литературная
газета
№
26
(589)
змнознунхэт
H
H
СПАСИБО к чем более,
ДНЯ В СТРАШНОМ ДОМЕ не лой. кажется ему некоей грозной В рассказе «Четыре дня» обыва- тель - это доктор, ничтожный мо- рально человек. Он корыстен. не только ке чуток к людам, по наив- но и отвратительно эгонстичен: Ко- пред- не нечно, классовые конфликты етавляются ему происшествиями, че-заслуживающими внимания. си-отличные люди живут настолько иной внутренней жизнью, чем услужливый, трусливый, глупый хозяин дома, что его реальный облик представляется им чем-то вроде вредной надоедли- вой инфузории. B. Гросман избегает малейшего пи- сательского лицемерия в описании взаимоотношений большевиков и до- ктора. В расскае никто из больше- виков несмотря на несходство их рактеров не стремится вступить с док- тором в серьезный разговор, об яснить ему сущность происходящих явле- ний и т. д. И в этом тонкая правда рассказа. Автор не желает лицеме- рить с читателем. Он целиком честен. в центре города они себе ничего по- добного не поэволяют, у нас даже крыта парадная дверь». Здесь толь- ко стремление оставить всекак ло, и если есть надежда, что этому помогут белополяки, фашисты, убий- цы детей, то пусть приходят, пусть жгут деревни, убивают людей на ок- раннах, пусть только здесь, в центра «парадная дверь» будет открыта. бы-они Та атмосфера жнзни, которая для такого человека, как доктор, является нормальной, и не только нормальной. но единственно возможной и необхо- димой для его существования, жизненная атмосфера трем больше- викам, скрывающимся у него в доме четыре дня, представляется пыткой. Именно этим словом определяют свои ощущения в доме доктора, не- смотря на то, что о них заботятся н жена доктора проявляет к ним самое дружеское внимание. Эти люди столько привыкли к иной обстановке, что пытку отвратительной затхлостью дома они не в состоянии вынести. «То, что он находится в захвачен- ном поляками городишке, не волно- вало и не беспокоило его. Он знал,
ИМ
ЧЕТЫРЕ
Релакция «Нового мира», преврати- в очеркистов Георгия Чулкова и Пителеймона Романова. Отметим это -ак заслугу редакции. о не знаст этих имен! 18 e. p. Речь идет о «Путевых заметках» Чулкова в № 12 «Нового мира» за 1085 год, об очерке I1. Романова «О детях» в № 1 за 1936 год и его
Романов,
деликатен
по от- Он все «нелов- увидев Романова … лишь новод для широ- чаншихфилософски-культурных обобщений. Написал же Пантелеймон Романов очерк «О детях», не распо- лагая никакими фактами, кроме соб
Во
времена Чехова «странное довище подлость» вахлестывало, гребало под собой Чехов он создат
ношению
чу- по-
что найдет способ наладить положе- ние, как делал это уже десятки раз. И только, когда он вспомнил дом, полный дорогих и глупых вещей, раз- говоры за столом, ужин, обед, зав- трак, чай, он забеспокоился, начал думать, как страшно было бы вдруг заболеть и пролежать здесь несколь- ко недель». Так думает один из трех - старый большевик Верхотурский. ха-B. Гросман так раскрывает жизнь дома во всех ее деталях, делает это настолько убедительно, что слово «страшно», сказанное Верхотурским именно при воспоминании о тихой жизни дома, а не о внешнем мире, полном опасности для него, кажется сказал нам об их мыслях, настроени- ях, ощущениях, и мы знаем, как бу- от-дут поступать эти большевики, когда не будут находиться в обстановке вынужденного бездействия. (Здесь у В. Гросмана много родственного с та- лантливой книгой В. Кина «По ту с сторонуз.) Писатель показал отноше- ние этих людей к сыну доктора, под- ростку. Три подлинных большевика уже в самом начале действенной борьбы за раскрепощение человека подхватывают каждогә способного включиться вместе с ними в эту этаборьбу, готовы в процессе жестокой классовой войны воспитать юную ду- шу, раскрыть ей великий смысл про- исходящето. ониСлова старого большевика Верхо- турского о грядущей жизни, обращен- ные к Ноле, гуманны в самом луч. подлинном смысле. шем и на-B. Гросман взял старую тему об обывателе и разработал ее в плане столкновения двух культур -- куль- туры подлинной, гуманной, глубокой и замечательной и культуры мни- мой, бессодержательной и рабской. А, КОТЛЯР
советокой власти. время подчеркивает свою кость» и даже, больше того, рабочето-нефтяника, он пишет: «Я стоял с товарищем художником
много ярких на- видел это на каждом ша- замечательно прав-
тур.
