аитературная газета
СО Se ee ee rere ae
№ 27.
Е
(590)
.
_
_
:
Издательство «АсаЧем{а» выпускает ‘роман Гончарсва «Обломов» с ил-
пюстрациями Сарры Шор.
иопей, плиллия, иетория
Я не стану рассказывать вам по-
1: весть о Теодоре Кише, мелком бур-
жуз из квартала Отель-Виль, нашед-
шем среди праздничного разгула Вто-
рой империи путь к пролетариату.
Теодор Киш стал членом Центрального
хомнтета национальной гвардии, бой-
цом Коммуны, только чудом спасним-
ся в кровавые дни Парижа, и оказал-
сязатем среди ссыльных острова Ну.
Ora героическая повесть одновремен-
30 и роман и эпизод истории. Это по-
весть о молодых буржуа прошлого ве-
ха, но появилась она в эпоху народ-
Еого фронта, и чтобы достигнуть та-
50й силы чувства, такого реализма
при всей ее романтичности, она. дол-
на была отобразить великое событие
современности: переход французской
хнтеллитенции на сторону пролета-
рната. р
Исторический роман во Франции до
амого последнего времени был скорее
источником заработка, чем ^ искус-
ством. Низкий уровень его об’ясчялся
мавным образом тем, что’ в ‘основе
ето не было никакой теоретической
исторической конценции. Оригиналь-
хоть Жана Кассу заключается не’
только в том, что он воскресил це-
тю эпоху, но и в том, что он на-
шел для этого путеводную нить: в.
хните ет% отразились исторические
воззрения Маркса. У Маркса почерп-
нута оценка роли Османа, проложив-
HE шего широкие улицы в Париже, что-
8% бы армия мотла «очистить» ‘рабочий
Щ Париж. Оценку Маркса напоминают
1 высказывания Бекера о неудаче Ком-
th муны и тот вывод, что, несмотря на
временное поражение взявших на
28° себя историческую инициативу рабо-
©“ чих, лучше было умереть в борьбе,
чем умереть от стыда, ‘отказавигись
1 от борьбы. Именно это выдвигает на
06060 место последнюю книгу Жана
Кассу и дает нам основание считать,
310 она положила начало историче-
свому роману в наши дни и в нашей
стране. 3
Единственное, действительно уязви-
\0е для критики, место книги не в
первой ее части, гле выведены бур-
`муазня, двор и небольшая группа
революцеонных рабочих и студентов
во времена Второй империи, но во
ЕТОрой ее части, где изображена Ком-
Муна. В картине этой так удачно вос-
произведены многочисленные, тесно
Коприкасающиеся действующие лица,
движение, атмосфера, что читатель
‚ Верит рассказу автора о’грандиозной
действительности, проникнутой поэ-
зней силы и мощи. Жан Кассу убе-
дительно пояснил причины `пораже-
ЕНЯ 1871 года, но ему не удалось за-
ставить нас в то же время ш о-
вать положительные стороны Комму-
ЕЫ, если исключить ощущение всето
величия принесенной жертвы. Заме-
чательные декреты Коммуны, ‘прове-
деннная ею организационная работа,
мероприятия рабочей демократии —
86870 Это нехватает кните. И герою
ЕНИГИ, 8 6Го деятельности в. Централь-
#0м комитете национальной гвардии
нехватает ясного понимания и созна-
EEA Toro, Что происходит у него пе-
рел глазами. .
_ Если я и могу упрекнуть книгу в
Зем-либо, то только как историк, а
хак романист я моту лишь восхва-
лять ее. Ибо роман великолепен. Это
одна из прекраснейших романтиче-
сЕнх повестей в нашей литературе и
8 то же время это эпопея вобставше-
т Парижа, где громко выражены, на-
хонец, чувства народа, чувства, еже-
тодно прорывающиеся перед Стеной
5оммунаров.
Описание того, как Теодор Киш,
<ын разорившегося торговца, пбете-
Ценно начинает понимать, где его ме-
сто, бросает ‘карьеру, предлатаемую
eMy ето дядей, крупным буржуа, и
‘ примыкает к студенту Бекеру и 610-
1, “apy Сиффрелену — эта картина ни
т © чем не сравнима во французской
литературе. И это поразительно сбли-
иает КНИГУ ©, нашей современностью.
