(584)

21

№

газета 

литературная

о ж д е н н ы е б у р е й Печатаемый ниже отрывок заимствован из седьмой главы романз Полностью роман будет напечатан вельнулось впереди, и простуженный толос ответил: - Эй! Кто там у мельницы, вайся! Я - Щабель! Готовый выстрелить Андрий опу- стил карабин. Он узнал этот голос. Это я, Птаха! -- крикнул он. Вот голова коня рядом о ним, а всадник в тулупе и бараньей шапке уже нагнулся к нему, присматриваясь. - Куда коня поставить?. Кто там в хате? Цибуля здесь? - хрипел Ща- бель. - Все там! -- кричал Птаха, споря с воем ветра. А что в городе? - Беда в городе! Могила. Всех за- брали… Птаха пошатнулся: - Да что же это? Страстные споры шли до глубокой ночи. Жуткая весть о том, что рев- ком захвачен, придавила всех. Сбрасывая замерзшими пальцами полушубок, Щабель уронил несколь- ко страшных слов.ми - Кто-то продал! Долго, очень долго стояло в комна- те жуткое молчание. Пепельно-блед- ным стало лицо Раймонда. Огромный Цибуля мрачно терзал свою широкую бороду. Он смотрел невидящим вао- ром куда-то в угол, словно в темно- те под скамьей он видел что-то, при- тянувшее его взор. Уткнув свою стриженую голову в колени, чтобы скрыть от людей круп- шые слезы отчаяния, забилась в угол у печи Олеся. Еще недавно ее звон- H. Островского «Рожденные бурей». в журнале «Молодая гвардия». Злобствовала пурга… Она бросала в окна лесной мельницы хлопья снега, шатала столетние дубы… Лес встре- воженно гудел. Суров, неприветлив лес в эти ми- обрушивалась приро- да на человека своей слепой силой.- Холодно становилось у Андрия на сердце. Он прижался спиной к веко- вому дубу, зажимая в руках карабин, и до боли в глазах вглядывался в темноту ночи. И каждый треск сло- манной ветки принимал за человече- ские шаги. Когда уставал от напря- женности, - обходил дуб и отдыхал глазами на огнях, струящихся из окон старой мельницы. Они говорили о жизни, о людях, укрывшихся от свирепой вьюги в теплых комнатах мельника… чем они там говорят сейчас? Олеся смеет- ся, наверное. Может быть, над нам? Что ж, пусть смеется. Андрий бессознательно улыбается. Что-то нежное, теплое прилило к его средцу. Люди зовут это любовью. - Что ж, пусть будет любовь! Но доро- та ему эта черноглазая дивчина. Очень дорога… И берег он это чув- ство, как берег свою честь и любовь к свободе… Почти совсем рядом затрещал под коноким копытом сухой хворост. Слов- но снегом ударили по лицу Андрия. Тревога разметала в мгновение ока все видения и думы, и руки сами собой рванули карабин к плечу. Резкий крик невольно вырвался из груди. - Стой!! Кто идет? Стреляю! Тогда что-то темное, высокое ше- НИК. ОСТРОВСКИй вий смех веселил всех. Широко ра- скрытыми глазами, полными ужаса и  тоски, глядела Сарра на великана Ци- булю, тщетно пытаясь в его поведе- нии найти хоть искры надежды, Но сосновский повстанец был мрачен. Неожиданно для всех Птаха, кото- рого сменил Пшеничек, вскочил с лавки и с яростью бросил на стол свою куцую шапчонку: Чего ж вы сидите, деды? Вы- ручать ревком надо! Вдарим всем от- рядом на город -- и душа из них вон! Орубаем панов и своих вызволим!ребьют… Цибуля медленно повернул к нему свою тяжелую голову. - Чем вдаришь-то, сосунок? Сидел бы тишком, умней был бы! Эти холодные слова обожгли Анд- рия. - Как чем вдарить? Я ж говорю, всем отрядом насесть, поднять мужи- ков в деревнях! А ты меня сосунком не шлыняй, а то я не посмотрю, что у тебя борода до пояса, а так двину, что… Андрий… тихо сказала Сарра. Птаха опомнился. Сачек неодобри- тельно уколол Андрия своими остры- глазками и зло хмыкнул. - Ты полегче, мальчонок! За та- кие слова Емельяну Захаровичу, то- есть, командиру, можем плетей всы- пать, хотя здесь не царская армия, но ксмандир и у нас есть командир, и раз он говорит, то должон слушать и понимать. А вот подрастешь, тебя ко- мандиром выберем и будешь свой ум доказывать. -Насчет плетей, это ты эря! - хмуро отозвался Пшигодский. - Это у тебя фельдфебельская за- машка осталась еще. Зажимая до немоты в пальцах ру- коять сабли, медленно выговаривая украинские слова, с заметным поль- ским акцентом, Раймонд