газета № 12 (575) армия! 

литературная 

Да здравствует славная, непобедимая Великое стахановское движение, которое вырастает не из мечты о со- циалиэме, а из реальной почвы со- циали: а, которое вырастает не толь- ко для того, чтобы построить счаст- ливую жизнь, а прежде всего оттого, что эта счастливая жизнь уже стро- ится, стахановское движение раскры- ло художественные возможности ка- шей эпохи. Гибель мифологического искусства древней Грецин не означала гибели искусства вообще, но являлась необ- ходимой предпосылкой его расцвета. Фантавия, иллюзорно подчинявшая себе силы природы, естественно по- гибла вместе с действительным гос- подством над этими силами, как по- гиб обусловивший ее первобытный коллективизм, представлявший из се- бя еще нечто природное, еще непо- средственное следствие примитивного строя жизни. Но искусство пришло при этом в упадок потому, что господ- ство сил природы над людъми проти- востояло им как внешняя сила, как рок, как судьба, как фатум, как бот, как спла, подавившая творческую Фантазию людей и лишившая нокус- ство его естественной почвы. Эту поч- ву возвращает искусству социалисти- ческое общество, где искусство снова становится выразителем мыслей н чувств трудового коллектива, но те. перь уже коллектива, возникшего на основе развитого труда и развитой культуры, коллектива, господствую- щего над природой, владеющего всс сильной техникой. Только ощутив все эти творческиеслоа предпосылки, только ошутивих родыши во всем нашем прошлом искусстве, оборонные писатели мо- вут полнять на повую высоту лите- ратуру о Красной армии, могут ли- тературу об армии наших дней под- нять на высшую ступень в сравне- нии с прошлой литературой о граж- данской войне. Кинокартина «Ча- всему нашему нскусству, по-повому, всему нашему нскусству, по полом произведений нашего прошлого. Сце- нарий «Чапаева» оканчивался, в своей опубликованной редакции 1 карти- нами движения частей современной Красной армии, под «нарастающие Броневики. Танкетки…». Разве за всем этим не эвучало: «Эх, если бы у Чапаева было все это!». Разве то, что эти кадры не вошли в картину, не об яснялось тем, что она и без пих выразила их пафос? И разве эта картина не показала, что вне этого пафоса сейчас нельзя созда- вать развернутые характеры людей социализма, а вне развернутых ха- рактеров этих людей - эпические полотна о борьбе за социализм? Но если все это обнажило творче- скую неполноценность произведений абстрактно-романтического стиля, то вместе с тем реальные факты жизни Красной армии обнажили недостатки и тех произведений, которые были созданы в борьбе с агитационно-пуб- лицистическим и абстрактно-ромапти- ческим искусством. Реальные факты стахановского движения в нашей ар- мии, факты виртуозного овладения техникой, героические переходы, про- беги, полеты, массовая геронка па- рашютизма, все то, что сделало ге. роизм повседневностью, нашей ар- мии, - все это по-новому раскрыло характеры ее людей, все это показа- ло, что самый повседневный труд является ожесточенной схваткой с капитализмом и ожесточенной борь- бой за диктатуру пролетариата. Один из талантливых писателей Кол- басъев в своих новеллах «Правига совместного плавания» не мог выра- зить всего пафоса нового этапа раз- вития нашей армии, того этапа, когда уже подготовлялся будущий мощ- ный взрыв стахановского движения. Он «забыл» - как художник забыл все негодяи, мошенники, фальшиво- монетчики, лорды и генералы, попы и купцы, весь мир паразитов и пре- дателей: Беседовские, Соломоны, Пальчинские и миллионы деревен- ских кулаков и еще многое. И все это не пугает, не смущает, все это вспоминается только как работа по очистке земли от грязи, работа, ко- торую должны будут сделать и сде- тают эти наши ребята». Еще в те годы, когда мрачные силы реакции уже работали на бу- дущую мировую бойню, уже начи- нали свою лихорадочную подготовку к ним, Горький вложил в уста одно- го на своих героев замечательную оценку его «отечества»3. Солдат кри- чит кулаку: «Кто - отечество? Это ты, сукин сын, отечество мое? Это за таких вот воров, как ты, солдат лямку трет…» В этом же произве- дении Горький дал замечательной силы образ - образ стражинка, кош- маром надвигающегося на людей, ужа- сающего своей внутренней опустошен- ностью, своей бессмысленностью, сво- им безумнем. И в этом же произ- ведении Горький нарисовал картину: солдаты, ведущие арестованных ре- волюционеров, слушают «сказку» о братстве народов, слушают «сказку о неведомой им щедрой земле, кото- рая любит работников своих» и «идут все быстрее, точно сегодня же хотят достичь той сказочной желан- ной земли», А когда прогремела Ок- тябрьская революция, когда сказоч- ная желанная земля была, наконец, достигнута, когда родилось отечество, которое Горый поклялся защишать Горький поклялся своей грудью в качестве рядового бойца, - он создал ряд образов сол- дат пролетарской революции, потому что без них была бы неполной та грандиозная героическая эпопея, ко- торой является все его творчество. С чем бы ни писали советские ху- дожники, в их уме, как предпосылка, доласна витать эпопея «войны и мн- ражается пафос советского наприо. тизма и одним из главных героев которой является страж завоеваний Октября. О чем бы ни писали со- осталаться авльлеко от окпаткл высоту, когда будут созданы широ- кие полотна о сегодняшнем дне на- армии, колетои стойный художественный образ «человека сружьем», которого граж-же данская война и социалистическое строительство сделали любимым на- родным героем. Фридрих Энгельс - поистине пер- вый маршал международнойпроле- тарской революции - говорил в сво- их «эльберфельдских речах», что член будущего социалистического общества «в случае войны, которая, конечно, может вестись только против антиком- мунистических наций, должен защи- щать действительнотечество, дей- ствительный очаг». Энгельс говорил, что этот человек «будет бороться с воодушевлением и храбростью, пе- ред которыми должна разлететься, как солома, механическая выучка со- временной армии». И Энгельс так по- яснял свою мысль: «Вспомните, ка- кне чудесовершал энтузназм рево- люционных армий от 1792 до 1799 г., которые боролись только за иллюзию, за мнимотечество, и вы должны будете понять, как сильна должна быть армия, которая борется не за мллюзию, а за реальную действитель- ность». Эти слова звучат сейчас, как одно из тех гениальных пророчеств Энгельса, которые были блестяще подтверждены историей, и как на- поминание о нашем близком завтраш- нем дне, когда в ответ на удар врага миллионы советских патриотов дви- нутся такой всесокрушающей сталь- ной человеческой лавиной, перед ко- торой померкнет эпическая героика Б. БЯЛИК. «Илиады». Ах, боже, как прекрасна война! Апполлинер с несравненной ловко- стью занимался военной мистифика- защищатьтоAх цией, блестящей и позорной для это- го большого поэта. Ракеты, сигналы, гранаты - так война вошла в поэзию; взорвавшийся снаряд абстрактно и цинично срав- нивался с разорвавшимся сердцем, но никогда поэт не следил за полетом реального снаряда, осколки которого вонзаются в живые сердца, в живые тела. Ни крови, ни трупов. Фронт и в самом деле был похож на картины, изображенные Апполлинером, если только забыть о грязи, о человече- ских экскрементах, о гнойных ранах. Однако, я должен сказать, что Ап- ползнер явал, ибо в мире его сол- имени. Мы, слушавшие его, знали это принимали участие в этой коме- в том когда он говорил: В то время, когда мне было 20 лет, Гийом Апноллинер был почти един- ственным истинцым властителем мира поэзни, и его слова пробуждали в нас такой же глубокий отклик, как в предыдущих поколениях слова Шарля Бодлера. Это было печальное время для молодежи: уже несколько лет, как нам не разрешали смеяться, петь и танцовать. Полицейские вхо- дили в квартиры, где играли Вагне- ра, и , ссылаясь на протесты соседей,в требовали, чтобы играли что-нибудь более патриотическое. Французские