-. зах исдугу редакции, Кто не знает
> ум имея!
1g Речь идет о‘«Путевых заметках»
3 Чу2жова в № 12 «Нового мира» aa
*- 105 од об очерке П. Романова «О
0 › в № 128 1936 од и его же
2 слом «Новые люди» в № 3.
«Заглянув в цех сквозь большие,
a съелкиии переплетами рам окна, —
Ъ рчевит евою поэму в прозе П. Ро-
% уанов, — Я БЕЖу там раскаленны
® рбла керла печей и соображаю, что
ушу там будет жарковато ни, пожа-
а. yh, небезопасно дая моего просту-
my ЖЕБО Тора».
„, бвстонт перед вами, как живой, —
eg М болезненный человек, -. чело-
м № высоБих мыслей и чувств, кото-
ме pore неумолимый рок тянет к отне-
м дытащей печи. Да, так оно и есть:
п, “Я раюсь. поскорее прошмыгнуть
пп 1% пышащею жаром ‘горна, но тов.
xo, Шебыщенаи полходит к нефтяной
печ, похожей на ад малого калиб-
т. № Е Ю8орит: «— Вот, посмотрите,
3. 11 быстро раскаляется железо. По-
31 дойляте поближе». — «Не надо, спа-
no. 6 я и так хорошо вижу. Зачем
иетать работать?» — «Да нет, вы ни-
олько не мешаете, подходите».—
Е подтягивает меня за рукав к ca-
у печи. В печи рядами лежат ме-
пиляческие бруски, концы которых
заалялись уже добела. Рабочий в
Tyke H кожаных рукавицах хва-
ат их клещами и кладет под пресс.
Брука превращаются в колесные
omy. Над бесконечными рядами
пзявов с суетящимися около них
зодьмн стоит синеватый легкий ту-
уан, утодящий нод крышу. Тов, Ша-
Аланли, пригнувшись к моему уху,
jab гул стуков товорит: «Теперь
4 олесный цех».
На этом и заканчивается глава о
зузнечном цехе. Здесь лнрически-убе.
ителен прежде всего образ самого
Пантелеймона Романова: «Поближе»...
«18 надо, спасибо»... «подтягивает
veld 33 рукав к самой печи»... Сдер-
ханно-лапидарен ‘производственный
йзаж. Впрочем, нужны ли тут ком-
уентарии? 5
В духе Романова начинает свой
очерк © Баку и Георгий Чулков. Он
расказывает творческую — историю
‘черка. «Быть в Баку, увидеть Ста-
аинокий завод.ои не написать очерка.
= мкто даже неловко». Чулков еще
GBs
`в_ дантовский’
время. подчеркивает
кость» и даже, болыне том,
рабочето-нефтяника, OH пишет: <Я
стоил‘ с товарищем художником и с
двумя сотрудниками московских га-
зет. Мы, зрители, чувствовали себя
как-то виноватыми. по крайней
мере, испытывал это чувство
Зуветвом виноватости Чулков осмат-
фивает нефтяное производство. «И вот
Я шел покорно за Александром Ивз-
кубу, от_куба к
HO правде сказать, меня
льше интересовала...» Что же имен-
но? Конечно — широчайшая нсгори-
ко-культурная перспектива. Разве, в
связи с нефтяными вышкеми, нё за-
‚манчиво возвратиться к древним вре-
менам культуры? Читатель, ‘зазичаю-
щийся самообразованием, узнает, что
вефтяная вышка похожа на... вход
ад, Te написано:
«Оставь ‘надежду навсегдаз, и что ба.
furan eb eens напюомннают...
е гравюры Пиранези» и, что
борьба за нефть похожа на.. «под-
мостки гигантского театра, какого-то
нового страшного Колизея»...
Но всего умилительнев та «фран-
цисканская» врсеприемлемость, кото-
раю проникнуто отошение Чулкова
5 жизни. «Я надышалея, — наишет
он, — лавром и цитрусами. Лимонов
здесь, нравда, не так много, как в
Испании, но в мандарнны пахнут не-
худо». И то хорошо, и это не худо,
и жить в советской стране, при всем
чуветве виноватости, право, не так
уж плохо, в, пожалуй, даже време-
нами и приятно. «В четвертом цехе
преобладают, повидимому, женщины.
