Да здравствует могучий Советский Союз, надёжный оплот и славы народов нашей Родины! Да здравствует советская Отчизна!  На мЫ карнаТах * м А Развеяв горький запах дыма, Ветра весенние летят Над молодым цветеньем Крыма И над предгорьями Карпат… Привет и слава стенам древним, Стоявшим насмерть городам, Привет аулам и деревням И воскресающим садам! Привет тому, кто в утро Мая В бою грохочущем идет, Привет тому, кто, не сгибаясь, Освобожденья страстно ждет! Да будет Май горяч и светел! Победа близится… Она Неудержима, словно ветер, И ноизбежна, как весна.

Вероннка ТУШНОВА.

НА БЕРЕГАХ НЕВЫ могли налюбоваться на наш берег, берег без немцев, на чнопую воду весеннего за- лива. Вдруг в поле нашего зрення медлен но, спокойно и важно вошел океанакий па- роход. Он был виден, конечно, и без стерео- трубы. Он двигался, влекомый буксиром, он возвращался в свой дом - в порт, на место постоянной своей стоянки. И с новым вол- нечием мы подумали о старой обыкнивен- ной вещи, о том, что ведь Ленинград -- эго портовый город, что близок день, когда на- шн корабли пойдут отсюда в западные мо- ря и океаны. И оттуда поже придут кораб- ли, придут свободно и спокойно. Сюда по новым им волнам Все флаги в гости будут к ная, И запируем на прокторе. Мы можем без устали перечислять при- знаки нашей свободной весны, потому что мы не перестали ей радоваться. Можем без устали говорить и о великом, и о ма- лом, потому что и в малом можно уви- деть великое. Хочется сказать, например, и о таком событии, какое в эти дни про- изошло в квартире семьи Сорокиных на улице Некрасова. Здесь, как и во всех ленинградских квартирах, перед 1 Мая произвели гене- ральную уборку: оштукатурили и побелили «верхние перекрытия», или «накат» - пото- Что же,- сказал отец, когда все бы- ло закончено,- придется еще пожить с фа- нерой. - Подождем, когда «Краюная гор- лок осыпавшайсякр стрела; натерли «тижиие перекрытииБлиже кадному, остались унылы: они наполовину были забиты фанерой. Семья стеклила окна за время осады три раза, но всякий раз стекла снова вылетали. Для того чтобы застеклить четвертый, последний раз, сте кол уже не было. ка» и «Белый бычок» дадут нам стекло… - Нет,- подумав, возразил ему сын Виктор, школьник.-«Белого бычка» ждать долго. У нас есть в доме стекла! -Где? -- изумился отец. А вот! … ваволнованный своей дезо- стью, сказал Внтя, нас, папа, целых восемь зактекленных и окантованных порт- ретов. Одних бабушек две и дедушек два: когда дедушка молодой, в котелке на го- лове, и когда он уже герой труда. Я уже смерил! Они на окна кавс раз. Папа! их потом опять застеклим, а пока… Да! Они немно много потерпят,- сразу согласился отец. И в тот же день мать до сляная про- мыла окна, застекленные двумя бабушками и одним дедушкой в котелке, а отец Витя уже стеклили кухню. Впервыев Пер- вомай в квартире Сорокиных стало так светло, как давно уже не было. В квар- тире -- праздник. вот в садике, собравшись вокруг вос- питательницы Марии Васильевны, итрают воспитанники детского дома. Садик уже прибран. Сюда привезли много песку. Это песок из разобранных на Невском шитов, закрывавших его огромные витрины. Ребя- та с восторгом играют в чистом, ласковом песке. - Ну, повторяйте же за мной, ребят- ки! - говорит воспитательница и поет по- следнюю строфу песенки. - Ну! Нестройный, похожий на птичий, хор детских голосов старательню подхватывает. Отлично!-говорит воспитательница. Отлично споем ее Первого Мая. И, услышав это, шестилетний Сережа муратов деловито осведомляется: - Тетя Маруся! А мы эту песенку Пер- вого Мая где петь будем? Опять в бом- боубежище? Да? Нет, Сережа! - опвечает Мария Ва- сильевна. -- Мы в этот Первомай в бомбо- убежище петь не будем. Мы будем петь - Это хорошо! Я люблю садик. Я не люблю бомбоубежище,- важно отвечает Сережа тоном настоящего, испытанного об- стрелом ленинградца… О. беРггОЛьц, г. МАҚОгоНЕНКо. ЛЕНИНГРАД, 30 апреля. (По теле- нефону). ТА Когда-то давно, еще до войны, каждый ленинградец перед Маем обязательно посвя- щал несколько часов восхождению на вышку Исаакиевского собора. Человек шел по узким в крутым лестнл цам очень долго. Надо было подняться на 106 метров. Он не раз присаживался отды- тать, Он шел в сумраке, в духоте голу- Синого помета и древней пыли, перед са- мой вышкой карабкался по лестничкам, почти отвесным, и, сделав последний шат из мрака и духоты на вышку, останавли- вался почти ослепленный: сверкающий, многокрасочный простор стремительно рас- пахивался перед его взором. Огромное небо, полное ветра, солнца и облаков, открыва- люсь ему. И Ленинград, весь Ленинград, город-исполин, который был виден до сих пор только частями, расстилался внизу, вольно и далеко расходясь во все стороны света. Как зачарованный, полный необычайной гордости и восторга, медленню шел ленин- градец вдоль решетки вышки, разглядывая и узнавая с высоты любимые черты своего города: вот серо-голубая лента Невы, кру- жевные арки Охтинского моста, прямая ка- менная стрела Международного проспекта, летящая на ют, в глубь страны, а за ней купы пушкинских парков, а дальше порт регу, ках стадо допотопных животных. снова Нево вхоляая взвливСли свинцовых вод которого возвышается си- луэт Кронштадта. И кругом простор, ро. стор, насколько хватает глаз…

