(587)

24

№

газета и

литературная 

ПОСЛЕДНИИ ШТАТСКИИ  99 мять погибших в Растаттской крепо- сти, кто предан великим традициям рабочего движения Германии, кто ве- дет борьбу за освобождение трудя- щихся из-под кровавого ига фашиз- ма, -- в романе Глезера нет. его представлении победа на- ционал-социализма предопределена «высшей» необходимостью. Это был переворот всемирно-исторического зпачения. Книа Глезера, лишенная связис освободительной борьбой всей трудящейся Германии, проник- нута безволием и «трагическим» фа- мен, ибо фашизм преисполнен боево- го солдатокого духа, он воплощает собой стальную романтику. Но на бедном пути великой исторической силы разве не неизбежны такие по- тери, такие жертвы? И всли даже эта внспосланная свыше власть не- сет разрушения, - смотри, какая ве- ликая, какая дьявольская сила в ее движении. Таков дух этой книти Глезера. А противники фашизма? А проле- тариат Германии? Эпизодически, мельком появляются в-кабачке не- Немецкий писатель Эрнст Глезер -- автор получившего мировую извест- пость романа «Рожденные в 1902 го- татар.был близок к революцион- ному рабочему движению, Он - один из соавторов книги о Советском со- юзе: «Страна, где нет безработных».В Его романтическая новелла «Имение в Эльзасе», изданная до прихода Гитлера к власти, свидетельствовала о том, что автор - друг Советского союза. После прихода Гитлера к вла- сти Э. Глезер остался в Германии. Он покинул страну только летом 1933 г. и выступил в печати с раз яс- нением причин, заставивших ето так поздно омигрировать, Он сообщил о своей работе над романом о фаши- стской Германии «Последний штатский». Эта книга только что вы- шла в издательстве «Европейский Меркурий» в Париже.



ень впер е H г чество. Концовка романа, напомина-  

K

НАРОДНЫЙ ПОЭТ ТАТАРИИ К 50-летию со дня рождения Абдулла Тукаева 1886-1913 - этими датами отме- чен короткий жизненный путь ского народного поэта Абдулла Тука- ева, поэта огромной ой страсти, гнева, любви. Прошло около четверти века с того времени, когда, задыхаясь в атмосфе- ре реакции, поэт создавал свои пред- смертные стихио беспросветной тьме, окружавшей его, о поруганном человеческом достоинстве голодного: люда. Основной мотив большого поэтичес- кого наследства Тукаева -- ненависть к баям, к ишанам, выполнявшим роль охранников, к царским опрични- кам, ко всем тем, кто создавал жизнь, полную нищеты, бесправия и гнета для миллионов тружеников. ли сотни блестящих разоблачитель- ных строк. Для борьбы с этим ми- ром косности и торжествующего ме- щанства поэт широко использовал сатиру. Убийственной иронией сра- жал он реакционное духовенство и проповедников феодального уклада жизни. Тукаев писал не только стихи. Он является автором многочисленных публицистических статей, в которых отражены общественно-политические события жизни тогдашней России, события революции пятого года. И в публицистических статьях Абдулла Тукаев оставался борцом против ве- кового угнетения и рабства, против «сборища фабрикантов и дворян». В этот период другом Тукаева был один из первых татарских большени- ков - Хусаин Ямашев. Тукаев учас- твовал в забастовке типографских ра- бочих, однако он не сумел до конца удержаться на революционных пози- циях: в обстановке реакции его твор- чество начинает отравляться ядом пессимизма, и в произведениях поэта появляются религиозно-националисти- ческие мотивы. Эти мотивы в творчестве Тукаева были умело использованы татарской буржуазией и ее литературными нах. лебниками в националистических це- лях. Но для нас абсолютно ясно, что только трудящиеся советской Тата- рии являются законными и единст- венными наследниками Тукаева. Абдулла Тукаев был и остается лю. бимым поэтом трудящихся масс ор- деноносной Татарии. КАВИ НАДЖМИ Председатель ССП Татарии Абдулла Тукаев Дача