Влесь мы узнаем самого Жана Кассу,
‚ б\ело я непреклонно ‘последовавше-
, № № пути Теодора Киша и попут-
30 нарисовавшего нам несколько бес-
пощадных портретов людей колеблю-
UXcs, которые, в конце концов, ста-
Новятся на сторону утнетателей про-
тив угнетенных. Таков Жюль де Ре-
30, — он так стремился «уйти к на-
Роду», а при об’явлении войны вме-
’ сте < буржуазией вопит: «В Берлин
Этому же Жюлю де Рено Бекер гово-
рит: «Очень тяжело тебе. Ты богат,
В Париже, в палании «Galli-
Нтаг4-> вышла книга Жана Кассу
«Кровавые дни Парижа» («лез и1а8-
Sacres 4е Раз»). Мы обращаем вни-
мание наших издательств на оценку,
данную бтой книге центральным ор-
таном КП Франция «НиталИ&», нз-
печатавшим статью Луи я
едакция,
Te
г бы
УВЫ
ys
0 he
Si
Oh
У тебя есть совесть, тебе стыдно».
K не узнать в нем некоторых из
наших современников? И чувствуется
также, что автор, описывая версаль-
цев, манифестантов на площади Ван-
дом, постоянно имеет в виду «коро-
левских молодчиков»> и привержен-
цев «боевых крестов». И мы отлич-
HO понимаем, что февральские дни
1934 тода и великие дни народных
выступлений за последние два года
BAOXHOBHIH его на любовное описз-
ив Парижа времен Коммуны. °`
Что характерно для «Кровавых дней
и,
ty
`-
®
ЕНИГе, ПОЛНОЙ исключнтельных кра-
сот, — это отромная, Иекренняя, не-
посредственная любовь к парижеко-
му народу. Эта любовь — неё только
восхищение и преклонение перед его
силой и мощью, эта любовь, возник-
шая в результате тлубокого знания
его. традиций, его исторни, его борь-
бы, его достоинств.
Рабочие Коммуны — это’ рабочие,
боровшиеся в 1848 году, герои июль-
ских дней, это рабочие, боровпгиеся
против империи, сначала на улице и
затем продолжившие глухую борьбу.
это — основатели Первого интерна-
цнионала. И
160
mh
OD)
wo}
a су чувствует, как сознание это про-
должает непрерывно развиваться
вилоть до наших дней,
Следовало бы рассказать о страни-
цах, при чтении которых спазмы
сжимают горло; таковы страницы в
конце первой части романа,
щенные об’явлению войны, и нохо-
роны Домбрбвекого, и, в особенности,
последние часы, сражения на улицах
‘вплоть до кладбища Пэр-Лашез, и,
наконец, эпилог эпопеи, когда вместе
< мучениками рабочего класса поги-
Gant старик Сиффрелен и дочь’ его
Мария-Роза. :
eos
#1
Rad
ay
hi
ной без идиллии Теодора Киша и
Марни-Розы. В центре описания исто-
рической бури — повесть о любви.
‘Самая тротательная и прекрасная.
ными, как самые знаменитыв образы
воображением: «Ромео и Джульетта,
Тристан и Изольда, Поль и Вирги-
ния. Величие любви тут в. том, что
она окончательно заставляет Теодора
навсегда порвать © тем клабсом, к ко-
торому он принадлежал по.
