развитія потребностей и вкуса. Зданіе—одно изъ главнѣйшихъ потребностей человѣка; вотъ почему по архитектурнымъ памят
никамъ можно прослѣдить удобнѣе, чѣмъ по другимъ какимъ
либо произведеніямъ, исторію развитія человѣчества, съ самыхъ отдалённыхъ времёнъ. Гакъ что если-бы московскій музей далъ
намъ по возможности полную исторію архитектуры, хотя бы и въ фотографическихъ снимкахъ, то заслуга эта была бы конечно очень важная.
Въ музеѣ есть, кромѣ того, довольно много снимковъ съ фресковъ афонскихъ церквей изъ извѣстнаго собранія г-на Се
вастьянова, снимковъ, подобные которымъ наши петербургскіе любители видѣли въ Византійскомъ музеѣ при акадеійи. художествъ. Выставка снимковъ, привезённыхъ г-номъ Севастья
новымъ, была въ Петербургѣ, какъ извѣстно, въ одно время
съ выставкой рѣдкостей въ академіи художествъ. Мы не при’помнимъ .навѣрно, но очень вѣроятно, что многіе изъ этихъ самыхъ снимковъ помѣщаются теперь въ Москвѣ. Кромѣ того,
есть въ московскомъ музеѣ довольно гравюръ, есть замѣчательныя миніатюры въ рукописяхъ, перешедшихъ въ Москву, вмѣстѣ съ другими предметами изъ румянцовскаго музея. Что до картинъ, то, кромѣ картоновъ Лухманова, помѣщается въ комнатахъ выставки Общества Любителей Художествъ извѣстная картина Ива
нова, да кромѣ того замѣтили мы помѣщающуюся тамъ-же «Продіаду» Гвидо-Репп, подаренную музею княгиней Голицыной. Особенно замѣчательнаго въ этой Иродіадѣ нѣтъ ничего. Она такая же блѣдная, какъ большинство работъ Гвидо-Реця, и представляетъ, сколько намъ показалось, мало тѣхъ достоинствъ, которыя выказываются въ лучшихъ картинахъ этого художника.
Такой публики, какую мы видѣли въ залахъ московскаго музея, вамъ ведоводилось еще видѣть ни въ одномъ музеѣ. Больше всего купцёвъ и купчихъ. Здѣсь всѣ слои торговаго сословія, въ костюмѣ отъ длиннаго и въ тоже время благообразнаго сюр
тука изъ очень тонкаго сукна, до такого же сюртука изъ суква вовсе по тонкаго, выцвѣтшаго и сильно потертаго по швамъ.
Дамскія шляпки есть, но мало; а больше повязки ва головахъ изъ шёлковыхъ и другихъ платковъ. Затѣмъ встрѣчаются сол
даты, мелкіе уличные торговцы и торговки, и даже крестьяне въ своихъ разнообразныхъ костюмахъ. Такъ называемая наряд
ная публика,совершенно теряется въ эгой массѣ. Я былъ въ музеѣ въ праздникъ; въ будни можетъ быть публика нѣ
сколько иная. Въ концѣ мая, то-есть въ то время, когда я былъ въ Москвѣ, бывало въ музеѣ ежедневно больше двухъ тысячъ человѣкъ. Одвако, сколько мнѣ кажется, ошибся бы тотъ, кто
вздумалъ бы заключить, что въ Москвѣ сильно развита даже и въ низшихъ классахъ, не говоря уже о-купечествѣ, любовь къ
паукѣ и художеству. Невидальщину и диковинки любятъ вездѣ одинаково, и что въ московскомъ музеѣ публика встрѣчается всѣхъ слоевъ, а въ нашихъ петербургскихъ напримѣръ не всѣхъ*, такъ па это есть свои причины. Во первыхъ, входятъ въ московскій музей даромъ, и еще важвое обстоятельство— безъ билетовъ. Положимъ, что иногда и у васъ билетъ не сто
итъ инчего, да всё же балеты заведены не напрасно, а*конечпо съ цѣлью сортировать публику. И не то, чтобъ сортировалъ эту публику тотъ, въ большей части случаевъ, сознающій свое высокое значеніе чиновникъ, который выдаетъ билеты, и къ которому приходится дѣлать визитъ; напротивъ, сортируетъ вовсе ве ояъ, а самое дѣло. Пойдётъ за билетомъ тотъ, кто не очень боится канцеляріи и чиновниковъ, и кому можно поте
рять время, а вѣдь такихъ у насъ еще пе много и всѣ они принадлежатъ къ высшимъ сословіямъ. Съ другой стороны, въ Москвѣ сильно поддерживается еще народный костюмъ; у насъ
въ Петербургѣ большинство изъ купечества переодѣлось уже давно въ архвмодвыя нѣмецкія платья, въ Москвѣ же больше
держатся своего, національнаго. У, насъ всѣ классы смѣшалась, по платью, съ равѣе-обиѣмечевнымъ сословіемъ, съ дворян
ствомъ, въ Москвѣ не то. Тамъ и дворянство, даже и корен