д и

99 по-«Тень впереди» -- первое револю- цнонное произведение, хотя и не пер- вая кцига, талантливого молодого американского писателя Уильяма Рол- линса. Подобно книгам, уже знако- мым советскому читателю («Стачка» Мэри Х. Ворс; «Ради хлеба» Грэйс Ламикнн; «По ту сторону желания» Шервуда Андресона), - роман Рол- динса воспроизводит в ее основных чертах подлинную историю знамени- той гастонской забастовски текстиль. щиков 1929 года, одного из самых яр- ких эпизодов в истории классовой борьбы в Америке последних лет. В изображении бо борьбы американ- ских рабочих Роллине стонт во мно- гих отношениях выше своих пред- шественников. Свободный от аб- омкак сложе том, ожен и труден ожен и труден путь рево- люционного художника, освобождаю- щегося от тяжелого груза буржуаз- ных литературных традиций. Роддне многому учился у Дос Пассоса, и, к сожалению, не только хорошему. Метод «поточного» изо- бражения мира, иррациональность «внутреннего монолога» как основ- ного оредства раскрытия психологи- ческого содержания образов, хаотич- ность композиций - все эти прие- мы Роллинс переносит в свое твор- Роплинс Уильям, «Тень впереди». Перевод с английск. М. Богословской, Редактор А. Гаврилова. Гослитиздат. 1935. Стр. 896. Цена 4 р., переплет 1 р. 25 к. Не правдйв



за Гарри Баумана и неоправл преувеличенную роль, котору играет в кните, Изображая то генерата-буржуа, скорее по ка ау, чем по убеждению становяще на сторону рабочих, Роллине с понятной внимательностью сма его болезненно-маниакальные живания (в русском переводе кад тельству пришлось выбросить торые наиболее натуралистичек грубые вротические места «внутрев них монологов» Баумана). хор Революционлыйхудожник-реал борется в Роллинсе с декадентом; тех случаях, когда первый одеряца ет победу, Роллинсу удается созд яркие жизненные образы. Таков, в пример, Рамон, - рабочий, станом щийся предателем и врагом овоих на процессе стачечников; таковы которые образы рабочих. Но все в лом участники стачки, и в особель сти ее коммунистические руководи ли - Мэрвин, Богуслов и другие, всем искреннем сочувствии Роллинса, изображены в романе бол бледными красками, ччпротиа стоящие им Тейеры и Бауманы показывает, как тормозит развит революционного художника перененмо ние в его творчество упадочническ приемов буржуазного декадентства. Формалистическая сложность ст листических приемов делает ром труднопереводимым. В целом п вод М. Богословской хорошо переды особенности оригинала. про ися оси тель дин вом роя, вуст A. ЕЛИСТРАТОВА,



ющая «киноглаз» Дос Нассоса, типич- на для всего стиля Роллинсв: «Темноволосая работница вскидывает пальцы шпулю долой сшибает прочь, садит: «вздохнуть нельзя». Кричит, адит шпулю, Соседка кивает, садит шпулю, шпулю долой, «пять лишних шпинделей - мальчик, сюда». Такого рода приемы не неизбежно ис- кажают и обедняют ироизведение. Роллинс хотел развернуть в рома- не широкую панораму классовой борьбы в промышленных районах США, противопоставив два лагеря- рабочих и буржуазию, Но метод Рол- линса помешал ему по-настоящему осуществить этот замысел. Стремле- ние кформальному «новаторству», пульреоперопективы. Внезапно прерывая рас- сказ о стачке многоеловным изобра жением эротических томлений мис- сис Тейер, Роллинс не только не передает внутренией сложности об- щественной жизни, которую ему хо телось бы воспроизвести, но, напро- тив, обедняет действительность. Мо- жет быть, вопреки намерениям само- го автора, мнимо-сложные, насыщен- ные до-отказа психопатологическими мотивами, поданные по джойсовско- му рецепту образы семейства Тейе- ров или Гарри Баумана слишком вы- двитаются на передний план. Они от- тесняют «простые» поихологически нормальные и внутренне-цельные об- разы рабочих. Автор предисловия к роману Роллинса правильно подчер- кивает декадентский характер обра-

