и Комсомол 9. Багрицний’ Еще от пыла‘неё остыв, ies Легко свершая труд веселый, Ты слышишь, молодежь, призыв И ясный голос Комсомола: — Кто верит в Заповедный труд, Кому привычен взмах орлиный, Кому рокочут и поют На шумных фабриках машины, х,Чей день упорен и суров, “Чья ночь, как призрак, пролетает, Кто под ударом молотков , Напевы вольные слагает, — Скорее к нам! : Ты наш теперь, Ты © нами в бой пойдешьё-и © нами Заветную откроешь дверь, Где валит дыи и пышет:- пламя... И вот, . ; Чрез лес и темный дол, Через овраги и равнины, — К тебе приходят, Комсомол, Рабочих новые дружины. Там комсомольскою рукой Направлен гидроплан в туманы, На субмарине, под водой, Ныряет комсомолец рьяный. Там он рисует и поет, Там в цель стреляет из винтовки, Там на учение идет, Там борется—<< повадкой ловкой. Готовьте бодрые полки, Тесней смыкайте строй за ; ‚ строем, — Мы капитал возьмем в штыки, `Мы отдыхаем перед боем! “Мы нашей юностью полны, В нас вольное клокочет пламя, Нал шумной удалью страны Труда мы развернули знамя!., И вог, Чрез лес и темный дол, ; Через овраги и равнины, — Идут в рабочий : Комсомол Со смехом новые дружины... Стихотворение «Комсомол» натисано Багрицким в 1923 т. и тогда ше помещено в газете одесского тубкома КСМУ — «Молодая гвардия» (№ 50 рт 22 июня), Оно не вошло ни в один ‘из сборников стихов 9. Багрицко, ДР Улицей летает неохотно мартовский отчаявшкийся сиег, Наши двери притворяет плотно, в наши сени входит человек, Пишину движением нарушив, он проходит, слышный и большюй, Это только маленькие души могут жить одной своей душой. Настоящим душам нужно много. Сапоги разбитые в пыли... Хочет он пройти по всем дорогам, по которым только люди шли. Всем тревогам выходить навстре- чу, Уставать, но первым приходить. . Воду пить из всех ручьев и речек, из которых людям вышло пить. Вот сосна качается сквозная... Вот цветы несеянно цветут... Он живет на свете, узнавая, как его товарищи живут, чтобы даже среди ночи темной чувствовать шаги и плечи‘их, Потому я требую огромной дружбы от товарищей моих. М. Алигер Чтобы все: и радости и горе, “ничего от дружбы не скрывать, Чтобы дружба сделалась как море, научилась небо отражать, цвет его могутий принимая, волнами широкими ходить. Говорят, что тишина — немая, а она умеет говорить. И она рассказывает людям, звуки выбирая наугад: Если мы сильны, как море, будем, мы ломать сумеем берега, Мне не надо так, чтоб . понемножку! Раздавать, размениваться, Нет! Если море зачерпнуть в ладошку, Даже море потеряет цвет, Я узнаю друга. Мне не надо никаких признаний или слов, ‘Мартовским последним снегопадом человеку плечи занесло. Мы прислушаемся и услышим, как лопаты зазвенят по крышам. Как она гремит по водостокам, стаявшая, сильная вода, Потому я требую высокой неделимой дружбы навсегда. Старики М. Матусовский В трамвай с площадки входят Плечисты, бородаты, высоки, старики И люди, без приказов Трамвайтреста, Им с восхищеньем уступают. место. ., На каблуках храня тяжелый звон подков, Вошел старик-ворчун и старый кочет. Семь сыновей взрастил, как семь дубков Семь сыновей, а помирать не хочет. Все повидал он — горные ключи, a Паденье скал, возникновенье ночи, i Семь сабельных отметин получил, Семь смертных ран, а помирать не хочет. В трамвае стало заново. светло. Колеса умолкали и скрипели. В раскосое летящее стекло Наотмашь били крупные капели. р Вот мост. Куда там мост? Вот синий клин рехи Вот подморгнули встречные трамваи. И едут, улыбаясь старики, Названья остановок забывая. И, снова им, как в детстве, хорошо. Там город светится. Там в ночь идут вагоны. Там сад стоит, капелью пораженный. И так легко, как будто дождь прошел, оли тер ату НИК. ОСТРОВСКИЙ 2G Печатаемый виже отрывок `заим ствован из седьмой главы poMaH® Н. Островекото «Рожденные бурей». в журнале «Молодая