иитературная газета № 28 (591)



Привет мастерам литературы и искусства возрожденного Казахстана!    в роли Тулегена («Кыз-Жибек» в музыкальном театре) КЫЗ-ЖИБЕК шателей, задерживаясь на подробн стях ровно столько, сколько нуж для роста интереса к узловым моме там развертывающегося действия, направляя внимание аудитории к бы по ложным каналам, чтобы вк следнюю минуту показать, что еще не главное, что главное вперед Так, например, построена сцена гони за Кыз-Жибек, когда влюбле ный в нее Толеген обгоняет ряд к чующих красавиц, достоинства и б гатетво которых описываются в нар стающей последовательности, такч каждый раз кажется: ну, теперьу это Кыз-Жибек… И каждый раз он зывается, что и этой красавице Кыз-Жибек далеко. Исполнитель мы сужает круги своего повество ния вокруг узлового момента. вДля «Кыз-Жибек» с ее ярко ан раженным характером интимной л весьма показательно участи: рики трагической судьбе Толегена стан релетных гусей, которые его сопи вождают в его последнем пути которыми он, умирая, передает прощальный привет родине. Этот, ращенный к пернатым друзьям у нолог, является одним из самых пр никновенных и волнующих мест поэме. Характерно, что среди главных д! ствующих лиц участвуют народн певцы: жирши Каршыха и Шеге, ҡоторые с даром песен соч тают дар дружбы и самоотвержени го служения своим питомцам. Диам ги между героями часто принимт форму песенных состязаний («айт су»). По богатетву и яркости формы поэма не уступает другим сокрон щам казахского фольклора. На рт ский язык с казахского она пере дена поэтом Марком Тарловским. М. АУДАРГАН Заслуженный артист К. Байсеитов Государственном казахском ПОЭМА О Под названием «Кыз-Жибек» нам известны два произведения казахско- го искусства: народная поэма и музы- кальный спектакль. Наряду с псэмой «Кози-Карпеше и Баян-Слу», поэма «Кыз-Жибек» занимает крайнее ме- сто на том фланте казахского народ- ного эпоса, который можно назвать лирическим. Удивительны нежность и теплота чувств, насквозь пронизы- вающие эту прекрасную поэму. Любопытно, что в поэме «Кыз Жи- бек», в этой красочной хронике перн- петий, которым подвергаются любя- щие сердца героев, в поэме, где поч- ти каждая строчка говорит о любви, - в этой поэме почти нет элементов эротики, в ней, несмотря на ее во- сточный характер, почти нет того, с чем у нас неизбежно связывается представление о восточной поэзии: поэме есть любовь, но нет чувствен- но нет ности; в ней есть нежность, пресловутой «неги». И в этом одна из главных национальных особенностей казахского фольклора. Благодаря этой целомудренной черте поэма «Кыз-Жи- бек» никогда не являлась достоянием одной только взрослой аудитории. Об- разы героев этой поэмы входят в со- знание казахов с детских лет. Об этом говорится даже в самой поэме: В раннем возрасте каждый пел, Между играми пел о том, Как стремился к овоей Жибек Толеген в разбеге крутом. Фабула этой поэмы, пожалуй, не- сколько сложна для краткого статей- ного пересказа (в либретто одноимен- ного спектакля она, конечно, упроще- на). Не о счастьи влюбленных в ней идет речь, но о страданиях, которые они претерпевают, разлучаемые вре- менем, расстоянием, предрассудками людей, имеющих над ними власть. Исполняющие эту немалую по раз- мерам поэму, народные акыны с за- мечательным искусством держат в напряжении внимание своих слу- Возвращение Кобланды-батыра На известную Тиникей Он слетит как беркут-злодей На безпомощных лебедей. Не видать этих милых дев нам, Свет затмит он твоим ханевнам, Двум подруженькам задушевным». Но, лишь только звезда--Шолпан Из полночных вернулась стран, - Поклонившись богу-алле, Снова каждый сидел в седле. Кобланды их опередил, Доскакал до вражьих ворот, В них он пикой заколотил, Заревел, как верблюд ревет: «Эй, где ты, хан Алчагир? С Кобландом сразись, Чигир! Свой