ся ми та- әк. За но- о а уч. тво вы же стерке «Новые люди» в № 3. Заглянув в цех сквозь большие, мелкими переплетами рам окна, начнает свою поэму в прозе П. Ро- манов, - я вижу там раскаленные побель жерла печей и союбражаю, что вшубе там будет жарковато и, пожа- дуй небезопасно для моего просту- женного горла». и с двумя сотрудниками московских га- ает. Мы, зрители, чувствовали себя как-то виноватыми. Я, по крайней мере, испытывал это чувство». С этим чувством виноватости Чулков осмат- -ривает нефтяное производство. «И вот я шел покорно за Александром Ива- новичем от печи к кубу, от куба к трубе ,но, по правде сказать, меня больше интересовала…» Что же имен- но? Конечно - широчайшая истори- щийся самообразованием, узнает, что борьба за нефть похожа на… «под- мостка гигантского театра, какого-то нового страшного Колизея»… рого неумолимый рок тянет к огне- ворит: «- Вот, посмотрите, ра, говори вак быстро раскаляется железо. По- дойдите поближе». - «Не надо, спа- енбо, я и так хорошо вижу. Зачем мешать работать?» - «Да нет, вы ни- сколько не мешаете, подходите». И подтягивает меня за рукав к са- мой печн. В печи рядами лежат ме- аллические бруски, концы которых расказились уже добела. Рабочий в фартуке и кожаных рукавицах хва- ретаетих клещами и кладет под пресс. Бруски превращаются в колесные спицы. Над бесконечными рядами полнительные факты? На этом мере полностью подтверждается абсо- лютная правота П. Романова, теоре- тика в себе и для себя, романтика и врага всякого опыта. Понятно ли для вас, какие необ ятные горизонты открывает для советских писателей сам метод Пантелеймона Романова? Например, вы входите в трамвай, за- благовременно облегчив себя от вся- кого умственного багажа. Кондук- торша спрашивает: «Граждане, у ко- го нет билета?» У вас появляется чувство какой-то виноватости. Вам Но всего умилительнее та «фран- цисканская» всеприемлемость, кото- рою проникнуто отошение Чулкова к жизни. «Я надышался, … пишет он, - лавром и цитрусами. Лимонов здесь, правда, не так много, как в Испании, но и мандарины пахнут не- худо». И то хорошо, и это не худо, и жить в советской стране, при всем чувстве виноватости, право, не так уж плохо, а, пожалуй, даже време- ственногопальца. Этот очери начи- нается так: «На шахте имени Петров- ского в Довбассе у меня нааначена встреча со стахановцами. ударника- ми и мастерамн угая. Так вак на дворе страшная гололедица, от кото- рой все дороги точно покрыты стек- лом, то я высхал азеветно». Со своим простуженным горлом ПантелеймонЧеловек, Романов рано приехал во Дворен культуры. «Не знаю, о чем я думал, но мне было необычайно приятно си- «Противники социализма всегда ут- гу, и давые трагичетние образы людей, превратившихся в обывачелей. Тема обывательцины могла тогза подни- маться до трагедин. Чехов брал ее в илине гибели ловеческон личности, Путь многих чеховских героев бы раматичен и страшен. жавуший, как улиткатакой своей скорлупо, в то время, как мир потрясают величие событня, для са- ветского писателя не может быть при-оращено совр но и окрашено совсем в другие то- на. Некоторые советские писатели, от- нюдь не трактуя тему обыватель- щины трагически, берут ее однако, изолированно, замыкая в невий за- колдованный круг. Обыватель знаком нам из много- численных рассказов. Его отврати- тельная гротескная физиономия кор- чит нам рожи, выглядывая из-за строчек различных книг, смакуя свое собственное уродство, алобно напо- миная читателю о своем существова- нии. B. Гросман совсем иначе подходит к своей теме *. Прежде всего его са- мого нисколько не пугает образ обывателя. К своим персонажам ав- тор относится спокойно, без излиш- ней нервозности, умея поставить каж-В тат станков с суетящимися около них людьми стоит синеватый легкий ту- ман, уходящий под крышу. Тов. Ша- швили, пригнувшись к моему уху, 31зозь гул стуков говорит: «Теперь вколесный цех». На этом и заканчивается глава о кузнечном