спросил ти- хо: - Товарищ Цибуля, вы отказывае- тесь напасть на город, хотя бы на тюрьму? Ити, говоря прямо, вы не, двинете свой отряд на выручку? Цибуля тяжело надвинулся всей громадой своего тела на стол и как- то смущенно кашлянул. -Разве я говорил, что отказыва- юсь? Но как его двинуть! Сами не- бось энаете, пятьдесят мужиков на конях, двадать ружей казенных, у остальных берданки охотничьи, ну еще человек пять на сани посадим. Я за сосновских говорю, за своих. В другие деревни не дюже суйся. Там сами по себе хозяева. Скажем, еже- ли на ихнюю деревню нажимали б каратели, конечно, огрызаться будут, а городских выручать - так не пой- дут, пожалуй. В городе войсков по- больше нашето, да еще немцы тут. Кому охота пузо под пулемет ста- вить? - Так ты на попятную? - Швыр- ғул ему в лицо Щабель. Цибуля по- темнел. Горячий вы народ, тородские! Вам вынь да положь. Я, скажем, пой- ду о вами, не отказываюсь, я старое добро всегда помню. Я еще не забыл, кто меня от расстрелу панского выру- чал, но мужикам-то до этого какое дело. Да и сказать по-правде, пере- бьют нас как гусей до единого, и ни- кого мы не выручим и свои головы положим, а я, как командир, за все дслжон отвечать. Щабель резко перебил его. - Брось, Цибуля, эти сказки про белого бычка! Скажи прямо - слаба у вас гайка, у партизан-то. Дальше своей хаты воевать не ходите. Все но- ровите коло баб своих поближе, а на революцию вам плевать! Эх! Мелкая буржуазея в вас сидит, будь она трижды проклята! - Это мы-то буржуи? - сорвался Сачек. - А что ж ты такое? - крикнул ему Птаха. - Когда мы вас из тюрьмы выру- чали - на смерть шли, а теперь, ко- гда нашему ревкому паны виселицу строят, так у вас «моя хата с краю, я ничего не знаю?» - Андрий, не надо ссоры. Товарищ Цибуля ведь не сказал так. Правда, ведь, Емельян Захарович? - вмеша- лась Сарра, подходя к повстанцу. Цибуля тяжело заворочался на ке и, опять принимаясь за свою боро- ду, пробурчал: -Ежели я буржуазея, так нечего судачить, а ежели ко мне по-товари- щески, так я ж не отказываюсь под- могнуть, но на город не пойду. Пе- - твердо откроил он по- следнее слово. - Тогда нашим, выходит, моги- ла? - глухо произнес Щабель. - Ну нет! Этому не бывать, пока мы живы! - вскрикнул Раймонд. - Вот это верно, Рай! Лучше мы все погибнем, чем оставим их, - вскрикнула Олеся. - Я тоже пойду с вами. - И я, - тихо сказала Сарра. - И тебе не стыдно, Цибуля, де- тей на смерть пускать? - отозвался наконец молчаливый Пшигодский. - Сказал - на город не пойду, а им, ежели охота, пусть лезут, еще семерых приберут к рукам. - Ну и чорт с вами! -- громыхнул Птаха. - Собирайся, братва! Нам здесь де- лать нечего. Пусть меня изрубают в капусту, но чтоб я здесь сидел и до- жидался, когда наших перевешают, так лучше мне не жить на свете! И Щабель и Пшигодский понимали всю безвыходность положения. Было ясно, что без помощи партизан вся- кая попытка освободить ревком была обречена на неудачу. Пшигодский знал упрямство Цибули. Сломить его было невозможно. И он искал дру- гих путей. И никто другой, как Пта- ха. неожиданно подсказал емуэти пути. - Так как думаешь, Щабель, их судить или так? - спросил Пигигод- ский. -Какой там суд! А может, для видимости, военно-полевой. Все рав- но, один конец. Ежели завтра ниче- го не сделаем, то будет, пожалуй, поз- дно. - Как поздно? - прошептала Оле- ся, мертвея. Снова стало тихо. Андрий не вы- нес этой тишины. Ну, гада, если наши погибнут, тогда кончено, никому пощады не дам! Год буду собирать народ, но со- беру, и тогда будет расплата. Будь трижлы проклят, если я не перережу всех этих Могельницких! Ворвусь в усальбу и всех до одного под корень. Кровь за кровь! страстно кричал он. - Стой, парень, а ведь это в са- мом деле подходяще! - радостно вскрикнул Пшигодский. Что подходяще? Могельницкого резать? Далек локоть - не уку- сишь! - с презрительным недоуме- нием усмехнулся Цибуля. Но Пшигодский уже не слушал его, он обвел всех радостным взглядом. - Вот послушайте, как дельно по- лучается, - начал он. - Как с на- ми все это панство и офицерье по- ступает? По-зверячему! Раз им в ла-