проясхождению. Судьба этой любви
— это сульба самой Коммуны, и 6
первых жё страниц романа она отме-
чена кровавой звездой. В `Марии-Ро+
зе воплощен пролетариат, воплощено
то, что влечет в нему’ интеллитенцию
нашей страны. Марией-Розой назвал
ее Жан Кассу, взявший эпиграфом к
своей кните цитату из Артура Рем-
бо и, конечно, вспомнивигий, называя
ее так, о Жанне-Марии, воснетой
Рембо. Она тоже — героиня Комму-
“=
давно в `Виллербранне Жак Дюкло,
товоря о молодежи. у
Молодежиу прежде всего рекомен-
дую я прочесть «Кровавые дни Па-
рижа», книгу, всецело посвященную
ей. Это именно такая книга, какую
требует молодежь, книга, заставляю-
шая сжимать кулаки и в то же вре-
мя смеяться, смеяться легким востор=
женным смехом, столь близким к
слезам, но таяптим в себе веру в.по-
беду. Ибо скорбную историю Комму-
-HH, услышанную нами в эпоху под-
mora рейхстага, венского восстания,
астурийското Октября, окружает свер-
кающий *ореол. =
-И разве книга Жана Кассу, какой
‘бы мрачный характер ни придала ей
история, призодит кв “безнадежному
заключению? Разве мораль ее повер-
тает в уныние, как мораль других
любовных новестей, оканчивчющихся
могилой? Пули Галифэ на самом де-
ле не убили Марию-Розу, они только
пронзили тело одной девушки Марни-
Розы. .Мария-Роза бессмертна, как
Хласс, полвергавшийся бесчисленным
тонениям, но несущий знамя челове-
чества в лучезарное будущее. Мария-
Poza — это молодость той молодежи,
которая должна узнать самое себя,
читая «Кровавые дни Парижа», и по-
черпнуть в этом чтении новый энту-
зиазм, делающий ез непобедимой, эн-
тузназы Гавроша и Вюинльмвна.
Так поэт находит в самой. жизни
пролетариата огонь, ‹ перерождающий
его, оя находит чудесные слова и да-
рт классу, воплощарщему все поэ-
тическое, живое. вдохновляющее на
‘борьбу, позтическое произведение.
Поэт уже перестает быть только рас-
терянным поэтом, каким был Теодор
во времена Коммуны, он становится
просветленным бойцом Коммуны зав-
трашнего дня, “
“A i =
ee ees See Oe we
> —— aa
sit
САМАЯ РАЛОСТНАЯ _
_ ПЕРСПЕНТ!
ЕЕ ВЕЧЕ ИЕН ее ЕЕ ИЕ ЕЕ ЕБЕТ Е Baca UR TRE IES
Парижа», что глубоко волнует в этой
в этом старанни показать
непрерывное развитие пролетарского.
сознания видно, насколько Жан Кас-.
посвя-.
Эпопея коммунаров была бы непол-.
`Образы Теодора и Марни-Розы, я
уверен, станут такими же легендар-
влюбленных, созданные человеческим-
своему:
ны в поэме, которую цитировал нэ--
®
L .
«Онн узидели перед собой самую
радостную перспективу: ценность “3ё-
ловеческой личности». «Они», т. 6.
бывшие -беспризсрные, так называе-
мые «правонарушители». «Педагогиче-
ская поэма» — подлинная. история
KOTOHHH им. Горького, рассказ о ве
пути чудес, страданий и побед. Дети,
подросткн и юноши, обреченные на
«человеческую свалку», превратнлись Г
в прекрасных горькозцев, организова-
чи образцовый советский коллектив.
Это могло произойти только в напей
стране. Справедливы- слова А. Мака-
ренко: «О коллективе в Советской
стране будут писать книги потбму,
что Советокая страна — по пренму-
ществу страна коллективов». Совет-
скне люди сильны необычайно высо-
кой нультурсой коллектива. Здесь ве-
личайшне достижения нашей револю-
ции, здесь особенность нашего обще-
жития, взанмоотношення людей друг
с другом, В «Неспалимой купнне» Po-
мэн Роллан инсал: «Дети, лишенные
ласки, девушки, лишенные надежды,
женщины, соблазненные и обману-
тые, -мужчины, разуверивныиеся, в
дружбе, в любви и в вере, — скорб-
`ное шествие несчастных, пришнблен-
ных жизнью людей, Но самое ужас-
ное — не нищета, не болезнь, а же-
стокость пюдей друг к другу» (под-
черкнуто мной, — Б, Б.). Это «ca-
мое ужасное» — следствие катастро-
фической разобщенности и эгоизма,
бесперопективности и безрадостнести,
обесцененности человеческой лично-
отн в капиталистическом обществе. В
советском коллективе расцветает каж-
дая отдельная личность, приобретая
благородный, сдержанный облик»,
спокойную и непобедимую силу.