цехе. Здесь лирически-убе. (от евь дителен прежде всего образ самого Пантелеймона Романова: «Поближе»… «не надо, спасибо»… «подтягивает меня за рукав к самой печи»… Сдер- жанно-лапидарен провзводственный на- пейзаж. Впрочем, нужны ли тут ком- ментарин? В духе Романова начинает свов очерк о Баку и Георгий Чулков. Он рассказыввет творческую историю очерка. «Быть в Баку, увидеть Ста- лниский завод и не написать очерка - как-то даже неловко». Чулков еще даже как-то неловко не написать об этом очерк, Вы вспоминаете, что вра- четвертом цехе преобладают, повидимому, женщины. ги социализма утверждают, будто со-
Этот
врач-обыватель нисколько не траги- чеи, как, например, чеховский «Ио- ныч» (тоже, кстати, врач), полный Громантических мечтаний в юности и разжиревший, угрюмый, чело- век уже почти без человеческих черт концу расеваза. тоничество - стиль его жизни. Он со- общает о том, что из всех врачей го- рода он один ходит к больным во время перестрелки, он сам верит в то, что это от добрых чувств, а не из корысти. А между тем, жадность его хорошо известна всему городу. Он разрешает себе пофилософетвовать, поговорить о политике. Он полон самодовольства. Когда он говорит: «Я хочу знать только одно: почему во время революцни, которая, якобы, сделана для счастья людей, в первую очередь страдают дети, старики, бес- помощные и ни в чем не виноватые люди» - он уверен в том, что защи- щает культуру, отстаивая ее перед людьми, которые не могут понять то- го, что ему давно уже ясно. В этом человеке, должно быть, никогда не гибли «романтические мечтания». доме у доктора, благодаря добро-
циализм разрушает коммунальное хо- зяйство, в то время как, нет, он его не разрушает. Вот вам и готовая ос- нова очерка. Как трогательно это! Да, - как бы гово- рит нам писатель, - я принимаю со- ветскую власть, и даже ее дантовые возрос - пи- «Авторитет писателя сильно нефтяные вышки, похожие на иные пейзажи Пиранези. Мы не должны в со времени с езда писателей. …Наряду с чув- ответственности рождается большая радость от сознания, что ты своей работой можешь дать лишнюю круницу радости, бодрости этим лю- дям, кующим великое будущее…» Вот мы и получили крупицу ра- дости, крупицу эстетического наслаж- дения, крупицу подлинной культуры от редакции «Нового мира». Спасибо A. СЕЛИВАНОВСКИЙ ей за это! произведении Чулкова искать Баку и нефть, как таковые. Ничего не тая, шет П. Романов. - ством Чулков сообщает: «Не знаю, догада- лась ли она (провожатая по заводу), что я усвоил далеко не все из ее сообщений, Но, во всяком случае, я, право, кое-что усвоил и очень этим горжусь». Мы не должны искать каких-либо реальных фактов и реальных людей в отделе «Люди и факты». Нет, для Чулкова Донбасс, или Запорожье для
дого героя на свое место. У Грос-те мана есть хорошее чутье масштаба и сердоболию его жены, скры- ваются три большевика. Город занят Гросман показы- вает хозяев дома и хозяев жизни. Своего обывателя В. Гросман знает прекрасно и вот он сталкивает его с хозяевами жизни, большевиками. Эти каждого образа и поэтому обыватель поляками. И здесь * B. Гросман. «Четыре дня». По- весть. Журн. «Знамя» № 1. 1936
в 1 г. НА мая 1936 СНИМКЕ: Ленинграде. демонстранты ностюмированные
Фото ЗИВЕРТ, МАЗЕЛЕВА и ДЕМИДОВА (СОЮЗФОТО). к им. ОГПУ ГОМЗ завода колонне площади подходят Урицкого
Размышление о повести детельствовала не только о высоких производственных качествах молодо- советского инженера, но и о худо- жественной зоркости и наблюдатель- ности автора, о его бесспорной ли- тературной талантливостч. В ближайшее время в «Истории гражданской войны» выходит кннга «Таежные походы», составленная опять-таки не писателями-професси- оналами, а непосредственными ор- ганизаторами и участниками парти- занской борьбы с белогвардейцами и японской интервенцией в Сибири. Все без исключения очерки здесь не только насыщены богатым матери- алом, но и отмечены крупными ли- тературными