Комсомол Э. Багрицкий Еще от пыла не остыв, Легко свершая труд веселый, Ты слышишь, молодежь, призыв И ясный голос Комсомола: Там комсомольскою рукой Направлен гидроплан в туманы, На субмарине, под водой, Ныряет комсомолец рьяный. Там он рисует и поет, Там в цель стреляет из винтовки, Там на учение идет, Там борется-с повадкой ловкой. Готовьте бодрые полки, Тесней смыкайте строй за строем, Мы капитал возьмем в штыки, Мы отдыхаем перед боем! - Кто верит в заповедный труд, Кому привычен взмах орлиный, Кому рокочут и поют На шумных фабриках машины, Чей день упорен и суров, Чья ночь, как призрак, пролетает, Кто под ударом молотков Напевы вольные слагает,

пы попался - прощайся с жизныю Не хочешь в ярме ходить»- пуля в лоб. Так мы что ж, святые, что ль? Змею, ежели она кусаетсоя, голыми руками не ловят. - К чему ты это? - перебил его лав-Сачек. - А к тому, что наскочим мы се годня под расчет, скажем, не на го- род, а на усадьбу графскую. Что ж, с бабами воевать будешь что ли? Граф-то в городе, до него нас руки коротки… -Ты помолчи, Сачек! - Налетим, значит, на усадьбу. За. ставу ихнюю в малой Холмянке обой- дем кругом. В обходной верст две- надцать будет. Такую погоду сам чорт не утлядит. Ну, так вот. Сомнем мы там охрану ихнюю. Могельницкому к в ум не придет держать у себя в ты- лу большую часть. Знает он ведь пар- тизанскую повадку - - из своей бер- логи не выходить! Ну, ну, слышали, а что даль- ше? - отрызнулся Сачек. - А дальше похватаем баб ихних, старого гада в гридачу. Глядишь, сам Могельницкий в руки попадется Ездит он туда из города частеньно, Мне там все ходы известны. С завя- занными глазами проведу. Заберем всех, в ихние же сани посадим и ай- да! Ищи ветра в поле. Запрячем вх подальше в подходящее место, а ему по телефону, ежели сам не попадет- ся, скажем: ежели хоть одного из нз- ших пальцем тронешь, так мы твоих уж тут миловать не будем. А? Молодец Пшигодский, вот это по-моему! До чего ж просто, чорт возьми! восхищенно вскрикнул Птаха. Лица всех просветлели. Страшная тяжесть свалилась с плеч. Родилась надежда. Все глядели на Цибуль, ожидая от него ответа. Великан заговорил не оразу. Он всегда трудно думал, никогда не спе- шил. Но уж одно его молчание обна- - Ты как, Сачек, на это? - Я, Емельян Захарович, как вы… я- А так мыслишка не плоха. Гля- дишь, там из барахлишка мужикам кое-что перепадет. деживало. -Да! Это более подходяще. Тут можно и потолковать. Это умней, чем на город переться. Только боюсь я, - наскочим мы на имение, а там нико- го и нету, и выйдет это у нас впу- стую… - уже нерешительно, больше для престижа, колебался Цибуля. - Значит, решено? - подталкива его Шабель. - Ну это вы бросьте! - остано- вил его Раймонд, тихо, но так реши- тельно, что Сачек смущенно заморгал. А я что? У нас оно же и на- граблено. - Нам ревком выручать надо, а не барахлить! - сказал Щабель. Ладно, так и быть, согласен я. - доканчивал вслух свою мысль Цибуля. И спокойным тоном началь- ника приказал: - Езжай, Сачек, деревню, чтоб через час хлопцы был па конях, возьмешь которые верхо- вые, пешие пушай остаются. Для т кого дела хватит. Так чтоб через ча