Меня сначала окружили студентки-
практикантки. Очень мялые». Как
трогательно это! Да, — как бы гово-
рит нам писатель, — я принимаю со-
ветскую власть, и даже ее дантовые
нефтяные вышки, похожне на иные
пейзажи Пиранезн. Мы не должны в
-«нелов-
произведении Чулкова искать Баку п
нефть, как таковые. Ничего не тая,
Чулков сообщает: «Не знаю, `догада-
лась ли она (провожатая по ‘заводу),
что я усвоил далеко He все из ее
сообщений. Но, во всяком случае, я,
право, кое-что усвоил и очень этим
горжусь».
Мы не должны искать каких-либо
реальных фактов и реальных людей
в отделе «Люди и факты». Нет, для
Чулкова Донбасс, или Запорожье для
увидев:
>. С этим:
> £
‚ литературная газета 6 рб (559) >>
+ - rl Se Sart: eS А =
ee, ae ee
. 3 по
> + a5 4 Е xy +
ОПАСИВО: и
ь ait . us ) и 2 : ig 4
> Редакция «Нового: мира», преврати- более, чем Романо у
x очеркистов Георгия Чулкова и в в, деликатен: по. от- Романова == лишь повод для г
2 и у и а ошенню к советской властв. Оп все чайтгах философеки-ка
обобщений. Написал же. Пантелеймон
Ромзнов очерк «О детях», не раепо-
лагая викакния фактами, кроме соб
ственного. пальца. Этот очей
наетса таг: «На шахте имен!
ского в Довбассе у меня
встреча со °ст: 3 pHEHa-
ми. и мастеру yr АБ На
дворе страшаая го от БОТо-
рой всё лот Ts ы стек-
“HOM, то я выЕхзл 23681». Са: своим
простуженным горлом” Нантелеймон
Романов рано: прхехал Дворец
куаБтуры: «Не знаю, о чем я думал,
но мне было необычайно приятно сн-
деть в этой больной, ярко освещен-
ной комнате». В эту комнату вошел
подросток и прибегал к пнаннцо. Рома-
Нов дает следующие комментарии:
«Противники соцнализма всегда ут-
вачи.
верждают, ‘что социализм убивает пн:
дивндуальность. Мы pee Baie,
нартая И правательство. отядся
нас к разра
Нужны ля здесь какие-нибудь 20
полнительные факты? На этом при-
мере полностью подтверждается 46с0-
лютная правота П. Романова, ‘теоре-
тика в себе и для себя, романтика
и врага всякого опыта. Понятно ли
для вас, какие небб’ятные” горизонты
открывает для советских писателей
сам. метод Пантелеймона Романовя?
Например, вы входите в трамвай, за-
благовременно облегчив себя от вся-
кого умственного багажа. Кондук-
торша спрашивает: «Граждане, у ко-
го нет билета?» У вас появлясхся
чувство какой-то виноватостн. Вам
лаже как-то неловко не написать об
этом очерк, Вы вспоминаете, что вра-
ги социализма утверждают, будто. со-
цнализм разрушает коммунальное хо-
зяйство, в то время как, нет, он его
не разрушает. Вот вам и тотовая ос-
нова очерка. 3
«Авторитет писателя сильно _Bgspoc
со времени с’езда писателей. пи-
шет П. Романов. — ..Наряду с чув-
ством ответственности рождается
большая радость от сознания, что ты
сБоей работой можешь дать лишнюю
круницу радости, бодрости этим лю-
дям, кующим великое будущее...»
Вот мы и получили крупицу ра-
дости, круннцу эстетичёского наслаж-
дення, круницу подлинной культуры
от редакции «Нового мира». Спасибо
ей за это!
А. СЕЛИВАНОВСКИЙ
30-
размышление o moseeTn
№ второй книжке «Красной нови»
и гкущий год опубликована по-
ить Ник, Попова «Петровы»,
Маленькая повесть эта пленяет чи-
ная свежестью, ясностью и сжз-
1итью языка, точностью характери-
(Hk п ссязаемой раотностью фона.
Азтор показывает далекий, . доре-
млоцЕонный быт люмпен-пролетар-
ой семьи, многолюлной, * голодной,
о Убслечным, пьянствующим, чуда-
‘затых отцом, с вечно раздражен».
