лодыхъ супруговъ; это поздравленіе существуетъ и теперь подъ названіемъ выопиства. Третій праздникъ совпадалъ со временемъ лѣтняго солнцестоянія; такъ-какъ солнце, давая силу растеніямъ, имѣетъ вліяніе и на воду, то въ этотъ праздникъ собирали травы, получавшія тогда будто бы чудодѣйственную силу, и купались, для предохраненія себя отъ недуговъ. Кромѣ этого, по языческому обряду, зажигали костры и прыгали для очи
щенія черезъ огонь. По принятіи славянами христіанства, ихъ лѣтній праздникъ совпалъ съ днемъ Рождества Іоанна Предте
чи, который поэтому и стали называть днемъ Ивана Купалы, празднуемый до нынѣ съ соблюденіемъ всѣхъ языческихъ обря
довъ, т.-е. собираніемъ травъ, купаніемъ, зажиганіемъ костровъ и прыганіемъ черезъ огонь. Наконецъ, празднество Купалы, вслѣдствіе представленія солнца животворящею сплою, соединено бы
ло съ празднествомъ Ярилы. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ и въ позднѣйшія времена праздникъ Ярилы совершался 24 іюня, но вѣроятно сопротивленіе церкви содѣйствовало тому, что празд
нованіе его во время поста отмѣнено было въ большей части мѣстъ и перенесено на заговѣнье, па день Всѣхъ Святыхъ, или па разговѣнье, на другой день праздника Петра и Павла.
Вѣруя въ загробную жизнь, славяне, однако, не были еще въ состояніи понимать духовнаго существованія за гробомъ и потому представляли души усопшихъ принимающими участіе во всемъ происходящемъ на землѣ. Такимъ-образомъ, по мнѣнію нашихъ предковъ, душа умершаго родоначальника и по смерти блюдетъ за благосостояніемъ своего рода. Этотъ духъ-покро
витель назывался Чуръ или Щуръ, и вѣрованіе въ него до-сихъпоръ сохранилось въ обыкновеніи чураться; «Чуръ меня, чуръ моего мѣста», говоритъ простолюдинъ, когда хочетъ оградить себя отъ злобы нечистаго. Въ послѣдствіи этотъ Чуръ пере
шелъ въ Домоваго. Затѣмъ, по мнѣнію славянъ, въ первый праздникъ новорожденнаго солнца, въ первую зимнюю коляду, мертвые уже вставали изъ гробовъ и устрашали живыхъ: отсюда и теперь время святокъ считается временемъ странство
ванія духовъ. Масляница, весенній праздникъ солнца, есть вмѣ
стѣ съ тѣмъ и поминовенная недѣля, на что прямо указываетъ
употребленіе блиновъ, повиновеннаго кушанья. Красная горка иля праздникъ весны соединяется съ Радуницею, праздникомъ свѣта, солнца для умершихъ, встающихъ будто бы, во время поминовенія, изъ своихъ темницъ (гробовъ) и раздѣляющихъ поминовенную пищу вмѣстѣ съ принесшими ее. Наконецъ, въ тѣсной связи съ вѣрованіемъ о странствованіи по землѣ душъ усопшихъ находится праздникъ русалокъ. Язычники-славяне думали, что души всѣхъ умершихъ становятся русалками; по водвореніи же христіанства, это вѣрованіе должно было измѣниться, и потому стали утверждать, что только души младен
цевъ, умершихъ безъ крещеиія, являются въ видѣ русалокъ, которыя до Троицына дня живутъ въ водахъ, а послѣ этого до
Петрова поста—въ лѣсахъ, на деревьяхъ. Въ тѣсной связи съ русалками находятся водяные дѣдушки, лѣшіе, кикиморы и проч.
Несмотря на многобожіе, у восточныхъ славянъ не было ни кумирень, ни жрецовъ; жертвы же приносились старшими въ родѣ подъ тѣнью вѣтвистыхъ деревьевъ, преимущественно дубовъ, а также у воды. На жертвы смотрѣли, какъ па трапезу, поставляемую богамъ, а по введеніи христіанства стали приносить на могилы умершихъ родственниковъ поминовенныя ку
шанья. Сохранилось преданіе, что у предковъ вашихъ былъ обычай приносить и человѣческія жертвы для умилостивленія боговъ. Если у восточныхъ славянъ не было жрецовъ, за то были волхвы, гадатели, кудесники, вѣдуны и вѣдьмы, сообщавшіеся съ злыми духами и вѣдавшіе сокровенныя тайны.