картины покоились в подвалах, ибо это были картины будто бы мюнхен- ской школы, Матери плакали, когда сыновья их читали «Жана Кристо- фа». Среди всего этого, среди ужаса и нелепости войны мы, молодые бур- жуа, не задумывавшиеся над буду- щим, несущим нам смерть, улавли- вали, как нечто тайком проникшее к нам, некоторые нотки в голосе Ап- поллинера, пробуждавшие в нас глу- боко затаенную жажду запретного плода. И Апполлинер под своей па- триотической маской казался нам едннственным человеком, который, прикрываясь этой маской, еще мот оросить живительной влагой иссох- шую почву Франции в разгаре вой- ны. И мы прощали ему слова, в ко- торых нам хотелось слышать только иронию и затаенное волнение: огои Я Я прострелил живот Ницше, прострелил живот самому Гёте, Я не уважаю больше ничего. С ИМЕНЕМ РОДИНЫ НА УСТАХ с том, что наша армия существует для защиты социалистического отече- ства. Как бы ни были отличны от не- дослалков новелл Колбасьева недо- статки ин интересной повести Вашенце- ва «Канны», но и они соприкасались с ними в этом решающем пункте. C. Вашенцев «не понял», как худож- ник не понял, другой стороны этой проблемы, не понял того, что харак- теры людей Красной армии не мо- гут быть отображены вне пафоса борьбы двух систем. Эта борьба не есть только будущее, ибо мы, как неустанно нно учит Горький, «живем в условиях непрерывной борьбы со всей буржуазней мира», и эта борь- ба, определяя сегодня характеры всех людей, создает самую основу харак- теров стражей нашей родины. «Нам приходится ожидать не только воен- ных столкновений. Я говорю: не толь- ко военных столкновений. А столк- новений культур? Может быть, позд- нее, но это будет, будет» - так го- Как би ин бвли равличны нело- ворит герой «Кани» Каляев, и гово- рит страшную ересь. Столкновение культур уже совершается сейч сейтас, по- тому что пафос этого столкновения создал самого Каляева, как комаиди- ра Красной армии. И Вашенцев не- сет в данном случае ответствени тенпость своего героя потому что за-сова своео ероя, потомкоторое с этой его мыслью перекликается весь стиль повести, ее «академизм», ее книжная философичность, Автор стре- мится придать необычность «серойз армейской повседневности внешними эффектны тными приемами, не умея дать богатый чувственный ландшафт на- шей страны, строек, пейзажей, при- родных и прежде всего человеческих богатств, за которые, быть может, нужно будет и за которые стоит от- дать свою жизнь.  достатка: эта тема не была творчески осознана как тема советского патрио-ей тизма. Замечательно, что Горький в своем, в сущности публицистическом, очер- ке смог наметить все те творческие аспекты показа нашей армии, вне которых немыслим этот показ 2. Очерк Горького так значителен, что мы считаем необходимым привести здесь большую его часть целиком. «Удивительно хорошо было в этот вечер на палубе босвого совстононо корабля. Огромная стальная крепость едва ощутимо покачивалась на тем- ной воде порта, густой, как масло. Тысячи огней Неаполя смотрели в тесный порт, где бок о бок стояли два серых чудовища из далекой стра- ны, полуграмотными рассказами о которой буржуланая пресса путае миролюбивого обывателя, миролю- бием своим исказившего всю жизнь, У трубы броненосца, спиной к пре- лестям обывательских гнезд, лицом к морю сидят сотни молодых людей, которые уже твердо знают, зачем они родились и с какой целью так смело входят в этот старый мир. Они дружно аплодируют и хохочут, лю- буясь забавными выхолками своих товарищей-артистов. Может быть не совсем уместно, но под этот здоро- вый, искренний смех вдруг вспоми- наешь, что против этих двадцати- летних ребятишек, которые слишком сорок дней плавают по морям, позна- комились со стихийной силищей океана, только что пережили «небы- валый шторм», а теперь вот поют, пляшут, играют, смеются, - против этих крепких, выносливых ребят вся вековая грязь и гниль старого мира, 2 Мы имеем в виду очерк Горького «Советская эскадра в Неаполе».