уйзатерью; походы на богомолье ¢
защеыми мешками за спиной, ‘в
чкмивые дни — варенье, пеня-
цикя ад огнем в медном тазу; веч-
ит ибота о деньгах, о «жратее», тя-
NCTE TOUCKH занятий для подра-
спрщих детей, н, конечно, ссоры,
‘аль взаимная ненависть, общий
‘рат перед завтрашним днем. А ря-
Их — купцы, до малинового цвета
Извлекающиеся в банях, любители
озарног мастерства, выписываю-
Щи8 из-за траницы раздвижные ле-
(ницы и спасательные полотна, что-
бы забавляться в праздинк, и поны,
Яословляющие тусклую и страш-
0 жизнь, и руководителн «русско-
№ банка с французским капита-
Повесть мозаична. Она составлена
в самостоятельно озаглавленных
480, каждая из которых дышит
внавистью к прошлому, навсегда
ушедшему, Ненависть смягчена юмо-
Йх — так можно вспоминать о былых
TOCTHNX днях, когда жизнь изме-
chil чилась когла жизнь стала легка,
УЧ светла, радостна.
‚2 Ник. Попов впервые выступает в
ди ‘учати. Больше того, «Петровы» —
95* эрвая проба пера. Автор —. не про-
#1 феенональный писатель, за ним мно-
Ро!’ е ды партийной и хозяйственной
ЕСИ девтельности,
кз? Тем любопытнее и ценнее этот его
Be! MDBW литературный опыт.
jo Мы не впервые являемся свидете-
Би дан значительных литературных
ef удач товарищей, основная профес-
65 CHE которых вовсе не литература.
coi Несколько лет назад вышла кни-
geo а киженера Шейнмана «Что я ви-
и! 461. в Америке и что я оделал в
ae, Книга эта неожиданно сви-
в
Щи
3
aah
ani
ви
и
а
ay
Малая исвушка Лизй Была з8-
УТЖ 38 «одною из больших людей
Эривани» Богдана Хачатрянца. Ка-
ит загадочный епископ, разуме-
pr, fc, B лиловой ‘рясе, служил по сему
уе чаю языческую обедню (!), одно-
я 4 Mein утитряясь щеголять перед
DP бльшевиками атеизмом и ухаживать
0 é 1 девушками.
“ Бедная Лиза целую ночь, как со-
: ет. автор, провела с женихом в
‚3; постели, но, увы, утром расстроенный
С „ Билан Хачатрянц убежал из дома в
17 Ородекой сад на свидание с «какой-
i) женщиной». Брак расстроился.
ee Ти подоспел, коммерсант-напман
sol Hiya, женился на девице Лизе, по-
oe перековалея, слелавигись фото-
судостроительното требта, и
о) кача и жену ближайше-
мм зачальнику, инженеру и твердо-
зЖаменному пролетарыю Пронину.
ei Трердокаменный Пронин сперва -с0-
м бротязляется; потом слается, затем
oN CT нею утолит жена Мальвина, и
Пронин здруг ндет на попятную.
я «Лиза, я не могу жениться. — го-
„крит он, — Нельзй просто женить-
Ш’ ея. Надо знать — зачем».
= Обескураженный Пуль, потерпев-
” щий фиаско, «чуть не разрыдался от
dee Дело лопнуло! Он перемуд-
2».
ji). Таково содержание рассматриваемо-
pe ами рассказа.
‘yi Tepou этом произведения изрекают
я высокие и драгоценные мысли:
зй — Все жены чуткие до поры до
518 Ффемени.
git
a
мал, 410 МОЖНО ЖИТЬ
Я-то
$ 6350 tao!
детельствовала не только о высоких
производственных качествах мололо-
то советского инженера, но и о худо-
жеетвенной зоркости и наблюдатель-
ности автора, о ere бесспорной ли-
тературной талантливлета:
В ближайшее время в «Истории
гражданской войны» выходит кинга
«Таежные походы» < составленная
опять-таки He писателями-професси-
оналами, `а `непосредственными; ор*
танизаторами и участниками парти:
занской борьбы с белогвардейцами и
японской интервенцией в Сибири.
Все без исключения очерки здесь не
только насыщены ботатым малери-
алом, но и отмечены крупнымн ли-
тературными достоинствами. Нельзя
без тлубокого волнения н страстного
роодушевления следить за рассказом
Н. П. Постышева, одного из авторов
этой книги.
Произвелекия эти обогащают со-
зетскую художественную ий очерко-
вую литературу. £
«Петровы», повторяем, первый
опыт. Автор обнаруживает в повести
исключительную сдержанность, AC-
кость, простоту, т. е все те каче-
ства, к которым профессиональный
автор не веегда приходит и после
многих лет настойчивого труда и
упрямых поисков. Характерная 060-
бенность порести Ник. Попова —
предельная сжатость, возникающая
от обилия наблюдений. Ему многое
хочется сказать, и поэтому он огра-
ничивается одной выразительной и
запоминающейся фразой там, где пи-
сатель с ограниченным материалом и
неботатым жизненным опытом развел
бы длительные упражнения с пси-
холотическими проникновениями В
тайное-тайных челояеческой души.