пое дворянство, свова костюмируется въ кучерскія и другія чисто-вародаыя платья, хотя очень часто, что маѣ случилось и видѣть, и слышать, это дворянство говорятъ при этомъ неиначе, какъ по французски, н необыкновенно почтительно, предупредительно, ласково, галантерейно, даже иногда ве безъ самоуничиженія относится къ иностранцамъ, хотя бы и къ состоя
щимъ при желѣзной дорогѣ французамъ, въ какихъ-то черезъчуръ не видныхъ должностяхъ и далёко не причастныхъ га
лантерейности въ обращеніи другъ съ другомъ. Третья причина того, что публика московскаго музея близка къ народу въ томъ, что въ Москвѣ гораздо больше ничего не дѣлящихъ личностей, чѣмъ въ Петербургѣ, и личности эти принадлежатъ вовсе векъ
одному дворянскому сословію. Еслибъ не было музея, сидѣла бы и они, какъ сидятъ въ будни и въ праздникъ ихъ собратья, по ничего не дѣланью, на московскихъ широкихъ бульварахъ; теперь же они перенесли мѣсто своего гулянья въ музей. Очень важно н то, что въ Москвѣ, какъ извѣстно, меньше чиновни
чества, меньше кокардъ на фуражкахъ, меньше звѣздочекъ, меньше всего того, что облечено въ офиціальную форму, я носитъ общее имя начальства; это обстоятельство благодѣтель
но подѣйствовало на простые классы московскаго населенія. Люди; попроще боятся всякой офиціальности, да а не даромъ: фраза, что чиновники существуютъ для публики, а не публика для чиновниковъ, сказалась всего-то года три тому назадъ, а въ нрошлое время, въ продолженіе цѣлыхъ тридцати лѣтъ, даже а не подозрѣвали, что эта истина существуетъ подъ луной. Вотъ почему въ Москвѣ люди меньше запуганы, меньше они и боят
ся той обстановки, въ которой обращается офиціальный людъ, то-есть паркетныхъ половъ, красивыхъ обой, опрятной мебели н всего тому подобнаго. Москва, хотя и столица, но не цейтръ централизаціи, что не могло пройти для нея даромъ, безъ хорошихъ послѣдствій, Оттого-то въ Москвѣ какъ будто полег
че, чѣмъ у иасъ, сойтись съ простымъ человѣкомъ; оиъ пе на столько дичится нѣмецкаго платья, и оно ве служитъ для него олицетвореніемъ начальпичества, что и составляетъ отчасти причину патріархальнаго оттѣнка Москвы. Но зто обстоятель
ство нисколько однако не препятствуетъ московскому обществу, въ какомъ оибудь галантерейномъ своемъ эрмитажѣ, засѣдать по - койпо, чинно п нравоучительно до такой степени, что самая строгая нѣмка гувернантка осталась бы вполнѣ довольной, если бы ея онтѳмица вела себя по наружности такъ-же благонравно, какъ ведетъ себя въ эрмитажѣ московскій людъ, прячущій па этотъ случай въ карманъ всѣ всероссійскія страсти, и выставляющій па видъ западно-европейскія приклеенныя клейстеромъ павлиныя перья. Скука конечно неизмѣнный спутникъ такихъ представле
ніи, приправленоыхъ заводимыми, кажется единственно для по
добныхъ собраній, круглыми мужскими шляпами и французскимъ
языкомъ, исходящимъ нерѣдко изъ устъ господъ одѣтыхъ въ русское платье. Впрочемъ эрмитажа я ве изучалъ подробно, а не могу ручаться, что тамъ постоянно сохраняется похоронный характеръ.
Итакъ даровой, безбилетный входъ и другія обстоятельства, а никакъ не особенное развитіе любви къ ваукѣ и искусству въ
среднихъ и нисшихъ сословіяхъ Москвы, собираютъ очень разеослойную публику въ музей. Самый образъ разсматриванья раз
ныхъ предметовъ доказываетъ то же самое. Смотритъ очень поверхностно. Изъ картинъ обращаютъ, какъ и слѣдуетъ, больше вниманія па тѣ, гдѣ сюжетъ побойчѣе, да дѣйствіе позадорнѣе. Гипсовые слѣпки съ знаменитыхъ античныхъ произведеній—про
ходятъ мимо. Эгихъ слѣпковъ въ музеѣ не много и, какъ намъ показалось, всѣ они въ настоящую величину оригиналовъ. Йо
никамъ можно прослѣдить удобнѣе, чѣмъ по другимъ какимъ
либо произведеніямъ, исторію развитія человѣчества, съ самыхъ отдалённыхъ времёнъ. Гакъ что если-бы московскій музей далъ
намъ по возможности полную исторію архитектуры, хотя бы и въ фотографическихъ снимкахъ, то заслуга эта была бы конечно очень важная.