Красная

П О Э З И Я И В О И Н А  Мы читали бредовой призыв к войне старика Д Аннунцио, великого поэта черной итальянской реакции, которому гнойные перевязки на ра- нах кажутся овежими розами, мы читали странную книгу Антонио Анианте, который прославляет бла- годеяния войны 1914-1918 гг., пов- торяя слова итальянского диктатора: «Война для мужчины то же, что ма- теринство для женщины», и провоз-Как глашает, что войны неизбежны и бу- дут происходить всегда. И другой итальянский поэт, Маринетти, кото- рый играет ту официальную роль, на которую когда-то претендовал Аппол- линер, заявляет в «Gazetta del Popolo»: ба-«В войне особая, присущая ей кра- сота, ибо она служит величию фа- шистской Италии». с Абиссинией - только жалкое ко- лониальное предприятие, однако она породила поэзию, цежиком находя- щуюся на уровне фашистской идео- логии. По ней, ло этой фашистской поэзии мы можем предугадать, ка- кова будет поэзия грядущей миро- вой войны. Было бы ошибкой пренебрежитель- но относиться к заявлениям Мари- нетти, ибо он ведь на языке лирики выражает мысли Муссолини. Заявле- ния эти имеют большое значение не потомучто они связаны с личностью его превосходительстнестренная ат мосфера цивилизованной страны спо- собствует появлению и распростране. нию такого бреда. Можно утверждать, что если бы в фашистской Италии нашелся чело- век, который пролил бы столько же чернил, прославляя мир, сколько про- лил Маринетти, прославляя войну, то ему быстро показали бы дорогу на Липарские острова. И не думайте, что эта болезнь локализована на итальянском полуострове. Зпраза распространена в самом Париже. Разве еще недавно один из ежене- дельников правого лагеря не расска- зывал о направленной против угрове двухсот итальяцских авнато- ров, которые будто бы поклялись го флота, прямо, как камень, свалив- шись на них с высоты нескольких тысяч метров? мировой поэзия сделала в некоторых отноше- ниях большой протресс. Повидимому. прогресо этот создан тем самым классом, которому поэты служат. АнглииМы,

(ата)

Иначе эта новая поэзия вызвала бы возмущение тех представителей это- го класса, в которых еще сохрани- лось нечто человеческое. Но буржуа- зия с 1914-го до 1935 года металли- зировала свое сердце, моторизовала свои чувства, как и свои полки, че- ловек для нее с каждым днем имеет все меньше значения, как дряхлая лошадь, годная только на бойню. Фашистской поэзии 1935 года не нужны более заговорщические под- мигивания Апполлинера, его намеки и то волнение, которое должно было скрываться за ними. Она сбросила маску, она превратилась вжерло пушки, вопящее: «Дуче, дуче, дуче! буржуазня отказывается от демократических программ, от былого гуманизма, так же отказывается она от всего, что составляло истинную ценность поэзии в период под ема буржуазии. Война голая, без всяко- го обоснования, война обожествлен- ная, дикая - вот новая усовершен- ствованная Муза, механический Ор- фей, вышедший в полном вооруже- нии с военных заводов. И вокоре ни- чей голос не будет доставлять радо- сти буржуазии, кроме голоса пушек. «Было бы преступлением изобра- жать прекрасные стороны войны… даже если бы они и были». Эта фра- за Барбюса из книги «В огне» про- тивостоит прославлениям войны, при- веденным выше. Это противоположе- ние классовое. Оно выражает чувст- во жизни в противовес жажде смер- ти, выражает мысль трехсот тысяч парижан, сопровождавших прах Бар- бюсанакладбище Пэр-Лашез, в противовес тем бандитам в высоких сапогах, которые дефилировали в тот же день на площади Этуаль. Ибо в настоящее время народ предостав- лнетботалов народе живет войны, ибо только в народеживет яркая, как эвезда, поэзия мира. Там, где народ победил, нет места для бардов войны. писатели, повторяем то,, что крижкул в своих «Стихотворениях» Исидор Дюкасс: «Скройся, война!» мы стремимся к вечному миру, при котором человек не будет больше экс- плоатировать человека, при котором войныВсемирной Республике не придется опасаться рычащих чудовищ фашиз- ма, поджигателей войны и проповед- ников убийства. Скройся, война! И пусть умолкнут твои бессовестные хвалители!