Отец бросил пить. Торговый мак-
лер, он отлично повел свои. дела.
Год он не пил, и семья стала жить
значительно лучше, и сам он ожил,
Увы, счастье оказалось `непродолжи-
тельным. Вот как сообщает автор 0
катастрофе:
«Отец поехал как-то на Нижегород-
скую ‘ярмарку, семья жила на ‘даче.
Мать, счастливая, варнла на зиму
вниневое варенье. Едет извозчик.
Отец — в цилиндре. На коленях
15$ Верны , тольва
больные, фанатики. *°
Диалоги героев полны блеска:
«Лиза вскочила с дивана. -
— Я не просила у, вас ребенка. Вы,
сходясь со мной, сами просили у
меня ребенка. H я фодила, ‘
— Как аппарат...
— Вы лжец.
— А вы мать, достойная расстре-
ла».
Или этак:
«— Что вы предлагаете? — Маль-
внна усмехнулась.
не знаю.
— Жить втроем? По французским
ам,
Мальвина расомеялась.
— Я не знаю. Я пришла к вам как
к любимой подруге,
Лиза упала в кресло, откинулась
на спину, заплакала, заломила назад
мера Тише, Лиза. Ваши чудесные
крылышки могут нспортиться».
неврастеннки,
Кто же это осчастливил мир про-
изведением, в котором единственный
терой, скрызающийся под развыми
именами — пошлость?!
Может быть, милые ламы ловоен-
кых времен Вербицкая и Нагрод/
ская, восетав из гроба, возобновили
свою бодрую алнтературвую деятель-
ность?
Но в таком случае почему же в
рассказе фигурируют большевики,
кэпман, председатель завкома, инже-
нер и’лиректор советских трестов?
Baers ли, по секрету мы можем
сообщить, что изложенный намя фас-
большая тармонь. У ног сидит так-
са. Мать горько-горько заплакала».
Или те несколько строчек, в кото-
рых сообщается о гибели одного из
братьев. Сережа, банковский служа-
щий, застрелился, Отчаяние в доме.
Отец уже спился и пропал куда-то.
Сережа был ‘единственным «добыт-
чиком» в семье. Его младший брат
Вася, томясь, слушает у себя в ком-
нате, как кричит мать за стеной.
Ощущение тяжелой потери дано в
одной фразе. Сережина. постель сто-
ит нетронутая. у
«Сережина кровать следит за Ba-
сей» — пишет автор и тут же пе-
рехолит к новым событиям в жиз-
ни Петровых, к новым их делам и
дням. Автор торопится, он скупитея
на слова, потому что у него в запа-
сс много интересных сообщений.
Испытывая непреоборимую нотреб-
ность, партийные деятели, хозяй-
ственные работники, непоесредствен-
ные участники революционных боев,
срганизаторы побед революции на
бельших и малых участках, расска-
зывают новому поколению о своей
жизни. Они урывают время от сна,
ибо не в состоянии противиться сво-
ему желанию. И такой разносторон-
ней, такой многообразной, такой
глубокой стала‘их культура, что они,
не будучи профессионалами в лите-
ратуре, пишут, нисколько не усту-
пая признанным профессиональным
мастерам.
Но пизнут все же очень немногие.
И, конечно, не всем из тех, кто пи-
шет, удается создать ценное худо-
жественное произвеление Меж тем,
поколение непосредственных участ-
ников революционной -борьбы, „так
же. как и поколение тероев социа-
` листического стронтельства, может
обогатить и писателей. и драматур-
тов драгоценными материалами CBO-
его жизненного опыта.
Так сама социалистаческая дей-
ствительность нашей родины На-
стойчиво подсказывает советской ли-
тературе и советским литераторам
источники их высокого под’ема. и ве-
дикого оботащения.
А. ЭРЛИХ
Maranen © 300000
фказ, назвавный «Двойная ошнбка»,
написан советским писателем Нико-
лаем Никитиным и напечатан релак-
цией журнала «Звезда» в первой кни-
те за 1936 г.
Это Николай Никитин одел в со-
ветское плалье и вызел на совет-
скую улицу великовозрастных «огар-
ков», силясь убедить читателя, что
они имеют полное право на сущест.
зоважие в наше время.