МЫ в кРыму Крым! Неудержимым порывом советских войск враг был опро- кинут и сброшен в бушующее море. Вот он, советский воин- победитель. Крепко и навсегда встил он на рубеже родной земли и, подставив лицо грозному штормовому ветру, смотрит на яростные волны прибоя. Отгремит война, успокоится распалённое боем и гне- вом сердце, и этот вот солдат снимет с плеч автомат, снимет шапку- ушанку и выгоревшую, видавшую виды гимнастерку, наденет белые брюки и лёгкую шёлковую безрукавку и приедет сюда отдохнуть. Дворцы раскроют перед ним двери, кипарисы протянут к нему души- стые ветви, и волна синего моря обнимет его своей прохладой. Фото военного корреспонданта «Комсомольской правды» А, ГЛИЧЕВА. 

Карпаты! Седые хребты хранят следы многих жарких битв и память о беззаветной отваге и преданности русского человека. гнева и ненависти нашего Здесь камни накаливались от огня, солдата. 28 лет назад здесь гремела артиллерия генерала Брусилова и стозвонное эхо сотрясало глубокие ущелья. По этим склонам шла неугомимая и непреклонная в своей решимости русская ней отборные баварские полки. в атаку пехота, и в страхе пятились перед И снова гремит на Карпатах разгневанная советская артилле- рия, и долго-долго будут помнить немцы уверенную поступь нашего солдата, сокрушившего все преграды и вышедшего на наш госу- к вершинам, возносит советский «Комсомольской правды» И. пАГИНА. дарственный рубеж. Вперед и выше, воин бессмертие наших побед. Фото военного корреспондента