Однако, оглядываясь назад, мы могли увидеть, как относились к войне истинные поэты. От времен франко-прусской войны осталось не- сколько поэм Гюго и «Спящий» Рэм- бо, где слышится истинно человече- ский голос. В эпоху 1914 1918 гг., когда травили и убивали людей, нас поражали образы Апполлинера: Твой язык - красная рыба сосуде голоса. Мы не слышали, как гнусный зверь пробирается к самому сердцу поэзии. Мы нараспев повторяли сло- ва, как дети, которые любуются дра- гоценными камнями на рукоятке кинжала, не видя его клинка, не разбирая среди его кровавых пятен этих слов: Ах, боже, как прекрасна война. Я помню, как на Урахе, в Перми, в музее я видел собранные в одной зале предметы искусства, относящие- ся ко времени отступления францу- зов из России. Там были ряды рельефов в духе того времени, с об- наженными мускулистыми римскими воинами, самая смерть которых бы- ла исполнена красоты и силы, Они были молоды и подобны богам спор- та. А под ними было размещено не- сколько набросков, изображавших на- стоящую войну, эскизы настоящих умирающих людей, настоящих ва- мерзших и изуродованных людей. Ах, боже, как прекрасна вой война! война! воПмСпервой тикой проявляется так же широко и ярко, как и прогресс в области во- оружений, в области изобретения взрывчатых веществ. И хотя война Когда в 1923 году я бых у Мориса Барреса и сказал ему, что интересно было бы знать, сколько человек сре- ди павших на поле чести распрости- лись с жизнью при героическом акте ежедневной дефекации, этот большой писатель воскликнул: «Арагон, вам никогда не удастся запятнать себя в моих глазах вашими парадоксами!» Да, зловещая действительность вой- ны только парадокс для тех, для ко- го война состоит лишь из красивых жестов и фейерверка, и кто никогда не видел, как снаряд попадает в жи- нот его согеда, и как кишки вывали- большие успехи, и все достижения, все открытия теперь, по прошествии

pb

18

11

да 33

10

po HO

 B

B 

 фок 

Джеор КАИТУКОВ РАЗГОВОР С ОРЛОМ В чем дело, орел, Никак не пойму. Ты голову вниз Опустил почему. Какой тебя ветер Желал растерзать, Какая прикончить Хотела гроза. А может охотник Нацелил ружье Под крылья широкие В сердце твое. А может наскучила Наша гора. Над ней ты взвивался Всего лишь вчера И ласточки мчались, Увидев тебя. А ныне - уселся И смотришь скорбя. Орел мне ответил С вершины горы: «Не ветер пытался Меня покорить, Совсем не охотник Гонялся за мной, Я видел сегодня Над травкой земной, Над гулким ущельем, Над горной рекой Огромная птица Взлетела легко. Пошла подниматься, Полет ее смел, И клюв этой птицы, Вращаясь гудел, И крестообразная Быстрая тень Легла на леса, На озерную лень. И горы испуганно Сбились в толпу И я олустился На эту тропу.

Pog бу обра

1 Васильевы Г. и С. журнал «Литературный ник» 1933 г. № 9.