Въ музеѣ есть, кромѣ того, довольно много снимковъ съ фресковъ афонскихъ церквей изъ извѣстнаго собранія г-на Се
вастьянова, снимковъ, подобные которымъ наши петербургскіе любители видѣли въ Византійскомъ музеѣ при акадеійи. художествъ. Выставка снимковъ, привезённыхъ г-номъ Севастья
новымъ, была въ Петербургѣ, какъ извѣстно, въ одно время
съ выставкой рѣдкостей въ академіи художествъ. Мы не при’помнимъ .навѣрно, но очень вѣроятно, что многіе изъ этихъ самыхъ снимковъ помѣщаются теперь въ Москвѣ. Кромѣ того,
есть въ московскомъ музеѣ довольно гравюръ, есть замѣчательныя миніатюры въ рукописяхъ, перешедшихъ въ Москву, вмѣстѣ съ другими предметами изъ румянцовскаго музея. Что до картинъ, то, кромѣ картоновъ Лухманова, помѣщается въ комнатахъ выставки Общества Любителей Художествъ извѣстная картина Ива
нова, да кромѣ того замѣтили мы помѣщающуюся тамъ-же «Продіаду» Гвидо-Репп, подаренную музею княгиней Голицыной. Особенно замѣчательнаго въ этой Иродіадѣ нѣтъ ничего. Она такая же блѣдная, какъ большинство работъ Гвидо-Реця, и представляетъ, сколько намъ показалось, мало тѣхъ достоинствъ, которыя выказываются въ лучшихъ картинахъ этого художника.
Такой публики, какую мы видѣли въ залахъ московскаго музея, вамъ ведоводилось еще видѣть ни въ одномъ музеѣ. Больше всего купцёвъ и купчихъ. Здѣсь всѣ слои торговаго сословія, въ костюмѣ отъ длиннаго и въ тоже время благообразнаго сюр
тука изъ очень тонкаго сукна, до такого же сюртука изъ суква вовсе по тонкаго, выцвѣтшаго и сильно потертаго по швамъ.
Дамскія шляпки есть, но мало; а больше повязки ва головахъ изъ шёлковыхъ и другихъ платковъ. Затѣмъ встрѣчаются сол
даты, мелкіе уличные торговцы и торговки, и даже крестьяне въ своихъ разнообразныхъ костюмахъ. Такъ называемая наряд
ная публика,совершенно теряется въ эгой массѣ. Я былъ въ музеѣ въ праздникъ; въ будни можетъ быть публика нѣ
сколько иная. Въ концѣ мая, то-есть въ то время, когда я былъ въ Москвѣ, бывало въ музеѣ ежедневно больше двухъ тысячъ человѣкъ. Одвако, сколько мнѣ кажется, ошибся бы тотъ, кто
вздумалъ бы заключить, что въ Москвѣ сильно развита даже и въ низшихъ классахъ, не говоря уже о-купечествѣ, любовь къ
паукѣ и художеству. Невидальщину и диковинки любятъ вездѣ одинаково, и что въ московскомъ музеѣ публика встрѣчается всѣхъ слоевъ, а въ нашихъ петербургскихъ напримѣръ не всѣхъ*, такъ па это есть свои причины. Во первыхъ, входятъ въ московскій музей даромъ, и еще важвое обстоятельство— безъ билетовъ. Положимъ, что иногда и у васъ билетъ не сто
итъ инчего, да всё же балеты заведены не напрасно, а*конечпо съ цѣлью сортировать публику. И не то, чтобъ сортировалъ эту публику тотъ, въ большей части случаевъ, сознающій свое высокое значеніе чиновникъ, который выдаетъ билеты, и къ которому приходится дѣлать визитъ; напротивъ, сортируетъ вовсе ве ояъ, а самое дѣло. Пойдётъ за билетомъ тотъ, кто не очень боится канцеляріи и чиновниковъ, и кому можно поте
рять время, а вѣдь такихъ у насъ еще пе много и всѣ они принадлежатъ къ высшимъ сословіямъ. Съ другой стороны, въ Москвѣ сильно поддерживается еще народный костюмъ; у насъ
въ Петербургѣ большинство изъ купечества переодѣлось уже давно въ архвмодвыя нѣмецкія платья, въ Москвѣ же больше
держатся своего, національнаго. У, насъ всѣ классы смѣшалась, по платью, съ равѣе-обиѣмечевнымъ сословіемъ, съ дворян
ствомъ, въ Москвѣ не то. Тамъ и дворянство, даже и корен
