№ 6643

намъ казалось, куда то далеко, далеко въ
воздушное пространство; за это-то ‘свой-
<тво его,—кружить наши головы и увле-
” кать насъ прочь оть надофвшей, сЪрой
зеули,—я и прозваль его «БаПоп captif»;
пазваше понравилось ей, да такъ и оста-
лось за этимъ нашимъ маленькимъ пе-
стрымь тгифздышкомъ, послужившимь ип
колыбелью и могилой того призрака, ко-
торый я имфль глупость считать любовью.

Но— по порядку!

Н$сколько лЪтъ назадъ я ветрЪтгиль ее
зъ Москв$ у моихь стариковъ, которыхъ
я прЁхаль навфегить. Изъ писемъ мате-
ри я зналь, что Южя Петровна, завоевала,
уже ихь симпатш, живя въ одномъ домЪ
съ ними и познакомившись случайно н}-
сколько м$еяцевъ назадъ.

Первый вечеръ, проведенный мной у
Hea, Mal читали Байрона, котораго она
любила; она многое, повидимому, откро-
венно разсказывала о своей прошлой жиз-
ни, о мужЬ, умершемъ внезапно и оста-
вившемъ ее молодой вдовой съ малень-
кой дочкой на рукахъ, о скукБ жизни,
которую она наполняла чтешемъ и воспи-
ташемъ ребенка, не поддерживая много-
чиесленныхь знакомствъ и связей, остав-
ленныхь ей мужемъ. Въ общемъ время
было проведено осмыеленно, въ тихой 0е-
«ЪдЬ, и все въ ея уютной квартирк$ ды-
шало чфмъ то милымъ и разумнымъ.

Въ ту недфлю, которую я провель
тогда въ Москв$, мы каждый день видф-
лись съ Ющей Петровной то у моихъ
!...

Болью сжималось мое собственное глу-

пое сердце, когда я читалъ эти строки и:

тоска чередовалась съ мечтой о возмож-
номъ прочномъ счасть$.

Hecyactia всегда приходять неожидан-
но. Хотя и подготовленный болфзнью
отца къ мысли о возможности его ско-
рой смерти, я всетаки быль страшно по-
трясень и взволнованъ, когда получиля,
телеграмму 0 томъ, что отца не стало.

Съ первымъ отходящимъ пофздомъ я
полетфль въ Москву.

Похороны, суета, страшно поднятые
нервы, весе это сдБлало то, что через,
три, четыре дня мой организмъь неё вы-
держаль и со мной случился какой-то
странный мучительно - долйй припадок,
истери, смБшанный съ болями въ серд-
ЦВ и потерей сознашя.

ЦЪлый день возились CO мной, и толь-
ко къ вечеру я пришелъ окончательно въ
себя и увидаль надъ собой нЪ$еколько
взволнованныхъ, перепугавныхь лицъ и
въ чиелБ ихъ-— лицо Юми Петровны.

Но что же это новое для меня бле-
снуло въ ея пристальномъ взглядЪ? То
была какая то странная смфеь любопыт-

запаковаль письма Юли Петровны и
отправилъь ихь ей съ записочкой въ одну
строчку: «возвращаю послёдея надежды на
счастье».

ГдЬ то ты теперь испуганнный звфрокъ,
съ малепькимт., но зв5ринымъ сердечкомъ?

 

 

Георгъ Парадизъ,
на-дняхъ скончавшийся.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

9

 

Рано утромъ, раньше солнца
Я съ постельки полымусь,
Распахну свое оконце —-
Друга жду и не дождубь...
* *
*
Можеть быть, въ краю далекомъ
Ты меня уже забыль
Иль въ раздумьи одинокомъ
Ты другую полюбилъ.
* *
*
Пусть же вфтеръ перелетный
Вздохъ тебф мой отнесетъ,
Пусть соловушка залетный

Про любовь, тоску споетъ.

* *
*

Пусть лазоревый цвфточекъ,
Что сорвешь ты на пути,
Пусть единый лишь разочекъ
Онъ напомнить «наши» дни.

И.

Милая березынька,
Какъ ты зелена,
ЬБлая, кудрявая,
Какъ ты мнЪ родна!

x ox
*

Научи, зеленая,
Какъ на свт жить,
Научи, родимая,
Какъ его забыть.

Вфра Языкова.
—<

БРОДЯЧТЕ КОМЕДТАНТЫ.

(Съ чешекаго).
„Слязйся паяць....-—*“

Ихь было н$сколько человЪкъ.

Съ отпечаткомъ нужды и горя на бл$д-
ныхь лицахъ, съ ввалившимися щеками,
мутнымъ взгляломъ глазъ, глубоко ушед-
шихъ въ орбиты, исхудалые отъ вЪчныхъ
упражненй на канатахъ, отъ прыжковъ,
разнообразныхъ сальтомортале ради ку-
ска хлЪба.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Плънные буры въ Трихинополи.