ПЕРЕДНИИ КРАИ РОЗРАЧНЫЕ облака, чуть окра- шенные восходящим солнцем. Дымки далеких пожаров. Гасну- щие звезды. Тускнеющие искры ракет. Последние крики ночных птиц, и в светлеющем небе первая, неуверенная трель жаворонка. Силуэты мертвых, под- сеченных осколками берез и острый запах остался невредим. Мертвый товарищ нил жизпь живому. Павлов лежал так, что солнце, жаясь в лужице, светило ему в глаза. следний комок грязи, высоко взрывом, плепнулся в лужу, а когда успокоилась, Павлов увидел в ней жение танка. По полю важно, Павлов не шевелился, хотя все тело бо- ледо от неподвижности. Он покосился н лужицу ему показалось, что люк танка осторожно приподнялся. Или это померещи- лось? Налетел ветерок, затянул воду рл- быю, и отражение танка расплылось. Навлов в ярости скриппул зубами. Этет скрип отдался в напряженном мозгу, каз гром, но, когда шум в ушах утих, его обо- стренный слух уловил пастороженную ти- шину переднего края. Выстрелы раздава- лись редко, только вдалеке била одинокая пушка. Вдруг пенье жаворонка заглушило нудное гуденье немецкого самолета, и сей- час же с нашей стороны допеслись звон- кие удары - это у артиллеристов били тревогу. Павлов представил, как ефрейтор кочетков - спокойный бородатый сиби- ряк - бьет в снарядпую гильзу, подве- шенную к дереву. Когда самолет улетит, кочетков спустится в землянку командит батареи, закурит, закашляется от крепкой махорки. Павлову вдруг страшно захото- нось курить, и ои с досадой подумал, что висет в кармане тоже промок и потом при- дется сушить табак. Солнце садилось. Тень от танка все больше вытягивалась вдоль шоссе, она за- крыла голову, туловище, поги бойца, и бы- ло что-то спасительное, ободряющее в этой невеомой защите. Тень слилась с сумер- вами, и землю окутала ночь. Звякнул металл. Немец, сопя и чавкая по грязи, вылез из танка через нижний люк и подошел к Павлову. Минуту он сто- ял, потом ткнул ногой тело Прохорова, при- слушался. Присел, расстегнул шинель Пав- лова, гимнастерку, начал шарить по кар- манам. И вдруг рука немца вздрогнула, на- сторожилась - он почувствовал теплоту живого, папряженного тела. Настал момент действовать. Павлов легко взметнулся и ударил немца ножом. Немец без стона рух- нул рядом с мертвым сержантом. Одним прыжком боец вскочил на танк. Колпак башни был сорван и отверстие за- тянуто от дождя брезентом. Боец полоспул ножом по брезенту. Навстречу из глубины танка раздалась автоматная очередь. Пули прошили парусину. Павлов швырнул вниз гранату. Вихрь горячего воздуха вырвался из люка. Но Павлов уже был под тан- ком - он подкладывал ящик с толом. Стремительно мчались секунды. Немцы всполошились. Сырая весепняя земля былӑ залита мертвенным светом ракет. Немецкие пули цокали о броню и уносились в тем- ноту с противным сверлящим визгом. Пав- лов успел сделать свое дело. Он уже бежал по придорожной канаве, когда позади вспыхнуло ослепительно яркое пламя. Пав- лов упал в воду, и рядом шлепнулись в грязь бесформенные, изжеванные огнем ку- ски стали -- все, что осталось от танка. Когда ракеты погасли, Павлов вернулся к Прохорову и унес мертвого товарища на свою землю, навстречу друзьям, спешив- шим ему на выручку. * гари, которого не в силах заглушить даже ароматы весны. Это лания фронта. к немецким траншеям, накренив- иись в канаву, на дороге стоит «тигр». Пушка его вытянута на восток, к нашим окопам, и утром солнечные лучи прони- кают в переднюю, смотровую, щель танка. Тогда немецкий наблюдатель, прячущийся в танке, замирает. Но проходит час-дру- гой, тень танка вытягивается через шоссе, и номец осторожно приоткрывает смотро- Бую щель. Пряное шоссе - нерв армии - под постоянным в атом болотистом крае паблюдением немцев. Полковник Беляков приказал: послать почью к танку двух лазутчиков с задачей уничтожить наблюдателей, заложить тол и взорвать «тигра». *