Это Николай’ Никитин обыкновен-
ную советскую девушку Лизу, дочь
большого инженера, превратил в ка-
кую-то жену Пентефрия, соблазняю-
myn Иосифа.
Это Николай Никитин бывшего ма-
троса и нынененего инженера Про-
нина изобразил 8 виде прекрасного
Hoenha учрежденческого масштаба,
«аскета по необходимости, умиаяю-
щегося тем, что он живет, как все»,
Ничтожный Пуль у Никитина —
демоническая личность.
Предзавкома Криволапка — кар-
THEA злол4й и изериган. ›_
Нормальных людей в рассказе Het.
Все выворочены наизнанку, соверша-
ют несообразные поступки.
Рассказ имеет малопонятное назва-
ние «Двойная ошибка».
Почему двойная? Чья
Не ясно!
Вот тихо живет в хорошем го-
де Ленинграде писатель Николай
WKHTHH, © .
И влруг = на тебе! — бросает кам-
нем в витрину, для того чтобы напо-
мнить о своем присутствии в литера-
ных фядах!
се Н. КРЭН.
ошибка?
чан ыбний
зремена Чехова
ЗЛОСТЬ» бах
1.
433
много ‘арких Na
ато 8. каждом ша:
умечательно прав-
4 : залей,
лей, Тема
бсомвательие Г.
маться. до тратедни:
чичност
Хх героев
страшен
Челозев,
своей скорлуп
потрясают 1
туши, х
зетского
трагическ
речв от
ма пре
борьба
мечты 3
‚мн hep
нащупы
копонгатся $
женные проказо:
Все это в наши дни ул н
но и окрашено совсем в
На“
Некоторые советские писателн, от:
нюль не трактуя тему обыватель-
имнны трагически, ‹ берут ее, золнакб;
изолированно, замыкая в Невий за-
колдованный круг. © Ww yi
Обыватель знаком нам из много-
численных рассказов. Его ‘отвратиз
тельная гротескная физиономия кор-
чит нам рожи, выглядывая 13-28
строчек различных книг, смакуя: свое
собственное уродство, злобно напо-
мниная читателю о своем существова-
НИИ,
В. Гросман совсем иначе подходит
К своей теме *, Прежде всетф его са-
мого нисколько He пугает образ
обывателя. Е своим персонажам ав-
тор относится спокойно, без излиш-
ней нервозности, умея поставить каж-
дого героя на свое место. У Грос-
мана есть хорошее чутье масштаба
каждого образа и поэтому обыватель
бущрегиа
ipsray-
друтие то-
* В. Гроеман. «Четыре дна», По-
весть, Журн. «Знамя» № 1. 1836
о р а И в И Иа
A
, + Taxol pas
eek ‘
у
2 зая
и
1 Г
в
= i 2 42
рав fv
з 2
зной
си-
В рабскаае «Четырв дня» обыва-
ТАЛЬ это доктор, пичтожный мо-
альночелонок. Оно корыютен: оне
TOWED в Зуток в AW: по назв-
но а отвратительно at rs Ко-
нечно; классовые Koyd вряд-
ставаяются ему пронси ii, He
- завлуживающими - RUGS Этот
врач-обыватель нисколько Ne траги-
,„ зак, например, чеховский «Ио-
ныч» (Tome, кстати, spay), полный
Романтических мечтаннй в юности и
зжиревиий, угрюмый, чело-
век, уще почти без человечесвях черт
концу рассказа,
В мрачной луне Ионыча — 0злоб-
лев! ноогознанняя ненависть к
обивщёй ето. Этот челове-
те
a
©
a
ий экземпляр мог бы проялить ce.
бя нначе, живи
Иное дело — пен
tra
общает о том, что из всех врачей го-
рода он’ один ‘ходи? к больным во.
время перестрелки, он сам верит в
то, что это от добрых чувств, а не из
корысти. А между тем, жадность его
хороню известда всему городу. Oa
разрешает себе пофилософетвовать,
поговорить о политике. Он полон
самодовольства. Когда он говорит: «Я
хочу знать только одно: почему во
время революции, которая, якобы,
сделана для счастья людей, в первую
очередь страдают дети, старики, бес-
помощные и ни в чем не виноватые
яюди» — он уверен в том, что защи-
щает культуру, отстаивая ее перел
людьми, которые не могут понять то-
то, что ему давно уже ясно; В этом
человеке, должно быть, никогла не
тибли «романтические мечтания».