гвардия». Злобствовала пурга., Она бросала в ЕН лесной мельницы хлонья снега, 1 шатала столетние дубы.. Лес встре- воженно гудел. Суров, неприветлив. дес в эти ми- нуты. “Свирепо обрушивалаеь приро- ‘да на человека своей слепой силой. Холодно становилось у Андрия Ha сердце. Он прижался спиной к веко- ‘BOMY дубу, зажимая в руках карабин, и до боли в г1а3ах втлядывалея в темноту ночи. И каждый треск сло- манной ветки принимал э%& человече- ские шати. Когда уставал. от напря- женности, — обходил дуб и отдыхал глазами на огнях, струящихся из овоя старой мельницы. Они. говорили о жизни, © люлях, укрывшихся от свирепой вьюги В теплых : комнатах. мельника.. О чем они там говорят сейчас? Олеся омеет- ся, наверное. Может быть, над ням? Что ж, пусть емеется. Андрий бессознательно. улыбается. Что-то нежное, теплое прилило к ето средцу. Люди зовут это любовью. — Что ж, пусть будет любовь! Но доро- та ему эта черноглазая дивзина. Очень дорога... И берег он это. чув- ство, как берег свою честь и любовь к и ; Е Почти совсем рядом затрещал под хонсоким копытом сухой хворост. Слоз- но снегом ударили по лицу Андрия, Тревога, разметала в мгновение ока все видения и думы, и руки сами собой рванули карабин к. плечу. Резкий крик невольно вырвался. из груди. — Отой!! Кто идет? Стреляю! Тотда что-то темное, высокое ше- ВЫСТАВКА Полностью фоман будет напечатан вельнулось впереди, и простуженный толос ответил: — Эй! Кто там у мельницы, отзы- Г вайся! Я — Шабель! eo Готовый выстрелить Авлрий опу- стил карабин: Оп уэнал этот г010с.. — Это я, Птаха! — крикнул он. Вот толова коня рядом © ним, & всадник в тулупе и бзранъей шапке уже нагнулся к нему, присматриваясь. — Куда коня поставить?. Кто’ там в хате? Цибуля здесь? — хрипел Ща- бель. — Все там! с воем ветра. — А что в городе? — Беда в городе! Могила. Всех э8- брали... Птаха пошатнулся: — Да что же это? —- кричал Птаха, споря Отрастные споры шли до глубокой ночи. Жуткая весть о том, что фев- ком захвачен, придавила всех. Сбрасывая ‘замерзшими пальцами полушубок, Шабель уронил несколь- ко страшных слов. — Кто-то продал! 8 Долго, очень долго стояло в комна- те жуткое молчание. Пепельно-блед- ным стало лицо Раймонда. Огромный Цибуля мрачно терзал свою широкую боролу. Он смотрел невидящим в30- ром куда-то в угол, словно в темно- те. под скамьей он видел что-то, при- тянувшее его взор. Уткнув свою стриженую голову в колени, чтобы скрыть от людей круп- цтые слезы отчаяния, забилась в угол у печи Олеся. Еще недавно ее звон- МОЛОДЫХ ХУДОЖНИКОВ > Фото В. БАБСТА пий смех воселил всех. Широко ра- скрытыми. глазами, полными ужаса и тоски, глядела Сарра на великана Ци- булю, тщётно пытаясь в его поведе- нии найти хоть искры надежды, Но Сосновский повстанец был мрачен. Неожиданно для всех Птаха, кото- рого сменил Пииевичек» вокочил © лавки и © яростью бросил н% стол свою куцую шанчонку: : — Чего в вы сплитв, дёлы? Вы- ручать ревком надо! Вдарим всем от- рядом на город — и душа из них вон! Срубаем панов и своих вызвот им! Цибуля медленво повернул к нему свою тяжелую голову. . = — Чем вдаришь-то, сосунок? Сидел бы тишком, умней был бы! Эти холодные слова обожгли Анд- DHA. — Kar ve piapats? Я ж говорю, всем отрядом насесть, полнять, мужи- ков в деревнях! А ты меня сосунком не шиыняй, а то я не посмотрю, что у тебя борода до пояса, & так двину, что... — Андрий.. тихо ‘сказала Сарра. Птаха опомнился. Сачек неодобри- тельно уколол Андрия своими остры- вси тлазками и зло хмыкнул. — Ты полегче, мальчонок! За та- кие слова Емельяну Захаровичу, 1о- есть, командиру, можем плетей всы- тать. хотя здесь не царская армия, но командир и у нас есть командир, и раз он товорит, то должон слушать и понимать. А вот подрастешь, тебя ко- мандиром выберем и будешь свой ум доказывать. — Насчет плетей, это ты зря! — хмуро