достоинствами, Нельзя без глубокого волнения и страстного коодушевления следить за рассказом II. II. Постышева, одного из авторов этой книги. Произведения эти обогащают со- ветскую художественную и очерко- вую литературу. «Петровы», повторяем, первый опыт. Автор обнаруживает в повести исключительную сдержанность, яс- ность, простоту, т. е все те каче- ства, к которым профессиональный «Отец поехал как-то на Нижегород- скую ярмарку, семья жила на даче. Мать, счастливая, варила на зиму вишневое варенье Едет извозчик. Отец - в цилиндре. На коленях автор не всегда приходит и после многих лет настойчивого труда и упрямых поисков. Характерная осо- бенность повести Ник. Попова предельная сжатость, возникающая от обилия наблюдений. Ему многое хочется сказать, и поэтому он огра- пичивается одной выразительной и запоминающейся фразой там, где пи- сатель с ограниченным материалом и небогатым жизненным опытом развел бы длительные упражнения с пеи- хологическими проникновениями в тайное-тайных человаческой души. Отец бросил пить. Торговый мак- лер, он отлично повел свои дела. Год он не пил, и семья стала жить значительно лучше, и сам он ожил, Увы, счастье оказалось непродолжи- тельным. Вот как сообщает автор о катастрофе: Камнем витрину - Верны только неврастеники, больные, фанатики. Диалоги героев полны блеска: «Лиза вскочила с дивана. - Я не просила у вас ребенка. Вы, сходясь со мной, сами просили у меня ребенка. И я родила. Как аппарат… -Вы лжец. - А вы мать, достойная расстре- ла». Или этак: Что вы предлагаете? - Маль- вина усмехнулась. - Я не знаю. - Жить втроем? По французским романам, Мальвина рассмеялась. -Я не знаю. Я пришла к вам как к любимой подруге. Лиза упала в кресло, откинулась на спину, заплакала, заломила назад руки. Тише, Лиза. Ваши чудесные крылышки могут испортиться». Кто же это осчастливил мир про- изведением, в котором единственный герой, скрывающийся пюд разными именами - пошлоста?! Может быть, милые дамы довоен- ных времен Вербицкая и Нагрод- ская, восстав из гроба, возобновили свою бодрую литературную деятель- ность? Но в таком случае почему же в рассказе фигурируют большевики, кэпман, председатель завкома, инже- нер и директор советских трестов? Видите ли, по секрету мы можем сообщить, что изложенный нами рас-
Вовторой книжке «Красной нови» текущий год опубликована по- весть Ник. Попова «Петровы».го Маленькая повесть эта пленяет чи- тателя свежестью, ясностью и сжа- чсстью языка, точностью характери- стик и осязаемой плотностью фона. Автор показывает далекий, доре- волюционный быт люмпен-пролетар- той семьи, многолюдной, голодной, Абеспечным, пьянствующим, чуда- оватым отцом, с вечно раздражен- вой матерью; походы на богомолье с холщевыми мешками за опиной, в счасъливые дни - варенье, пеня- щесянад огнем в медном тазу; веч- наязабота о деньгах, о «жратве», тя- гостные понски занятий для подра- стающих детей, и, конечно, ссоры, брань, взаимная ненависть, общий страх перед завтрашним днем. А ря- дом - купцы, до малинового цвета развлекающиеся в банях, любители пожарного мастерства, выписываю- щле из-за границы раздвижные ле- стницы и спасательные полотна, что- бы забавляться в праздник, и попы, благословляющие тусклую и страш- ную жизнь, и руководители «русско- » банка с французским капита- Повесть мозаична. Она составлена из самостоятельно озаглавленных мавок, каждая из которых дышит ненавистью к прошлому, навсегда ушедшему. Ненависть смягчена юмо- нясом- так можно вспоминать о былых тягостных днях, когда жизнь изме- нилась, когда жизнь стала легка, чсветла, радостна. ски д дл зн вi Pore исп жай 101 e бы свн Ник. Попов впервые выступает в кчати. Больше того, «Петровы» - првая проба пера, Автор - не про- фесснональный писатель, за ним мно- the годы партийной и хозяйствен ственной деятельности. Тем любопытнее и ценнее этот его первый литературный опыт. Мы не впервые являемся свидете- значительных литературных удач товарищей, основная профес- сня воторых вовсе не литература. несколько лет назад вышла кни- а киженера Шейнмана «Что я ви- педел в Америке и что я оделал в СССР», Книга эта неожиданно сви-