В доме у доктора, благодаря добро-
1 те ин сердоболню его жены, скры-
‚ ваются три большевика. Город занят
поляками. И здесь Гросман показы
вает хозяев дома и хозяев жизни.
‘Своего обывателя’ В. Гросман ‘знает
прекрасно и вот он сталкивает его с
хозяевами жизни, большевиками. Эти
re
iB CTPALUHOM ДОМЕ
ory
Click
Е.
г #
отличные люди живут настолько иной
‘внутренней жизнью, чем услужливый,
трусливый, глупый хозяин дома, что
его реальный облик представляется
им чем-то вроде вредной надоедли:
вой нифузории.
В. Гросман избегает малейшего пи.
сательскою лицемерня в описания
взаимоотношений большевиков. н л0-
ктора. В рассказе никто низ больше-
виков несмотря на несходство их ха-
рактеров не стремится вступить с AOK-
тором в серьезный разговор, об’яснить
ему сущность пронеходящих ‘явле:
ний ит. д. И в э10м тонкая правда
рассказа, Автор’ не желает лнцеме-
рить с читателем. Он целиком чёстен.
Вот смотрите: умные, смелые, хорошие
люди — это большевики. А вот рядом
двуногое, со всеми внешними . чело-
веческими чертами, человек, для ко-
торото все уже давно решено, ничто
не должно меняться. Несмотря на 10;
что город охвачен отчаянным белым
террором, наш герой’ произносит зна-
менательную и типичную для всех
обывателей мира фразу: «Это ничето,
в центре города они себе ничего по-
добного не поэволяют, у нас даже от-
крыта парадная дверь». Здесь толь-
ко стремлекие оставить всё, как бы-
10, и если есть надежда, что этому
помогут белополяки, ‘фашисты, убий-
цы детей, то пусть приходят, пусть
жгут деревни, убивают людей на. ок-
раннах, пусть только здесь, в центре
«парадная дверь» булет открыта.
Та атмосфера жизни, которая для
такого человека, как доктор, является .
нормальной, и не только нормальной,
но единственно возможной и необхо-
димой для его существования, — эта
жизненная атмосфера трем больше-
викам, скрывающимея у него в доме
четыре дня, представляется пыткой.
Именно этим словом определяют они
свои ощущения в доме доктора, не-
смотря на то, что о них заботятся н
жена доктора проявляет к ним самое
дружеское внимание. Эти люди на-
столько привыкли к иной обстановке,
что пытку отвратительной затхлостью
дома они не в состоянии вынести.
«То, что он находился в захвачен-
ном поляками городишке, не волно-
вало и не беспокоило его. Он знал,
Е
7
что найдет способ наладить Tomome-
ние, как делал это уже десятки раз.
И только, когда он’ вспомнил. дом,
полный дорогих. и глупых вещей, раз-
говоры з& столом, ужин, обед,
трак, чай, он забеспокоился,
думать, как страшно было бы вдруг
заболеть и пролежать здесь ‘несколь-
ко недель». Так думает один из трех
— старый большевик Верхотурский.
В: Гросман так раскрывает зкизнь
дома во всех ее деталях, делает это
настолько убедительно,
«страшно», сказанное Верхотурским
именно при воспоминании о тихой
a
аав- `
начал.
что слово.
жизни дома, а не о внешнем MEDS,
полном опасности для нею, кажется.
убедительным и точным.
В. Гроссман не кончает рассказ
внешне мажорными тонами. Город
пока еще не взят обратно красными,
и три большевика тихо и. тайно по-
кидают гостеприимный, но «страш-
ный» для них дом. Мы не
других их поступков, но мы все-та-
знаем ^
ки знаем, ито они. В. Гросмай рас.
сказал. нам об их мыслях, настроени-
ях, ощущениях, и мы знаем, как бу-
дут поступать эти большевики, когдз
они не будут находиться в обстановве
вынужденного бездействия, (Здесь, у .
В. Гросмана много родственного © та-
лантливой книгой В. Кина «По ту
сторону>.) Писатель показал отноше»
ние этих людей к сыну докторз, под-
ростку. Три подлинных большевика
уже в самом начале действенной
борьбы за раскрепощение
подхватывают каждого
включиться вместе с ними
способного
человека
в Эту _
борьбу, готовы в процессе жестокой
классовой войны воспитать юную ду-
шу, раскрыть ей великий смысл про--
исходящего.
Слова старого большевика Bepxo-
турского о трядущей жизни, обращен-
ные к Коле, гуманны в самом лу9-
шем и подлинном емыслё.