отозвалея Пшитодский. — Это у тебя фельлфебельская 38- машка осталась еще, Зажимая до немоты! в пальцах ру- коять сабли, медленно вытоваривая украннскче слова; с заметным поль- ским акцентом, Раймонд спросил ти- — Товарищ Цибуля, вы отказывае- тесь напасть на город, хотя бы ча тюрьму? Или, говоря прямо, вы н®, лвинете свой отряд на выручку? Цибуля тяжело надвинулся всей громадой своего тела, на стол и как- то ‘смущенво ташлянул. — Разве я говорил, что откавъыва- юсь? Но’ как емо двинуть! Сами не- Goch знаете, пятьдесят мужиков HA конях, „лвадать ружей казенных, у остальных берданки ‚ охотничьи, ну еще человек пять на сани посадим. Я за сосновских говорю, за своих. В другие деревни не дюже суйся. Там сами по себе хозяева. Скажем, еже- ли на ихнюю деревню нажимали 6 каратели, конечно, огрызаться будут, а городских вытучать — так не пой- пут, пожалуй. В городе войсков по- больше нашего; да еще немцы тут. Кому охота пузо под пулемет ста- вить? — Так ты на попятную? — Швыр- ул ему в лицо Щабель. Цибуля п- темнел. — Горячий” вы снарол, тородекие! Вам вынь да ноложь. Я, скажем, пой- ду о вами, не отказываюсь, я старое добро всегда помню, Я еще не забыл, кто’ меня’от расстрелу панского выру- чал, но мужикам-то до этого какое дело, Да и сказать по-правде, пере- бьют нас как гусей до единото, и ни- кого мы не выручим и свои головы положим, а я, как командир, за все делжон отвечать. Щабель резко перебил. ето. ь, Цибуля, эти сказки поо белого бычка! Скажи прямо — слаба y вас гайка, у партизан-то. Дальше. своей хаты воевать не ходите. Все но- ровите коло баб своих поближе. а на революц@ю вам плевать! Эх! Мелкая буржуазея в вас сидит, будь она трижды проклята! — Это мыло буржуи? — сорвался Cater. — А что ж ты такое? — крикнул ему Птаха. ^ en — Когда мы вас из тюрьмы ‘выру- чали — на смерть шли; а теперь, ко- тла нашему ревкому паны виселицу ‚ ребьют... строят, таз у вас «моя хата с краю, я ничего не знаю?» - ь — Андрий, не надо ссоры. Товарищ Цибуля ведь не сказал так. Правда, Бель, Емельян Захарович? — вмеша- лась Сарра, подходя к повстанцу. Цибуля тяжело заворочался на лав- ке и, опять принимаясь за свою боро- т обурчал: Fy ee я буржуазея, так нечего судачить, в ежели ко вене по-товари- щески, так я к не отказываюсь под- могнуть, но на тород не пойду. Пе- — твердо откроил он по- слёднее слово. — Тогда нашим, BHXOJUT, » MOTH- ла? — глухо произнес Щабель. — Ну нет! Этому ве бывать, пока мы живы! — всврикнул Раймонд. — Вот это верно, Рай! Лучше мы все погибнем, чем оставим. их, — вскрикнула Олеся. — Я тоже пойду © вам. — Ия, — тихо сказала Сарра. _ — И тебе не стыдно, Цибуля, де- тей на смерть пускать? — отозвался наконец молчаливый Пшигодский, — Сказал — на город не пойду, & им; ежели охота, пусть лезут, еще семерых приберут к рукам. — Ну и чорт. вами! — тромыхнул Птаха. = — Собирайся, братва! Нам злесь де- лать нечего. Пусть меня изрубают в капусту, но чтоб я здесь сидел и до- жидался, когда наших перевешают, так лучше мне не жить На свете! И Щабель и Пшигодский понимали всю безвыходность положения. Было ясно, что без помощи партизан вся- кая попытка освободить ревком была обречена на неудачу. Пилиголский знал упрямство Цибули. Сломить его было невозможно. И он искал лру- тих путей. И никто другой, как Ита- ха. неожиданно подсказал ему ‚эти ти, Е Так как думаешь, Шабель, их судить или так? — спросил Пшигол- ский. — Какой там суд! А может, для видимости, военно-полевой. Все разв- не, один конец. Ежели завтра ниче- го не сделаем, то булет, пожалуй, поз- дно. — Как поздно? — ся. мертвея. Снова стало тихо. Андрий не вы- нео этой тишины. } — Hy, raza, если наши погибнут, Torla кончено, никому пощады не дам! Год буду собирать народ, но со- беру, и тогда будет расплата. Будь я трижлы проклят, если A He перережу всех