«Чапай» - современ-

В помещении Третьяковской галлереи открыта выставка самодеятельного изобразительного искусства крас- изд.ноармейцев и командиров погранич ных войск НКВД. На фото: «Грани ца» работа пограничника тов. Хотько (УВО)  землю, слушают молча «Антанта е моря бьет». Пехота глядит в сырую мглу. Пе- хота ждет наш Балтийский флот. Все пустынно. Назад уходят дороги. Пти- цы летят на юг. Высоко подияты го- ловы пехотинцев, они провожают улетающих птиц. Снова артиллерийский вихрь. Над- ламываются старые сосны, и на воз- дух взлетают гребни приморских хол- мов. Но где же, но где же Балтий- ский флот?! В Кронштадте на линейном кораб- ле людям читают приказ: «Каждый моряк исполнит свой пролетарский долг, не отступая ни перед чем, ни при каких обстоятельствах». Матрос, который прошел на наших глазах ог- ни и воды, коротко говорит людям, которые идут на смену убитым вче- ра: «Ни вбок, ни назад ходу нет. Об этом из головы выкинуть. Будем вы- саживаться в тыл белым. Все. Ору- жие осмотреть». Балтийский флот выходит в море. Ветер шесть баллов, семь баллов, во- семь! Вода, отовсюду вода. Она вли- вается на корабли тоннами. Матросы молча стоят на верхних палубах. флот идет на запад. Матрос, который злобно и угрюмо бил пехотницев в Кронштадте, думает о всех делах последних дней, о тех же пехотинцах, которых он сам уви- дел в бою. Совесть тревожит челове- ка. Десантные шлюпки подходят к бе- регу. Десантные шлюпки входят в полосу прибоя. Матросы высоко под- няв оружие, бросаются в воду. Волны перекатываются через головы людей. Они идут, равняясь. Они приближа- ются к белому берегу и, сжав зубы, проходят мимо вчера казненных то- варищей своих. Балтийский флот вздымается на штормовых валах. И внезапно, сразу вздрогнуло все пространство, и во- да, и воздух над Финским заливом: Балтийский флот дал первый залп. Десятины земли взлетели вверх. Десант идет по старым следам: вче- ра вот здесь казнили остатки крон- штадтского отряда. К матросам, с торых свисала в клочья разодранная одежда, подошет старый пехотный полковник. «Молодцы моряки!…» Ему никто не ответил. Он спрашивал в упор поочередно: «Кто такой?» Один из матросов насмешливо ответил: «В очках, а не видишь? Герои. Скиталь- цы морей. Альбатросы!» Следующий матрос ответил так, что полковник весь сжался. Матросы стояли упря- мые, неукротимые. Офицеры вгляды- вались в них с молчаливым жадным любопытством. Вот эти убили Духо- нина. Вот эти убили Непенина. Вот эти потрясали Росоию своими стре- мительными вооруженными выступ- лениями, Вот оно - жестокое и не- укротимое племя. Среди пленных был маленький юнга. Полковник спросил его кто он? Юнга выпрямился и от- четливо ответил: «Красный балтийский моряк». Офицеры спросили, нет ли беспартийных. Матросы глядели не- проницаемо. Вековая привычка скры- тно держатьсяперед начальством помогала спокойно и молча стоять перед приговором. Среди матросов было несколько беспартийных. Ком- мунисты ждали, чтони скажут. Бес- партийные тоже заявили себя ком- мунистами. Полковник посмотрел на всех и сказал одному из офицеров полка светлейшего князя Ливена: «Проводите их». Группа тронулась. Шли обычной походкой, как на про- гулке в Кронштадте. Один из матро- сов небрежно спросил: «Стрелять нас будете или как?» Фельдфебель шед- ший в конвое, сказал, что патронов у них сейчае маловато, придется то- пить. Матрос ответил: «Ага!» Дорога вела к берегу. На обрыве остановились. Матросам завязали ру- ки, на шею повесили камни. Никаких лишних разговоров не было. Первые трое полетели с обрыва с прощаль- ным флотским «ура». Они кричали с такой оилой и с таким вызовом, что, казалось, когдатела исчезли под волнами, крик был слышен и из- под воды. Прекраоно умер комиссар.   Коротко попрощавшись, пошли на дно еще двое. Один из них на самом обрыве, новернувшись, негромко и со страшной отчетливостью сказал: «Да здравствует Красный Балтийский флот ныне и вовеки!…» Упал послед- ний товарищ. Веплыли три бескозыр- ки. Все было кончено. ко-…Десант шел по обрыву, с кото- рого вчерасбрасывали ливеновские офицеры матросов. Шли быстро без- звучно, выходя в тыл всей белой ди- визии. Расплата должна была начать- ся через несколько минут.

3 М. Горький. Собр. сочин. 1933 г. том Х, «Лето».