В «Педатогической поэме» впервые
в нашей литературе широко, искрен-
не ин омело поставлены вопросы кол-
лективного воспитания, В первой ча-
ти «Поэмы» показаны «постепенное
и чрезвычайно медленное приобщение
R приобретениям человеческой куль-
туры» питомцев колонии, зачатки кол-
лектива. Во второй части это уже
великолепно организованный. свобод-
‘ный рабочий коллектив, в ко 0-
зрели новые формы труда п быта, но-
вые формы отношений между людь-
ми: радостное соревнование. в работе,
крепкая самодисциплина, творческая
организованность, подлинное чувство
товарищества, чувство ответетвеннос-
ти каждого за всех и всех за каж-
дого. Одесь показан сложный процесе
‘робта коллектива: человека воспиты-
вает, формирует коллектив, и этот
зке человек, достигнуз благодаря кол-
лективу известной высоты развития,
начинает сам рукоголить, двигать
коллектив. вперед,
В третьей части «Поэмы — пе-
фед нами уже люди нового опыта;
‘новой крови, новых чувств — «ра-
достный народ», коллектив, у кото-
фото свои традиции, история, заелу-
ти, слава, честь, пропасть’ инициати-
вы, остроумия, хорошей товарище-
ской любви, «ясная, счастливая ди-
юциплина». Этот’ коллектив настолько
силен,. что ‘может итти’ на” приступ;
завоевывать, включать в ‘свой состав
не отдельные единицы, а ряды лю-
дей, намного превышающих числен-
ность самого коллектива. «И самый.
маленький — Синенький Ваноха сто-
яд впереди, поставив`трубу на коле-
но; и стрелял глазами с такой свобо-
дой, будто он не ‘вчерашний беспри:
зорный, а путешествующий принц, &
за ним почительно замер щедрый эс:
корт, которым снабдил его папаша ко-
роль». Самая центральная драмати-
чеекая коллизия ‘третьей части «Поз-
мы» — наступление торьковцев на
Куряж и завоевание уряжа. . Сто
горьковцев, отвоевывают для прекрас-
ной человеческой жизни триста совер-
шенно разложившихся, потерявших
человеческий облик колонистов Нуря-
жа. В этой колонии дети «и понятия
не имеют, что такое — настоящая
живая улыбка... Никакой жизни они
не знали. Их горизонты ограничива-
лись списком пищевых продуктов, к
которым они влеклись. в сонном и уг-
рюмом рефлексе»;, Затаженная. почва
Куряжа, запах ладана, ` пота и кло-
пов, кровоточалцая тразь беспризор-
щины — большое несчостье, настоя-
щий человеческий ужас — побежден
торьконским коллектизом. Прошлое
унесено на свалку истории; и тря-
ста человек отвоеваны для жизни.
‘Они счастливы, они организованы,
они умеют работать, и «в душе
У каждото венок из прекрабных на-
` *
Закончен отбор работ для откры-
вающейся 15 мая в Музез изобрази-
тельных искусств выставки «Совет-
ская иллюстрация за пять лет». .
На выставке будет показано свыше
тысячн рисунков и травюр худож-
ников: нм и М. Аюсельрода,
М. Горшиана, А. Кравченко, Г. Ече-
листова, В. Лебедева, Л. Бруни, C. Te-
расимова, Г. Филипповского. М. Ролио-
нова, А. a, A, Kanepororo,
Кукрыниксов, М. Пикова, Н. Купри-
янова, А. Тышлера, ’Н. Чарушина,
Д. Шмарннова, Н. Дёхтярева, Н. Тыр-
са, С. ор. 9. Будатоского, П; Шил-
линтовското, Л. жинското, В. Кур-
дова, Н. рова, Н. Пискарева,
С. Мочалова, Е. Чафушина, П. Старо-
Носова и мн. др.