Вотъ въ общихъ чертахъ вѣрованія нашихъ предковъ, сохранившіяся отчасти и до нашего времени. Такимъ религіознымъ понятіямъ соотвѣтствовали конечно и другія стороны внутрен
няго быта восточныхъ славянъ. «Каждый жилъ съ своимъ родомъ, отдѣльно, на сзопхъ мѣстахъ, говоритъ нашъ начальный лѣтописецъ, преподобный Несторъ, каждый владѣлъ родомъ своимъ». Здѣсь подъ словомъ родъ нужпо разумѣть собраніе пли совокупность всѣхъ родственниковъ, какъ самыхъ близкихъ, такъ и самыхъ отдаленныхъ. Единство рода, связь между родственниками поддерживались единымъ родоначальникомъ, который назывался различно: старцемъ, жупаномъ, владыкою, кня
земъ и т.-п. Старшимъ въ родѣ былъ прадѣдъ, дѣдъ или отецъ; но если онъ умиралъ, то старшій изъ родичей заступалъ его мѣсто, а вмѣстѣ съ тѣмъ принималъ и обязанность блюсти вы
годы рода, думать и гадать объ этомъ, любить всѣхъ родичей,
какъ душу; права его состояли въ уваженіи, которое оказывали ему младшіе родичи, какъ старшему; къ нему относились во всѣхъ дѣлахъ, касающихся рода; безъ его вѣдома и согласія ничего не дѣлалось; опъ былъ распорядителемъ занятій, раздавателемъ пищи и одежды; онъ судилъ и наказывалъ. Но всѣ эти распоряженія получали силу только при общемъ согла
сіи, когда всѣ видѣли, что старшій поступаетъ съ нпми, какъ отецъ , наблюдаетъ строгую справедливость; власть,
сила старшаго основывалась на согласіи младшихъ ; это
согласіе было для старшаго единственнымъ средствомъ къ обнаруженію своей власти, вслѣдствіе чего младшіе были совер
шенно обезпечены отъ насилій старшаго, могущаго дѣйствовать только чрезъ нихъ. Но если, по мнѣнію младшихъ родичей, старшій поступалъ съ ннми не какъ братъ, не какъ отецъ, не по родственному, а какъ чужой, даже какъ врагъ, то разрушался родственный союзъ и соединенныя съ нимъ права п обязанности, возникали усобицы и родъ распадался. Слѣдствіемъ это
го было выселеніе нѣкоторыхъ членовъ рода на другія мѣста и образованіе отдѣльныхъ родовъ, которые не могли жить въ дружественныхъ отношеніяхъ съ прежними родичами, и родъ возставалъ иа родъ.
Родовой бытъ обусловливалъ общую, нераздѣльную собственность; но въ случаѣ несогласій происходили выселенія родичей, къ чему препятствій не встрѣчалось, потому что, при обшир
ности занятой страны, мѣста было много и за него не нужно было ссориться. По иногда особенныя удобства какой-либо мѣ
стности привязывали къ ней родичей; тогда усобицы должны были разгораться съ особенною силою, и это дѣйствительно происходило въ городахъ, т.-е. мѣстахъ огороженныхъ, укрѣплен
ныхъ общими усиліями родичей п цѣлыхъ поколѣній. Городъ обыкновенно былъ обиталищемъ одного или пѣсколькнхъ родовъ;
въ послѣднемъ случаѣ, для рѣшенія общихъ дѣлъ, происходили сходки, совѣты, вѣча. Такъ-какъ, при размноженіи родичей, изъ городовъ отъ времени до времени происходили выселенія,
то ясно, что сельское населеніе должно было находиться въ подчиненіи у городскаго; притомъ самая разбросанность сель
скаго народонаселенія дѣлала его болѣе слабымъ и заставляла примыкать къ городскому и искать въ немъ опоры и защиты.