большая гармонь. У ног сидит так- са. Мать горько-горько заплакала». Или те несколько строчек, в кото- рых сообщается о гибели одного из братьев. Сережа, банковский служа- щий, застрелился, Отчаяние в дәме. Отец уже спился и пропал куда-то. Сережа был единственным «добыт- чиком» в семье. Его младший брат Вася, томясь, слушает у себя в ком- нате, как кричит мать Ощущение тяжелой потери дано в одной фразе. Сережина постель сто- ит нетронутая. «Сережина кровать следит за Ва- сей» - пишет автор и тут же пе- реходит к новым событиям в жиз- ни Петровых, к новым их делам и дням, Авторторопится, он скупится на слова, потому что у него в запа- се много интересных сообщений. Испытывая непреоборимую потреб- ность, партийные деятели,хозяй- ственные работники, непосредствен- ные участники революционных боев, срганизаторы побед революции на больших и малых участках, расска- зывают новому поколению о своей жизни. Они урывают время от сна, вбо не в состоянии противиться сво- ему желанию. И такой разносторон- ней, такой многообразной,такой глубокой стала их культура, что они, не будучи профессионалами в лите- ратуре, пишут, нисколько не усту- пая признанным профессиональным мастерам. Но пищут все же очень немногие. И, конечно, не всем из тех, кто пи- шет, удается создать ценное худо- жественное произвеление Меж тем, поколение непосредственных участ- ников революционной борьбы так же, как и поколениегероев подиа листического строительства, может обогатить и писателей, и драматур- гов драгоценными материалами сво- жизненного опыта. его Так сама социалистическая дей- ствительность нашей родины на- стойчиво подсказывает советской ли- тературе и советским литераторам источники их высокого под ема и ве- ликого оботащения. A. ЭРЛИХ
в
П Р задуманный образ, к сожа- лению, смят, не закончен, направ- лен лю ложному пути. Переброска действия из реального плана в гро- теск превращает Посторкина в пси- хопата и чудака, а его законное не- годование в скандальное чудачество. Компоаиция рассказа не продумана, неестественна: коицовка (назначение Посторкина руководителем курсов ме- таллургического счетоводства) соот- ветствует началу рассказа и помогает верно понять замысел автора, но эта концовка не вытекает из развития действия в рассказе и носит наивно- тенденциозный характер. Но образ Пронина опять, как и в первом рассказе, сдвинут в гротеск- ный план. Рассказ начинается так: «Всю жизнь Ивана Семеновича Про- нина мучили жулики. Они преследо- вали его всюду - эти искатели да- рового изобилия. Они ползли на него пешим строем и были похожи на голодную, бескрылую саранчу. Они проникали через проходную завода, входили в новый трехсветный цех и нагло становились рядом с ним». Получается что-то вроде сологубов- ской Недотыкомки, пролезавшей че- рез все щели, даже сквозь стены, к безумному Передонову («Мелкий бес»). Маниакальная боязнь жульни- чества для чего-то приписана лучше- му производственнику и коммунисту. Неорганизованность образа, непод- чинение образа замыслу автора на- блюдаем и в рассказе «Маховик». В главном герое (мастер Иван Семено- вич Пронин) автор хотел показать сложную психологию человека, бо- леющего за свое производство, чело- века, для которого работа на заводе стала глубоко личным, первостепен- ным, жизненным делом. Большая лю- бовь к своему труду рождает не- уклонную требовательность и к себе и к другим. Человек внешне стано- вится жестким и суровым, а внутри у него много горячей нежности к людям. Автор хотел показать, что суровость, грубоватость, требователь- ность Пронина - «от любви к това- рищам по труду и к шумящему за стенами завода прекрасному вому миру». Пронин небрежен, невнимателен к людям: к жене, к товарищам, дажеВ к самому себе. Для него