лук ты, плут, захвати, Броню-саут захвати, Кистень-чохпар захвати, Кинжал-канджар захвати, Топор ты свой захвати, Сто стрел ты, вор, захвати, А если б сумел найти, И мужество захвати!» Много подвигов Алчагир Совершил на своем веку, Правоверных этот кяфир Обезглавливал на скаку. Запылал он гневным огнем, Услыхав, что кричат о нем, Увидав, как тяжким дубьем Разбивают его ворота. Вот с езжаться стали они: Засверкали в глазах огни, Желваки напряглись у скул, Острие влеклось к острию, И в Бурылью морду уткнул Конь калмыка морду свою. Шибче молний под рев грозы Вдруг сверкнули пики-найзы, Рукояти из кизиля Сжали оба, пневом бурля. Конской пеной взбухла земля, И кровавой струей сопля Потекла по губам калмыка. Он голодным присел хорьком, Но сняла его вражья пика, Чтоб не ездить ему верхом… Поднимал батыр найзу, Помирал Чигир внизу. Алчагиров сдался оплот, И рабы, не веря свободе, От восторга ревя, как скот, Из открытых настежь ворот Повалили, теснясь в проходе. Возвращаясь из похода, Коблан- ды-батыр под езжает к городу кал- мыкского хана Алчагира, где то- мится в плену его семья и весь род кипчаков. Батыр слышит голос сво- его отца Токтарбая. «Кобланды, мой любимый сын», Мой тринадцатилетний сын! Быть обратно тебе пора, Боевой, как верблюд-бура, С пышным волосом на груди, С верблюжатами позади, И в какой же ты стороне, Где найза твоя и чохпар, О, блистательный, как тулпар В многотысячном табуне! Видишь, слезы мои текут, Я горюю, простертый ниц. Где летаешь ты, мой беркут? Много ль в мире подобных птиц, Что с охотничьих рукавиц Рвутся в небо и зверя рвут? Кобланды, мой любимый сын, У редителя ты один, Помыкают кяфиры мной, В клочья рван мой халат-кийим, И гуляет ветер степной По коленям гольм моим». Затем Кобланды слышит голос своей матери Аналык. «Мне зайчата снились в лесу, Я в подоле кизяк несу… Токтарбай, мой бедный койши, Больше нет ведь у нас детей, - Аналык, супруге твоей, Вспомнить первенца разреши. Мне сегодня в ночной тиши Южный ветер лицо согрел, Южный ветер лицо ласкал, Не Бурыл ли это, пострел, С нашим мальчиком прискакал, Чтоб вернуть мне жаром ноздрей Радость высшую матерей? Токтарбай, оглянись назад: Чья-то тень стоит за тобой, Но ягненок ли это мой, Различить мой не может взгляд. Расчесалась моя спина, Будто грубый на мне халат, Без подкладки из полотна; Оба старых моих бедра, Что морщинистей, чем кора, ОТРЫВОК ИЗ КАЗАХСКОЙ НАРОДНОЙ ПОЭМЫ «КОБЛАНДЫ-БАТЫР» Расчесались еще с утра, Будто я на бугор с бугра На коне скакала вчера; Словно вновь полны молока Два пустых, два вялых мешка, Что над ложечкой я ношу: Вновь мне ноша эта тяжка, Словно, к сердцу прижав божка, Вновь я, кажется, орошу Ротик жадному малышу… Ах, не брызнут ли две струи? Губы тоже зудят мои, Словно сына теперь опять, Как обрадованная мать, Буду ими я целовать; Вот, задергавшись в добрый час, Говорит мне правая бровь, Что увижу я сына вновь, Что Аллах его чудом спас И сберег бесценную кровь, Чтобы вновь осчасливить нас. Прспеши, мой сын, поспеши: О Куртке горюет свекровь - Ей навязывает любовь Грязный хан, лишенный души. Ей грозит калмык Алчагир, Поспеши, Кобланды-батыр!». В это время старая мать Алча- гира, гадая, соворила ему: «Верблюжонок мой Алчагир! Зоркой матери верь своей! Грозно едвинув пару бровей, Самый страшный из всех задир. Скачет к нам Кобланды-батыр, Не боящийся ин секир, Ни чохпаров, ни кистеней - Не теряй же времени, сын мой! Верят все ворожбе старух, А того, кто упрям и глух, Не хранит его предка дух. Над жаровней гадала я: Что греховней, чем речь твоя? Ничего в ней мудрого, сын мой. На сыновний трох золотой, Ах, боюсь я, сядет кипчак, Я томлюсь, как перед бедой: Наглядимся мы натощак, Как сливает он твой удой, Как считает стада твои, Как сбивает с тебя шишак, Как ломает латы твои… Зорким глазом ворожен Я провижу все это, сын мой! На прелестную Ханикей,



