чувствовала себя в привилегированных усло- виях в общем быту». «Великие халтуристы» по своей идеологии и по типу миросозерцания были сильно отличны от остальной массы профессионалов. Обычно они были в высокой степени не лишены прежней идеологии, часто настроены так или иначе оппозиционно по отношению к новой власти. Они «приспособлялись» и терпели пока что, но терпели с умыслом». Что же преподносилось на этих кон- цертах широкой рабоче-крестьянской аудитории? Сабанеев не забыл расска- зать нам и об этом. «Ставшие «революционными» из-за прос- того изменения текста частушки, а также буржуазные «жестокие» романсы, прежде быв- щие «цыганскими», и даже иногда тот же Чай- ковский, наиболее ясный для понимания — вот была литература для нового слушателя. Слож- ная форма не могла быть сразу одолена и вос- принята, ибо маршевые, иногда романсовые, снабженныеновыми заголовками, новым револю- ционным текстом формы, оказались совершенно способными заменить для широкого пролетар- ского потребителя несуществовавшую ранее революционную литературу. И то самое на- строение, которое несомненно ранее было в них «буржуазным» и принадлежавшим враждебному классу, оказалось ‘совершенно иным (точнее же — его и тогда и теперь не было, ибо все оно заключалось только в са- мом тексте)». Писания Сабанеева крайне поучи- тельны (Ленин говорил в таких случаях О «классовой правде врага»), поэтому я еще и еще процитирую его. Сабанеев < удовольствием констатирует резуль- таты этих концертов. «Те элементы пролетариата, которые по своим природным данным оказались способ- ными к прохождению лестницы сознания, быстро достигали той стадии, в которой уже прежняя музыка «буржуазная» становилась им в той или иной степени приятной и доставляющей наслаждение. Был ли тут про- цесс пролетаризации или демократизации музыки, как думали одна, или, напротив, согласно мнению других, нежелательный про- цесс «обуржуазнения пролетарских масс», ко- торых совращали в буржуазное вероиспове- дывание, сказать очень трудно, особенно в виду относительности самого «процесса». Еще в одном месте Сабанеев прямо говорит о «прививке, которую сделали этой массе халтурные концерты, при- учив ее к легкой буржуазной музыке». Самое интересное то, что прививка для некоторых сделана была настолько ощутительно, что они до сих пор только и делают, что поклоняются этим музыкальным кумирам охотнорядцев и попов, различным «заслуженным», ожи- ревшим и сделавшим себе имя на при- вивке мещанских вкусов части нашей советской интеллигенции. Еще раз повторяю, что книга Саба- неева. матерого классового врага про- летариата, крайне поучительна, ибо в бешеной своей злобе против нас, в уверенности в конечном торжестве буржуазной культуры ‘и буржуазной музыки, будучи убежденным в беспо- мощности и невежественности рабочего класса в этих вопросах, он говорит обо всем без утайки, он цинично издевается над рабочим классом, откровенно сооб- щая о своих (и ему подобных) по- мыслах и действиях. Первые шаги АПМа Протест против подобного положения в музыке, которое так красочно описал Сабанеев, стремление дать отпор суще- ствовавшей тогда в некотором смысле интервенции враждебной нам идеологии в области музыки, вызвали создание нашей организации, создание ее первой группы. Если вы прочтете декларацию, принятую этой группой и помещенную в первом номере журнала «Музыкальная новь» за 1923 г., то вы ‘увидите, что там как раз констатируются те факты, которые описаны Сабанеевым, хотя воз- звание писалось в 1923 г. а Сабанеев выпустил свою книгу в 1926 г. В этой декларации как раз и указывается на «аполитичность и замкнутость музыкаль- ной среды, растущая разнузданность концерт- ных программ, проникших в пролетарские клубы, отсутствие классового подхода к му- зыкальнфму просвещению» ит. д. ит. п. — вот что обусловило создание АПМ. Чем прежде всего занялась Ассоциа- ция? Критикой существующего положе- ния на музыкальном фронте, созданием