машина до- роже человека: «Придет и уйдет, -- велики дела - Пронина не досчита- лись, А вот маховнк, - этот надолго останется». Получается, что положи- В результате вместо типического ха- рактера малоубедительный и малоин- тересный чудак. В результате вместо любви к товарпщам по труду и к новому миру припадки «оглушитель- ной ненависти, внезапной и неудер- жимой, как бешенство»; вместо чело- веческих лиц - «чудовищно стан- дартные протезы, нетерпеливо жду- щие и ненасытно жаждущие даровой сытости». тельный герой, на стороне которого все симпатии автора, начинает вы-он Рассказ «Неизвестный день» тоже интересен по замыслу. Главный rе- рой, чертежник Голубев, показан пре- имущественно в личной жизни, в быту: в его взаимоотношениях с лю- бимой девушкой, с соседями, с при- служивающей ему старушкой, с двор- ником и т. д. Единство человеческой жизни (личного и общественного) - полнять совсем обратные функции, начинает ускользать из-под власти своего творца. Автор это чувствует и с наивной тенденциозностью стремит- ся исправить поведение героя (вне- запный перелом взаимоотношений ге- роя с Гришкой Чичуриным, утоще- ние конфетами семейства несправед- ливо обиженного Костянюка). Руси- ну удалось правдиво показать любовь героя к труду, но не удалось пока- зать отношение этого героя к людям, вытекающее из его отношения к тру- ду. Естественную сложность тера автор подменяет неестественным но-чудачеством. очень сложная, животрепещуще ин- тересная тема. С убеждающей искрен- ностью показал Ник. Островский в романе «Как закалялась сталь», ка- ким должен быть человек в личной жизни. Павел Корчагин любит своего брата «суровой любовью без призна- ний», он любовно заботится о своей старухе матери, он влюблен в красн- вую девушку, он вдохновенно играет на гармони или запевает хоровую.
легкомы-интересно Наши толстые журналы сленно щедры. Они печатают немало никому ненужной, неннтересной, без- вкусной литературы. Редко, очень редко встретится по-настоящему та- лантливое, бесспорное произведение, Помимо блесток редких удач и раз- дражающей безвкусицы весьма ча- стого брака, встречается также «средняя», но безусловно доброкаче- ственная литература, у которой есть все возможности дальнейшего роста. Многое зависит от того, как будет работать писатель, найдет ли он пра- вильный тон, сумеет ли развить свои достоинства, преодолеть свои недо- статки. К такого рода литературе от- носятся рассказы Русина. Рассказ «Лицевой счет» свиде- тельствует о хорошем намерении ав- тора прорвать шаблоны положений и характеров. Бухгалтер Посторкин (главный герой рассказа), знающий в совершенстве металлургическое счето- водство, никем из сослуживцев не признается всерьез. Он незаметен, робок, обходителен. Неожиданно, под влиянием встречи с другом детства, членом Реввоенсовета, у него проры- вается поток негодования на люд- скую невнимательность, на овою не- значительность. Eго захлестывает желание быть отмеченным, быть в первых рядах. «Эти безликие книги он прогрел лучшим теплом своей жи- зни. И никому, главное, никому до этого нет дела. Острое, разящее солн- це озарило Посторкина. - Я - командарм. Командарм са- мых воинственных в мире цифр…» Этот «бунт» маленького человека в рассказе Русина ничего общего не имеет с бунтом героев «Зависти». А мы знаем, как много подражаний вызвали Кавалеров и Иван Бабичев. Русин идет своим путем. Бунт Посторкина не блеф, не отрыжка ста- рого мира, а законное сознание свое- го человеческого достоинства и гор- дости за свой труд, поэтому Постор- кин добивается признания. Этот «Лицевой счет», «Красная новь», № 8, 1935. «Маховни», «Новый мир», № 4 1935. «Наизвестный день», «Но-