тализмом. В ней почти все события, связанные с национал-социалистиче- ской политикой, даже самыечудо- вищные и самые обыденные, изобра- скольько рабочих-коммунистов, H это все. Глезер хотел в этом романе со всей жены в торжественно-романтическом освещения, как трагичеокиаейинестерства венное, «роковое» зрелище. Есть в романе отдельные места по- товкой в руках защищается от рес- публиканской государственнойвла- сти, воплощенной в образе чиновни- ка, взимающего налоги, и, в конце концов, погибает вместе со своей ко- ровой в горящем хлеву… Наряду с этим есть сцены слаща- вые слезливо-сентиментальные. Глезер романтизирует образы фаши- стских «героев», «энтузиастов» и «благородных юношей». Теоная дружба, даже с некоторым оттенком эротизма, связывает глав- ного трагического героя, «пламен- ного» патрнота, юношу Ганса с фашистским офицером, суровым, без- гранично преданным «отечеству» адатным ландскнехтом (которые на самом деле существуют только в сто- процентных фашистских романах). Любовь к Ирине, дочери демократаГлезер Беурле, постепенно отвлекает Ганса от фашизма, но он отнюдь не пере- ходит в лагерь врагов фашизма. Ганс погибает - «свои люди», национал- социалисты, доводят его до самоубий- ства в связи со склокой между нес- колькими «фюрерами». Ганс стреля- ется в тот самый момент, когда звон церковных колоколов возвещает о том, что Гитлер стал рейхсканцле- «Но звон колоколов был так оглу. пгителен, что никто не усльшал вы- стрела, Величественный медный гул вовнесся над всей страной. И было так, будто земной шар о сверхмощ- ной силой взлетел в иную сферу».облик  Роман возвещает, что в Германии, «валетевшей в иную сферу», разы- гралась «истинно великая тратедия Рока». Правда, этот непреодолимый Рок уничтожил на своем пути мно- го благородного и ценного, поруганы были туманистические идеалы мел- кобуржуазной демократии, разгром- лены лучшие традиции былых вре- силой своего художественногома- об ективно представиль дуть буржуазно-демократической Герма- нин к 30 января 1933 г. Но об ектив- зер потерялторичестом зер потерял историческую перспекти- ву, утратил веру в победу пролетар- ской революции. Глезер не выдержал испытания, переворот Гитлера вверг его в отчая- ние, он утерял связь с рабочим клас-  сом. Его позиции чрезвычайно опас- ны. Найдет ли он вновь верный путь?

сбо

стского переворота - с лета 1927 г. по 0 января 1983 г. Город этот рас- положен в самой красивой области Германии, где находятся Гейдельберг и Гейльброн, реки Неккар и Рейн. Городская и сельская провинциаль- ная жизнь. Прекрасная южногерман- ская природа. Атмосфера историчес- ких воспоминаний: память о Фран- цузской революции, о Наполеоне; мо- гилы бойцов, расстрелянных при по- давлении демократического восстания 1849 г. В романе выведены представители всех слоев германского населения, «великие» и «малые», богатые и бед- ные, разоренные экономическим кри- зисом, отчаявшиеся, самоубийцы, ин- валиды войны, ремесленники, кресть- яне, члены магистрата, офицеры, те- атральные деятели… Но главным об- разом -национал-социалисты, «фю- реры» и те, кем эти «фюреры» ко- мандуют. Собственно, темой для своего ро- мана. Глезер избрал предфашистскую Германию, Книга претендует на все- об емлющий охват этой темы, на соз- дание характерных социальных ти- пов. Все действующие лица, траги- р служить лишь одной цели: показать, что привело к событням 30 января 1933 года, В историческом столкнове- нии буржуазно-демократической рес- публики с национал-социализмом Глезер увидел полное поражение республиканцев демократов … бессильных людей, но он не увидел антифашистского движения, не заме- тил борьбы рабочего класса. Конфликт демократических идей с национал-социализмом Глезер вопло- тил в образах демократа Беурле и фашиста Ганса, по авторской концеп- ции являющегося главным трагичес- ким героем ромапа. Сам автор солидаризируется с Бе- урле, который чтит традиции южно- германского демократического движе- ния первой половины XIX в. В ба- денском восстании (весна 1849 г.) он видит высший символ неецкой ис- тории и в могилах Растаттской кре- пости - святыню гуманизма. Нена- видя кайзеровскую Германию, Беур- ле эмигрировал в свое время в Аме- рику, там он разбогател, но это не мешало ему черпать надежду на бу- дущее Германии в Веймарской кон- ституции. Любовь к родине заставила Беур- ле вернуться в Германию, чтобы при- нять деятельное, участие в стронтель- стве «возрожденной» нации. Но, по мере того, как железным маршем на- ступает фашизм, Беурле быстро от- ходит на задний илан. Демократическая линия в романе завершается бегством Беурле - «по- следнего штатского» в Америку. Находясь уже на океанском парохо- де, идущем в Америку, он воскли- цает: «И все же мы должны любить эту Германию, любить с белью в ду- ше, со стиснутымн аубами». Этой элегичесной сентенцией заканчивает- ся книга. В романе нет боевой и действен- ной любви к родине. Буржуазный де- мократ Беурле не способен на под- линно высокие чувства и героичес-