ства и удивления; но голова моя была
еще слишкомъ слаба, и я не могъ заду-
мываться надъ какими бы то не было
пеихологическими вопросами.

На другой день, еще совефмъ слабый
я пофхаль къ Ющи Петровнф, чтобы по-
благодарить ее за ея сердечность, про-
явленную за поелбдые дни.

Юлмя Петровна встрфтила меня мило,
заботливо, по дружееки; мы усфлись на
нашъ «ballon captifo; ona cama принесла
мн$ стаканъ горячаго чая и рюмку poMy,-
сама заботливо заложила подушку за мою

‘спину, но... усфлась на дальшй конец

диванчика и пристально глядфла на меня
тфмъ взглядомъ любопытнаго и испуган-
Haro зв$рка, который замфтиль я вчера,
очнувшись отъ припадка.

— Да, вы, дорогой мой, совезмъ раз-
битый и больной человфкъ, вамъ надо
серьезно лфчитьея, говорила она.

«Ты плохой, ненадежный самець» свф-
THIOCh въ уставившихея на меня испу-
танныхъ гзазкахъ самки...

Я почувствоваль, какъ голова моя кру-
жится, сердце замираетъ, а «БаШоп captif>
улетаетъ куда то въ пространство, унося
съ собой веБ мои радужныя мечты и гре-
зы любви!

Съ тяжелымъ сердцемъ вернулся я въ
Петербургъ.

Черезъ нфскольно дней я собраль и

(Co фотографичеекаго снимка).

Кому читаешь ты Байрона, думая въ
то же время; ‹а что, милый мой, годень
и проченъ ли ты для адюльтера?»...

Если дойдуть до тебя эти строки,
знай, что я говорю тебБ искреннее спа-
сибо за своевременно разбитыя грезы, ибо
много лучше быть одинокимъ старымъ хо-
лостякомъ, ч$мъ обладателемъ такого ми-
лаго, ласковаго, но все же — хищнаго п
коварнаго зв$рька, какъ ты...

Sphinx.

 

<>

[rocxu.
L

Какъ былинка полевая,
Жаждетъ капли хоть дождя,
Такъ подружка, дорогая,
Сохнеть, вянеть безъ тебя!

* *
*

Ахъ, 3a95MB же ты, желанный,
Отъ меня такъ далеко!
Кресть тяжелый, богомъ данный,
ВЪдь нести мн не легко!

* *

Вихремъ думушка несется,
Въ край невфдомый, чужой
И тоскою сердце бъется

О тебЪ, желанный мой.
т

Небо заволокло свинцовыми тучами и
шелъ проливной дождь.

Комеданты лежали на разостланныхъ
одъялахъ въ полуразвалившейся халЪ,
вздрагивавшей и трещавшей отъ порывовъ
вфтра и тяжелыхъ капель дождя. Н$ко-
торые грФлись около маленькой печурки
внутри расшаланной повозки, которая
медленно погружалась въ грязь.

Не слышно было ни звука. Давящая ти-
шина, царствовала въ караванЪ. Только
дождь барабанилъ по ветхой крыш и од-
нообразно стучаль въ окошечко. Подъ по-
возкой, на низенькомъь ящикЪ, сколочен-
HOMb изъ нфеколькихъ досокъ, наполнен-
номъ разнообразными бутафорскими при-
надлежностями, лежалъ старый комед!-
антъ, закутанный въ старый полинялый
флагъ.

Потоки мутной воды текли по землБ
подъ нимъ, а надъ головой раздавался
трескъ и возня находившихся въ повозк
или слабый крикъ ребенка. Крупныя капли
стекали съ парусины, обдавая старика,
брызгами и глухо, на, подобе барабаннаго
боя, отзывалось ихъ падене. и

Къ худой старческой рук, свисавшей
съ ящика склонялась большая голова, то-
щей кобылы со стекланными глазами,
устремленными неподвижно на промокшую
землю; раздутыми ноздрями животное
жадно впивало пропитанный сыростью
воздухЪ. ;

Комедантъ лежалъ спокойно, не дви-
ranch.

Tyno cmoTpbap ons Ha Whe Kypyalux
Kallelb, He 4yBCTBYA BH OCeHHATO Bbrpa,
ни теплаго дыхашя лошади, дрожавшеи
отъ холода,

Старикъ лежалъ здфсь почти цфлыхъ
три дня въ продолжеше непогоды и только
тогда, когда голодъ заставляль себя силь-

 

 

 

но чувствовать пли кочензли члены, онъ
перебиралея въ теплую повозку.

Ему было привольнфе на чистомъ, стру-
ившемся между выпачканными грязью ко-
лесами, воздух$; ему прятенъ былъ поли-
нявиий, отзывавнийея еЗномъ флагъ, при-
крывавпий его плечи. р

Въ повозкБ громко вскрикнулъ ребе-
нокъ, старикъ вздрогнуль и зашевелился.
Поднявъ голову, онъ взглянулъ на хму-
рое небо, долго смотр$лъ на западъ, rib
небо было чище и громко выругался.