МАИСКАЯ НОЧЬ ЕИЧАС ночь. Над головой небо со- всем черное, безлунное, а на нем горят крупные, нестерпимо яркие майские звезды. Звезды… Когда- то они были предметом поэтического созерцания, а теперь они- надежные спут- ники солдата. По ним можно распознать, в нахонитея розной дом, ка- кой стороне враг, и не раз отбившемуся или раненому бойцу они безошибочно указывали путь в его роту. В неколебимой, ничем не тропутой ти- шине в лесу слышно, как лопаются почки, и утром на ветвях можно будет увидеть уже первые бледнозеленые листочки, еще покры- тые нежным пушком. В ушах от тишины беспрестанно переливается легкий, мелодич- гу- ный звон. Порой на деревья налетает стой, плавный ветер, глухо гудит и раска- чивает верхушки сосен и, прорываясь вниз сквозь ветви, овевает лица бойцов све- жестью и ароматом весеннего цветения. Несколько часов назад, котда еще только начали просачиваться звезды в просветы между сосен, к разведчикам пришел лейте- нант Щукин - человек с легендарной бое- вой биографией и необыкновенной жизнен- пой удачей. Он - разведчик с самого нача- ла войны, и даже бывалые фронтовики, та- кие, что прошли огонь и воду и которых ничем не удивить, и те поражались необык-Мы новенной смелости и дерзости лейтенанта нЩукина, У него столько наград, что они еле умещаются на его груди. бой- Солдаты,- сказал лейтенант цам, - собирайтесь. Пойдем за немцем. Он повел своих бойцов к деревне. Ни сло- ва, ни звука, только иногда несмелый треск сучьев под ногами да шелест ветки, заде- той плечом. Лейтенант Шукин положил бой- цов у изгороди и начал чутко прислуши- ваться. Деревня была занята немцами. Они бес- ошумно сновали по темным улицам. Разведчики лежали долго. Наконец к лейтенанту Щукину пришло решение. Оно, как всегда, было неожиданным и до лихо- сти смелым. Бойцы подкрались к крайним домам и остановились за углом. - Построиться! - тихо скомандовал лейтенант Щукин. - По три! Быстро… Бойцы понимали его с полуслова. Они мгновенно построились в колонну по три че- ловека. Лейтенант скомандовал, и бойцы, отчеканивая шаг, пошли по деревне вдоль улицы. Мима них двигались немцы по од- они думали, что мимо них строем идут свои. Навстречу разведчикам по дороге прошел немецкий отряд таким же строем, с офицером сбоку. Бойцы держали наготове гранаты, но немецкий отряд прошел мимо и свернул в проулок. Лейтенант Щукин продолжал вести своих разведчиков в глубь деревни, все вре- мя высматривая, где светятся окна. Нако- нец около одного дома в проулке они оста- новились. У крыльца стоял часовой, и сер- жант Дарьин одним взмахом руки бесшум- но убрал его. Лейтенант Щукии вошел в избу с под- нятой в руке гранатой. - С праздником! -- весело сказал сер- -жант Дарьин. Прошу выходить. Три офицера и один солдат медленно под- пяли руки вверх. Их по одному вывели из сизбы и забрали все бумаги. У крыльца лей- тенант снова построил свой отряд, замешав строй и пленных с завязанными руками и ртами, и разведчики таким же четким шагом вышли из деревни, не сделав ни од- ного выстрела… I-в Эта история может показаться невероят- ной, но она -- факт. И я рассказываю об этом факте именно потому, что он -- знаме- ние времени, своего рода показатель воин- ской доблести советского солдата 1944 года. Когда человек, ни разу не слышавший орудийного залпа, прямо со школьной скамьи бывает брошен в жестокий бой и тут жо идет в штыки, встречаясь с врагом грудь с грудью, ему многое еще непонят- по, непривычно и очень страшно. Сердце кслотится в груди, широко раскрытые глаза застывают. Но когда этот юноша за три года войны не один десяток раз сходился вруко- пашную, когда он познал горечь отступле- ния и радость выигранной битвы, не раз выползал с поля боя с перебитой ногой или ключицей, испытал мучительную жажду жизни, прошел сквозь все невзгоды, злоклю- чения, через мороз и ненастье, узнал цену селдатского сухаря и дружбы, а впереди видит желанную, выстраданную победу, в душе его водворяется мужественное, не- поколебимое спокойствие. Тогда ему уже ни- чего не страшно, кроме смерти, а над нею он смеется.