Ты с нами Заветную откроешь дверь, Где валит дым и пышет пламя… И вот, Чрез лес и темный дол, Через овраги и равнины, тебе приходят, Комсомол, Мы нашей юностью полны, В нас вольное клокочет пламя, Над шумной удалью страны Труда мы развернули знамя!… И вот, Чрез лес и темный дол, Через овраги и равнины, Идут в рабочий Комсомол Со смехом новые дружины… Стихотворение «Комсомол» написано Багрицким в 1923 г. и тогда же шомещено в газете одесского губкома КСМУ - «Молодая гвардия» (№ 20 рт 22 июня). Оно не вошло ни в один из сборников стихов Э. Багрицкого.  Д р у г М. Алигер

Улицей летает неохотно мартовский отчаявшийся снег, Наши двери притворяет плотно, в наши сени входит человек. ничего научилась небо отражать, цвет его могучий принимая, волнами широкими ходить. Говорят, что тишина - немая, а она умеет говорить. И она рассказывает людям, звуки выбирая наугад: Если мы сильны, как море, будем, мы ломать сумеем берега. Мне не надо так, чтоб понемножку! Раздавать, размениваться. Нет! Если море зачерпнуть в ладошку, Даже море потеряет цвет. Я узнаю друга. Мне не надо никаких признаний или слов. Мартовским последним снегопадом человеку плечи занесло. Мы прислушаемся и услышим, как лопаты зазвенят по крышам. Как она премит по водостокам, стаявшая, сильная вода. Потому я требую высокой моих.неделимой дружбы навсегда. Тишину движением нарушив, он проходит, слышный и большой. Это только маленькие души могут жить одной своей душой. Настоящим душам нужно много. Сапоги разбитые в пыли… Хочет он пройти по всем дорогам, по которым только люди шли. Всем тревогам выходить навстре- чу, Уставать, но первым приходить. Воду пить из всех ручьев и речек, из которых людям вышло пить. Вот сосна качается сквозная… Вот цветы несеянно цветут… Он живет на свете, узнавая, как его товарищи живут, чтобы даже среди ночи темной чувствовать шаги и плечи их, Потому я требую огромной дружбы от товарищей С т а р и к и M. Матусовский

ВЫСТАВКА МОЛОДЫХ ХУДОЖНИКОВ 

Фото В. БАБСТА

В трамвай с площадки входят старики Плечисты, бородаты, высоки, И люди, без приказов Трамвайтреста, Им с восхищеньем уступают место. На каблуках храня тяжелый звон подков, Вошел старик-ворчун и старый кочет. Семь сыновей взрастил, как семь дубков Семь сыновей, а помирать не хочет. Все повидал он - горные ключи, Паденье скал, возникновенье ночи. Семь сабельных отметин получил, Семь смертных ран, а помирать не хочет. В трамвае стало заново светло. Колеса умолкали и скрипели. В раскосое летящее стекло Наотмашь били крупные капели. Вот мост. Куда там мост? Вот синий клин рехи Вот подморгнули встречные трамваи. И едут, улыбаясь старики, Названья остановок забывая. И снова им, как в детстве, хорошо. Там город светится. Там в ночь идут вагоны. Там сад стоит, капелью пораженный. И так легко, как будто дождь прошел.

Кораблики Кораблики C. Михалков Взад, вперед по мокрой палубе Ходит черный таракан. Он глядит, как волны катятся, И усами шевелит И скорей к ближайшей пристани Кораблю пристать велит. И плывут вперед кораблики, И на каждом корабле Капитану очень хочется Поскорей пристать к земле. И не знают на корабликах, Что под солнцем, на жаре Это море скоро высохнет, Станет сухо на дворе.

Ходят по морю кораблики Без машин и без кают И никем не управляются И к земле не пристают. Из окурков пушки сделаны, Из бумаги якоря, Самый первый из корабликов Называется «Заря». Он от плавания дальнего Весь до ниточки промок, Самый первый из корабликов Папиросный коробок. Взад, вперед по скользкой палубе Ходит мокрый капитан,

И. Л. Пастернак. «Портрет мальчика».

