Ивановою - одного французскаго и другаго русскаго, Дуэты эти, какъ и вообще почти всъ піэсы кон- церта, заслужили у публики прекрасный пріемъ. Г. Раппорта, тоже участвовавшаго въ этомъ кон- цертъ (въ первый разъ въ нынъшнемъ великомъ посту), я уже давно не слыхаль; онъ не сдълалъ въ это время никакихъ успъховъ; для того, чтобы изъ него могъ выйдти хорошій пъвецъ-а это вещь возможная-онъ долженъ поручить себя хорошему, строгому учителю, который бы научиль его, какъ владьть голосомъ, какъ фразировать и какъ пъть со вкусомъ. Въ тріо изъ оперы Жизнь за Царя г. Раппортъ разрушалъ то, чего достигала г-жа Александрова своимъ, въ этомъ нумерь вполнь бе- зупречнымъ пъніемъ. Г. Демидовъ, по крайней мъръ, не вредиль ея пънію. Мнь очень странно, отъ чего это тріо Глинки исполняется съ такою усиленною поспьшностію, такъ что можно бояться, что, по- жалуй, подъ конецъ его превратятъ въ какой-то вальсъ. Исполненіе тріо Мендельсона (гг. Рубин- штейнъ, Минкусъ и Езеръ) показалось мнъ какъ-то безцвътно: скрипка и віолончель выступали недо- вольно самостоятельно; онь какъ-то слишкомъ под- чинялись фортепіано. Въ игрь на скрипкь г. Мин- куса какое-то безпреставное соскальзываніе изъ одного тона въ другой: это такъ немужественно, такъ плачевно! төд

одной изъ этихъ причинъ для насъ не существуетъ бо- лье: отъ надежды разсъять мракъ нашего невъдънія и непонятливости мы на отръзъ отказались ибо недоумъ- нія, по прежнему, цълыми массами роятся въ насъ и мы, по прежнему, не теряемъ ни на волосъ пра- ва именоваться людьми темными по преимуществу; щадить васъ больше не можемъ, потому что выздо- ровленія вашего, пожалуй, и не дождешься,-а чего добраго еще, пожалуй, бользнь и уступитъ передъ сильными ощущеніями, которыя, какъ мы надБемся, переиспытаете вы, при чтеніи нашего писанья; на- конецъ, что до попираемыхъ вами театральныхъ рецепзентовъ, то мы хотимъ раскрыть вамъ глаза на нихъ, показать вамъ, что вы ихъ не понимаете и читать ихъ не умъете; да, ръшительно-таки не умьете! Вамъ надобно будетъ позаимствоваться отъ насъ и вниманіемъ, и умъньемъ, и терпъньемъ чи- тать статьи господъ Пановскихъ, Яковлевыхъ, Азо- нелей, Платоновыхъи другихъ, съ разныхъ русскихъ и не русскихъ буквъ начинающихся и ничьмъ не- оканчивающихся (чуть былоне сказали: безконеч- ныхъ) господъ. Мы ли еще не беремъ горячо къ сердцу каждое ихъ изреченіе, каждое ихъ слово? Мы ли еще не умьемъ смаковать въ самую сласть всъ ихъ прелести? Вы ужъ не кстати разборчивы, а мы-всеядны; мудрено-ли посль этого, что вы обзы- ваете пустотою и безсмысліемъ-бездонное глубоко- мысліе? Еще не успъли высохнуть чернила подписей (каемся: «заимствовали» это безподобное, блестящее выраженіе изъ передовой статьи 49 № «Московскихъ ВБдомостей», гдъ напечатано: еще не успьли высох- нуть чернила подписей на Парижскомь трактатьь и проч. Что это за прелесть!) да-съ, такъ еще не успъли высохнуть чернила подписей на «Заявленіи» профессоровъ московской Консерваторіи (Музыкаль- ное Училище--тожъ), какъ уже цълымъ гуртомъ до- нимали насъ вопросы, которые теперь предлагаемъ вамъ. Къ чему было профессору Давидову нъсколь- кими безпокойными строками (Совр. Льтоп. 1866 г. 18 декабря) возмущать безмятежный міръ и тиши- ну нашего Музыкальнаго Училища (Консерваторіи тожъ)? Къ чему было ему назойливымъ глазомъ со- временнаго человъка скво:ь замочную скважину про- зирать въ эту счастливую Аркадію и оповъщать чуть не на всю вселенную, какія таинства совер- шаются разными Тирсисами и Дафнисами этой но- вой Аркадіи? Не трогай-бы ихъ пасли своихъ ове- чекъ! За чъмъ только отвлекалъ онъ ихъ отъ ихъ мирныхъ времяпрепровожденій и заставиль ихъ пу- ститься въ литературное злорьчіе? Вывель ихъ на просторъ, да и къ сторонь, и смотрить издали, какъ они другъ въ друга изъ пращей своихъ ка- мушками побрасывають, а то такъ и въ себя са- михъ своими же камушками, съ непривычки, попа даютъ; слушаетъ-себъ, какъ они начнуть говорить, да и заговорятся, либо не договорятъ, слущаетъ-и ни однимъ лишнимъ вопросомъ не хочеть вызвать ихъ на другой,новый отвьтъ,въкоторомъ они могли бы попра виться,договориться. Профессору Давидову говорять, напр., что самоуваженіе и самолюбіе артиста не допу стять его (т. е. артиста) до пренебреженія своими обя-

M. Эрлангеръ.

КУРЬЕЗЫ, ЗАМЪТКИ И ВОПРОСЫ.

письма людей.

Мы живы! Радуетесь-ли и върите-ли этому? А въдь ужъ давно-таки ни единымь словомъ не дава- ли мы знать о себъ, или(чтобы сказать покрасивье, по ныньшнему, по модному) не заявляли о своемъ, существованіи ни вамъ, ни читателямъ «Антракта». То-то, мы думаемъ (пожалуйста, не разубъждайте насъ въ этомъ!), соскучились-то какъ всъ объ насъ! А вотъ вамъ и три причины нашего молчанія: во первыхъ, мы молчали, потому что съ наступленіемъ новаго года со всъхь сторонъ и всь (особенно хо- жалые и почтари) насулили намъ такъ много нова- го счастья, что мы не на шутку было прониклись надеждой цросвътиться понятливостью и отрьшить- ся отъ темноты вашей; во вторыхь мы молчали, по- тому что щадили васъ и не хотьли вамъ, и безъ того больющимъ, подносить наши снадобья да- леко неврачующаго свойства; въ третьихъ, мы мол- чали, потому что не такъ давно еще, въ статьь ва- шей «По поводу истекшаго сезона», вы однимъ не- достойнымъ взмахомъ пера вздумали порьшить то, изъ чего, какъ изъ неизсякаемаго источника, не перестаютъ возникать всъ терзающіе насъ вопросы и сомнънія,-скажемъ ръзко (это выраженіе мы бе- ремъ у профессора Юркевича), скажемъ ръзко: мы негодуемь на васъ за дерзкій, полный пренебреже- нія отзывъ вашъ объ иныхъ наилучшихъ, наиглу- бочайшихь, а потому и наитруднъйшихъ для пониманія московскихъ театральныхъ рецензентахъ. Теперь, ни о оом ннкопри