,МЫ ИЗ КРОНШТАДТА  В С. В И Ш Н Е В С К И Й Вот они женщины цины, всюду, и для них наши гитаристы поют, и это порт Сре- диземного моря, - Мессина или Яф- фа… - и парни идут все в белом, под пальмами и мимо летят шанхайские рикши, и какой-то кривоногий англи- чанин тоже суется, куда ему не сле- дует, и он катится с разбитой ску- лой… Духовые оркестры эскадры поднимают славу российских моря- ков, толпа ревет «ура!» и поет ро- димые старинные песни революции незабвенного пятого года, и Семенов- ский полк ведет мятежных кронш- тадтцев на гибель… «Прощайте, това. рищи, с богом, ура!»… Женщина метнулась по улице. Она позвата на помощь рик отскочия от наглухо запертых дверей и окон. He- сколько пехотинцев подоснело на крик, и на улице загремела свалка. С темной старой ненавистью обрушились на пехоту. Костлявые ку- лаки били по зажмуренным глазам. Встреча отгремела, и опять все ти- хо. Скрипит ветром оторванное вое железо на крышах домов. Город пуст, но матросы еще чего-то ждут от своей последней прогулки перед прощаньем с Кронштадтом. Завтра птти на Ямбург, на Нарву! Музыка завтрашнего прощанья уже стоит в ушах. На орудийной башне встанет комиссар и будет говорить именем Третьего Коммунистического Интерна- ционала. Завоют сирены, взревут тру- бы простуженных от частой игры му- зыкантов, заплачут женщины, впри- прыжку с криками побегут ребятиш- ки… Матросы пойдут с открытыми шеями, и впереди, в какой-нибудь тысяче километров перед ними будет мировая революция. Итти к ней радо- стно, и парни, не задумываясь отда- дут за нее головы, Музыка стоит в ушах. Балтыйсыый ветер раздвигает просторы, и в осенних далях видно ясно - видпо все будущее. Триумфальные арки с неукротимо ле- тящими квадригами виднейются на каждой полуверсте. Пудовые венки лавров с надписями «От жителей Аф- рики», от «Пролетариата Австра- лии» подвозят прямо на порто- вых грузовиках. Идутнегры,ав- стралийцы, японцы, малайцы и краснокожие, похожие на артистов первомайского карнавала. Идут плен- ные «царь, поп и кулак», ведут подавленную мировую буржуззию в цилиндрах, с сигарами в зубах, От имени Парижа, Лондона и Нью-Иорка доблестных балтийских моряков при- ветствуют пролетарии в кепках и с трубками в зубах. «Bonjour!» «О, yes!» «ja wohl!…» Толпы подымают матросский отряд на руки. Блестят отромные стеклянные здания, и под марш, в котором волшебно сплежись матросыЯбопедь   смертный мотив «Старые друзья» », народ несет победителей к какому- то европейско-американскому Зимне. му дворцу. Под заграничные возгла- сы «гип. гип, ура!» взвиваются ги- гантские алые флаги, и толпа качает героев-скитальцев морей, альбатро- сов непобедимого Кронштадта и они взлетают над толпой с пальмовыми ветвями и революционным оружием в руках. Город пуст, и у матросов только будущее. А кругом запертые окна Или настежь распахнутые в мертвые, обезлюдевшие помещения двери. За любовью, за теплом, за солнцем и за синим небом надо итти в бой, под Ямбург и под Нарву. Пронзительные вехлипы крепостной тревоги поколебали воздух. Огромны- ми кольцами расходятся звуковые волны. Это британский королевский флот идет к берегам Ингерманландии, идет на Кронштадт. Флот и крепость выходят из оце- пенения, Стибаясь,бегут против ветра морские команды. Ветер рвет ленточ- ки на фуражках, полы бушлатов и 