е

4 H

В немецкой антифашистской печа- ти был поставлен вопрос: можно ли вообще считать этот роман Э. Глезе- ра антифашистским. Ответить на этот вопрос в самом деле не так-то про- сто и легко. Э. Глезер - враг фашизма, но враг не боевой. Он не понимает реального положения вещей, он сейчао - без пути и без цели. … очень талантливый пи- сатель, он располагает большим бо- татством художественных средств. Не многие немецкие писатели умеют так своеобразно, с таким блеском по- казать красоты природы. Но все эти достоннства не спасают книги Глезе- ра, не понимающего единственно пра- вильного пути человечества к свое- му освобождению. Больно сказать, к чему привело Глезера это непонимание. Тенденции ложной романтики пре- обладают в последней его книге. Об этом свидетельствует то бенгальское освещение, в котором он представил фашизма в период захвата им власти. Глезер стал на путь, уводящий его от реалистического искусства. Талантливому художнику необхо- димо открыто и прямо сказать пе- чальную правду, - он имеет на эте право. КАРЛ ШМЮКЛЕ.

пути

ые



отмще-Написана книга небрежно. Однн те же эпитеты повторяются не тол ко на протяжении всей книги,но на одной и той же странице, в одесоя и той же фразе. О Старостине тов рится, он «напруженный», «напу жился», «пружинный» (стр. 3, 4, о толпе - неизбежно, что она «ч ная» и на все отвечает «артельны ный Карташев, который призываеи автором для демонстрации того, кими были всегда подлинные шевики, схематизирован; все фуд ции Карташева исчерпываются сколькими политическими декла циями, Авторская ремарка о том, ч Карташев «вертелся волчком», ки пришла революция, беспомощно в сит в воздухе. ад бардля раст обра Дл дат < ванн стоном» (стр. 62, 63, 64, 81), о жике - что он «заячий», о тишин- что она «настала страшной» «смертной» и т. д. Внешние облики цептральных роев выписаны с плакатной пря линейностью, - это относится в н вую очередь к Старостину - стр ному, высокому, подобранному ( 18), с грудью «бомбой», «Прямой черный, он весь был сила и иск нительность». Вся эта подчеркнутая аляповати облика нужна автору для того, ч сделать нагляднее «пути прост сердца». Этой же цели служат «Дейс водов в и сания устрашающего вида Стар на: «он был жуткий: у него каменное лицо, глаза острые, см ным, злым светом, челюсти пл сомкнуты» (стр. 145) - это по убийства Гапона. Или - «Перебн огромными ножищами, он весь гибался. Он был страшен в нос плении…» (стр. 87) - это тогда, гда его «страшные руки» рвалиц ские портреты. Или, наконец, « у него было жуткое, с пылающи глазами» - в момент агитации п тив царя (стр. 218). -В действительности от обилияв таких эпитетов, как «страшны «жуткий», «исступленный» и т никакой наглядности не получаети Недостатки романа тем более садны, что есть в нем отдельные стерские зарисовки представиг правящих кругов полицейской сии и ее казарменного быта. «пути», которыми повел автор ростина, весьма далеки от тех, ся B буду бита втем сата Барт B кием Бел Вый торыми пришли к революциим лионы «простых сердец». C. ГЕРзоН 