этих Мотельницких! Ворвусь в усальбу и всех до одного пол корень. Кровь за кровь! страстно кричал он. — Стой парень, a ведь это в са- мом деле подхоляще! — радостно прошептала Оле- ` векривнул Пшиголский. — Что подходяще? Мотельницкото резать? Далек локоть — не уку- ‘cup! — © презрительным недоуме- нием усмехнулся Цибуля. Но Пнгитолекий уже не слушал его, он обрел всех радостным ватлядом. — Вот послушайте, как лельно по- лучается, — начал он. — Как с`на- ми все это панбтво п офицерье по- ступает? По-зверячему! Раз им в па. рная газета. № 21 (684) hh OH Hobe Oy. pre A”. пы попался — прощайся © жизны, Не хочешь в ярме ходить» — пуля в лоб. Так мы что ж, святые, что ль? Змею, ежели она кусаетсоя, голыув руками не ловят. — К чему ты это? — перебил ео Сачек. — А к тому, что наскочим мы тояня под расчет, скажем, иё на 1 рол, а ча усальбу трафскую. `_^ Что ==, с бабами воевать будешь, что ли? Граф-то в городе, до нео у нас руки коротки... — Ты номолчи, Сачек! —Налетим, значит, на усадьбу, Bx стазу ихнюю в малой Холмянке 0бой. дем кругом. В обходной верст дв. . налцать будет, Такую погоду сам чо 2 не утлялит. Ну, так вот, Сомнем un там охрану ихнюю. Мотельницкому в. в ум не придет. держать у. себя в ть лу большую, часть. Знает он ведь пар тизанскую повадку — из своей 6. логи не выходить! , — Ну, ну, слышали, & что даль me? — отрызнулся Сачек, т — А дальше похватаем баб ихият,` старого гада в гридачу. Глялищь, сам Мотельницкий в руки попадется, Еэдит он туда из города частеньы, Мне там весе ходы известны. С зав. занными глазами проведу. Заберех всех. в ихние же сани посадим и ай. ла! Ищи ветра в поле. Запрячем ar подальше в подходящее местр, & ему по телефону, ежели сам не попадет ся, скажем: ежели хоть одного из и» ших пальцем тронешь, так мы твоят уж тут миловать не булем. А? — `Мололец Пшитодекий, вот эт по-моему! До чего ж просто, зи возьми! восхищенно вскратнул Птаха. = Лица всех просветлели. Страшная тяжесть свалилась © плеч. Родвлаь — талежла. Все глядели на T[ntym, \ ожидая от него ответа. Я Великан заговорил не сразу. Qs всегда трудно думал, никогда не сле: жил. Но уж одно его молчание обна- деживало. ; = 1 — Да! Это более подходяще. Ти можно и потолковать. Это умней, ви на город переться. Только боюсь я, — ‘паскочим мы на имение, & там вико то и чету, и выйлет это у Hac Bry: стую... — уже нерешительно. больш для поестижа, колебалея Цибуля. — Значит, решено? — подталкивал его ПТабель. maf — Ты ‘как, Сачек, Ha sto? . — Я, Емельян Захарович, как вы. — А так мыслишка не плоха. Гля лить. там из барахлишка мужикау кое-что перепалет. : _ — Ну это вы бросьте! — оста вил его Раймонд, тихо, но так реш. тельно. что Сачек смущенно заморгал, А я чт0? У нас оно же в. граблено, — Нам ревком выручать надо, & 1 барахлиль! — сказал Щабель. — Ладно, так и быть, сотлаеи я. — доканчивал зслух свою мысу Цибуля. И спокойным тоном началь ника приказал: — Езжай, Сачек, 1 леревню, чтоб через час хлопцы бым па конях, возьмешь которые верт тые, пешие пущай остаются. Для 1 кого дела хватит. Так чтоб через 9% ^ Кораблики о. С. Михалков Ходят по морю кораблики Без машин и без кают И никем не управляются И к земле не пристают. Из окурков пушки сделаны, Из бумаги якоря, Самый первый из корабликов “ Называется «Заря». Он от плавания дальнего Весь до ниточки промок, — ‚ Самый первый из корабликов —. Папиросный коробок. ‚ Взад, вперед по скользкой палубе Ходит мокрый капитан, Взад, вперед по мокрой палубе Ходит черный таракан. Он глядит, как волны катятся, И усами шевелит И скорей к ближайшей пристани Кораблю пристать велит, И плывут вперед кораблики, И на каждом корабле Капитану очень хочется Поскорей пристать к земле. И не знают на корабликах, Что под ‘солнцем, на жаре `Это море <коро высохнет, Станет сухо на дворе, О ФОРМАЛИЗМЕ З