Артистка Ш. Жандарбекова в роли танцовщицы ханского дворца. («Кыз-Жибек» в Государственном казахском музыкальном театре) ПОЭМА О КОБЛАНДЫ-БАТЫРЕ По своим художественным достоин- ствам казахская народная поэзия вы- держивает сравнение с устной поэ- зней наиболее прославленных в этом отношении народов, В ряду других казахских поэм «Ко- бланды-батыр» отличается особой му- жественностью, множественностью ба- тальных сцен и почтенностью возра- ста, исчисляюегося многими столе- тиями. Герой этой поэмы, Кобланды- батыр, является старшим из казах- ских богатырей и, в качестве леген- дарного национального героя, участ- вует в событиях, описываемых и в других поэмах, например в «Ер-Саи- не». Поэма делится на три части: про- воды Кобланды-батыра, поход на калмыков и возвращение из похода с последующим избавлением родного племени от рабства. Сам Кобланды-батыр не отличается особым умом, предоставляя думать за себя своей мудрой и предусмотри- тельной жене Куртке, играющей при нем, если можно так выразиться, роль разумоносца, в то время как он, сво- бодный от эторо лишнего груза, пред- почитает носить только свое оружие. Его товарищ по походам, Караман, которому тоже нельзя отказать в хра- брости и мощи, во всем остальном является противоположностью Каб- ланды-батыру, будучи одержим жад- ностью, коварством, заносчивостью и беззастенчивостью. Эти качества он последовательно демонстрирует на протяжении всей поэмы, причем бла- годаря им на общем патетическом фоне вещи выступает как комический персонаж. Последнее действующее лицо поэ- мы, которое наделено ярко выражен- ным индивидуальным характером, это дочь калмыцкого хана Карлыга. Она - олицетворение слепой любви, способной толкнуть свою жертву на какое-угодно предательство. Пристав- ленная своим отцом к плененным им Караману и Кобланды, которых эта богатырская девушка, между прочим, уносит подмышками, Карлыта влюб- ляется в Кобланды, освобождает его и его друга, бежит с ними. Когда ях настигает ее отец, она помогает Коб- ланды убить его. Кроме этой группы действующих лиц, лиц, выписанных необычайно реально, в поэме действуют еще две группы: с одной стороны, это враги Кобланды, которые все более или ме- нее похожи друг на друга, & с дру- гой стороны -- три члена его семьи- отец, мать и сестра. Враги все иноверцы, Тактика в от- ношении их всех едина: руби с пле- ча. Что же касается трех членов се- мьи Кобланды, то их роль достаточ- но пассивна для того, чтобы не наде- лять их индивидуальными чертами. Замечательно, однако, то, что косвен- но они несут весьма солидную на- грузку: будучи почти совершенно без- деятельными, они использованы для произнесения длинных монологов, яв- ляющихся украшениями поэмы. Эти- ми монологами начинается и завер- шается поход Кобланды. Но все ли герои здесь названы? Нет, наряду с героями-людьми в поэ- ме действует еще один герой, герой- животное, и это герой первого ран- га. Я говорю о коне Кобланды-баты- ра, о том Тай-Бурыле, который даже умеет говорить и у которого одна ду- ша с его хозяином. В роли, которую он играет, выразилось общее отноше- ние казаха-кочевника к своему коню. Что касается внешних формальных особенностей поэмы, то они в отли- чие от эпоса многих других народов выделяются особой красочностью и многообразием: определенный, по большей части стремительно-анапес- тический, семи-восьмисложный сти- хотворный размер, богатая, часто глу- бокая, многократно повторяющаяся рифма (при отсутствии определенной строфы), аллитерации и т. п. - вот арсенал средств, которыми приходит- ся вооружаться для перевода «Коб- ланды-батыра», H. ДМИТРИЕВ