Трудно описать поведение человека в бою. Но если человек встал с земли и, качаясь от ран, пошел навстречу врагу,- это уже подвит, и такие подвиги, как цемент, скреп- ляют нашу армию. Мы давно простились со всем, что связывало нас с мирной жизнью, , и пошли колесить по военным дорогам Ро- дины, прихватив с собой оружие, шинель и шутку. Оружие, чтобы убивать врага. Ши- нель, чтобы укрыться под ней от ветров и дождей. И шутку, чтобы в трудную минуту сотреть сердце --- свое и друзей. Трудно бывает на войне. Но что ж! Та- кова уж наша солдатская жизнь, Вот и праздник встречаем не так, как положено, нет ни стола, ни скатерти на столе, ни та- релок, нн рюмок с тонкими ножками, ни торжественного света. Звездная весенняя ночь да вздохи ночного леса. помним 1941 год. В ясный, соднеч- ный день на мирный народ обрушились не- умолимые события. Мы выдержали беспо- щадный удар. Мы остановили осатанелого, закованного в броню врага; остановили не проливами, не морями и океанами - соб- ственной грудью, огнем, возмущенным справедливым гневом, и берег Волги был не преградой, а опорой, на которую мы крепко встали ногами. Теперь мы диктуем свою волю врагу. B начале войны мы жили прошлым. Слишком глубоко сидела в нас мирная жизнь, чтобы сразу отказаться от нее, отор- вать от сердца. Прошлое стояло рядом, а будущее было далеким, Оно неясно маячи- ло вперели в дыму и огне. нему нужно было итти через сражения. Отступая, мы оставляли селения, уто- пающие в зеленых садах, и синие глаза мальчиков и девочек провожали нас в дале- кий путь. Возвращаясь, мы не нашли того, что оставляли. На месте селений были оди- покие трубы и пепел, на месте домашних очагов -- горе и следы немецкого сапога. Синие глаза мальчиков и девочек угасли. Одних убили, других угнали в рабство. дость победителя перемешивается со слезами никогда не забудем! И именно поэтому мы так стремительно идем вперед. -Ах, майская ночка, хороша ты сегод- ня, говорит сержант Дарьин. Три офи- цера и солдат - четыре «языка» за один раз. Такого у нас еще никогда не бывало… оп добавляет: II, подумав, -Три раза я встречаю май на войне и все по-разному. Прошлый раз я под Харь- ковом встречал. Тоже ходили в разведку. Только неудачно. Как положил меня немец в лужу с самого утра, так и лежал я в ней до вечера. Головы не давал поднять, под- лец! Так весь праздник и пролежал в этой луже. А к вечеру еще морозом ее прихва- тило, на спине у меня лед образовался вро- де кожи; потом отламывался при ходьбе и звенел. А нынче мы вот где!… В школе я, бы- вало, по географии слабоват был. А теперь я сдал бы ее на «отлично» с закрытыми глазами, и даже больше чем на нятерку. Шутка сказать - всю землю-матушку на коленях исползал. Где только не лежал, ка- кие города, села только не прошел. Все реки знаю, и какая вода в них на вкус, знаю. Сапог сколько одних изорвал. Уйма… А до Берлина-то ведь еще не близко! Много са- пог понадобится. Если бы на прямую рукой подать. А то ведь все заходы, да крюки, да лежа, да ползком. Вот и ловчись, изучай географию на корточках. Ну, праздником, солдаты! - говорит Дарьин и опрокидывает положенную стопку. Далеко над лесом медленно и ярко заго- рается заря. Медленно занимается звонкое весеннее утро. Қапитан А. АНДРЕЕВ. Действующая армия.

Стоило только однажды побывать на вы- Исаакия, навсегда сохранить в видение этого воль- чем душе величественное ного, просторного города на Неве. И потому не было ничего трагичнее, вид Ленинграда с вышки Исаакия во время блокады. Мы знали, что город в це. Мы чувствовали это, Мы представляли себе это кольцо. Но с вышки Исаакия родные деревни, штурмуя город, и дымное плотное кольцо клубилось вокрут Ленин- града. Ночью оно становилось огненным… Самое дорогое для ленинградца чувство сегодняшней весны, сегодняшнего Перво- мая - это возвращенное чувство просто- ра, ничем не стесненной свободы. Эта бода зрима, конкретна. В кабинете начальника Ленинградского порта тов. Сахарова стоит стереотруба. Вжедневно, заглядывая в трубу, начальник порта видел тот берет залива. И на том бе- регу - немцев. Немцы занимали наш бе- рег и были видны до отвращения и тоски отчетливо. Начальник порта видел не раз, как они готовились к обстрелу города, как они начинали обстрел. Нем- цы стреляли по порту в упор, стре-А лли ожесточенно, злобно, в свирепой жажде разрушить наш умный, великолеп ный порт, до самого основания. За годы блокады порт принял на свою территорию 125 фугасных бомб, 15.000 сна- рядов. Этого количества взрывных веществ Начальник порта тов. Сахаров заглядызал в свою трубу и отчетливо видел на том бе- регу немцев в 1941, 1942 и в 1943 годах в Ра-варе 1944 года немев выгна с тего бе- бивете тов. Саконела. Он привы тот день, когда мы были у него, мы тоже не удерженась и, полызуясь предложенем хозяина, заглянули в нее. достаточно для того, чтобы смести с лица земли целый город. Но работники порта не покинули своего хозяйства и защитили его. Они своими руками потушили 14.745 бомб. И не только потушили, но собрали, уложи- ли в штабеля и сдали эти 14.745 зажига- тельных бомб на районный склад противо- воздушной обороны. Вот цафры, которые материально выражают частицу ленинград- ского мужества! Самое приятное, конечно, было в том, что на том берегу немцев видно не было, Была видна дорога, по которой в Оравиенбаум и Петродворец мчались наши машины, Мы 