пое дворянство, свова костюмируется въ кучерскія и другія чисто-вародаыя платья, хотя очень часто, что маѣ случилось и видѣть, и слышать, это дворянство говорятъ при этомъ неиначе, какъ по французски, н необыкновенно почтительно, предупредительно, ласково, галантерейно, даже иногда ве безъ самоуничиженія относится къ иностранцамъ, хотя бы и къ состоя
щимъ при желѣзной дорогѣ французамъ, въ какихъ-то черезъчуръ не видныхъ должностяхъ и далёко не причастныхъ га
лантерейности въ обращеніи другъ съ другомъ. Третья причина того, что публика московскаго музея близка къ народу въ томъ, что въ Москвѣ гораздо больше ничего не дѣлящихъ личностей, чѣмъ въ Петербургѣ, и личности эти принадлежатъ вовсе векъ
одному дворянскому сословію. Еслибъ не было музея, сидѣла бы и они, какъ сидятъ въ будни и въ праздникъ ихъ собратья, по ничего не дѣланью, на московскихъ широкихъ бульварахъ; теперь же они перенесли мѣсто своего гулянья въ музей. Очень важно н то, что въ Москвѣ, какъ извѣстно, меньше чиновни
чества, меньше кокардъ на фуражкахъ, меньше звѣздочекъ, меньше всего того, что облечено въ офиціальную форму, я носитъ общее имя начальства; это обстоятельство благодѣтель
но подѣйствовало на простые классы московскаго населенія. Люди; попроще боятся всякой офиціальности, да а не даромъ: фраза, что чиновники существуютъ для публики, а не публика для чиновниковъ, сказалась всего-то года три тому назадъ, а въ нрошлое время, въ продолженіе цѣлыхъ тридцати лѣтъ, даже а не подозрѣвали, что эта истина существуетъ подъ луной. Вотъ почему въ Москвѣ люди меньше запуганы, меньше они и боят
ся той обстановки, въ которой обращается офиціальный людъ, то-есть паркетныхъ половъ, красивыхъ обой, опрятной мебели н всего тому подобнаго. Москва, хотя и столица, но не цейтръ централизаціи, что не могло пройти для нея даромъ, безъ хорошихъ послѣдствій, Оттого-то въ Москвѣ какъ будто полег
че, чѣмъ у иасъ, сойтись съ простымъ человѣкомъ; оиъ пе на столько дичится нѣмецкаго платья, и оно ве служитъ для него олицетвореніемъ начальпичества, что и составляетъ отчасти причину патріархальнаго оттѣнка Москвы. Но зто обстоятель
ство нисколько однако не препятствуетъ московскому обществу, въ какомъ оибудь галантерейномъ своемъ эрмитажѣ, засѣдать по - койпо, чинно п нравоучительно до такой степени, что самая строгая нѣмка гувернантка осталась бы вполнѣ довольной, если бы ея онтѳмица вела себя по наружности такъ-же благонравно, какъ ведетъ себя въ эрмитажѣ московскій людъ, прячущій па этотъ случай въ карманъ всѣ всероссійскія страсти, и выставляющій па видъ западно-европейскія приклеенныя клейстеромъ павлиныя перья. Скука конечно неизмѣнный спутникъ такихъ представле
ніи, приправленоыхъ заводимыми, кажется единственно для по
добныхъ собраній, круглыми мужскими шляпами и французскимъ
языкомъ, исходящимъ нерѣдко изъ устъ господъ одѣтыхъ въ русское платье. Впрочемъ эрмитажа я ве изучалъ подробно, а не могу ручаться, что тамъ постоянно сохраняется похоронный характеръ.
Итакъ даровой, безбилетный входъ и другія обстоятельства, а никакъ не особенное развитіе любви къ ваукѣ и искусству въ
среднихъ и нисшихъ сословіяхъ Москвы, собираютъ очень разеослойную публику въ музей. Самый образъ разсматриванья раз
ныхъ предметовъ доказываетъ то же самое. Смотритъ очень поверхностно. Изъ картинъ обращаютъ, какъ и слѣдуетъ, больше вниманія па тѣ, гдѣ сюжетъ побойчѣе, да дѣйствіе позадорнѣе. Гипсовые слѣпки съ знаменитыхъ античныхъ произведеній—про
ходятъ мимо. Эгихъ слѣпковъ въ музеѣ не много и, какъ намъ показалось, всѣ они въ настоящую величину оригиналовъ. Йо