сти, доброворядочности и разочаро-  вание в Гапоне, в Николае II определяют духовные катаклизмы Старостина. Два эти, ранее обоже- ствляемые Старостиным человека, обманувшие в «кровавое воскре- сенье» и в последующие дни почти мистическую веру Старостина в них, становятся об ектом гнева героя ро- мана. Его «революционность», по су- ществу, ограничена жаждой ния за предательство, за поруганное доверие; вся книга - повесть о том, как шел Старостин к осуществлению ка-мести. C момента расстрела рабочих 9 января физическое истребление ца- ря становится своеобразной навяз- чивой идеей Старостина. «Был я са- мый ему верный подданный, а те- перь, кроме алобы, нет уменя цичего против него. Так бы зубом заел» (стр. 205), - признается Старостин. Этой ненавистью мотивируются все устремления Старостина -- вплоть до пораженческих настроений: «Война- дело царево, а царь - враг» (стр. 192). Убийство на охоте «царя водя- ной птицы» - лебедя приобретает некий символический смысл. Рево- люцию Старостин воспринимает как возможность покарать предателей; охрана Николая, плененного победив- шим народом, вырастает у Старости- на в «самое ответственное дело, какое только было за время революции» (!) (стр. 295). Таковы же примерно мотивы его ненависти и расправы с Гапоном. События эпохи, за исключением рас- стрела 9 января, проходят где-то вне страниц романа, рабочие и револю- ционеры, о которых мимоходом упо- минает книга, бледны, абстрактны, а иногда и карнкатурны, Интеллиген- ты оказываются сплошь предателями, революционеры в ссылке склочнича- ют и «бреются с утра до вечера». Недостаточно сказать, что «смелость, бодрость, свобода, широта, размах вот чем дышали люди, запертые в те дни (дни реакции. - C. Г.) ва тюремными стенами» (стр. 159), если за этой отвлеченной формулой не следует ни одной человечески теплой, живой характеристики, если нет в романе ничего, что убеждало бы в цейственных функциях революционе- ров. Единственный образ - ссыль- Александр Яковлев. «Пути про- стого сердца». Роман. «Сов. писат.». 1935 г. Редактор М. Чечановский. 

Внимание к проблемам большой общественной значимости и глубокое энание материала сочетаютсяв твор- честве А. Яковлева с расилывчато- стью истолкования социального су- щества событий и переоценкой роли в них отдельной личности. Два эти свойства миропонимания писателя привели его -- в новом романе -- к снижению идейного смысла исторн- ческих фактов, добросовестно собран- ных в книге, к снижению темы, са- мой по себе и нужной и интересной. Рабским «переизбытком любви» к Николаю II, слепой преданностью зарменному строю императорской России открываются «пути простого сердца» гвардии ефрейтора Старо- стина. Завершаются они безраздель- ным принятнем революции, страстной ненавистью к «царям, да офицерьям, да фабрикантам с адвокатами». Расплывчатые представления какой-то внеклассовой справедливо-

Когда закутит толстосум, Когда взбредет ему на ум Над бедным поглумиться всласть И показать монеты власть, Тогда на Волге он наймет Великолепный пароход И, разрезая гладь воды, Он поплывет через сады. Вот пароход, пыхтя, стуча Плывет до дачи богача, Она у стыка трех дорог Блестит, как сказочный чертог. Вот мимо сел плывет наш бай И видит он унылый край, Где у зеленых берегов Сереет нищих жалкий кров. Мужик - голодный и нагой - Стоит с протянутой рукой. Лениво бай отводит взгляд. И оправляет свой наряд. Наряд блестящ, посеребрен, Из слез народных соткан он. Смеясь над долей бедняка, Упершись в жирные бока, Плывет богач, сквозь стон и плач, К веселью загородных дач. И даже солнце покривясь, С тоской глядит, как эта мразь Плывет по радостной воде, Раз евшись на чужой беде. 1912 г. 