стране классового, иерархическо- 0 строя свирепствует фашизм, кото- рый, по сути его, является организа- цией отбора наиболее гнусных мер- завцев и подлецов для порабощения всех остальных людей, для воспита- ния их домашними. животными капи- талистов. г. В странах классовой структуры власть находится в руках вышеназ- ванных мерзавцев и подлецов, кото- рые озабочены расширением и ук- реплением наглого и откровенного деспотизма, небывалото по бесчелове- чию порабощения трудового народа. Термины «подлецы» и «мерзавцы» я употребляю только потому, что не нахожу более сильных, Приблизительно 500 лет буржуа- зия проповедывала гуманизм, говори- ла и писала о необходимости. воспи- тывать в людях чувства добрые; тер- пения, кротости, любви к ближнему ит. д. Ныне весь этот мармелад со- вершенно вышел из употребления, забракован и заменен простейшей формой укрощения строптивых: строптивым рубят головы топором. Это, конечно, наилучшая форма лн- пения человека способности честно мыслить. Так называемое международное право, которое едва ‘ли вообще когда зибудь существовало, ныне совершен- но уничтожено. Итальянский фашизм устанавливает рекорды бесчеловечья, разрушая бомбами лазареты Красного креста, добивая раненых, уничтожая медицинский персонал, отравляя мирное население газами, отравляя ядом скот, землю, ‘воду, раститель- ность. Фашизм немецкий усердно тотовится к такой же радикальной деятельности: говорят, он изобрел яд, сила которото действует на про- тяжении нескольких лет, т. е. земля, отравленная этим ядом, теряет спо- собность плодородия лет на ПЯТЬ, чем вполне оббепечивается населенцю емерть от голода. Мальтусы, мальту- знанцы и Уэльсы должны быть до- зольны: найдено легко применимое средство сокращения ‘населения. 0 необходимости полного уничтожения некоторых рас и племен еще не го- ворят, но кое-что по этой линии Seay- мия уже начали делать. Очень хорошо человеку обладать истиной, которая снимала бы © него ртветственность 3% его поведение, М. ГОРЬКИЙ Очень удобно верить в бытие божие. ибо христианская церковь учит: бог есть истина единая во веки веков, в нем же вся сила и мудрость и без воли его даже волос не падет с гла- вы человечьей. Стало быть: что бы я ни сделал — так утодно богу, руко- водителю воли моей, а я—ни при чем и не ответственен даже и тогда, ког- да на моих глазах волосы человека отделяют топором вместе с головой его, отделяют только за то, что оный человек мыслит так же, как мыслю я. Я могу жить спокойно и равнодуш- но, посвящая силы мон сочинению стихов среднего качества и романов среднего качества, В свободное от этих занятий время рассуждаю © значении формы, о формализме и прочих. вопросах, имеющих некото- рое отношение к моей профессии co- чинителя, * Вопрос о форме—старый вопрос. Он интересует не только литерато- ров‚-—немецкие фашисты, стремясь в полной независимости форм выявле- ння садизма, отвергли революцион- ную гильотину, заменив её топором мясника. Все в нашем мире так или иначе оформлено и оформливается. На это обратил внимание еще ста- ричок Платон, основоположник фило- софии идеализма, живший приблизи- тельно за 2.366 лет до наших дней, Известно, что‘он учил, что форма— единственная и действующая сила, что реально существует только она, и все реальности--явления природы, предметы, созданные трудом челове- ка—и вообще вся материя служит только для того, чтоб наполнять фо- рму. По Платону выходит, что фор- ма есть совершенная идея всего Cy- mero, и если бы He существовала идея формы, так ничего бы и не бы: ло; во вселенной носились бы незри- мо и неощутимо только идеи планет, солнц, ласточек, облаков, орлов. Кло- пов, тараканов и вообще паразитов— не было бы, ибо неряшливый куль» тиватор оных—человек-—существовал бы тоже неощутимо и незримо. Су- ществует литератор, & пальцем