зами. Мужчина был ростом почти под пото- лок. Он отряхивал с себя снег голой ру- кой, как пыль. Отряхнувшись, он повесил свой полушубок в ряд с другими, затем пя- тернёй расчесал на голове волосы и шаг- нул ко мне. Я посмотрел ему в лицо, и в моей памяти мелькнуло что-то знакомое. Где-то я видел вас? - проговорил я и поднялся ему навстречу. - Всё возможно. Всё возможно. Урал большой, и людей на нем уйма. Все воз- можно,- говорил он баритоном и, пожав своей огромной рукой мою руку, доба- Однако, повторим: я есть Алек- сандр Александрович Корнеев, как и мой отец, с которым, вы, по воей видимости уже перезнакомились, есть тоже Александр Алекеандрович Корнеев… И дед наш звал- ся так же. Такой род. - Ох, ты,- воскликнул я про себя и тут же вспомнил своего хорошего знакомо- го, Николая Александровича Корнеева, ин- женера, с которым мы как-то столкнулись на «нетронутом Урале», около минеральных копей. - Так он же на него очень похож, только постарше, да под глазами следы какой-то чёрной пыли. - И, сказав свою фамилию, я спросил: у вас нет ли родственника? Знаю я Николая Алексан- дровича Корнеева. Александр Александрович Корнеев с глянул за перегородку, затем отдирая с усов сосульку: гласии

I-

)-

- го

«моЛОДой вЕСНы гоНцы…» Б. Рис. тильзит инстербуРг

c-

!

e-

Человек же,ответил он, всё так же открыто улыбаясь.-Родился, конечно, как и все, что достоверно знаю. - Ну, это ты, Санька, врёшь,- раздал- ся с полатей хриповатый голос. - И отку- да тебе знать, как ты родился? - Следом за этим с полатей сполз старик. Голова у него совсем лысая, только где-то на за- тылке, как нарочно, торчит клок волос. Я осмотрелся. Хата обширная из огром-- ных, поспаревших сосновых брёвен. И всё в хате сделано на веки-веков: крепкие, из широких досок, полати, тяжёлые, толсто- ногие табуретки, на стенах массивные ра- мы, заполненные фотокарточками, перепле- ты окон тоже необычные. Но, главное, стол. Он стоял почти посередине хаты на таких толстенных ножках, что, казалось, за таким столом могли бы сидеть только слоны. И тут же мои глаза остановились на углах стола. Углы были весьма неровно отпилены и закруглены. На углы глядишь? - Саня кив- нул на старика. - Его дело рук. Не-ет. Отпилил-то мой отец. А дед, бывало, как грохнет кулаком по углу и прочь отвалит. Ну, наутро новую крышку делай. Отцу надоело, он взял, да и отпилил углы-то. Саня засмеялся, добавляя, - эдакий он у нае, дед, Буран. Не зря в посёлке его Бу- раном прозвали. Бураном?-проговорил я, что-то вспо- миная, одновременно ощупывая углы сто- па, представляя, как дед ударюм кулака отваливал их. - А с чего же это он отва- ливал так? Заспорит с отцом или с кем и тяп по углу. опаской  громко произнёе,

I,

Ефимова.