Перевела с татарского кую борьбу, он просто отступил пе- ред лицом фашизма, бежал. Рис. Берна - «Вен прогресса». ляется образ брата Ильи, бывшего офицера-белогвардейца, пробравшего- ся в партию, Глеба Протоклитова. В «Скутаревском» главный герой рома- на, мучительно разрывая со своим прошлым и окружающей средой, при- ходит к рабочему классу. Илья Про- токлитов - человек несколько иного склада. Непартийный большевик, под- линно советский человек, кренко свя- завший свою судьбу с делом рабочего класса, он честно и мужественно ра- зоблачает брата, прекрасно сознавая враждебность Глеба социалистическо- му строю. Реализм изображения этой сюжет- ной линии романа еще и в том, что облик Глеба Протоклитова Леонов ри- сует с той простотой, которой рашьше нехватало другим образам классо- вых врагов в «Соти» и «Скутарев- ском». В изображении действий и по- ступков Глеба нет даже намека на психологические выверты в духе До- стоевского, как нашример, в поведе- нии и речах Виссариона из «Соти», Психология Глеба Протоклитова, пол- ного удивления и страха перед Кури- ловым и его классом, как и психо- логия морально н политически раз- битого Омеличева, показаны ясно и просто, с той художественной прав- дивостью, которая характеризует лучшие страницы «Дороги на океан». Наряду со многими другими удач- ными описаниями следует отметить не только прекрасные пейзажи, ма- стерски рисуемые Леоновым, но и превосходный расоказ об истории Вол- го-Ретвизанской ж. д., построенной на крестьянских костях и крови, ва- мечательную ецену, когда возмущен- ные кабалой и голодом вемлекопы приносят чиновнику Шемадамову горсть овса и груду лопат. Шемада- это?нейшую мов спрашивает - к чему И «тогда один птицеобразный ста- ричок отвечал на это, что налево сто- ит пишша, а направо положен и что довольствие труду неравновес- но»: Поэтическая наглядность этих патриархальных аргументов совершен- но исключительная. Таких превосходных, ярких Е. ГИНЗБУРГ Тех, кто действительно чтит па- ДОРОГА НА ОНЕАН  ОКОНЧАНИЕ СТАТЬИ М. СЕРЕБРЯНСКОГО епасного для него Курилова. Этой значительности Курилова, ощу- щению огромной покоряющей силы, идущей от него и хорошо схваченной в романе, уделено все-таки немного места. То, что изображено в «Доро- ге», позволяет не столько видеть, сколько догадываться о том, каким большим, внутренне богатым челове- ком был большевик Курилов. Но Ле- онов повернул ооновную тему романа под другим углом зрения и так, что практическая деятельность Курилова оказалась вытеоненной темой послед- ней любви и угасания. Это сузило образ главного героя, который в ро- мане вышел бледнее своих прототи- пов в действительной жизни. И в то же время надо сказать, что в преде- лах реализованной темы - непол- ной и односторонней - Леонов на- рисовал своего героя с такой тепло- той, с такой симпатией к делу всей его жизни, с таким эмоциональным проникновением показал силу его нежности и мужества, любви и нена- висти, что пройти мимо всего этого-- значит не понять того нового, что вносит образ Курилова в творчест- во Леонова. врагу, Глебу Протоклитову, даже ему никакой радости не доставила смерть правдивости нии Это жалению, минают После за, шинисту,ему же тельно ла обиде шины, теплое и встают перед ним мать и татарская девушка Марьям, подруга детства. Сейфулла «удивлялся с холодком в спшне, как быстро он проходит на- зад то расстояние, на одоление кото- рого потребовалось целых шесть лет… Ух, как много похоронил он за одну ночь…». Леонов с большим художественным тактом, психологически правдиво и убедительно рассказывает историю татарина-комсомольца Сейфуллы, торому его друзья помогают ко- перенести первую крупную неудачу и почерп- нуть новые силы для дальнейшей борьбы. В истории Сейфуллы есть еще и то решающее хорошее качество, отсутствующее в образе Курилова, что любовь и работа тесно связаны между собой. Тут нет той двойственности ха- рактера, преодожеть которую в образе Тут тема трагического конфликта пред- ставлена во всей естественности и убелительностн. В этом победа Лео- нова и с этой точки зрения образ комсомольца Сейфуллы - новое явле- ние в творчестве Леонова и в совет- ской литературе; в рассказе о моло- дом машинисте полным голосом аву- чит реалистическое дарование талант- ливого писателя. Черты аскетической поихологии, характеризующие Курилова, предель- но обострены в обраге его сестры, Клавдии Куриловой. Ее характер уди- вительно односторонен и в то же вре- мя он подкупает читателя той тепло- той, с накой Леонов рассказывает о «суровой человеческой изнанке этой величественной старухи», Он находит нужные слова, чтобы подчеркнуть би- ение горячего сердца за «спокойной жестокостью ее гипсового, бесстрастно- го лица». Предельный аскетизм Клав- дни поражает читателя, и все-такита- кой образ нельзя «сочинить» от на- чала до конца. Где-то Леонов под- смотрел такие отдельные психологи- ческие черты, но придал им чрезмер- но обобщающий характер. Ошибка писателя в том, что явлению узкому и одностороннему он захотел придать значение типического. подобие - вещи разные. В утопиче- изском романе подробности всегда бу- да и жизненных сцен много в главах