В. Гросман взял старую тему об
Г эбывателе и разработал ее в ‘плане
столкновения двух культур — куль-
туры подлинной, гуманной, глубокой
и замечательной и культуры мни*
мой, бессодержательной и рабской,
А, КОТЛЯР
Фото ЗИВЕРТ, МАЗЕЛЕВА и ДЕМИДОВА (СОЮЗФОТО).
У
кого ‘
PACGKAS3B fT. PYCHHA.
Наши толстые журналы легкомы-
сленно щедры. Они печатают немало
никому ненужной, неинтересной, без-
вкусной литературы. Редко, очень
редко встретится по-настоящему та-
лантливое, бесспорное произведение,
Помимо блесток редких удач и раз-
дражающей безвкусицы весьма ча-
стого брака, встречается также
«средняя», но безусловно доброкачех
ственная литература, у которой есть
все возможности дальнейшего роста.
Многое зависит от ‘того, как будет
работать писатель, найдет лу он пра-
вильный тон, сумеет ли развить свои
достоинства, преодолеть свои недо-
статки. К такого рода литературе от-
носятся рассказы Руснна.
Рассказ «Лицевой счет» свиде-
тельствует о хорошем намеренни ав-
тора прорвать шаблоны положений и
характеров. Бухгалтер Посторкин
(главный герой рассказа), знающий в
совершенстве металлургическое счето-
водство, никем из сослуживцев не
признается всерьез., Он незаметен,
робок, обходителен. Неожиданно, под
влиянием встречи с другом детства,
члеиом Реввоенсовета, у него проры-
вается поток негодования на люд-
скую невнимательность, на свою не-
значительность. Ero захлестывает
желание быть отмеченным, быть в
первых рядах. «Эти безликие книги
он прогрел лучшим теплом своей жи-
зни. И никому, тлавное, никому до
этого нет дела, Острое, разящее солн-
це eae Посторкина.
— Я — командарм. Командарм ca-
мых воинственных в мире цифр...»
Этот «бунт» маленького человека в
рассказ 8 Рубина ned otiero ‘ne
имеет с бунтом тероев «Зависти». А
мы знаем, как много подражаний
вызвали Кавалеров и Иван Бабичев.
Русин. идет своим. путем. Бунт
Посторкина не блеф, не отрыжка ста-
рого ‘мира, а законное сознание свое-
го человеческого достоинства и тор-
дости за свойотруд, поэтому Постор-
кин добивается признания. Этот
«Лицевой счет», «Красная новь»,
№ 8, 1935. «Маховин», «Новый мир»,
№ 4 1935, «Неизвестный день», «Но-
вый мир», № 3, 1936. :
* т А
интересно задуманный образ, к. сожа-
ленню, смят, не закончен, направ-
лен п ложному пути. Переброска
действия из реального плана в гро-
теск превращает Посторкина в пеи-
хопата и чудака, а его законное не-
годование в скандальное чудачество.
Композиция рассказа не продумана,
неестественна: концовка (назначение
Посторкина руководителем курсов ме-
таллургического счетоводства). соот-
ветствует началу рассказа и помогает
верно понять замысел автора, но эта
концовка не вытекает из развития
действия в фассказе и носит наивно-
тенленциозный характер.
Несрганизованность образа, непод-
чинение образа замыслу автора на-
блюдаем н в рассказе «Маховик». В
главном герое (мастер Иван Семено-
вич Пронин) автор хотел показать
сложную психологию человека, 60-
леющего за свое производство, чело-
века, для которого работа на заводе
стала глубоко личным, первостепен-
ных, жизненным делом. Больная лю-
бовь к своему труду рождает не-
уклонную требовательность и к себе
и к друтим. Человек внешне стано-
вится жестким и суровым, а внутри
у него много горячей нежности к
людям, Автор хотел показать, что’
суровость, грубоватость, требователь-
ность Пронина — «от любви к това-
рищам по труду и к шумящему
за стенами завода прекрасному но-
вому миру».
Но образ Пронина опять, как ив
лервом рассказе, сдвинут в. гротеск-
ный план. Рассказ начинается Так:
«Всю жизнь Ивана Семеновича Про-
нина мучили жулики. Они преследо-
вали его всюду — эти искатели да-
рового изобилия. Они ползли на- него
пешим строем и были похожи’ на
голодную, бескрылую саранчу. Они
проникали через проходную завода,
входили в новый трехсветный цех и
нагло. ‘становились рядом в ним».