ФОРМАЛИЗМЕ   М. ГОРЬКИй Очень удобно верить в бытие божие. ибо христианская церковь учит: бог есть истина единая во веки веков, в нем же вся сила и мудрость и без воли его даже волос не падет с гла- вы человечьей. Стало быть: что бы я ни сделал -- так угодно богу, руко- водителю воли моей, а я ни при чем и не ответственен даже и тогда, ког- да на моих главах волосы человека отделяют топором вместе с головой его, отделяют только за то, что оный человек мыслит так же, как мыслю я. Я могу жить спокойно и равнодуш- но, посвящая силы мои сочинению стихов среднего качества и романов среднего качества. В свободное от этих занятий время рассуждаю о значении формы, о формализме и прочих вопросах, имеющих некото- рое отношение к моей профессии со- чинителя, * Вопрос о форместарый вопрос. ния садизма, отвергли революцион- ную гильотину, заменив ее топором мясника. Все в нашем мире так или ричок Платон, основоположник фило- софии идеализма, живший приблизи- тельно за 2.866 лет до наших дней. ка,-и вообще вся материя служит только для того, чтоб наполнять фо- рму. По Платону выходит, что фор- ма есть совершенная идея всего су- щего, и если бы не существовала идея формы, так ничего бы и не бы- ло; во вселенной носились бы незри- мо и неощутимо только идеи планет, солнц, ласточек, облаков, орлов. Кло- пов, тараканов и вообще паразитов- не было бы, ибо неряшливый куль- тиватор оных-человексуществовал бы тоже неощутимо и незримо. Су- ществует литератор, а пальцем дот- ронуться до него--невозможно. Разу- меется-это очень удобно для него. Идеалистическое миропонимание не всеми легко усвояется, поэтому о значении формы спорят 2.366 лет, вплоть до марта 1986 года. В лите- ратуре вопрос формы- вопрос эстети

силия отразить в образах драмы трагикомедии действительности, иля маниакальная игра словами, или ж мимикрия, уменье окрашивать шкуру свою в цвета окружающей действи- тельности, Историко-культурная ма- лограмотность наших писателей в связи с малограмотностью техниче- ской в наших условиях становится грозной для них. Уже многие книг, прославленных несколько лет тому назад, не читаются новым чита- телем, как свидетельствуют отчеты библиотек. И будет вполне естествен- но, если сами авторы, слишком уве- ренные в своей гениальности, скоро Налавно олн н ткихав молодежи. Недавно один из таких ав- торов дал интервью, в котором скавь но следующее: «Меня интересует воп- рос об античных апокрифах. Перечи- тал Эсхила, Софокла, Эврипила, Плавта, Думаю, что все это написа- в эначительно более позднее вро мя, чем обычно считают. Возьми например, Аристотеля, В нем выри жена вся средневековая схоласти- ка…» Писатель почерпнул эту премуд- рость из смехотворной болтовни од- ного манизка и уже почти графома- на. В общем все интервью образец чатано в журнале, которого, верояг Но слишком охотно я болтиюо Но слишком охотно и болтливо вы- стыдную чепуху, чтоона вполне мо- жет скомпрометировать литературу чески искусных. Коллективные работы над большим торые отлично помогли бы им обл- титься знанием прошлого и насто щего, Но работа над книгами«д пятилетки»над художественным четом о двадцатилетнем подвиге от ны, в которой строится новая жизнь эта работа не улыбнулась литера- торам. У нас нет истории литерын ры, нет истории городской культу и нам вообще очень многого ве тает. долж-На-днях открыт будет с езд ком мола-резерва партии. Смелая, дер новенная, геронческая молодежь ша, вероятно, не забудет сказать слово о современной литературе. ли это слово напомнит литератора том, кто они и чего от них жди это будет вполне уместное слов мне кажется, может исполнить рол возбудителя иного, более активно настроения в литературе нашом