 дут назаться выдуманными, слишком общими и фактически беднее тех ре- альных отношений и коллизий, кото- рые будут формироваться в живой жизни будущего. Опыт сравнения прошлых социалистических утопий с нашим социалистическим миром мо- жет лишь доказать верность какого- либо принципа писателя-утописта прошлого, верность, которая в силу своей отвлеченности все-таки уступа- ет конкретным художественным дета- лям, например, «Поднятой целины», где люди социализма представлены в их реальности и даже физической ощутимости. Потому что эти детали почерпнуты Шолоховым из реально существующего социализма. Наш утопический роман может быть реалистичен в основе, но дале- ко не во всех подробностях. Главы будущем в «Дороге на океан» реа- листичны в своей основе, и на вто следует указать, помня в то же вре- мя об особенностях искусства, глубо- ко конкретного только тогда, когда оно терез фантазию художника опи- рается на реальность. 

И неполноценность образа Курилова вытекает, как мы видели, и из недо- статочного энания материала, и из той идеи жертвенности, которая чужда и несвойственна революционной практи- ке Курилова, полной в действитель- ности истинной и высокой поэзии. Надо, следовательно, чтобы эта поэ- зия об екта стала внутренним, суб ек- тивным достоянием нашего художни- ка и чтобы в самой действительности Леонов нашел новые, соответствую- щие ей конфликты и коллизии. В «Дороге на океан» образ Курилова грет симнатиями и любовью писате- ля, но Курилов не понят им еще с той глубиной, которая помогла бы создать образ большевика до конна правдивым и полностью соответствую- щим действительности. От старой темы «интеллигенции и революции»,от изображения старых конфликтов и коллизий, где на почве разрыва и противоположности интере- сов личных и общественных для иден трагического, так, как ее понимает Леонов, еще могло быть место, Лео- нов переходит сейчас к новым пю- дям, к основным героям пашего вре- мени. «Дорога на океан» является доказательством поисков Леоновым нового содержания, для выраже- ния которого старые литературные приемы, старые литературные ции уже непригодны. бы пи были удачны отдель- ные части и образы «Дороги на оке- нее композиционная неслажен- ность, разбросанность бесспорны. Но преодолевая трудности перехода к новой теме, Леонов овладевает не только новым содержанием. Обновля- даются и некоторые приемы нисьма. Большая в сравнении с прежним про- стота и реалистичность образов и опи- очевидны в «Дороге на океан». оти материи, распадающейся и воз- частьюающей вновь, мысль, которая дол- о ряда незримой слож- читателю из состонт напомиить времен,

дороте, чтоб через год вкрал вполети снова в гровдь виноград, лубую от солнца, Так, через тыс скрытых от разума русл, оно ваш лось в трепетный, недремлющий ан, Материя стремительно прочес сквозь эти призраки, напрасно ставлявшие руки, чтоб уловитье задержать». Или вот другое место, выражен чем художеств со-Алеша Присыпкин, историк Во Бъес санн ы Ретвизанской ж. д., опасается, умрет последний свидетель проша Фуд альн «Близился момент, когда и Ариы Гермогеновича должна была пг да разобрать на части и, как уп запустить на обравование новейши совершеннейших миров». ступ сци тода му васт Такая умозрительно-отвлече пышность и философическая метт ричность языка отдельных местП мана вообще чужда его героям, е новной мысли, его материалу, стилистических недостатков не о много в «Дороге», Леонов умеет простым и точным, и пейзажи ра на и лучшие герои его описанытр ным и хорошим языком. ситуа-Советская литература держи час своеобразное испытание перед щественностью. Нельзакры глаза на это. Справедливые трб ння читателей литературы еще п удовлетворяются. Трудность в том многие художники, уйдя от старой темы, от своего прошлоов дивидуального стиля, еще не с для себя ни новой темы, ни средств художественного выраже Талантливый писатель Л. принадлежит к тем советскик стремятся воплотить в образы социалистическую современность найти в ней свою новупоэтиче тему, новые конфликты и колн «Дорога на окезн вэтомс ле может и должна стать новым пом в творческом развитин Леонтр и все то ценное и положительной имеется в его романе, нужо сти до читательского внимания, бы при поддержке и сочувст тателя Л. Леонов двинулся даль добился бы полного уопеха, столь обходимого для советской ли ры р ол мыс и советского общесте