И эта любовь к родным, к девушке, к музыке приобретает у Корчагина особое благородство, ни с чем не- сравнимую теплоту, котораясвой- ственна человеку, живущему боль- шими идеями, человеку с душой революционера-борца. В частной жн- зни Корчагин все тот же большой, настоящий человек, - от него бук- вально отскакивает все мелкое, ме- щанское, обывательски-недостойное, рассказе «Неизвестный день» Ру- син изображает ничтожного челове- ка, жалкого нахлебника, эгоиста, для которого работа, труд - лишь сред- ство зоологического, утробного благо- получия. Поэтому к Виктору Голу- беву так и липнет вся плесень быта, гаденький, маленький и в обще- ственном и в личном, во всех смы- слах, во всех планах. К сожалению, в этом рассказе ав- тор увлекается изображением внеш- не комических положений: перепу- ганный котенок срывает c тахты мебельную материю, и к большому конфузу героя открываются мешки с мукой, застланные старым ватным одеялом; или герой садится в ванну, чтобы вскрыть себе вены, но потом пугается и бросает мысль о само- убийстве. харак-Отсюда далеко не всегда удачный тон рассказа: вместо юмора или иро- нии - дешевенькое, водевильно- обывательское острословне. В рассказах Русина есть смелость, свободное обращение с материалом, хорошее чутье слова: «День был сол- нечный, и Посторкин встретил его как своего блестящего союзника», «горячими толчками в памяти По- сторкина отразилось детство. Оно крикнуло петухами, обдало его гриб- ным запахом, и по дороге побежали два мальчика -- Фоня Посторкин н Коля Семин, карманы их раздува- лись от наворованных яблок». К сожалению, писатель не всегда управляет своими образами, не всег- да умеет правдиво и естественно рас- крыть характер своих героев. Б. БРАЙНИНА
сказ, названный «Двойная ошибка», написан советским писателем Нико- лаем Никитиным и напечатан редак- цией журнала «Звезда» в первой кни- ге за 1936 г. Это Николай Никитин одел в со- ветское платье и вывел на совет- скую улицу великовозрастных «огар- ков», силясь убедить читателя, что они имеют полное право на сущест- вование в наше время. Это Николай Никитин обыкновен- ную советскую девушку Лизу, дочь большого инженера, превратил в ка- кую-то жену Пентефрия, соблазняю- щую Иосифа. Это Николай Никитин бывшего ма- троса и нынешнего инженера Про- нина изобразил в виде прекрасного Иосифа учрежденческого масштаба, «аскета по необходимости, умиляюю- щегося тем, что он живет, как все». Ничтожный Пуль у Никитина - демоническая личность. Предзавкома Криволапка - кар- тинный злодей и интриган. Нормальных людей в рассказе нет. Все выворочены наизнанку, соверша- ют несообразные поступки. Рассказ имеет малопонятное назва- ние «Двойная ошибка». Почему двойная? Чья ошибка? Не ясно! Вот тихо живет в хорошем го- роде Ленинграде писатель Николай Никитин. И вдруг - на тебе! -- бросает кам- нем в вигрину, для того чтобы напо- мнить о своем присутствии в литера- турных рядах!
Милая девушка Лиза вышла ва- муж за «одного из больших людей Эривани» Богдана Хачатрянца. Ка- кой-то загадочный ешископ, разуме- ется, в лиловой рясе, служил по сему счаю языческую обедню (!), одно- временно ухитряясь щеголять перед большевиками атензмом и ухаживать девушками. Бедная Лиза целую ночь, как со- общает автор, провела с женихом в ко р постели, но, увы, утром расстроенный Богдан Хачатрянц убежал из дома в тородской сад на свидание с «какой- женщиной». Брак расстроился. Тут подоспел коммерсант-нэпман Пуль, женился на девице Лизе, по- том перековался, сделавшись фото- графои судостроительного треста, и начал сватать свою жену ближайше- укачальнику, инженеру и твердо- каменному пролетарию Пронину. Твердокаменный Пронин сперва со- противляется, потом сдается, затем онот него уходит жена Мальвина, и Пронин вдруг идет на попятную. Лиа, я не могу жениться, - го- Ворит он. - Нельзя просто женить- ся. Надо знать - зачем». Обескураженный Пуль, потерпев- ший фиаско, «чуть не разрыдался от посады, Дело лопнуло! Он перемуд- Таково содержание рассматриваемо- нами рассказа. Герои этого произведения изрекают высокие и драгоценные шысли: 3 -Все жены чуткие до поры до ремени. - А я-то думал, что можно жить одной женой.
H. КРЭН вый мир», № 3, 1936.