ность. Идеологическое мышление оторва- лось от технологического, потому что у труда отняли право мыслить. Этим был нарушен, искажен процесс диа- устрашение людей, подчинение лю- ничего общего с трудовой жизнедея- нять и приняли характер сказочный, не-фантастический, но все-таки осталис хо-фантастический, но все-таки осталис силою течения рек, идею живой и мертвой воды и т. д. Философия этими идеями фольклора не занима- лась. Я слишком часто и много писал на эту тему и считаю излишним пов торять неоднократно сказанное. у него когда-то болтался видимый и ошутимый хвост и где теперь веро- ятно, в затылочной части черепа - невидимо существует тоже некий хвостик, взращенный усилиями церк- ви и отечества, т. е. класса. В глубо- кой древности, когда человек начал мыслить, он мыслил технологически, т. е. опираясь исключительно и толь- ко на свой трудовой опыт- Техноло- гия, это-логика фактов, создаваемых трудовой деятельностью людей, иде- ология логика идей, т. e. логика вы-мыстов, олых нфактов,Наша емыслов, которые предуказуют нути, рактов. Мышланне было дналектично самом начале своем и не могло не быть материалистическим. Люди пи- черпая ее горстью, это не- удобно. Люди стали делать чаши из древесной коры, дерева, глины, ме- талла, стекла. Небеса нашли похожи- ми на чашу после того как чаша бы- ла на земле сделана. Нельзя указать ни одного отвлеченного понятия, осно- вой коего не служила бы реаль- о формализме я, разумеется, приветствую. Со времени с езда ли- тераторов прошло 19 месяцев, и уже давно пора было о чем-нибудь поспо- рить. Однако мне кажется, что с фор- мализмом покончили слишком быст- ро. И так как спор этот возник не внутри союза, а подсказан со сторо- ны, является сомнение: не поконче- но ли с этим делом только на словах Мне кажется, что спор о формализме можно бы углубить и расширить, включив в него тему о формах наше- го поведения, ибо в поведении нашем наблюдается кое-что загадочное. Например, некоторая часть зару-

бежной интеллигенции, понимая мер-  зость фашиэма и видя, что пролета- риат Союза Советов успешно ведет работу, имеющую неоспоримое интер- национальное значение,убеждается в полезности, в неизбежности классо- вой борьбы и начинает сотрудничать с пролетариями своих стран,-как реагируем на это мы, литераторы Со- юза Советов? Какие мысли будит у нас это явление, что именно говорит- ся нами в стихах и прозе по этому поводу? литература внекоторой, очень небольшой, ее части уже прев- ратилась в интернациональную. Нам назичение. Наникуту нестрогоеестноВоспитать освещенных и согретых огпем того трудового, героического пафоса, кото- рым полна действительность наша. Отсюда совершенно ясно, что мы должны работать, не забывая об ин- тернациональном смысле трудодея- тельности нашего народа, стараясь дать пролетариям за рубежом наибо- лее четкое представление о героизме пролетариата. Почему наша литература скромно или гордо молчит, когда слышит, чи- ют бомбами госпитали Красного кре- уничтожают медиков, енщии, детей, наши литераторы потлощены дейст- алисьвительность стюсвоестраныооон остью своей страны до того,  

лин и многие другие уже нашли вре- мя для того, чтобы достойно изобра- зить и обличить гнусности фашизма, а у нас за 18 лет все еще не дано ни одной книги, которая изобразила бы грандизоный процесс преобразо- вания страны с тою силой и красо- той, которую этот процесс вносит в жизнь мира. От нас мир ждет имен- но таких книт, и мы должны дать их, но-все еще не даем. Почему? Мне кажется потому, что--как заявил один литератор на собраниях в мар- те-«среди нас ужасающая разобщен- ность, у нас процветает отчуждение другот друга». Другой литератор ука- тветственности».молодежи. в нашек среде чувство коллегиальной, коллективной ответ- ственности пред читателем и лите- ратурой совершенно необходимо, но это чувство невозможно разжечь в условиях «разобщенности» и «отчуж-но дения». Если писатели психологиче- ски изолируются так же, как физи- чески изолируются «друг от друга» барсуки и осьминоги,-это, разумеет- ся, не будет способствовать росту сознания литераторами смысла их ра- боты и сознания коллективной ответ. ни»: «Ты-царь, живи один». Он дол- средо враждебной ему, в класовок жиэни. Но даже Александр Пуш- кин,гений, который не имел и не чувство личной дружбы. колхозников показала писателям Европы, что в мире никогда и нигде еще литература не ценилась так вы- соко, как ценят ее в Союзе Советов, никогда еще историческая, культур- ная роль искусства не понималась так ясно. должныКазалось бы, что такое прекрасное отношение трудового народа к лите- ратуре должно об единить литерато- ров, возбудив в них именно чувство ответственности пред страной, но бы заставить их позаботиться о самообразовании, о развитии персо- нальной их культурности. Но, читая стенограммы мартовских разговоров в Москве, с глубокой печалью видишь, как беден советский литератор зна- нием своего дела, как плохо знает он историю литературных «течений», мод, увлечений и прочих фокусов, в осно- ве коих прячется или сознание бес-