На поиски Кыз-Жибек Сразу трижды был бай Базарбай женат, Девятью сыновьями он был богат, Но непрошенный гость, холера-оба, Унесла этих девять его нгнят. Потерял он всех девять своих ягнят, Жен утроил своих после тех утрат, И украсила сыном одна из них На девятом десятке его закат. Сорок пятый шел год той младшей катын, У которой от бая родился сын, И отцовское счастье в день тех родов Не сумел бы воспеть никакой акын. Сын нежданно зачатый этой четой, Отличался божественной красотой, Дали имя ему Толеген - «платеж» - Гости, съехавшиеся на пышный той. Базарбай, малышом своим дорожа, За терпенье дождался в нем платежа. Сансызбая затем через девять лет Родила ему младшая госпожа. Он платить за сыновних невест калым Не хотел, вопреки наущеньям злым, Думал, тем отвратить он зависть судеб, Думал: «Трудно ли жен добыть удалым? У меня бы хватило казны моей, Дай хоть сам падишах своих дочерей, - Могут высмеять выбор мой сыновья, Иль не выжить, чтоб горечь была острей». Толеген, к неизвестной душой влеком, Стал с двенадцати лет разъезжать верхом, Был везде, куда конь только мог попасть, До шестнадцати счастья не знал ни в ком, Как-то раз их аул посетил купец, О семье той людей расспросил купец: Базарбай!» - «Всем скупцам скупец этот ваш Так смеялся над ним, так шутил купец. «Отчего, - говорил он, - так бай жесток? Сын … отцовского глаза живой белок, Счет потерян стадам, и такой богач Сыновей на безбрачье своих обрек!». «Нет, причина, -- сказали ему, -- не та: На калым бы жалеть он не стал скота. Сам всех виденных им Толеген отверг, ОТРЫВОК ИЗ КАЗАХСКОЙ НАРОДНОЙ ПОЭМЫ «КЫЗ-ЖИБЕК». Серебром росы блеснули. Затуманились озера, Камыши зашелестели, Зашептали сытым уткам, Что пришла пора им выплыть На простор веркальной глади, Где, прощаясь, мылось солнце. лизий, где описываются магические действия чековена. То. что писал Маркс о младенческом искусстве Эл- лады, сохранившем свое обаяние до наших дней, в конечном счете отно- сится и к фольклору, в частностиследы к казахскому. Руководитель казах- станского музыкального театра, E. Брусиловский, писал, характери- зуя казахскую музыку: «Никогда чув- ственно-сексуальный мотив не про- звучит в казахской песне или кюе Причем если это целомудрие и но- сит отпечаток некоторой, заимство- ванной у окружающей природы су- ровости, то оно никогда не перехо- дит в аскетнам»4 Эта же пеломуд- ренность свойственна и словесному казахскому эпосу. Сюжетом «Песни» является любовная трагедия, ка, борьба за женщину. Аскетнзмом тут и не пахнет, но нет тут и той яркой чувственности, которая прису- ща соответствующим произведениям южных народов Востока. В смысле казахский фольклор как бы соединительным звеном ме- жду фольклором южным и ром северным, сдержанным и в ка- кой-то мере уже аскетическим. А в то же время казахский эпос изобилует богатством реалистическо- го фона, реалистических образов и деталей, органически существующи- ми рядом с наиболее фантастически- ми образами и наибодее магически- ми заклинаниями, Казахские сказки (недавно в Алма-Ате на русском языке издана книга казахских ска- зок «Сорок небылиц») сочетают в се- бе фантастикус реалистичностью тем более целостно и непосредствен- но, что и то и другое - свойства то- го младенческого (в марксовом смыс- ле) взгляда на мир, который присущ творцам прошлого казахского фоль- клора. Разумеется, до нас дошел не непо- средственно народный эпос, но пре- 