Что касается нравовъ и обычаевъ языческихъ славянъ, то они конечно обусловливались ихъ тогдашнимъ народнымъ бытомъ. Иноземцы съ похвалою отзываются объ ихъ добротѣ, госте
пріимствѣ ц обращенія съ плѣнными. Въ одеждѣ и жилищахъ нашихъ предковъ не замѣтно было никакой роскоши. Вооруже
ніе славянъ состояло въ двухъ малыхъ копьяхъ; нѣкоторые имѣли и щиты, твердые и очень тяжелые; употребляли также деревянные луки и маленькія стрѣлы, намазанныя сильнымъ ядомъ. Вступая въ битву, они не надѣвали латъ; на нѣкоторыхъ не бывало ни плаща, ни даже рубашки. Впрочемъ, воинственность не была отличительною чертою ихъ характера и они не гнушались скромными и мирными земледѣльческими занятіями. Жилища славянъ состояли изъ дрянныхъ пзбъ, которыя они оставля
ли при первой опасности. Привычка довольствоваться малымъ к
щенія черезъ огонь. По принятіи славянами христіанства, ихъ лѣтній праздникъ совпалъ съ днемъ Рождества Іоанна Предте
чи, который поэтому и стали называть днемъ Ивана Купалы, празднуемый до нынѣ съ соблюденіемъ всѣхъ языческихъ обря
довъ, т.-е. собираніемъ травъ, купаніемъ, зажиганіемъ костровъ и прыганіемъ черезъ огонь. Наконецъ, празднество Купалы, вслѣдствіе представленія солнца животворящею сплою, соединено бы
ло съ празднествомъ Ярилы. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ и въ позднѣйшія времена праздникъ Ярилы совершался 24 іюня, но вѣроятно сопротивленіе церкви содѣйствовало тому, что празд
нованіе его во время поста отмѣнено было въ большей части мѣстъ и перенесено на заговѣнье, па день Всѣхъ Святыхъ, или па разговѣнье, на другой день праздника Петра и Павла.
Вѣруя въ загробную жизнь, славяне, однако, не были еще въ состояніи понимать духовнаго существованія за гробомъ и потому представляли души усопшихъ принимающими участіе во всемъ происходящемъ на землѣ. Такимъ-образомъ, по мнѣнію нашихъ предковъ, душа умершаго родоначальника и по смерти блюдетъ за благосостояніемъ своего рода. Этотъ духъ-покро
витель назывался Чуръ или Щуръ, и вѣрованіе въ него до-сихъпоръ сохранилось въ обыкновеніи чураться; «Чуръ меня, чуръ моего мѣста», говоритъ простолюдинъ, когда хочетъ оградить себя отъ злобы нечистаго. Въ послѣдствіи этотъ Чуръ пере
шелъ въ Домоваго. Затѣмъ, по мнѣнію славянъ, въ первый праздникъ новорожденнаго солнца, въ первую зимнюю коляду, мертвые уже вставали изъ гробовъ и устрашали живыхъ: отсюда и теперь время святокъ считается временемъ странство
ванія духовъ. Масляница, весенній праздникъ солнца, есть вмѣ
стѣ съ тѣмъ и поминовенная недѣля, на что прямо указываетъ
употребленіе блиновъ, повиновеннаго кушанья. Красная горка иля праздникъ весны соединяется съ Радуницею, праздникомъ свѣта, солнца для умершихъ, встающихъ будто бы, во время поминовенія, изъ своихъ темницъ (гробовъ) и раздѣляющихъ поминовенную пищу вмѣстѣ съ принесшими ее. Наконецъ, въ тѣсной связи съ вѣрованіемъ о странствованіи по землѣ душъ усопшихъ находится праздникъ русалокъ. Язычники-славяне думали, что души всѣхъ умершихъ становятся русалками; по водвореніи же христіанства, это вѣрованіе должно было измѣниться, и потому стали утверждать, что только души младен
цевъ, умершихъ безъ крещеиія, являются въ видѣ русалокъ, которыя до Троицына дня живутъ въ водахъ, а послѣ этого до
Петрова поста—въ лѣсахъ, на деревьяхъ. Въ тѣсной связи съ русалками находятся водяные дѣдушки, лѣшіе, кикиморы и проч.
Несмотря на многобожіе, у восточныхъ славянъ не было ни кумирень, ни жрецовъ; жертвы же приносились старшими въ родѣ подъ тѣнью вѣтвистыхъ деревьевъ, преимущественно дубовъ, а также у воды. На жертвы смотрѣли, какъ па трапезу, поставляемую богамъ, а по введеніи христіанства стали приносить на могилы умершихъ родственниковъ поминовенныя ку
шанья. Сохранилось преданіе, что у предковъ вашихъ былъ обычай приносить и человѣческія жертвы для умилостивленія боговъ. Если у восточныхъ славянъ не было жрецовъ, за то были волхвы, гадатели, кудесники, вѣдуны и вѣдьмы, сообщавшіеся съ злыми духами и вѣдавшіе сокровенныя тайны.