дот ронуться до него-—невозможно. Pasy- меется-—это очень удобно для него. Идеалистическое миропонимание не всеми легко усвояется, поэтому 0 значении формы спорят 2.366 лет, вплоть до марта 1986 года, В лите- ратуре вопрос формы--вопрос эстети» ки, вопрос о красоте. (Для Гегеля, как и для Платона, красота—выраже- ниё идеи. В области права форма- лизм выражается предпочтением бук- вы закона смыслу его. В эстетике— учение о красоте—формалисты утвер- ждают, что красота сводится и вы- ражается в гармоничном сочетании звуков, красок, линий, которые при- ятны зрению и слуху сами по себе, как таковые и независимо от того, что выражается посредством их. Соотношение линий в архитекту= ре, игра линий в орнаменте, сочета- ние красок в материях нашего платья, стройность, изящество, удобство форм посуды и различных предметов до- машнего обихода иногда так же ве- ликолепны и‘ прекрасны, как пре- красна мелодия в музыке. В литера- туре излишняя орнаментика и дета- лизация неизбежно ведут к затемне- нию смысла фактов и образов. Же- лающие убедиться в этом пусть по- пробуют читать Екклезнаста, Шекс- пира, Пушкина, Толстого, Флобера одновременно с Марселем Прустом, Джойсом, Дос-Пассосом и различкы- ми. Хемингуэями. Формализм, как «манера», как «литературный прием», чаще всего служит для прикрытия пустоты или нищеты души. Человеку oly We го- ворить в людьми, но сказать ®му не- чего, и утомительно, многословно, хо- тя иногда и красивыми, ловко подоб- ранными словами, он говорит. обо всем, что видит, Но чего не может, не хочет или боится понять. Формализ- мом пользуются из страха пред про- CTEM, ясным, & иногда и грубым. словом, страшась ответственности за это слово. Некоторые авторы пользу- ются формализмом, как средством одеть свои мысли так, чтоб не сра- зу было ясно их уродливо-враждеб- ное отношение к действительности, их намерение исказить смысл фактов и явлений. Но это. относится уже нз к искусству слова, а к искусству жульничества, Спор звсегда надобно начинать © точного определения понятия или предмета, © коем спорим. Точные оп- ределения—дело весьма трудное, ес- ли не брать определения эти в их историческом развитии. История — единственное зеркало, которое не- сколько помогает ‘человеку видеть camoro себя издали, с того места, где у него когда-то болтался видимый и ощутимый хвост и где теперь—веро- ятно, в затылочной части черепа — невидимо существует тоже некий хвостик, варащенный усилиями церк- ви и отечества, т. е, класса. В глубо- кой древности, когда человек начал мыслить, он мыслил технолотически, т. е. опираясь исключительно и толь- ко на свой трудовой опыт. Техноло- тия, это—логика фактов, создаваемых ‘трудовой деятельностью. людей, иде- олотия— логика идей, т. е. логика смыслов, извлеченных из фактов, смыслов, которые предуказуют нути, приемы и формы творчества новых фактов. Мышление было диалектично в самюм начале своем и не могло не быть материалистическим, Люди пи“ лин воду, черпая ее горстью, это—не- удобно. Люди стали делать чаши из древесной коры, дерева, глины, ме- талла, стекла. Небеса нашли похожи- ми на чашу, после того как чаша бы- ла на земле сделана. Нельзя указать ни одного отвлеченного понятия, осно- вой коего не служила бы реаль- ность. Идеологическое мышление ‘ оторва- лось от технологического, потому что у труда отняли право мыслить. Этим был нарушен, искажен процесс диа- лектического мышления трудового че- ловечества, Были созданы идеи рели- тиозно-моральные, цель которых — устрашение людей, подчинение. лю- дей идеям, которые не имеют почти ничего общего с трудовой жизнедея- тельностью, Идеи, ПОЧВОЙ Которых оставался труд, должны были при- нять и приняли характер сказочный, фантастический, но все-таки остались, трудовыми, исходящими из уверен- ности в победоносной силе труда, Я имею