Недостаточна их была красота». С Толегеном оставшись наедине, Сообщил ему старый купец тогда: «Если ты возмечтал о такой жене, Что прекрасна не менее, чем звезда, Я скажу тебе, где ее сыщешь ты, Где исполниться могут твои мечты: Ак-Жаиком зовут этот дивный край, И кочует там племя Алты-Шекты. Я клянусь тебе -- если бы ты проник На прославленный женщинами Жаик, C Кыз-Жибек бы ты шелковой в брак вступил, Поезжай!», - Толегену сказал старик. Толеген хоть сейчас был готов скакать, Ак-Жаик хоть сейчас был готов искать, Он семнадцатилетним своим умом Знал, что небо должно ему потакать. И прибавил купец: «Ты семьдесят дней Должен ехать: путем, что из двух длинней, Но другому его предпочти пути, От любовной мечты, мой сын, не пьяней. Сорок дней только отнял бы краткий путь, Но повинен в большом недостатке путь: На его протяжении нет воды, Нехорош, обжигающий пятки путь». По какой же итти из дорог ему? Кто б достичь Ак-Жаика помог ему? Если б кто-нибудь вызвался проводить, Сто бы жамб отсчитал он в залог ему. Взяв тулпара-ҡоня, что летал орлом И что крылья, казалось, нес под седлом, Сдобрив золотом сбрую его, турман, Толеген подковал его серебром, Самоцветы на сбруе его зажглись, Сто джигитов его провожать взялись, Девять наров с казной на своих горбах В свой верблюжий аркан для него впряглись. Да хранит путешественника кудай! Сорок наров несли его сахар-чай, И когда отправлялся он в дальний путь, Первый месяц весны был, наурызай. ТАРЛОВСКОГО Переводы с казахского МАРКА 

ЗАМЕТКИ О КАЗАХСКОИ ЛИ Т Е РАТ У РЕ A. СЕЛИВАНОВСКИЙ Мин- об ектом завоевательной политики царизма. До самой революции Казах- стан был колонней российского им- периализма 1.   Память об этих тысячелетиях со- хранилась в казахском фольклоре, знакомство с которым представляет огромный художественный ивтерес. До революции почти сплошь негра- мотные, казахи были художественно одаренным народом. Богатства казах- ского фольклора поистине ненсчер- паемы. Но он еще далеко не весь изучен. Систематическое собирание его началось лишь в последние годы, Один только народный артист Ка- захстана А. Затаевич записал и опу- бликовал полторы тысячи народных казахских песен. По существу, толь- ко сейчас сам Казахстан узнает свой фольклор. Большой важности задача поставлена в этом направлении перед Наркомпросом Казахстана, алмаатин- оким Институтом национальной куль- туры и писательской общественно- стью. Казахский фольклор сккадывается как из множества небольших песен, стихотворений, сказок и легенд, так и из величественного героического и семейно-бытового эпоса, существую- щего к тому же в разнообразных ва- риантах. Талантливый казахский пи- сатель М. Ауэзов, прозаик, драматурт и знаток фольклора, приводит такой факт, относящийся к родственному казахам киргизскому фольклору: по- следний вариант «Манас», киргиз- ской героической эпопеи, «записан- ной из уст былинного сказителя Са- гымбая (запись длилась в течение трех лет и закончена в 1926 году), перажает прежде всего своей гро- моздкостью. Все произведение ус- ловно разбито на десять томов (вер- Недавно в издании КрайГИЗ вышел первый том «История Казах- стана» C. Асфендиарова. При нали- чии некоторых недостатков книга эта содержит, однако, интересный нее, циклов песней) по 500 страниц в каждом томе. Убористые страницы записей включают в среднем по 48 стихотворных строк. «Манас» одним своим размером представляет океан поэзии, так как на протяжении этих десяти толстых томов нигде мерная речь не прерывается прозаическим повествованием» Казахский эпос мало отличается в этом отношении от киргизского. Перед нами лежит книга, издан- ная с обычной для казахстанского краевого издательства неряшливо- стью: «Песнь о Кози-Карпеше и Ба- ян-Слу»3. Это один из лучших об- разцов казахского фольклора, - так рекомендует книту предисловие. Про- исхождение «Песни» относится к XIII-XIV векам. «Песнь» - траги- ческая история любви молодого Кози к прекрасной Баян. В различных си- туациях и мотивах «Песни» можно уловить ее созвучие с фольклором других народов как восточным, так и европейским. Перевод, несколько отступающий от подлинника и в ча- стности от ритма, но вполне удовле- творительный, принадлежит Г. Тве- ритину. И. Джансутуров пишет в предисловии, что «Песнь» «по своему значению для казахского народа яв- ляется