Получается что-то
ской Недотыкомки, пролезавшей че-
рез все щели, даже сквозь стены, к
безумному Передонову («Мелкий
бес»). Маниакальная боязнь жульни-
чества для чего-то приписана лучше-
му производственнику и коммунисту.
‚В результате вместо типического ха-
рактера малоубедительный и малоин-
тересный чудак. В результате вместо
любви к товарищам по труду и к
новому миру припадки «оглуититель-
ной ненависти, внезапной и неудер-
жимой, как бешенство»; вместо чело-
веческих лиц — «чудовищно. стан-
дартные протезы, нетерпеливо жду-
щие и ненасытно жаждущие даровой
сытости».
Пронин небрежен, невнимателен к
людям: к жене, к товарищам, ‘даже
к самому себе. Для него машина до-
роже человека: «Придет и уйдет, —
велики дела — Пронина не лосчита-
лись,.^А вот маховик, — ‘этот налолго
останется». Получается, что положи-
тельный герой, на стороне’ которого
все симпатии автора, начинает зы-
полнять совсем обратные функции,
начинает ускользать из-под власти
своего творца. Автор-это чувствует я
< наивной тенденциозностью стремит-
ся исправить поведение героя (вне-
запный перелом взаимоотношений ге-
роя с Гришкой Чичуриным, утоще-
ние конфетами семейства несправед-
ливо обиженного Костянюка). Руси-
ну удалось правдиво показать любовь
героя к труду, но не удалось пока-
зать. отношение этого героя к людям,
вытекающее из его отношения к тру-
ду. Естественную сложность харак-
тера автор подменяет неестественным
хулачеством,
Рассказ «Неизвестный день» тоже
интересен по замыслу. Главный те:
рой, чертежник Голубев, показан пре-
ямущественно в личной жизни, в
быту: в его взаимоотношениях © лю-
бимой девушкой, с соседями, ‘© при-
служивающей ему старушкой, с двор:
ником и т. д. Единство человеческой
жизни (личного и общественного) —
‚ Очень сложная, животрепешуще иин-
тересная тема. С убеждающей искрен-
ностью показал Ник. Островский в
романе «Как закалялась сталь», ка-
ким должен быть человек ‘в’ личной
жизни. Павел Корчагин любнт своего
брата «суровой любовью без призна-
‚ний», он любовно заботится о своей
старухе матери, он влюблен в краси-
вую девушку, он влохновённо играет
на тармони или зацевает хоровую.
И эта любовь:кв. родным, к девушке,
к музыке приобретяет у Корчагина
oco6oe благородство, ни с чем не-
сравнимую теплоту, которая свой-
ственна человеку, живущему боль-
шими идеями, человеку с душой
революционера-борца, В частной жи-
ани Корчагин все тот же большой,
настоящий человек, — от него бук-
вально отскакивает все мелкое, ме-
щанское, обывательски-недостойное;
В рассказе «Неизвестный день» Ру.
син изображает ничтожного. челове»
ка, жалкого нахлебника, эгоиста, для
которого работа, труд — лишь сред».
ство зоолотического, утробното блато-
получия. Поэтому к Виктору Голу-
беву так и
он гаденький, маленький и в обще“
ственном н в`личном, во всех смы-
слах, во всех планах.
К сожалению, в этом рассказе ав-
тор увлекается изображением внеш-
не комических положений: перепу-
танный котенок срывает с тахты
личнет вся плесень быта, -
мебельную материю, иск большому -
конфузу. героя открываются мешки ©
мукой, застланные старым - ватным
одеялом; или.герой садится в ванну,
чтобы вскрыть себе вены, но потом
пугается и бросает мысль о само-
убийстве. ‹
Отсюда далеко не’всегла удачный
тон рассказа: вместо юмора или иро-
HHH == дешевенькое, водевильно-
обывательское острословне:
В рассказах Русина есть смелость,
свободное обращение с. материалом,
хорошее чутье слова: «День был сол-
нечный, и Посторкин встретил ero
как ‘своего блестящего союзника»,
«горячими толчками в памятн По-
сторкина отразилось детство. Оно
‚крикнуло петухами, обдало его гриб»
ным запахом, и по дороге побежали
Два мальчика — Фоня Посторкин Я
Коля Семин, карманы их раздува-
лись от наворованных яблок».
К сожалению, писатель не’ всегда
управляет своими образами, не всег-
да умеет правдиво и естественно рас-
врыть характер свонх героев.
5. БРАЙНИНА