клеши. Сквозь водяную пыль идут всхлипы сирен. Ледяной прибой взлетает над гранитными гребнями острова. Кронштадт подымается из бурого моря. Тысячи кубических метров финского, ладожского и онежского гранита. Он схвачен старинным, не всеподдающимся никаким силам цемен- том и мощными свинцовыми внутрен- ними скрепами. Ветром надорванные боевые флаги РСФСР шумят над флотом. И разор- вался нервый снаряд на нашей зем- де Фильм показывает тогдашние судь. бы людей. Я даю группу коренных, кадровых военных людей. С макси- мальным разворотом фильм должен будет показать черты большой войны. Нам нужно крайне внимательно и пристально взять из опыта граждан- ской войны то, что является нанбо- лее ценным для нашей подготовки к повой борьбе Фильм ставит проблемы боевого единства различных частей Красной армии, оперативного сочетания уда- ров разных родов оружия. Фильм ста- вит проблемы партийного поведения и руководства в наитруднейших ус- ловиях быстро меняющейся обстанов- ки. Фильм ставит проблемы поведе- и во вражеском плену… Мне думается, что три года, отдан- ные работе над фильмом, были года- ми плодотворными. Пришлось сделать генеральную проверку всей овоей ли- тературной работы. Кинематография несомненно обогащает писателя. В фильме я задался целью найти новые решения сюжета. Эти решения направлены всей своей силой против натурализма и бытовизма. Эти решения и эта методология ставили перед кинематографией до- вольно трудные задачи. Сейчас я приведу еще одни отрывок для того, чтобы это показать.

Балтийское море. Холодный сум-  рак. Океанский западный ветер. Бу- рые, холодные валы. В тоскливой пу- стоте и мгле покоится Кронштадт. Омертвелая тишина улиц. Петров- ские, павловские и николаевские ка- зармы. Вода, замерзающая в узких каналах. Арсеналы, старые ворота, чугунные мостовые. Колоннады гости- ных дворов, ряды давно опустевших голландских лавок. Настороженность. Идет группа матросов. Медленно развертывается перспектива улиц старинного морского города. На стене под ветром «Известия», и какие-то серые извещения: «Завтра по основ- ной карточке хлеб выдаваться не бу- дет. По детскому купону-1/s фунта». Парни проходят дальше мимо огром- ных корявых дубов берегового парка, застывшего Петра о позеленевшим лицом, неукротимо устремленным в море, мимо мертвых казарм, мимо до- мов с закрытыми ставнями, мимо на- крест заколоченных досками тракти- ров. Один матрос роняет: «Когда-то жизнь была…» И он мурлыкает то- скливую песиь про сопки Манчжу- рии, про Дальний Восток. Моряки коченеют от холода, но идут на прогулку, с надеждами на какие-то встречи. На Якорной пло- щади, у колоссального собора, на ветру в остатках пальто делают ру. жейные приемы какие-то штатские. Это коммунисты. Матросы идут дальше. Сквозь весь остров ходит сквозняк. У чугунной решетки на бульваре парочка. Муж- чина и женщина впились друг в друта в неистовом поцелуе,от холо- да, голода и страсти. Кругом все в оцепенении; в холодном забытьи. Матросы идут дальше, по острову, по городу, по осеннему Кронштадту тысяча девятьсот девятнадцатого го- да. Впереди показалась женщина. Матросы двинулись в преследование. молча и угрюмо. В глазах волчий огонь. Женщина, впереди женщина. сценария, Отрывок из литературного

раз Мере Rit род  ста бра

Мы слушали птицы Пронзительный визг, То в тучу врывалась, То падала вниз. И хвасталась, делая Мертвые петли. Не знал я, сидеть ли, Не ведал -- лететь ли. Из птицы глядели Не птичьи глаза». И голос насмешливый Четко сказал: «Прозрачное море Забрал я у рыб. И вот я взлетаю Повыше горы, Я воздух отнял напуганных птиц. Теперь, значит, к солнцу. Проложим пути, А ты мне мешаешь, Мой враг, уходи». Поэтому сердцу Так тесно в груди, Поэтому крылья Покорно сложил - Хотел бы бороться, Но, хватит ли сил.

 

B

Exy кой

тал

В сырой тьме окапывается пехота Петроградского приморского фронта. Оглядываться назад страшно: уже виден Петроград. Пекота сидит в оди- ночестве. С моря тяжелые содрога- ния и низкое шипение дальнобойных снарядов. Земля оседает. Идут ополз- ни. Красноармейцы, вдавливаемые в 

Од



Перев, с осетинскоге Л. БЕРћ