таким же документом эпохи, как «Слово о полку Игореве для русских «Калевала» -ля сканди- навских народов или «Песнь о нибе- лунгах» - для немцев», «Песнь» за- хватывает вас прежде всего прохо- дящим через всю книгу лирическим мотивом, который выражает непо- средственно поэтическое восприятие казахской природы, степей, ветров, солица, воды, оушение пре- красных казахских пространств. Тихим вечером о соляце Степь-красавица взгрустнула… На цветах, на травах слезы «Труды Казахского института материальной культуры», т. I. Стр. 120. Ц. 4 руб. На писательском пленуме в ске казахский поэт Ильяс Джансу- пле гуров прочел свое приветствие п нуму в стихах, «На востоке -- степ- ной Казахстан, а на западе - Бело- русь»… Необходимо было огромное усилие воображения, чтобы предста- вить себе масштабы пространства, отделявшего Белорусь эт Казахстана. Московский поезд от границ до сто- лицы Казахстана, Алма-Аты идет трое с половиной суток. На террито- рии советского Казахстана умести- лись бы целиком Украина, Белорус- сия, ЗСФСР, Туркменистан, Узбеки- стан и Таджикистан, т. е. шесть со- юзных республик. Громадная страна! Страна передового скотоводства, не- исчерпаемых запасов угля, нефти, цветных металлов, страна степей и гор, озаряемая огнями Караганды, Риддера, Чимкента, Карсақпая, Коун- рада, Эмбы, страна неограниченных возможностей социалистического твор- чества, - вот что такое советский Ка- захстан… Две тысячи, тысячу, пятьсот лет тому назад здесь, по среднеазиатской равнине, пролегали великие маги- страли истории. По ним двигались народы с востока на запад, с юга на север, из Азии в Европу. Здесь было государство гуннов. Ему на смену пришло государство сяньби. Здесь возникло и разрушилось великое Монгольское царство. Чингис-Хан и Тамерлан отсюда совершали свои завоевания. Пятьсот лет тому назад из племен кочевавших в степях ны- нешнего Казахстана, возник, офор- мился в нацию казахский народ. В

имущественно эпос, пропущенный через юрту феодала и бая. Феодаль- ный налет очень силен в казахском эпосе. Жизнь, страдания и поэзия на- рода дошли до нас сквозь века ча- сто в стилизованном, причесанном и искаженном виде. Феодализм, а вслед чтобы замутить чистый источник на- родного творчества. В «Песне» сопер- ником благородного Кози, жениха Баян, выступает Кодар пастух и к тому же каямык (здесь сказались прежней национальной розни между казахами и калмыками). Кодар (пастух, калмык!) изображен злоде- мтрусом и придурковатым пар- нем.н это как нельзя болсе ответствовало требованиям, которые пред являлись баями к народным пев- м по тот же Кодар предстает пе- ред намп богатырем, он совершает героические поступки. Противоречи- выи образДа.то противоречие выражает не что иное, как противо- речне между народной основой фоль- клора феодально-байской оболоч- разлу-фоллор на ственно втискивался. Авторы статей о казахском фольклоре сМ. Ауззов и с. Асфенлнаров в сборнике Ин- ститута национальной культуры, этомблизость являетсядрправильно этом роль фольклорских пскажений но при этом нужно иметь в виду, во-первых, то, что вытравить до кон- ца народную, глубочайшую основу фольклора не удалось, а во-вторых- то, что подлинной народности в «Песне», «Кыз-Жибеке» и в других произведениях казахского эпоса во всяком случае не меньше, чем в эпо- се русском. «Песнь» - единственное крупное произведение казахского эпоса, уже опубликованное на русском языке. Только теперь обещает «Академия» издать оборник казахского эпоса. Ге- роические, богатырские («батырские») произведения, как «Кобланды» «Ер- Саин» и пр., до сих пор не опубли- кованы в переводе. Пора сделать ка- вахский фольклор достоянием всех народов СССР! После установления в 1920 году советской власти в Казахстане казах- ский фольклор получил новые им- пульсы для своего развития. На на-

