душно, почему просилъ нхъ явиться къ нему съ полной довѣренностію и доказать милосердному султану, что они вполнѣ заслуживаютъ его отеческаго попеченія. Впрочемъ, если дви
женіе славянскаго населенія не приняло до сихъ поръ болѣе широкихъ размѣровъ, то не вслѣдствіе различныхъ обѣщаній Порты, а по другой причинѣ. Знаменитой Кавуръ, связавъ не
разрывно итальянскій вопросъ съ славянскимъ въ Австріи и Турціи, убѣдилъ князя Николая ждать; и дѣйствительно не толь
ко черногорскій владыка, но и вся Европа долгое время съ нетерпѣніемъ ожидали извѣстія о высадкѣ Гарибальди, въ Спицѣ, и вездѣ преобладало твёрдое убѣжденіе, что,
до приведенія въ исполненія плава этой выеадки, серьёзная попытка славянъ вступить въ борьбу съ турками невозможна. Смерть Кавура сдѣлала надолго утопіей всякую надежду на подобную высадку. Ожиданія населеній, ждавшихъ по
мощи и оружія изъ Италіи, рушились. Почти одновременно съ графомъ Кавуромъ умеръ Абдулъ-Меджидъ, и правленіе распа
давшейся имперіи неожиданно перешло въ твёрдыя руки. Тяжка была жизнь христіанскихъ населеній при прежнемъ султанѣ; но по-крайней-мѣрѣ ясно было, что его имперія клонится къ па
денію. Угнетённые славяне жили надеждою, что рано пли поздно придётъ время, когда Турція сама распадётся и они освободят
ся безъ крови, безъ лишеній. Смерть Абдула-Меджида рушила и эту надежду; по крайней мѣрѣ, по первымъ дѣламъ новаго султана можно было видѣть, что христіанскимъ населеніямъ угрожаетъ возрожденіе Турціи, Для нихъ въ этомъ возрожденіе заключалась дѣйствительная угроза: чѣмъ лучше былъ сул
танъ, тѣмъ хуже былъ онъ для христіанъ. Такимъ-образомъ то, что дало толчёкъ къ возрожденію Турціи, какъ политическаго цѣлаго, нанесло жестокій ударъ надеждамъ ея отдѣль
рецкихъ славянъ, какимъ смерть Кавура была для итальянцёвъ. Но, какъ двѣ различныя причины, эти двѣ смерти привели къ разнымъ слѣдствіямъ. Смерть предводителя итальян
скаго движенія заставила его приверженцёвъ остановиться въ раздумьѣ В незнаніи на что рѣшиться. Смерть Абдулъ-Меджида лишь разожгла отчаяніе въ сердцахъ его славянскихъ поддан
ныхъ и побудила ихъ немедленно прибѣгнуть къ крайнимъ мѣ
рамъ. Дать новому султану возможность привести въ исполненіе всѣ его планы, значило для нихъ надолго проститься съ надеждами на освобожденіе. Черногорія рѣшилась дѣйствовать немедленно.
превратились въ правильно сформированные корпуса. Лука Вукаловичъ, ставъ во главѣ боснійскаго движенія, началъ безпощад
Черногорцы, сходя съ горъ, начали угонять всѣ сосѣднія стада непріятелей. Дѣла въ Герцеговинѣ приняли такой серьёзный ха
ство, съ своей стороны, немедленно приняло нужныя мѣры. Войска были посажены на суда и отправлены моремъ въ австрійскую Далмацію. Усмиреніе населеній было поручено Дервишъ-пашѣ и Мегмедъ-пашѣ, подъ главнымъ начальствомъ Омеръ-паши.