 

й у

о а

Задачу получили сержант Прохоров и красноармеец Павлов. МыНочь была темной, облачной. Темнота до невероятности обостряет слух людей, и раз- ведчикам казалось, что хлюпанье грязи под руками и шорох ящика с толом нестерпимо громко разносятся в тишине переднего края. Вдруг ярко вспыхпула ракета. Павлов понял: они совсем близко от немцев - ракета мерцала над головой. Танк чернел неподалеку. С нашей стороны ударил пулемет. Пре- рывистая трассирующая нить протянулась ракете, стремясь сбить ее. Но в воздух взлетели еще ракеты. А секундой позе около бойцов разорвалась первая мина. Темнота и тишина рухнули. Бойцы сползли в канаву и легли в леля- тую воду. Стрельба стихла. Перед рассветом бойцы еще раз попы- тались подползти к «тигру». Опять раке- ты и минометный огонь… Давай к танку! - хрипло прощеп- тал Павлов товарищу, и они бросились впе- ред, под защиту брони. Но добежать до танка они пе успели. Рядом разорвалась мина и опрокинула бе- гущих людей. Последнее, что запомнил Павлов, - дробный стук осколков по гул- кой, неуязвимой броне. Очнулся он утром. Прохоров лежал ря- дом на снине, и Навлов видел его щеку, покрытую грязью, и спутапные, слипшиеся от крови волосы. Глаза сержанта были от- крыты, он спокойно смотрел в небо, па легкие весенние облака. - Василий, - шепнул Павлов. Прохоров чуть скосил на него глаза и хрипло ответил: - Ты не шевелись, заметят, -- и доба- вил спокойно, глядя на небо: - Умираю я, брат…

I

о ре

в л 1

10:

а

о1

H-

Бойцы лежали посреди дороги, отлично видимые из наших и немецких окопов, зная, что за ними сейчас следят десятки глаз - одни с тревогой, другие с выжи- дающим злорадством. Павлов в отчаяньи подумал, что сейчас только утро и до темноты нельзя перевя- зать Прохорова. Слушай меня, Семен, - спокойно вглядываясь в облака, сказал Прохоров. Адрес матери у меня в бумажнике, напи- шешь письмо. Вещи мои… Брось ты! А ты слушай меня. Времени мало осталось… Вещи мои сохрани. Фляжку возьми на память, Остальное, как кончится война, отвезешь матери. Сделаешь? Потерпи немножко, - перебил его Павлов и вдруг, неожиданно для себя, за- бывая о смертельной опасности, быстро подполз к Прохорову, поднял его голову, быстро нащупал рану. Что ты… Увидят, - шепнул сла- беющими губами Прохоров. Глаза его за- крылись, из-под ресниц скользнула слеза. И в ту же минуту взрыв швырнул Пав- лова на землю, и над самым ухом взвизг- нули осколки. Дым рассеялся, и Павлов увидел, что друга, он

10

и- 13

Красноармеец Павлов спал весь день. Полковник Беляков приказал не будить его, а прислать, когда проснется. Вечером ад ютант доложил, что краспоармеец Пав- лов прибыл, и положил на стол командира коробочку с орденом. Вошел Семен Павлов, невысокий строй- ный паренек со спокойным взглядом, быв- ший слесарь Горьковского автозавода. Пол- ковник прикрепил к его гимнастерке орден Красной Звезды, взял бойца за плечи и поцеловал его просто, как сыца п това- рища… л. ющеНко. ДЕИСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 30 апреля.

ПОПНА

T

i-

«КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА» 1 мая 1944 г. 3 стр.

Больше двух лет эта надпись предупреждала ленниградцев об опасности. Сейчас она не нужна. Фото б, кудсярова.