Марфу подают в „хдованщине“ не так,
как хотел показать ее Мусоргский -—
нежной и женственной, а в виде рус-
кой купчихи, грубой, с какими-то „Цы-
ганскими“‘ страстями; поет она с завы-
ваниями, бесчисленными ‚‚портаменто“.
Досифей поет, как настоящий русский
дьякон: это не расчетливый политический
вождь, каким его хотел вывести Мусорг-
ский.

Народная песня, подавленная и угне-
тенная, — например, величание девушек
Хованского — подается грубо, по купе-
чески, а главное, невероятно пошло-
Оформление тоже соответственное, ми-
	стическое. Взять хотя бы свет: то

OH лиловый, то зеленый, то крас-
НЫЙ.
	цогда мы емотрим „Царскую невесту“,
Т0 ВИДИМ ТО же самое; мы знаем, что
Римский ставит себе задачей показать
ужасное положение женщины в старой
Руси, да и вего время;он хотел показать
трагическое положение как Любаши,
так и Марфы. Таким образом его инте-
ресовал момент социальный. Что же мы
видим в постановке? На первом месте
любовную коллизию, мещанскую, купе-
ческую идеологию дома Собакиных, на
первом месте жирная, хлебная кулацкая
идиллия. Я подчеркиваю, что это отно-
сится не только к театральным моментам,
к режиссерскому замыслу, а это прежде
всего относится к музыкальным момен-
там: дирижируют, поют, строят фразу,
дают темпы жирно, грубо, по-религиоз-
ному, по-купечески. Я сошлюсь еще на
один пример — „Кармен“. Вместо юной
рабочей девушки, в большинстве своем
чрезвычайно просто, подчас наивно.
непосредственно относящейся к людям,
к природе, нам подают жирную, тупую,
искушенную во всех тонкостях нэпманщу,
современную содержанку, что шатается
по Петровке, грубую, глупую и беско-
нечно пошлую. Это в равной мере отно-
сится как к игре и к наружности, к
одежде артистов, так и к музыкальной
интерпретации. Прислушайтесь только
к грубейшему, тяжеловесному, помпез-
ному истолкованию увертюры и вы
поймете все,

Нет, это не показ наследства прошло-
Го, а показ и пропаганда современной,
враждебной рабочему классу поповской,
кулацкой, купеческой, охотнорядекой
	идеологии. Л еще раз подчеркиваю, что
это относится не только к театральным
моментам, но и к музыкальным. —

В лучшем случае здесь есть непони-
мание, в результате которого рабочий,
советский слушатель уходит, не разо-
бравшись ни в чем, в худшем — дают
невероятный жир, перегрузку, ложную,
в „коронационном“ стиле, помпезность,
церковщину.

Итак, зачастую пропаганду враждеб-
ной нам идеологии прикрывают необхо-
димостью „быть музеем“. Нередко здесь
используют лозунг. выставленный нами,
за который мы деремся и будем драться:
учеба у классиков, критическое усвое-
ние лучшего из наследотва прошлого,

На вопрос, как нужно показывать
наследство прошлого, мы отвечаем: толь-
ко увязывая его с современной борьбой
рабочего класса. Если вы покажете
Бетховена, Римского или Мусоргского,
увязав с сегодняшней борьбой рабочего
класса, под углом зрения идеологии про-
летариата, используя отдельные их про-
изведения для агитации за дело рабо-
чего класса, воспитывая ими коллекти-
виста и борца — тогда наверное можно
сказать, что наследетво это будет крити-
чески воспринято,

Если же вы покажете все это как-то
абстрактно, стараясь найти там „красоту“
как таковую, — вы покажете ‘идеологию
враждебных нам классов. Тем более, что
огромное большинство артистов — старые
люди, которые по десяткам лет рабо-
тали в области церковной музыки, вею
жизнь вращались в среде черносотен-
ных купцов, царистоких холуев; про-
питанные этой идеологией, их челове-
ческий идеал они носят в своем созна-
нии.

Могут ли они показывать классиков
правильно? Конечно, нет!
	Нак быть с нрестьянскими
хорами
	я отвлекся несколько в сторону, но
	ЛИШЬ для того, чтобы показать, как
	неправы товарищи, покровительственно
относящиеся к так называемым „кресть-
янским хорам“: „это, мол, музей старин-
ной песени“,

Плохо то, что хоры эти начинают
плодиться в настоящее время в массо-