историн прошлого. Средствами языка, соответствующими сравнениями и об- разами, меткими деталями, рисующи- ми психологию действующих лиц, Ле- онов в частности хорошо передает русский народный, подлинпо нацио- нальный колорит в описании этого крестьянокого недовольства, увенчав- шегося бесплодным, но героическим бунтом Спиридона Маточкина. Мы говорили уже о том, что к до- стоинствам романа нужно отнести то, что в нем есть так называемые уто- пические главы о будущем, и то, что вместе с тем «Дорога на океан» го- раздо реалистичнее предыдущих ро- манов Леонида Леонова. Можно со- гласиться с замечаниями т. Селива- новского, высказанными в его статье («Литературный критик», № 3 т. г.) о неудачных частностях в тех главах «Дороги на океан», где говорится о будущем. Но следует отметно весьма положительный моменг что описание будущих побед соннализма меньше всего похоже у Леонова на веселую и легкую прогулку сознатель- ного человечества против своих отста- лых собратьев -- фальшь, от которой неоднократно предостерегали Ленин и Сталин. Леонов верен этим припци- пам. Он рисует громадное восстание против социализма, вопыхнувшее на Яве, в центре малайской наролной республики; он, помня современный исторический опыт, говорит о трудно- стяхсоциалистической мелких провзводителей в долине Цзы; и образ Самюэля Ботхеда, нег-ное ра, командующего социалистическими армиями, образ интересный и оригиций, нальный, никак не похож на стати- стическую единицу. Тов, Селиванов- ский отмечает как недостаток куто- пических» глав то, что картины буду щего у Леонова «ограничены по-пре- имуществу рамками истории восн- ных операций и политической теог- рафии». Но навряд ли это можно по- ставить Леонову в упрек В рамват военной истории и политической ографии Леонов нарисовал интерес- картину будуших боевислевой, лал это культурно, тщательно и та- лантливо. труд,Леонов не показал в подробностях отношения между людьми в том буду- щем обществе, о котором идет речь. Но и здесь надо внести поправку и напомнить, что правдивость и правдо-

По манере письма «Дорога на оке. ан» написана много проще, реалн- стичнее предыдущих произведений Леонова, Только в одном Похвисневе, в истории его любви и воспоминаний переделкиопрошлом выражены эти преслову-ак тые «психологические бездны», двой- бытие и весь тот комплекс боль- ных паталогических ощущений и эмо- идущих от Достоевского, Ос- новные лучшие образы романа яснее, прозрачнее, кубже, реалистинее, же жиань ГлебаПротоклитова, где, казалось, была опасная возможность разгуляться всяческим паталогиче- оким «сложностям», представлена просто, психолотически убедительно и правдиво. Прежние «демоничеокие женщины» Леонова, большей люди сумбурных и смятенных стра-на стей, уступили место Лизе Похвисне-нн и в хорошей простоте этого раза больше жизненного содержания об-отвлеченных и подлинного трагизма, чем во мно- гих других женских образах еоно- ва. Сложный и ответственный матери- ал, над которым Леонов работал в «Дороге на океан», новый для него. Отсюда известные трудности, отсю- неполнота удачи на первых порах.

философско-пси-

хологических звеньев «Шипучее вино, охмелявшее их рассудок, было о тех пор и облаком, и лужей, и мокрым снежком в руках ребенка; оно поднималось на высоту лишь для того, чтобы сверкнуть в по- лосе радуги; оно извергалось из глаз страдалицы или из мочевого пузыря животного; оно просачивалось в затх- Глую млубь земли, кроша камни по

Новым для Леонова является и об- раз профессора Ильи Протоклитова, столь же ярким и оригинальным яв-