ших глазах возник советский казах- ский фольклор. Ашугам - певцам Азербайджана соответствуют казах- ские акыны - импровизаторы и жирши - сказители. Недавно в «Правде» была напечатана песня о Сталине, сочиненная одним из та- ни на минуту, образуя ту почву, на   которой и вырастает молодая совет- ская литература Казахстана. Некоторые писатели народов СССР, борясь с национальной ограничен- ностью своей литературы, не так еще давно прибегали к отказуот ис- пользования форм искусства своего- народа и к прямому заимствованию со-форм современного русского искус- ства. Так, в ряде случаев ориентация на современную русскую поэзию про- тивопоставлялась орнентации на свой народный фольклор. Это «лево»- нигилистическое противопоставление, разумеется, только сдерживало раз- мах творчества. Казахская советская литература если и знала это явле- ние, то лишь в очень смягченной форме. Наоборот, несомненным до- стоинством казахской советской ли- тературы является то, что она выра-В стает в процессе непрерывного опло- дотворения фольклором. При этом к фольклору не исключает, предполагает преодоление узко- областнической, узко-казахстанской тематики, равно как и консерватив- ной традиционности форм. Именно сейчас для творчества многих писа- телей Казахстана характерно настой- чивое стремление раздвинуть границы своеt тематики за территориальные границы Казахстана. Показательно, что один из крупнейших казахских писателей, Сабит Муканов, написал недавно поэму «Белый медведь» - о челюскинской эпопее. Но и Сабит Муканову, и М. Ауэзову, и С. Сей- линуиИ. Джансугурову, В. Майлину, и Мусрепову, и талант- ливой писательской молодежи, - всем им в той или иной степени свойственно обращение к фольклору, использование его образов, его моти- вов, форм, приемов. Только сейчас мы приступаем к действительному ознакомлению с мо- лодой, интересной литературой Ка- захстана. Декада казахского искуо- ства устремляет внимание всей на- шей литературы в сторону Казахста- на. Но для того, чтобы казахская

тература прочно вошла в сферу союзного литературного обращени необходимо совершить резкий пе лом в работе по переводам с каза ского языка. До сих пор неред случаи небрежных, вялых, неху жественных переводов. В Алма- книгу нельзя читать - так казн и сухо сделаны переводы. Правда, последние годы, ряд казахских п изведений переведен на русск язык В. Рождественским, Л. Пень ским, С. Спасским, М. Тарловски другими квалифицированными тами. Однако и эти переводы не гут нас вполне удовлетворить. в очень ослабленной степени пера ют своеобразие и специфичес поэтичность именно казахской ратуры. В большинстве случаев п выполнены старательно. Но по ва за редким иоключением - ощутить Казахстан и казахску зию с такой силой, с какой мы щаем, например, Грузию и п скую поэзию по переводам стернака, Н. Тихонова и Б. Бр Слово за русскими писателями конце XIX века класоик кв ской поэзии Абай Кунанбаев ве на казахский язык «Евгення б на». Пушкинские строфы был казахскому обычаю переложена музыку и зазвучали в степях рах Казахстана. В 1926 году Роллан, после получения тома сяча песен», написал в Казахстав был поражен силой патетичесь настроения… Я был удивлен тем, что они (мелодни. - А. рестали быть для меня чуждым нахожу их, несмотря ни на что ственными музыкальной фаор пы, если не такой, какой она яв ся ныне, то той, какой она прежде, пока культурная музыка заглушила в ней элементов ности». Искусство народное, сст стическое, советское не знает и молодая советская казахска ратура, полная воспоминаний гостном прошлом, живущая па сегодняшнего дня социалистиче строительства, входит во всесок и мировую литературу как оди ее яркихи глубоко-поучитель 

«Казахстан». Лит.-худ. сборник. Алма-Ата, 1935.

XVIII я XIX веках он становится фактический материал,