Выставка продемонстрирует высо-
кокий уровень советской графики,
’ Советские художники были первы-
ми европейскими иллюстраторами
иранских поэтов Хафиза и Фирдоу-
си. Советакими же графиками были
>
Гослитиздат выпусч-ет «Кащеззу
Б. БРАИНИНА
ших советских дней», Из них выйлут
впоследотвия врачн, инженеры, педа-
тоги, летчики, историки, геологи, ра-
дисты, актеры, музыканты, певцы-—
Новые и новые коллективы советских
люден. А. Макаренко показал в сво-
ей «Поэме», как коллектив нужно бе-
речь; как нужно ето воспитать для
Зюрьбы и как нужёо дорожить его
СчастлНвой ЖИЗНЬЮ,
п. Е
Интересев и пленителен в «Педаго-
гичаской поэме» ‘образ самого героя
рассказчика, руководителя’ колонии,
Эта жнвой, по-настоящему положи-
тельный герой. А. Макаренко освобо-
дилд этого героя из плена кожаных кур-
ток, широких жестов, проницательных
взглядов, мозолистых рук, кремневых
мускулов н пр, и пр. Свободные, жи-
вые Человеческие глаза взтлянули на
читателя и покорили ео. Покорили
потому, что глаза ати принадлежат
repo нашего времени, гуманисту, эн-
тузиасту — борцу за нового и пре-
врасного человека. Именно герою на-
шето времени, нашей страны. «Я ощу-
щаю в 6508 то страшно широкое; раз-
махнувщееся тысячами километров.
полей, лесов .н морей, во все сторо-
ны, 10, Чт) является основанием и
моего могущества, — великий Совет-
ский Союз», — говорит он о. себе,
Искренний до конца, страстный и
строгий к себе, талантливейший пе-
дагот, противник ‘всяком рода фор-
мальных педагогических поступков,
«всесильных педагогических средств»,
руководитель колонии великолепно.
сознает, что только в Советском Сою-
зе мог удастея ето блистательный
опыт рождения #080т0 человека. Са-
ма действительность питает ето ши-
рокую мысль, создает творческий
простор, подсказывает методы рабо-
TH. « это вышло, честное слово,
не знаю, но коллектив чекистов обла-
дал темн самыми качествами, которые
я в течение восьми лет хотел воспи-
тать в коллективе колонии. Я вдруг
увидел перед собой образец, который
до сих пор заполнял только мое во-
ображение, который я логически и
художественно выводил из всех собы-
тий и всей философяи революции»,
А. Макаренко показал, что советский
педагог ответственнейший «инженер
душ» и что этим «инженером» может
быть только человек, живущий од-
ним дыханием со всей страной. Руко-
зодитель колонии любит своих «паца-
508», своих питомцев восторженной,
нежной, трезвой и деятельной любо-
BED. Для него педагогический долг
не жертвенность, не выдумка, не от-
злеченная идея, а одЕо единое с этой
его любовью. «Нельзя описать созер-
шенно исключительное впечатление
счастья, которое испытываешь в дет-
ском обществе, выросшем вместе с
вами, доверяющем вам до конца, иду-
щим с вами вперед»,
ш.
Борьба с рутиной, с ‹ученостью»,
© футлярными педагогическими фор-
мулировками проходит через о всю
«Ноэму». У прочитавших только пер
зую часть может сложиться впечатле-
нне, что автор не признает теории пе-
далогической науки, что в вопросах
воснитания он идеализирует самотек;
интуицию, инстинкт. Но вторая часть
и, особенно третья, рассеивают оконча-
тельно это впечатление. Читателю ста-
новится все более и более ясно, что
автор мужественно сражается с псев-
донаукой, с ‘формализмом, с клику-
шеством, с эбтетством, с фантазерст-
вом, © отвратительной маниловщи-
HoH, 6 «дешевой бабъей слезой» и
«канцелярским невежеством». Он хо-
чет очистить педаготическую науку от
copa и накипи балатанных псевдона-
учных. экспериментов. Ему ненави-
стны «вершины олимпийских каби-
нетов», откуда «велно только 6ез-
брежное море безликото детства, а в
самом кабинете стоит модель абет-
Тактного ребенка, сделанная из самых
легких материалов: ндей, печатной
бумаги, маниловской мечты». Он не-
толует на людей, которые подлинную
любовь к детям подменяют дамоким
сюсюканьем, превращают педагогику,
в этакую grande maman с бантиком.