ки, вопрос о красоте. Для Гегеля, как и для Платона, красота выраже- ние идеи. В области права форма- лиэм выражается предпочтением бук- вы закона смыслу его. В әстетике учение о красоте формалисты утвер- ждают, что красота сводится и ражается в гармоничном сочетании звуков, красок, линий, которые при- ятны зрению и слуху сами по себе, как таковые и независимо от того, что выражается посредством их. Соотношениелиний в архитекту-воду, ре, игра линий в орнаменте, сочета- ние красок в материях нашего платья, стройность, изящество,, удобство форм посуды и различных предметов до- машнего обихода иногда так же ве- ликолепны и прекрасны, как пре- красна мелодия в музыке. В литера- туре излишняя орнаментика и дета- лизация неизбежно ведут к затемне- нию смысла фактов и образов. Же- лающие убедиться в этом пусть по- по- Джойсом, Дос-Пассосом и различны- ми Хемингуәями. Формалиам, нан «манера», как нищеты души. Теловеку хочется го- ворить с людьми, но сказать ему чего, и утомительно, многословно,  стым, ясным, а иногда и грубым словом, страшась ответственности за это слово. Некоторые авторы пользу- ются формализмом, как средством одеть свои мысли так, чтоб не сра- зу было ясно их уродливо-враждеб-Спор ное отношение к действительности, их намерение исказить смысл фактов и явлений. Но это относится уже не к искусству слова, а к искусству жульничества. * Спор всегда надобно начинать е точного определения понятия или предмета, о коем спорим. Точные оп- ределения-дело весьма трудное, ес- ли не брать определения эти в их историческом развитии. История - единственное зеркало, которое не- сколько помогает человеку видеть самого себя издали, с того места, где

В стране классового, иерархическо-  го строя овирепствует фашизм, кото- рый, по сути его, является организа- цией отбора наиболее гнусных мер- завцев и подлецов для порабощения всех остальных людей, для воспита- ния их домашними животными капи- талистов. B странах ранах классовой структуры власть находится в руках вышеназ- ванных мерзавцев и подлецов, кото- рые озабочены расширением и ук- реплением наглого и откровенного деспотизма, небывалого по бесчелове- чию порабощения трудового народа. Термины «подлецы» и «мервавцы» я употребляю только потому, что не нахожу более сильных. Приблизительно 500 лет буржуа- зия проповедывала гуманизм, говори- ла и писала о необходимости воспи- тывать в людях чувства добрые: тер- пения, кротости, любви к ближнему и т. д. Ныне весь этот мармелад со- строптивым рубят головы топором. Это, конечно, наилучшая форма ли- шения человека способности честно мыслить. право, которое едва ли вообще когда- нибудь существовало, ныне совершен- но уничтожено. Итальянский фашизм  ядом скот, землю, воду, раститель- ность. Фашизм немецкий усердно готовится к такой же радикальной деятельности: говорят, он изобрел яд, сила которого действует на про- тяжении нескольких лет, т. е. земля, отравленная этим ядом, теряет спо- собность плодородия лет на пять, чем вполне обоспечивается населению смерть от голода. Мальтусы, мальту- зианцы и Уэльсы должны быть до- вольны: найдено легко применимое средство сокращения населения. О необходимости полного уничтожения некоторых рас и племен еще не го- ворят, но кое-что по этой линии безу- мия уже начали делать. Очень хорошо человеку обладать истиной, которая снимала бы о него ответственность за его поведение.

19 мегяцев, истекших со времени с езда, 3.000 членов союза писателей дали удивительно мало «продукции» своего творчества, Хорошо, если эта медленность говорит о работе более тщательной. Надо бы серьезно поговорить о том, что и в какой форме можем и мы дать зарубежным читателям. На- добно так же серьезно подумать о необходимости создания «оборонной» литературы, ибо фашизм усердно то- чит зубы и когти против нас, и по- головное истребление абиссинцев фа- шистами Италии немецкие фашисты, конечно, оценивают как «пробу ме- ча», который они как известно, пред- полагают употребить именно для ист- ребления пролетариев и колхозников Союза Советов. Здесь уместно указать, что немец- кие литераторыФейхтвангер, А. Деб-