Повернувшись къ старой кобылф, онъ
погладилъ ее по мордф: „хочется Феть,
дружище, не правла-ли?“ сказаль онъ CBO-
имъ беззвучнымъ голосомъ, полнымъ со-
страдая, и безнадежно покачалъ головой.

Крикъ ребенка раздавался все громче
въ его ушахъ и заглушалъ шумъ падаю-
щихъ капель. И этотъ голосъ показалея
ему вдругъь такимъ ужаснымъ, похожимъ
на едва слышный тихШ стонъ умираю-
щаго. Приподнявитись, старикъ`влёзъ въ
повозку.

Въ тфеномъ удушливомъ пространетвъ,
согр$томъ маленькой печуркой, надъ вы-
бившимся изъ силъ ребенкомъ склонилась
мать. Надрываясь, охрипшимъ голоскомъ
дитя, не переставая, громко рыдало, пря-
ча, личико въ грязной подушкЪ.

„Что-съ нимъ такое?“

„Голоденъ!“

Комеданть засмотрфлея на плачущее
дитя, на, его исхудалое, безкровиое т$ль-
цо, которое корчилось въ болфзненныхъ
рыдавяхъ, на блфдное осунувшееся отъ
стралавй личико и слеза блеснула въ его
глазахъ. НадЪвъ пестрый, жалюй костюмъ
паяца, въ которомъ онъ задаваль свои
предетавлен!я, набросивъ старый плащъ,
старикъ потащилея по направленю къ
кабаку. Въ ушахъ его звучала непрерыв-
но жалоба голоднаго ребенка; передъ гла-
зами мелькало истощенное т$льцо, малень-
вя бЪдныя рученки, казалось, протягива-
лись къ нему съ просьбой и снова, безпо-
мощно опускались—и въ душ$ комеданза,
загоралась надежда.

Въ кабак было почти пусто. Только
несколько посфтителей сидфло около ма-
ленькаго стола, покрытаго клеенкой; они
играли въ карты.

Кабатчикъ съ красными воспаленными
глазами, увидавъ старика, сострадатель-
HO усмфхнулея, точно. хот$лъь сказать:
„тебя только и не доставало“, и небрежно
отвтилъ на его поклонъ.

Комедантъ сбросилъь плащь и вынуль
изъ кармана нФсколько шаровъ. Онъ то
подбрасывалъ ихъ, то снова ловилъ, пе-
ребрасывая съ изумительной ловкостью и
быстротой опытнаго жонглера, и. въ этихъ
мелькавшихъ шарахъ ему чудился образъ
ребенка, слышался его плачъ. Онъ чув-
ствовалъ, какъ къ горлу подступали сле-
зы, лицо его передернулось безсмысленной
улыбкой шута. И наконецъ, когда онъ
хотзль закончить свое представлеше
обычнымъ подражашемъ пфтушинато ку-
ку-ре-ку, что онъ выкрикивалъ обык-
новенно вечеромъ при освфщени факела,
на глазахъ многочисленной толпы зрите-
лей, голосъ его оборвался, и странный
звукъ, похож на ревъ раненнаго зв$ря,
вырвался изъ его груди.

„Вонъ, вонъ! его!“.

Все исчезло передъ глазами старика, а,
шары, которые онъ держалъ въ рукахъ,
съ шумомъ покатились по полу. Комед:-
антъ тихонько подобраль ихъ и напра-
вился къ двери.

На дворз дождь лилъ, какъ изъ ведра, и
окроплялъ его с$лую голову...

<>

 

Памяти Я. А. Соловьева.

На дняхъ, именно 11 декабря, исполняет-
свя 25-тилЪте со дня кончины одного изъ
преданнфйшихъ и трудолюбивЪйшихъ по-
мощниковъ незабвеннаго Пафря-Освободи-
теля Якова Александровича Соловьева,
стяжавшаго себф всеобщее глубокое ува-
жене и любовь, им$ющахго законное пра
во и на признательность потомства. Отли-
чительными качествами его, какъ госу-
дарственнаго дЪятеля, являлись беззавЪт-
ная преданность своему долгу, далеко не
чаето встр$чаемая, непоколебимая твер-
дость въ убЪждешяхъ, энергя и трудолю-

 

Сенаторъ, известный дфятель по оево-
бождено креетьянъ

Яковь Александровичь
Соловьевъ.

(Къ исполняющемуся 11 декабря 25-тилЪ-
т1ю его смерти).

б1е вполн% необыкновенныя; благородство
же, прямота, искренность и отвращеше
ко вефмъ побочнымъ путямъ, хотя они и
вели бы къ благимъ пфлямь, таковы свои-
ства, нравственнаго характера этого чуть
ни идеальнаго челов$ка.

Питомедъ С.-Пб. университета, по окон-
чан!и курса, Соловьевъ поступилъ на служ-
бу въ министерство государетвенныхъ
имуществъ. Тамъ, быстро поднимаясь по
1ерархической лфетниц®, онъ въ течеше