зло иронизирует над снисходи-
тельно-покровительственным — тоном,
над неуважением, над непониманием
ребенка людьми, которые призваны
воспитывать этото ребенка -
Но больше всего вызывает неголо-
вание автора «благочестивая» обыва-
тельская путаница в вопросе о бес-
призорности. Так называемые ученые
сделаны первые после 200-летнего
перерыва иллюстрации к поэме Лук-
реция «О природе вещей». На выстаз-
ке будут показаны иллюстраций пя
ти художников к Гомеру, трех ху-
дожников к Гейне, иллюстрации к
Данте, первые советские иллюстра-
цин & Шекспиру. .
Но выставка обнаруживает и ряд
очень крункых пробелов в нашей ил-
люстрации: несмотря на обилие д-
полагаемых юбилейных изданий -
кина, выставляется всего’ несколько
ортретов поэта (травюры на дере-
cs и очень небольшое количество
иллюстраций к отдельным ето про-
‘чзведениям. Некоторые иллюстрации
к Пушкину встречают весьма серъ-
езные возражения, например, рабо-
ты художника Светальского к «Бо-
рису Годунову («Асадет1а») и к «Ев-.
гению Онегину» (Гослнтиздат). Обе
книли еще не вышли из печати. Не
работают напги художники и над Лер-
монтовым. На выставке будет пока-
зано всем два рисунка к «Герою на-
создали «классический» образ беспри-
зорного. «Это, прежде’ всего, якобы,
философ, и притом очень остроум-
ный, анархист, и разрушитель, блат-
няк и противник релгительно всех
этических встнн». А’ на самом деле
беспризорные — самые обыкновенные
дети, только поставленные в неверо-
ятно тяжелые условия. Романтиче-
ские сплетни об уличном советском
анархисте ничего общего не имеют 6
действительностью. Автор требует,
чтобы к чвловеческой личности подхо-
дили <с больной ответственностью и
с большой наукой, в не в порядке
простого темного кликушества».
ЗУ,
«Педагогическая поэма» — одно из
самых искренних произведений на-
шей современне, . литературы, :
Искренность — это предельная op-
таничность малериала, это ‘чистая, го-
рячая „тональность, это кровеносная
система произведения. Мы отнюдь не
хотим сказать, что искренность и.ху-
дожественность — понятия тождеет-
венные, но нам представляется, что
без искренности не может быть нод-
линной художественности.
искренности говорили и Тол-
стой, н Гете, и Чехов, и целый ряд
других великих мастеров. С революци-
OHHOH смелостью ставит эту пробле-
му Чернышевский в евоих небезыз-
зестных высказываниях о Гартмане:
«У Гартмана вы редко встретите
что-нибудь сочиненное насильно, приз
думанное... Напротив, все у-нег про-
чувотвовано, всюду слышен голос че-
ловека, тлубоко проникнутого убежде-
нием. Ем произведения явились по-
тому, что он не мог не высказаться,
тогда как у многих других немецких
поэтов политической школы вы по-
стоянно замечаете, что им хочется
сказать т0, что не вошло в них орга-
нически»,
‚ Еще никогда, ни в какую эпоху у
художника не было такого. обилия
матернала для творчества, такого 60- .
гатотва и разнообразия тем, какие нё-
ходятся в распоряжении современно-
го писателя, Ему ке. надо ничего «на-
оильно придумывать» (жизнь чудес-
нее любой выдумки), ето произведе-
ния должны «выпеться из души», Са-
ма действительность толкает писателя
к иокренности, чтоб брал, он тот ма-
териал, который «вошел в него орга-
нически». Тем не менее многие еще
недостаточно внутренне самостоятель-
ны, они идут по линии наименьшего
сопротивления, еще смотрят в насто-
ящее «из прошлого, издали, искоса»,
8 иногда просто через литералуру, т. е.
пользуются не подлинным, & отра-
женным светом. Эти писатели сами
себя обкрадывают, они совсем нетре-
бовательны к себе. Поэтому их рома-
ны; повести, рассказы не трогают, не
доходят, не волнуют.
«Педаготическую поэму» нельзя чи-
тать без волнения, без сочувствия,
без крепкого доверия к автору. Здесь
«всюду слышен _толос человека, глу-
боко проникнутого убеждением».