Собравъ сильную армію и немедленно перейдя черногорскую границу Омеръ-паша могъ бы одновременно побѣдить самаго отчаяннаго изъ враговъ и нанести роковой ударъ возставшимъ сла
вянскимъ племенамъ; но сдѣлать это препятствовалъ ему голосъ Европы, въ лицѣ своихъ представителей въ Константинополѣ, протестовавшей противъ плана турецкаго сердара перенести
театръ войны въ окрестности Цетинья. Нѣкоторые изъ этихъ посланниковъ грозили даже, въ противномъ случаѣ, разрывомъ. Турецкое правительство, естественно, не желало этого, и Омеръпашѣ было послано приказаніе довольствоваться палліативами. Въ этихъ обстоятельствахъ борьба представляла весьма странное явленіе. Съ одной стороны Турція была не безъ сообщниковъ:
какъ скоро герцеговинцы, не довольствуясь второстепенными аттаками, стали угрожать пораженіемъ главной турецкой арміи, инстинктъ самосохраненія побудилъ австрійское правительство, во
преки всѣмъ трактатамъ, двинуть корпусъ войскъ за границу на содѣйствіе туркамъ, что конечно должно было вызвать про
тестъ неожидавшахъ подобной дерзости прочихъ державъ. Съ другой стороны, первенствующія европейскія государства, и въ особенности Россія и Франція, положительно противились завое
ванію Черногоріи турками и настаивали на недереходѣ ихъ чрезъ границу владѣній князя Николая. Такимъ-образомъ арео
пагъ европейскихъ государственныхъ мужей, увѣренный, что безъ радикальной операціи, т.-е. безъ уступки Черногоріи части турецкаго берега, излеченіе болѣзни невозможно, дозволялъ мел
кую борьбу между враждующими сторонами, какъ неизбѣжныя конвульсіи, во сторожилъ, чтобы опа не перешла въ ту или другую крайность. Благодаря этому, война скоро превратилась въ
рядъ партизавскихъ стычекъ, случайныхъ засадъ и удальскихъ пабѣговъ. При подобныхъ обстоятельствахъ, естественно должно было послѣдовать утомленіе съ обѣихъ сторонъ, и хотя странно было ожидать, что’этимъ войиа кончится, если Черногорія, по преж
нему, останется безъ морскаго порта, однакожъ европейскіе каби
неты могли надѣяться, что настоящая война мало-по-малу временно заглохнетъ. Хотя свиданіе между Омеръ-пашёю и княземъ Ни
колаемъ назначалось не разъ, однакожъ оба главнокомандующіе противныхъ сторонъ находили случай не являться на него, и
женіе славянскаго населенія не приняло до сихъ поръ болѣе широкихъ размѣровъ, то не вслѣдствіе различныхъ обѣщаній Порты, а по другой причинѣ. Знаменитой Кавуръ, связавъ не
разрывно итальянскій вопросъ съ славянскимъ въ Австріи и Турціи, убѣдилъ князя Николая ждать; и дѣйствительно не толь
ко черногорскій владыка, но и вся Европа долгое время съ нетерпѣніемъ ожидали извѣстія о высадкѣ Гарибальди, въ Спицѣ, и вездѣ преобладало твёрдое убѣжденіе, что,
до приведенія въ исполненія плава этой выеадки, серьёзная попытка славянъ вступить въ борьбу съ турками невозможна. Смерть Кавура сдѣлала надолго утопіей всякую надежду на подобную высадку. Ожиданія населеній, ждавшихъ по
мощи и оружія изъ Италіи, рушились. Почти одновременно съ графомъ Кавуромъ умеръ Абдулъ-Меджидъ, и правленіе распа
давшейся имперіи неожиданно перешло въ твёрдыя руки. Тяжка была жизнь христіанскихъ населеній при прежнемъ султанѣ; но по-крайней-мѣрѣ ясно было, что его имперія клонится къ па
денію. Угнетённые славяне жили надеждою, что рано пли поздно придётъ время, когда Турція сама распадётся и они освободят
ся безъ крови, безъ лишеній. Смерть Абдула-Меджида рушила и эту надежду; по крайней мѣрѣ, по первымъ дѣламъ новаго султана можно было видѣть, что христіанскимъ населеніямъ угрожаетъ возрожденіе Турціи, Для нихъ въ этомъ возрожденіе заключалась дѣйствительная угроза: чѣмъ лучше былъ сул
танъ, тѣмъ хуже былъ онъ для христіанъ. Такимъ-образомъ то, что дало толчёкъ къ возрожденію Турціи, какъ политическаго цѣлаго, нанесло жестокій ударъ надеждамъ ея отдѣль
ныхъ національностей. Смерть Абдулъ-Меджида, судя по началу царствованія Абдулъ-Азиза, была такимъ же ударомъ для ту
рецкихъ славянъ, какимъ смерть Кавура была для итальянцёвъ. Но, какъ двѣ различныя причины, эти двѣ смерти привели къ разнымъ слѣдствіямъ. Смерть предводителя итальян
скаго движенія заставила его приверженцёвъ остановиться въ раздумьѣ В незнаніи на что рѣшиться. Смерть Абдулъ-Меджида лишь разожгла отчаяніе въ сердцахъ его славянскихъ поддан
ныхъ и побудила ихъ немедленно прибѣгнуть къ крайнимъ мѣ
рамъ. Дать новому султану возможность привести въ исполненіе всѣ его планы, значило для нихъ надолго проститься съ надеждами на освобожденіе. Черногорія рѣшилась дѣйствовать немедленно.