Вотъ въ общихъ чертахъ вѣрованія нашихъ предковъ, сохранившіяся отчасти и до нашего времени. Такимъ религіознымъ понятіямъ соотвѣтствовали конечно и другія стороны внутрен
няго быта восточныхъ славянъ. «Каждый жилъ съ своимъ родомъ, отдѣльно, на сзопхъ мѣстахъ, говоритъ нашъ начальный лѣтописецъ, преподобный Несторъ, каждый владѣлъ родомъ своимъ». Здѣсь подъ словомъ родъ нужпо разумѣть собраніе пли совокупность всѣхъ родственниковъ, какъ самыхъ близкихъ, такъ и самыхъ отдаленныхъ. Единство рода, связь между родственниками поддерживались единымъ родоначальникомъ, который назывался различно: старцемъ, жупаномъ, владыкою, кня
земъ и т.-п. Старшимъ въ родѣ былъ прадѣдъ, дѣдъ или отецъ; но если онъ умиралъ, то старшій изъ родичей заступалъ его мѣсто, а вмѣстѣ съ тѣмъ принималъ и обязанность блюсти вы
годы рода, думать и гадать объ этомъ, любить всѣхъ родичей,
какъ душу; права его состояли въ уваженіи, которое оказывали ему младшіе родичи, какъ старшему; къ нему относились во всѣхъ дѣлахъ, касающихся рода; безъ его вѣдома и согласія ничего не дѣлалось; опъ былъ распорядителемъ занятій, раздавателемъ пищи и одежды; онъ судилъ и наказывалъ. Но всѣ эти распоряженія получали силу только при общемъ согла
сіи, когда всѣ видѣли, что старшій поступаетъ съ нпми, какъ отецъ , наблюдаетъ строгую справедливость; власть,
сила старшаго основывалась на согласіи младшихъ ; это
согласіе было для старшаго единственнымъ средствомъ къ обнаруженію своей власти, вслѣдствіе чего младшіе были совер
шенно обезпечены отъ насилій старшаго, могущаго дѣйствовать только чрезъ нихъ. Но если, по мнѣнію младшихъ родичей, старшій поступалъ съ ннми не какъ братъ, не какъ отецъ, не по родственному, а какъ чужой, даже какъ врагъ, то разрушался родственный союзъ и соединенныя съ нимъ права п обязанности, возникали усобицы и родъ распадался. Слѣдствіемъ это
го было выселеніе нѣкоторыхъ членовъ рода на другія мѣста и образованіе отдѣльныхъ родовъ, которые не могли жить въ дружественныхъ отношеніяхъ съ прежними родичами, и родъ возставалъ иа родъ.
Родовой бытъ обусловливалъ общую, нераздѣльную собственность; но въ случаѣ несогласій происходили выселенія родичей, къ чему препятствій не встрѣчалось, потому что, при обшир
ности занятой страны, мѣста было много и за него не нужно было ссориться. По иногда особенныя удобства какой-либо мѣ
стности привязывали къ ней родичей; тогда усобицы должны были разгораться съ особенною силою, и это дѣйствительно происходило въ городахъ, т.-е. мѣстахъ огороженныхъ, укрѣплен
ныхъ общими усиліями родичей п цѣлыхъ поколѣній. Городъ обыкновенно былъ обиталищемъ одного или пѣсколькнхъ родовъ;
въ послѣднемъ случаѣ, для рѣшенія общихъ дѣлъ, происходили сходки, совѣты, вѣча. Такъ-какъ, при размноженіи родичей, изъ городовъ отъ времени до времени происходили выселенія,
то ясно, что сельское населеніе должно было находиться въ подчиненіи у городскаго; притомъ самая разбросанность сель
скаго народонаселенія дѣлала его болѣе слабымъ и заставляла примыкать къ городскому и искать въ немъ опоры и защиты.
Что касается нравовъ и обычаевъ языческихъ славянъ, то они конечно обусловливались ихъ тогдашнимъ народнымъ бытомъ. Иноземцы съ похвалою отзываются объ ихъ добротѣ, госте
пріимствѣ ц обращенія съ плѣнными. Въ одеждѣ и жилищахъ нашихъ предковъ не замѣтно было никакой роскоши. Вооруже
ніе славянъ состояло въ двухъ малыхъ копьяхъ; нѣкоторые имѣли и щиты, твердые и очень тяжелые; употребляли также деревянные луки и маленькія стрѣлы, намазанныя сильнымъ ядомъ. Вступая въ битву, они не надѣвали латъ; на нѣкоторыхъ не бывало ни плаща, ни даже рубашки. Впрочемъ, воинственность не была отличительною чертою ихъ характера и они не гнушались скромными и мирными земледѣльческими занятіями. Жилища славянъ состояли изъ дрянныхъ пзбъ, которыя они оставля
ли при первой опасности. Привычка довольствоваться малымъ к