Здесь и лирический пафос, и юмор, -
н пленительная правдивость, и стра-
CTHOCTh в изображении характеров, и
простота, и естественность в развитии
действия. Даже самые драматические
эпиголы лишены всякой крикливо-
сти, вычурности. Они просты и едер-
жаны, они полны достоинства и вну-
тренней силы. «Я в то время был
сильным человеком, и я улыбался
пацанам. А когда ко мне подошел
Журбин, я передал ему приказ, в ко-
тором было оказано, что велелствне
моего ‘уходя «в отпуск» заведывание
колонией передается Журбину.
Журбин растерянно посмотрел на
приказ:
— Значит, конец?
— Конец, — сказал я.
— Так как же.. начал было Жур-
бин, но кондуктор оглушил его своим
свистком, и Журбин ничего не сказал,
махнул рукой и ушел, отворачиваясь
от ватонов. Так изображено большое
горе человека, вынужденного навсегла,
расстаться со своими пацанами, с кол-
лективом, взвращенным и взлелеян-
ным им с более чем отцовской ло-
бовью. :
«Педагогическая поэма» — живой
человеческий документ. Это совсем
особый жанр, своеобразный докумен:
тально-биографический роман о делах
и днях наших советских людей. «Ку-
сочек экизни оставил в чернильнице»
—@ти слова Толетого мог бы с пол-
HIM правом сказать © себе А. Мака-
ренко. ©
СОВЕТСКАЯ ГРАФИКА ЗА ПАТЬ ЛЕТ
шею времени» художника В. Бехте-
ева.
Нет иллюстраций и к таким боль-
шим произведениям Горького, ° как
«В людях», «Детство» и «Мать». Прав-
да, на выставке мы увидим хорошие
иллюстрации Д. Шмарннова, молодого
художника, выросшего в крупного
иллюстратара русското реалистическо-
го романа XIX века. Его иллюстра-
цин к Аксакову и Достоевскому сви-
детельствуют о большой культуре ху-
дожника. На выставке будут также
показаны отличные иллюстрации
Шмаринова к «Брускам» Панферова
и к «Поднятой целине» Шолохова.
Чрезвычайно обильно на выстав-
ке представлены работы А. Каневско-
го. Этот иллюстратор детской книги
и елинственный детский карикату-
рист, известный своими рисункадби
к кинжкам А. Барто; выступает в
качестве иллюстратора «взрослой»
литературы, Oa выставляет. серию
иллюстраций в peer mee
а Н. НИВИН
ви слышится в этой песне. Ока при-
«Калеб Унльяме, ипи вещи как они есть». Вильяма Годвина выпускает
издательство «Academia» с иллюстрациями М. Горшмана.
С. ГАЛКИН
Па Биробиджанской
сопке
В упорство руки и в нажим лезвия,
Что зрезали имя мое на верттине,
Влилась потаенная воля моя:
—С высот этой сопки не сойду к долине,
Доколе не вспыхнет огнями Хинган,
Доколе не ‘вздыбится Биробиджан -
Живыми домами — ‚от сини до’ сини!
Рука не сдается, и — штрих за штрихом:
— Уголь и мрамор в ларе земном!
тупится нож, и черта за чертой:
— Медь и графит и песок золотой! —
Помысел каждый — взор в высоту:
— О, гордое счастье, `— быть ва посту!
А дали так сини... Так трепетен свет...
И облачком мысль оседает в сознаньи:
С такой высоты, в этой утренней рани,
Все видишь вперед и на несколько лет!
А там, у подножья, заборчик приник,
Детишки собрались, под пихтой играя,
Немного подальше — постройка сарая
Из прутьев, что глина связует густая,
ый И тут же колодец копает старик;
Мне видно, как ходит макушка седая,
Как землю взметают. седые вихри,
И я торопливо спускаюсь с горы.
Что легче найти и труднее, чем клад?
Но клад тот осмыслить стократно тяжеле:...
Стук Заступа, — слышу, — сливается в лад
С ударами сердца в натруженном теде,
«Что больно ретив ты? — И близок ли к цели?»
Ответил колодец — взгремело в горе:
— Уж третье сегодня... а мы — в ноябре!
Вода глубоко, доберись до нее,
Узлы корневищ затрудняют рытье;
А. я бы хотел, чтоб на самой заре;
Приветствуя праздник. отралнейший в жизни
Источник струею студеною брызнул!