Волненіе, начавшееся осенью 1861 года въ Босніи и Герцеговинѣ, разомъ приняло широкіе размѣры. Толпы инсургентовъ
превратились въ правильно сформированные корпуса. Лука Вукаловичъ, ставъ во главѣ боснійскаго движенія, началъ безпощад
ную войну съ турками. Крѣпости Никшичъ, Цаблякъ и Подгорица сдѣлались мѣстомъ ежедневныхъ кровавыхъ столкновеній.
Черногорцы, сходя съ горъ, начали угонять всѣ сосѣднія стада непріятелей. Дѣла въ Герцеговинѣ приняли такой серьёзный ха
рактеръ, что мудрая Австрія поставила на границѣ корпусъ войскъ, въ видѣ мѣры на всякій случай. Турецкое правитель
ство, съ своей стороны, немедленно приняло нужныя мѣры. Войска были посажены на суда и отправлены моремъ въ австрійскую Далмацію. Усмиреніе населеній было поручено Дервишъ-пашѣ и Мегмедъ-пашѣ, подъ главнымъ начальствомъ Омеръ-паши.
Собравъ сильную армію и немедленно перейдя черногорскую границу Омеръ-паша могъ бы одновременно побѣдить самаго отчаяннаго изъ враговъ и нанести роковой ударъ возставшимъ сла
вянскимъ племенамъ; но сдѣлать это препятствовалъ ему голосъ Европы, въ лицѣ своихъ представителей въ Константинополѣ, протестовавшей противъ плана турецкаго сердара перенести
театръ войны въ окрестности Цетинья. Нѣкоторые изъ этихъ посланниковъ грозили даже, въ противномъ случаѣ, разрывомъ. Турецкое правительство, естественно, не желало этого, и Омеръпашѣ было послано приказаніе довольствоваться палліативами. Въ этихъ обстоятельствахъ борьба представляла весьма странное явленіе. Съ одной стороны Турція была не безъ сообщниковъ:
какъ скоро герцеговинцы, не довольствуясь второстепенными аттаками, стали угрожать пораженіемъ главной турецкой арміи, инстинктъ самосохраненія побудилъ австрійское правительство, во
преки всѣмъ трактатамъ, двинуть корпусъ войскъ за границу на содѣйствіе туркамъ, что конечно должно было вызвать про
тестъ неожидавшахъ подобной дерзости прочихъ державъ. Съ другой стороны, первенствующія европейскія государства, и въ особенности Россія и Франція, положительно противились завое
ванію Черногоріи турками и настаивали на недереходѣ ихъ чрезъ границу владѣній князя Николая. Такимъ-образомъ арео
пагъ европейскихъ государственныхъ мужей, увѣренный, что безъ радикальной операціи, т.-е. безъ уступки Черногоріи части турецкаго берега, излеченіе болѣзни невозможно, дозволялъ мел
кую борьбу между враждующими сторонами, какъ неизбѣжныя конвульсіи, во сторожилъ, чтобы опа не перешла въ ту или другую крайность. Благодаря этому, война скоро превратилась въ
рядъ партизавскихъ стычекъ, случайныхъ засадъ и удальскихъ пабѣговъ. При подобныхъ обстоятельствахъ, естественно должно было послѣдовать утомленіе съ обѣихъ сторонъ, и хотя странно было ожидать, что’этимъ войиа кончится, если Черногорія, по преж
нему, останется безъ морскаго порта, однакожъ европейскіе каби
неты могли надѣяться, что настоящая война мало-по-малу временно заглохнетъ. Хотя свиданіе между Омеръ-пашёю и княземъ Ни
колаемъ назначалось не разъ, однакожъ оба главнокомандующіе противныхъ сторонъ находили случай не являться на него, и