в виду идеи: завоевания возлу- хз, превращения вещества, ускорения движения в пространстве, власти над силою течения рек, идею живой и мертвой воды и т. д. Философия этими идеями фольклора не занима- лась. Я слишком часто и много писат на эту тему и считаю излишним пов» торять неоднократно сказанное, Спор о формализме я, разумеется, приветствую. Со времени с’езда ли- тераторов прошло 19 месяцев, и уже давно пора было о чем-нибудь поспо- рить. Однако мне кажется, что с фор- мализмом покончили слишком быст- ро. И так как спор этот возник He внутри союза, а подсказан CO CTOPO- ‘ны,--является еомнение: не поконче- ‘но ли с этим делом только на словах? Мне кажется, что спор о формализме можно бы утлубить и расширить, включив в него тему о формах наше“ то поведения, ибо в поведении нашем наблюдается кое-что загадочное, Например, некоторая часть вару* бежной интеллигенции, понимая мер- зость фашизма и видя, что пролета- риат Союза Советов успешно ведет работу, имеющую неоспоримое интер- национальное ‘значение, —убеждается в полезности, в неизбежности классо- вой борьбы и начинает сотрудничать с пролетариями своих стран/—как реагируем ‘на это мы, литераторы Co- юза Советов? Какие мысли будит-у нас это явление, что именно говорит- ся нами в стихах и прозе по этом поводу? : Наша литература в некоторой, очень небольшой, ее части уже прев- ратилась в интернациональную. Нам пора понять, что это—ее путь, ee назначение. Наших книг ждут, и ждут книг строго реалистических, но освещенных и ‘согретых огпем того трудового, тероического пафоса, кото- рым полна действительность наша. ‚ Отсюда совершенно ясно, что мы должны работать, не забывая об ин- тернациональном смысле трулодея- тельности наше народа, стараясь дать пролетариям 3a рубежом наибо- лее четкое представление о героизме пролетариата. Почему наша литература. скромно или гордо молчит, когда слышит, чи- тает о. мерзостях фашизма? Почему не обнаруживаем гнева, читая о том, ках итальянские летчики забрасыва- ют бомбами госпитали Красного кре- ста, добивают раненых абиссинцев, уничтожают меднков, женщин, детей, отравляют воду, землю. скот, расти- тельность? Ведь нельзя сказать, что наши литераторы потлошены дейст- вительностью своей страны до того, что у них уже нет времени, нет сил -для внимания к жизни зарубежного мирз. ‹ Хотя книги у нас пишутся так же быстро, как и небрежно, однако за 19 мегяцев, истекших во времени С’езда; 3.000 членов союза писателей дали удивительно мало «продукции» своего творчества. Хорошо, если эта медленность говорит о работе более тщательной; : Надо бы серьезно поговорить о том, что и в какой форме можем и должны мы дать зарубежным читателям, На- добно так же’ серьезно подумать о’ необходимости создания’ «оборонной» литературы, ибо фашизм усердно то- чит зубы и когти против нас, и по- головное истребление абиссинцев фа- шистами Италии немецкие фашисты, конечно, оценивают как «пробу ме- 4a», который они, как известно, пред- полатают употребить именно для ист- ребления пролетариев и колхозников Союза Советов. Здесь уместно указать, что немец- вине литераторы- Фейхтвангер, А. Деб- историю увлечений ве конх прячется или сознание бес- лин и многие другие уже нашли вре- мя для того, чтобы достойно изобра- зить и обличить гнусности фашизма, & у нас за 18 лет все еще не дано ни одной книги, которая изобразила бы грандизоный процесс преобразо- вания страны с тою силой и красо- той; которую этот процеес вносит в жизнь мира. От нас мир ждет имен- но таких книг, и мы должны дать их, но—все еще He даем. Почему? Мне ‘кажется потому, что—как заявил один литератор на собраниях в мар- те—«среди нас ужасающая разобщен- ность, у нас процветает отчуждение друг от друга». Другой литератор ука- зал, что «автор должен, стремиться к чувству ответственности». Воспитать в нашей среде чувство коллегиальной, коллективной ответ- ственности пред читателем и лите- ратурой совершенно необходимо, но это чувство невозможно разжечь в условиях «разобщенности» и «отчуж- дения». Если писатели психологиче- CKH изолируются так же, как физи- чески изолируются «друг от друга» барсукн и осьминоги,—это, разумеет- ся, но будет способствовать росту сознания литераторами смыела их ра- боты и сознания коллективной ответ. ственности ‘их пред страной. В прошлом литератор возглашал, как лозунг свой, как «правило жниз- ни»: «Ты-—царь, живы один». Он дол- жен был делать это, ибо. он жил в среде враждебной ему, в клабсовом обществе, которое не терпело правлы о своей бессмысленной, паразитирной жизни. Но даже Александр ИПуш- кин‚—тений, который ие имел и не имеет равных ему, —пыталея создать вокруг себя коллектив, опираясь на чувство лнчной дружбы, 19 месяцев тому назал страна в ли: Ц@ ее молодежи-—комсомола, рабочих колхозников — показала ‘писателям вропы, что в мире никогла и нитле еще литература не ценилась так вы- COKO, как ценят ев в Союзе Советов р еще историческая, культур роль ‘искусств: 2 ee усства не понималась Казалось бы, что таков прек отношение трудового ene tae. ратуре должно об’единить литерато- ров, возбудив-в них именно чувство ке пред страной, долж- : ioe заставить их позаботиться о ae © развитии nepco~« г х культурностн, Но, читая нограммы мартовских разговоров в оскве, с глубокой печалью видишь, как беден советский литератор вна- нием своего дела, как плохо знает он литературных «течений», мод, и прочих фокусов, в осно- ~ CuINA отразить в образах драмы т трагикомедии действительности, на! маниакальная игра словами, или я мимикрия, уменье окрашивать шкур свою в цвета окружающей действ тельности. Историко-культурная №4 лограмотность наших писателей №} связи с малограмотностью технич ской в наших условиях становити грозной для них. Уже многие й книг, прославленных несколько ли тому назад, не читаются новым чит’ телем, как свидетельствуют отче библиотек. И будет вполне естествея но, если сами авторы, слишком ув ренные в своей гениальности, ско будут возбуждать ‘искренний с молодежи. Недавно один из таких в торов дал интервью, в котором сказ но следующее: «Меня интересует Bol р0с-0б античных апокрифах. Пере“ Tal oOcxuaa, Софокла, Эвришль Плавта, Думаю, что nce ето нап“ но-в значительно более позднее вре мя, чем обычно считают. Возьми например, Аристотеля, В нем зы жена ‘вся средневековая схоласт Ка...» Писатель почерпнул эту пре рость из смехотворной болтовни 0* ного маниёка и уже почти графом на. В общем все интервью-обрамт безответственной и хвастливой 917. хи. Хорошо еще, что интервью #81 чатано в журнале, которого, веря” но, някто не читает, Но слишком охотно. и болтливо 1 сказываясь 0`.стонх намерениях, п! сатели наши часто ‘печатают таку? стыдную чепуху, что она вполяе № жет скомпрометировать литерету нашу в глазах писателей Запада, 2 дей, исторически грамотных п 18122 чески нскусных: Коллективные работы над вольт матерналом могли бы послужить д писателей пащих семинариумами, #^* торые отлично помогли бы им 062 титься. знанием прошлого и нас? mero, Ho работа над книгами «ДИ нятидетки»— над художественных и четом. о двадцатилетнем подвиге стр ны, в которой строится новая жиз» — эта работа не улыбнулась дите торам. У нас нет истории литерм! ры, нет истории городской культур и нам вообще очень мнотого Hei! тает, На-днях открыт будет ©’езд 04% мола-фрезерва партии, Смелая, д? новенная, героическая молодежь 1 ша, вероятно, не забудет сказать (80 слово о современной литературе. № ли это слово напомнит литераторау том, ‘кто они и чего’ от них жди” это будет вполне уместнов ¢1030 мне кажется, ‘может исполнить 62 возбудителя иного, более актив настроения в литературе нашей,