Дворы за дворами, за домом дом,
е чинят и чистят и моют кругом, я
Чтоб праздник не медлил у заспанных окон,
Чтоб влиться в зеркальность лучистую ‘мог о:
— И так — до реки, где паром-инвалид
Вгрызается в берег, как будто сердит,
Что сам он канатом наметил черту,
Где з будущем быть вознесенну мосту.
Бира своенравна, — волна в перскат...
Вперед-я гребу, во относит назад,
сам в разговор я вступаю < собой:
Не хочешь ли снова в простор голубой,
В те горные сини, в их трепетный свет,
Где видишь вперед и на несколько лет?..,
Покоен.мой дух, как в озерах вода,
совесть прозрачна, как в августе зори...
— Хочу, чтоб отныне, во всем и всегда, —
И в праздничной песне, изв буднях труда,
Вершины. и Жолы сливались, не споря,
Чтоб луч, возвестивший о солнечном дне, 3
Горел на горе и на скважинном дне,
Чтоб мощью земли нашей были богаты
Массивный гигант и ничтожнейший атом,
Чтоб всюду мы чуяли волю одну,
«Ту волю, что в русла ввергает, волну,
Что с цепью спаяться внушила звену
И новой твердыни чья участь светла
В лазоревых далях возникнуть дала.
И это, пронизанный волей такой,
Я вырезал благоговейной рукой
На сопке, что смотрит в рассветный Хинган,
На сопке, зенчающей Биробиджан.
a
Перевод © еврейского
Л. РУСТ
ВОЛЖСКИЙ ‚ ФОЛЬКЛОР
Организованная летом прошлом го+
да куйбышевским ССП и крайоно
фольклорная экспедиция в деревни
и села Средней Волги дала исключи-
тельные результаты. Участьиками эк-
спедиции записано несколько сотен
частуттек, песен, легенд и сказаний
о Ра ве и Путачеве, о крепостном
праве, об эпохе гражданской войны,
© борьбе с Колчаком, о колхозном
строительстве,
Многие старые песни давно уже не
поются в деревнях. Они сохранились
лишь в памяти стариков, поющих
иногда о безвозвратно канувшем про-
клятом прошлом.
М. Голубеву улалось записать в ¢e-
ле Никольском Мелекесокого района
совершенно неизвестный вариант .за-
мечтательной песни 0 крепостном
Мы задумали дело правое, }
Дело правое, думу честную:
Мы царицу, шлюху потану
Призадумали с трона спиховать...
дворян-господ, —
на веревочеи,
Мы дьяков. да ярыг —
На ошеинички, мы заводчиков —
на березынъки,
А› честных крестьян -= на волю
вольную...
‚ Очень ‘много собрано песен 6 жен-
ской доле, нерадостном, полном влез
и горя «бабьем житье».
Повторяем, почти все песны этн
забыты.
Новые сказания — 0 славных по-
бедах Красной армии, о тероях eo—
рассказываются вечерами в колхозах,
праве: овые песни == о счастливом врёме-
HH, 0 счастливых людях — поются
Кав за барами житье было _ в деревнях.
АЕ Я ударницей примерной
Сладко попито, поедено, На селе прослыла,
° похожено, Сталин женщине сказал:
Вволюшку корушки без хлебушка Вы большая: силе.
погложено, Под тармонь родном брата
Мы споем с сестрицею.
Жизнь колхозная богата
Золотой ишеницею.
Раньше Я в лаптях ходил,
Над сохою гнулся, :
А теперь в колхозе я
В сапоги обулся..,
Значлтельная часть собранных
- экспедицией материалов печатаетса в
сборнике, составленном В. М. Сидель»
никовым и В. Ю. Крупянской. Ве
ходит он пол редакцией Ю. М. Со-
колова в Куйбышевском врайгице.
Босиком снегу потептано.
Спинушку кнутом побито.
Натишом за плутом спотыкалися,
Допьяна. слезами напивалися,
Во острогах ведь посижено,
Что в Сибири перебывано, —.
Кандалами ноги потерты,
До мозолей душа ссажена
Но не только плач о орькой жиз-
зывает 5 восстанию: