литературная

газета

№

36

(599)

защиту НА ТОРЖЕСТВЕННОМ МИТИНГЕ В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРКЕ КУЛЬТУРЫ И ОТДЫХА им. ГОРЬКОГО дляДвадцатитысячная аудитория вста- ла, как один человек. Глубокая ти- шина наступила в Зеленом театре ЦПКнО на митинте, посвященном го- довщине мирового Конгресса в защи- ту культуры. Трехминутным молча- нием, по предложению т. Мих. Коль- цова, почтила аудитория память ушедшего от нас Алексея Максимо- вича Горького. Сначала еле слышно, потом сильнее и сильнее звучит траурная мелодия. Опять, как на Красной пто- щади в день похорон, горечь утраты становится до боли осязаемой. Скорбная тишина прерывается ре- чью секретаря международной ассо- циации защиты культуры тов. Мих. Кольцова, первые слова которого были о друге трудящихся всего мира. Мих. Кольцов рассказывает о ро- максима Горького в ортанизации ирового Контресса защиты культуры в Париже. Горький неустанно бил в набат, со- бирая для борьбы с фашизмом все лучшее, все наиболее честное среди западной интеллигенции. Болезнь по- мешала ему лично присутствовать на конгрессе. Но, болея, Алексей Макси- - К великому сожалению, я не знаю русского языка, - говорит пи- ин-не притотовил речи, ибо дея-ы утомительно и ску чно ее слушать на незнакомом языке. Я не знаю русского языка, но знаю очеь глубоко слово «товарищи». мович нашел силы написать пламен- ную статью «О культурах», в которой подвел итоги недельной работы кон- гресса и наметил программу дальней- деятельности по консолидации зарубежной интеллигенцин. - За истекший год, - говорит тов. Кольцов, - ассоциация об единила распыленные силы в мощную орга- низацию. Нам ясны наши цели, особенно те- перь, когда юпубликована сталинская Понституция. С каждым днем растут наши ряды, лучшие мастера культу- ры идут к нам. Первое слово на парижском конгрес- се, заканчивает своювступительную речь т. Польцов,- подучил один из лучших писателей мира, большой друг Советского Союза, Андрэ Жид. счастлив ровно через год предо- ставить на этом митинге московских рабочих и писателей первое слово дрэ Жиду. Громом рукоплесканий встречает ау- дитория дорогого гостя страны, Я должен был присутствовать на конференции писателей защитни- ков культуры, созываемой в Лондо- не. Тревожное известие,о болезни Максима Горкого заставило меня из- менить путь и поспешить в Москву. Велика моя скорбь, что я не успел лично узнать Максима Горького, и велика радость, что я нахожусь сре- ди вас, хотя эта радость и омрачена смертью Горького. Я хочу напомнить вам слова Ан- дрэ Мальро: «Культура -- это не на- следство. Культура - это не подчи- нение. Культура - это завоевание». И когда я нахожусь среди вас, я чув- ствую себя спокойным закультуру, - заключает Андрэ Жид под восторжен. ную овацию двадцатитысячной массы участников митинга. Затем выступают тт. Э. Вайнерт, И. Бехер, Луи Арагон, А. Корнейчук, И. Микитенко. Они говорят о Горьком, о глубокой утрате, которую понесла Советская страна, советская и мировая литера- тура. Значение конгресса не только в том, говорят они, что он об единил всю честно мыслящую западную ин- теллигенцию на борьбу с фашистоким изуверством, но и в том, что он воо- чию показал участникам конгресса истинную родину счастливого челове- чества - Советский Союз. Секретарь ССП СССР т. В. Став- ский призывает писателей отдать все силы делу коммунизма, брать у Горь- кого пример служения человечеству. Особо останавливается он на про- екте сталинской Конституции. - Этог проект, -- говорит т. Став- ский, - кодекс завоеваний револю- ции, завоеваний, доститнутых рабочим классом, трудящимися всех народов СССР под руководством партии Ле- нина- Сталина, под руководством ве- ликого и родного Сталина, вождя, друта, товарища, творца Конституции. Маркс говорил: вы хотите знать пролетарскую диктатуру - изучайте Парижскую Коммуну. Нашим братьям и соратникам за рубежом мы говорим: - Вы хотите знать социалистиче- ское государство - изучайте Консти- туцию СССР. - Вы хотите знать, что такое про- летарская диктатура - изучайте Кон- ституцию СССР. - Вы хотите знать о путях циви- лизации и культуры, об их небыва- лом в истории человечества развитии и лучезарных перспективах - изу- чайте Конституцию СССР. Год назад Парижский Конгресс по- ложил начало организованной борь- бе лучших представителей мировой интеллигенции, борьбе за культуру и цивилизацию. С глубоким волнением и удов- летворением мы следим за герои- ческой революционной деятельно- стью наших зарубежных друзей, мы приветствуем их и их представителей у нас - Андрэ Жида и Луи Арагона, мы приветствуем лондонский пленум и говорим: - Сердцем мы с вами! На трибуне последний оратор … B. Киршон. Он вооминает слова Ан- дрэ Жида после его речи перед ра- бочими Парижа: «Это первая моя речь перед рабо- чими, но не последняя», - сказал тогда писатель. И мы убедились в этом, - замечает Киршон. Вчера на Красной площади Андрэ Жид вторич- но выступил перед рабочими. Это симптоматично. Лучшие умы челове- чества сближаются с рабочим классом. Лучшие умы человечества идут к нам, ибо они начинают понимать, что в наши дни никакой иной культуры, кроме социалистической, не может быть. По предложению президиума соб- рание послало приветственную теле- грамму вождю народов товарищу Ста- лину. Митинг закончился выступлениями участников всесоюзного смотра худо- жественной самодеятельности трудо- вых коммун и трудовых колоний НКВД. H. АНОВ

АЛЕНСЕИ

культуры Луи Арагон произносит речь на митинге в Парке культуры и отды- годовщине Международного конгресса защиты культуры. ха им. Максима Горького, посвящен ном

МАНСИМОВИЧ В 1905 г. я, по трального Комитета в качестве его шую

ГОРЬНИИ



Великий друг Советского Востока ЛАХУТИ

МОИ ВСТРЕЧИ С ГОРЬКИМ В. БОНЧ-БРУЕВИЧ  поручению Цен- нашей партии, агента, совершал боль- Утром я уехал от Алексея Макси- мовича. В кармане у меня было письмо к Пятницкому. После революции 1905 года я до- вольно часто встречался с Алексеем Максимовичем у него на квартире, на Знаменской улице, в Петербурге, а затем в Финляндии, куда он пере- ехал, когда ему и его жене, Марое, Федоровне Андреевой, стал угрожать процесс, а может быть и арест за издание газеты «Новая жизнь», в ко- торой такое деятельное участие при- нимал Владимир Ильич Ленин. Ког- да Алексея Максимовича все более и более стали подозревать во всевоз- можных конопиративных делах, он, по совету своих политических друзей, чувствуя к тому же большое недомо- гание, покинул Россию и уехал границу, на остров Капри. В этот период пребывания моего в России, когда мне пришлось органи- зовать легальное издательство «Жизнь и знание» я издавал много сочине- ний Алексея Максимовича отдельны- ми томами. Правительство реакции, несмотря на якобы конституционные учреждения, - все эти государствен- ные думы и государственные советы, - душило изо всех сил свободную печать и Горького в частности и в особенности. Бывали случаи, когда три четверти книги цензурой уничто- жались. Так было с повестью «Жизнь ненужного человека». Книги Алексея Максимовича рас рас- ходились с изумительной быстротой. Так, например, несколько изданий книги «Детство» разошлось в тече- ние года. Следующий этап моих связей с Алексеем Максимовичем относится к последнему году перед Февральской революцией, когда Алексей Макси- мович вернулся в Россию и стал цен- тром общественного внимания в Пе- тербурге, издавая журнал «Летопись». Помимо этой литературной деятель- ности Алексей Максимович приковы- вал к себе внимание различных об- щественных деятелей и организаций смело поднятой борьбой против того отчаянного юдофобства, которое ох- ватило известные слои населения Пе- тербурга и России под влиянием чер- носотенной агитации правительства и шовинистической пропаганды боль- шинства газет, которые всеми силами хотели об яснить «происками евреев» неудачи на фронте. Не было ни одного проявления в то время, чтоблчто, сей Максимович не принял в нех тивное участие, и когда грянула Февтели ральская революция, его квартира оказалась местом средоточия многих и многих политических деятелей. В дни 35 июля 1917 г. юнкера тщательно искали Алексея Максимо- вича на даче в деревне Нейвола, где он проживал близ станции Муста- мяки Финляндской железной доро- ги, но Алсексей Максимович в то вре- мя выехил оттуда, и эти подлые по- иски кончились только осмотром квартиры и богатейшей библиотеки Алексея Максимовича, которая по- мещалась в доме гражданки Ланг, имевшей там пансион , для приез- жающих. Наступил год голода. Положение в Петрограде было отчаянное. Положе- ученых, литераторов, художни-  ков было скверное; и Алексей Мак- симович делает огромное дело нашей культуры. Он использует все свои личные связи и средства для помощи ученым, приглашая к той же деятельноссивсех своих друзей. Он является инициатором общества по- мощи литераторам и ученым, кото- организуя столовую, клуб, жили- ща и пр. и т. п., дает большую под- могу этому кругу лиц. Когда академик Павлов написал мне его известное письмо о положе- нии ученых и когда с содержанием письма ознакомился Владимир Ильич, он решил немедленно приступить к организации общества помощи лите- раторам и ученым во главе с Горь- ким. Алексей Максимович, приехав занаетроврада в Москву должен был свидеться с Владимиром Ильичем в Кремле, в его кабинете. Владимир Ильич сидел за своим столом, тщательно проглядывая до- кументы, лежавшие у него на столе, e, когда Алексей Максимович вошел в кабинет Владимира Ильича. Владимир Ильич быстро встал, дружески пожал через стол руку Алексея Максимовича. Разговор тотчас же перешел на во- просы устройства быта литераторов и ученых. Алексей Максимович под- робно рассказал Владимиру Ильичу о тех условиях, в которых приходится работать выдающимся ученым и ли- тераторам, которые решительно не приспэсоблены к борьбе за кусок хлебз… Он перечислил десятки имен, фамилий людей, о которых надо по- забститься. Влидимир Ильич выслу- шивал все это с величайшим внима- нием и напряжением. Он сказал Алек- сею Максимовичу, что надо сделать решительно все, чтобы помочь этим специалистам, литераторам и уче- ным пережить лихолетье нашего вре- мени и что он надеется, что Алек- сеi Максимович со своими друзь- ями, став во главе этого дела, сумеет орванизовать все, как будет нужно. Ленин обещал Горькому свою по- стоянную помощь и поддержку. И тут же Владимир Ильич сделал мне ра- Владимир Ильич говорило том общественногооворитом, победив белогвардейцев и тервентов, мы добьемся того, что науки, культуры, искусства, ли- тературы будут обеспечены у нас так, как нигде в свете. Именно к нам будут ехать все ученые, чтобы де- лать всевозможные исследования, со- здавать лучшие лаборатории. споряжение сообщить об этом т. Ба- даеву и всем другим петроградским встямпо Москве Цурюпе, Брюханову и др., работавшим в то время в Наркомпроде. Беседа между Владимиром Ильи- чем и Алексеем Максимовичем затя- нулась. Алексей Максимович ушел из кабинета Владимира Ильича удов- летворенным, подным энертии и сил, Действительно, в скором времени за- кипела работа, и мы знаем огром- ную работу, проделанную в дальней- шем ЦЕКУБУ. В самые тяжелые годы нашей ре- волюции Владимир Ильич Ленин и Алексей Максимович Горький думали о будущем и берегли для него нашу интеллигенцию.

нелегальную поездку по Рос- сии с агитацией за 3-й с езд. При от езде из Женевы Владимир Ильич сказал мне: Есть предложенне от Горького организовать за границей издание его произведений, а также и друтих писателей, входящих в вруппу сзна- ние», с тем, чтобы доход от этих из- даний поступал в кассу нашей пар- тии. Будете в Петербурге поста- райтесь повидаться с Алексеем Мак- симовичем и переговорить на этот счет с ним. B Петербурге Горького не было. Мне сказали, что он уехал в Крым, и я решил во время моей поездки на ют обязательно заехать к Алексею Максимовичу. Узнав адрес Горького, я поехал в Крым. Горький жил в Ялте. Приехав туда, я отправился искать дом Алек- сея Максимовича. Первый же встреч- ный, которому я назвал имя Горького, сказал мне: - Алексей Максимович? Да вот там, на горе, Называя то его имя, то его фами- лию, я быстро дошел до той улицы, где жил Горький. Когда я пришел туда, на меня подозрительно посмот- рели, и я понял, что Алексея Макси- мовича сторожат, что к Алексею Ма- ксимовичу заходят люди с целью его проследить. Мне нужно было сразу же дать Алексею Максимовичу возмож ность ориентироваться, кто к нему пришел. Меня провели в комнату, где сиде- ли стройная, красивая женщина, не- много испуганно сметревшая на меня, и Алексей Максимович. подошел к Горькому и, сказав ему, что приехал из Петербурга, до- бавил, что приехал по одному делу и хотел бы переговорить с ним. - Вот и чудесно, воскликнул Алексей Максимович, … прошу, са- дитесь и расскажите-ка, батенька, нам, что у вас за дело такое? Я ответил, что приехал из за гра- ницы, что у меня имеется поручение от партии переговорить с ним по по- воду издиния за границей его произ- ведений и произведений некоторых других революционных писателей, а теперь приехал в Ялту специально чтобы переговорить с ним лично. Алексей Максимович сразу оживился и стал рассказывать о том плане, который у него имеется по это- му поводу, и тут же добавил, что все детали этого плана, им разработан- ные, находятся у Константина Пет- ровича Пятницкого, который заведы- вал в то время издательством «Зна- ние». Спускалась южная, ялтинская ночь. Мы пошли на балкон, пили чай, и так было прекрасно, задушевно, уют- но и так не хотелось уходить спать, что только под настойчивым влия- нием Марии Федоровны, которая неж- но заботилась о здоровье Алексея Максимовича, в то время несколько хворавшего, мы разошлись.

T

Слишком свежа еще боль огромной бпраты, слишком мало свыклись мы мыслью об уходе от нас Горького, чтобы писать сколько-нибудь связные воспоминания о нем. Несколько раз- розненных картин воплывают в по- опрясенной памяти и снова все засло- няется всепоглощающей мыслью: кего нет больше с нами». Возникают перед глазами детски- застенчивая улыбка и невольные сле. вы волнения Горького-юбиляра B Большом театре. В тот день я впер- вые увидел его. Что привлекало меня в Горьком? Прежде всего его революционная жизнь, полная тревог, борьбы и труда, олос борца, звучавший в его произ- нойчеениях, его правдивые, выстрадан- ные, чуждые бесстрастного наблюда- тельства строки. Случалось ли кому-нибудь обронить при Горьком плодотворную, нужную мысль,-он тотчас же ухватывался занее и не успокаивался, пока не побуждал человека, высказавшего собс влен осд бе что ву мысль, добиться ее осуществле- ния. Однажды, возвратившись из Средней Азии, я рассказал ему пора- ший меня эпизод из колхозного строительства в Таджикистане. Горь- енякоживился. «Вы непременно долж- написать поэму об этом»,за- язил он, и с тех пор, встречая меня на собраниях, неизменно спрашивал: «Что же, начали вы свою поэму?» В (срезультате действительно появилась моя поэма под названием «Корона и сараганамя». тв орый дост отив ме астуш а Прекрасен был Горький в своем не- сослабном интересе и внимании к ро- оукультуры народов Советского Со- тоа. При каждой встрече он неизмен- но возвращался к этой теме, подолгу расспрашивал меня о литературе со- веткого Востока. Меня поразили бо- татство и разносторонность его па- мяти, когда он процитировал, однаж- ды, в разговоре четверостишие Омар Хайяма, классического иранского по- ета. Пожалун, никогда я не видел Горького таким помолодевшим, сияю- щим, как на вечере таджикской деле- гации, устроенном после 1-го Все- сюзного с езда советских писателей. Горький намеревался пробыть на бвачи и того ему не позмиуттого, врчи и того ему не позволяли, но дя таджиков он сделал исключение, отказавшись от всех друтих пригла- лашений). Таджикские стихи, песни, вляска, музыка так увлекли его, что он забыл о своем намерении и про- был до конца вечера, на прощание обратившись к присутствующим с чпорячей и взволнованной речью. нрн ана т тру иМи дана ш Это был второй по счету праздник, вторый Горький доставил Таджики- стану. Первый относился еще к тем вдам, когда Горький жил в Итал Италии. Тогда, в ответ на полученный им но- нертаджикской газеты, он написал адоотное письмо, приветствуя моло- дую республику. Получение этото псьма стало поистине всенародным праздником. Горький любил советский Восток. Как радостно встречал бы он вместе снами новых самостоятельных чле- нов Советского Союза-новые союзные республики: Грузию, Армению, Азер- байджан, Казахстан и Киргизию! С каким восторгом приветствовал бы он этоновое проявление мудрости ком- мунистической партии, сталинского тения, которому он так часто возда- вал дань в своих пламенных обра- M щениях к миру. 19. VI-36 г. Ессентуки Скорбь на траурном митинге ПИСАТЕЛЕЙ В ХАРЬКОВЕ Зал дома областного правления СоПУ переполнен. Глубокая скорбь   дарит в нем. В центре … большой портрет Алексея Максимовича. - Гигантская фигура Горького, … говорит открывающий траурный ми- тин Д. Галушко, - стоящая на ру- беже двух культур, может быть пол- востью оценена лишь после того, как утихнет первая, щемящая боль. Оснротело все передовое человече- ство. Особенно тяжела боль утраты в пи- ательской среде: ушел подлинный сбиратель великой советской лите- узтуры, ушел в то время, когда на сзрижалях сталинской Конституции Атертаны незабываемые слова о педветающем счастьи человека, то- гоЧеловека с большой буквы во имя аоторого творил, жил и боролся ве- анкий Горький. Писатели индустриально-колховной дарьковщины клянутся отдать все силы и способности, таланты и знания делу Ленина-Сталина, делу, которому посвятил свою жизнь Алек- сей Максимович. Старые писатели вспоминают. как с изучения произведений Горькего сни начинали свою литературную де- ательность. Молодежь товорит об ис- влючительном внимании великого пи- сателя к начинающим литераторам, об его чуткости, отеческой заботли- вости. B. Сосюра читает новое стихотво- фение - «Буревестнику». Отромное горе, но нет смятения. Пубокая печаль, но не расте янность в радах писателей. Ибо анает вся трана, все культурное человечество, о под руководством великого Ста- лина советская литература будет Брепнуть и расцветать. Собравшиеся на траурный митинг цисатели решили обратиться к мест- ным организациям с просьбой увеко- вечить память А. М. Горького поста- новкой памятника в Харькове. Решено также возбудить ходатай- ство о присвоении его имени олной центральных площадей города, вусу, лучшей средней школе. Именем Горького будет назван и Дом писа- телей. В одном из вузов учреждается етипендия им. Горького. Перед центральными органами ре- шено возбудить -ходатайство об ака- демическом издании сочинений A. М. Горького на украиноком язы- &e. В прежнем Доме литературы, гле когда-то выступал Алексей Максимо- йнч, будет прибита мемориальная A. КРОЛЬ

не

п

огра звы об ром ост ично стве амо

ЗАЩИТА КУЛЬТУРЫ- БОРЬБА ЗА СОЦИАЛИЗМ РЕЧЬ тов. ЛУИ АРАГОНА ше-еще более прекрасного, чем предыду Год назад писатели тридцати щая, так как ее можно назвать декла- рацией прав трудящегося. Что такое самые прекрасные сло- ва поэта, те слова, которые застав- ляют страдать, мечтать, петь, рядом с этими страницами, провозглашаю- щими право на труд и отдых? Эти слова не драгоценная утопия щедрого сердца, это плоть и кравь реального мира. Мы слышим их, эти слова, во всех речах, звучащих на вашей зем- ле, на земле, которой завидуют ваши соседи. Мы слышим эти слова в ша- гах отрядов вашей армии, мирно обе… регающей неприкосновенность этой земли. Мы слышим их в смене юно- шей вашей страны, в песнях женщин, в играх детей. Право на труд и пра- во на отдых. Я присоединяюсь к сло- вам А. Жида: судьба культуры для меня связана с судьбой СССР. Мы защитим ее. Мы защищаем ее, мы за щищаем великие завоевания восхо- дящего человечества, право на труд и право на отдых. Мы отлично знаем, кто враги прав, провозглашенных вашей Конституци- ей. Мы знаем, что эти права не при- знаны там, где эти враги у власти. Так как я здесь выступаю как ни- сказать: сатель- француз, я должен мы знаем, что как бы блестящи ни были последние победы трудящихся Франции, это только первые стычки с всегда вооруженными врагами. Вот почему в боях, подобных тем, через которые вы прошли, мы были бы плохими защитниками кульгуры, не предвидящими будущей грозы, ес- ли бы не считали своим долгом об е- динить наши силы, наши мысли, все наше вдохновение, наши мечты и наши песни для того, чтобы настал великий день, когда у нас, в стране Вийона, Дидро и Бодлера, в стране Бабефа, Бланки, Верлена, Жореса и боль-Тореза, в нашей Франции будут за- воеваны неоспоримые права на труд и отдых. И тогда прекрасные слова нашего языка, сокровища наших поэтов, на- ших писателей, наших мыслителей, тогда слова, которые в течение полго- го времени служили только утеше- нием в пасмурные дни, приобретут, наконец, свой великий, человеческий смысл. Они будут звучать, как зву- чат у вас Пушкин и Гоголь, Горький и Маяковский, и, как у вас, они ста- нут достоянием народа. Только тог- да, когда мы рассчитаемся по этому пакту, заключенному нами в Париже в прошлом июне, только тогда в силь- ной, свободной, счастливой Франции мы примем вас в Парижском Парке Культуры и Отдыха, как сегодня вы принимаете нас. сти стран собрались в Париже, что- бы крикнуть всему миру: куль- тура в опасности! И я не могу за- быть, что этот с езд был ответом на вопрос: «С кем вы, мастера культу- ры?» - вопрос, который был постав- лен Максимом Горьким. Ан-За прошедший год, насыщенный рашими великими работами и нашей борьбой, насыщенный кровавыми преступлениями в странах капита- лизма, за этот год ушли три больших человека из международного прези- диума писателей: Анри Барбюс, Валье Инклан, Горький. Если Валье Инклан не дожил до реванша Октября в Астурии, если Анри Барбюс мог только предчувство- вать победу, за которую он боролся с первого часа, то по крайней мере у васу наших товарищей, в стра- не нового счастья, Максим Горький дожил до удивительных дней, кото- рые начинаются с Конституции Ста- лина. О нашем великом друге, о нашем учителе говорят, что он боролся со смертью с энергией юноши. Он бо- ролся в течение 18 дней. Но глаза его успели еще увидеть Хартию но- вого дня. Пусть эта Конституция, закрепляющая трансформацию мира и рассеивающая сегодня нашу грусть, пусть она взойдет над сегодняшним вечером, пусть она освещает этот ве. чер, на котором мы прааднуем годов- щину парижского с езда защиты культуры. Разве не занимает эта Конститу- ция первое место в огромной сокро- вищнице человеческой культуры сре. ди великолепных произведений, со- зданных воображением Шекопира, Рембо, Гете, Пушкина и других ге- ниев? Это сияющая страница, напи- санная усилиями, трудом и ра- достью 160 миллионов людей, с шевистской гениальностью мудростью партии и ее вождя тов. Сталина. В прошлом году в это время перел лицом фашизма мы, писатели, подпи- сали пакт, вроде д-ра Фауста: мы бу- дем молоды ,мы будем живы вашей молодостью и вашейжизнью, как Горький, которого не тронуло время, если мы сумеем, как он, защищать культуру, владение всех тех, кто име- ет право называться человеком, по- тому что они работают и не эксплоа- тируют пот чужого труда. Мы покля- лись защищать культуру и, следо- вательно ,в первую очередь мы обя- зались защищать (некоторые, может быть, сами того не зная) сталинскую Конституцию, эту новую и, наконец, настоящую декларацию прав челове- ка, которая заслуживает названия ЛИТЕРАТУРА РЕВОЛЮЦИОННОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ РЕЧБ тов. И. БЕХЕРА

ФЛАГМАН СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ A. НОВИКОВ-ПРИБОЙ

В дни ликующей радости трудя- щихся по поводу опубликования ве- личайшего документа в истории че- ловечества - проекта новой Консти- туции СССР -- нас поразила великая скорбь. Умер классик русской лите- ратуры. Умер великий Максим. Осо- бенно осиротели советские писатели, лишившиеся в его лице флатмана со- ветской литературы. О смерти этого гениального чело- века и художника скорбят миллионы трудящихся нашей страны и всего мира. Мое сердце сжимается от невыра- зимой боли. Ведь Горький в моей жизни сыграл большую роль, ведь он был моим учителем. Сейчас, в момент всенародного тра- ура, мне приходит на память то да- лекое прошлое, когда впервые могу- чий талант М. Горького зажег меня смелой и дерзновенной мечтой об иной и лучшей жизни. Из глухого села Тамбовской губернии, из тьмы и леденящей жути рабства и беспомощ- ности крестьян, я в 1899 г. попал на военную службу матросом в Балтий- ский флот. Я омутно ощущал, что жить нужно как-то иначе и нужно что-то сделать, чтобы иэменить эту подлую жизнь всенародной подавлен- ности и бесправия. Был я тогда мо- лод, впечатлителен и настойчив. о я уже сознавал, что за лучшее буду- щее можно бороться только тотда, ко- гда ясно отдаешь себе отчет и когда хорошо разбираешься во всем окру- жающем.

Я усиленно занимался самообразо-го эмигранта я находился тогда в Лондоне. Оттуда в Италию я послал Горькому свой рассказ «По-темному». Не прошло и недели, как я получил от него письмо. Скорый ответ очень меня удивил и растрогал. Он сооб- щал мне, что рассказ ему понравился и обещал напечатать его в толстом журнале «Современник». Вскоре же я получил от него и второе письмо: М. Горький приглашал меня к себе на о. Капри - пожить и поучиться. Это взволновало меня еще больше. Такой предупредительности и чутко- сти в то суровое время ко мне, без- вестному молодому автору, я не ожи. дал. Мне давно хотелось с ним по- видаться, но как я ни стремился к нему, мне трудно было выехать из Лондона. Жил я тогда в большой нужде, работал в одной английской конторе. Поэтому сразу оторваться от службы мне было нельзя. Только в мае следующего года я смог наконец воспользоваться любез- ным приглашением Алексея Макси- мовича и прибыл к нему. Встретил он меня очень гостеприимно. Прожил я на Капри ровно год. Конечно, это время не пропало для меня даром. Этот год совместной жизни с М.Горь- ким на о. Капри навсегда запечатлен в моей памяти. Под непосредствен- ным руководством такого великого мастера слова, как Горький, я уси- ленно занимался литературной рабо- той. Литературная учеба вблизи М. Горького поставила меня, начи- нающего автора, на ноги. ванием. Это было тогда очень труд- но: ни опыта, ни руководства не было. Я с жадностью читал без раз- бора все, что попадалось под руку. Среди прочитанных в то время книг много было ненужного баласта. Но встречались также и такие книги, ко- торые обжигали сердце. До сих пор незабываемы минуты глубочайшего восторга: первый том рассказов М. Горького произвел на меня потря- сающее впечатление. От них повеяло свежим ветром нового восприятия жи- зни, веры в творческие силы простых людей. С того дня я всегда искал в журналах и сборниках имя так взволновавшего меня писателя. Алек. сей Максимович стал любимым моим автором. Найдя новое его произведе- ние, я каждый раз торопливо уходил в какое-нибудь укромное отделение корабля, куда не мог заглянуть глаз офицера, и, забыв все на свете, по- гружался в чтение. Необычайно велика была забота Алексея Максимовича о молодых ав- торах. Определенно можно сказать, что во всей истории русской литера- туры ни один писатель не уделял столько внимания новичкам, как Горький. Наравне со многими дру- гими и мне пришлось обратиться к его поддержке. На самых первых по- рах моей писательской работы он по- заботился обо мне по-отечески, обо- дрил, утешил и указал мне верный путь литературной работы. Это было в 1911 году. В качестве политическо-

Гете сказал: «все, что человечество создало ценного в слове или деянии, происходит от усилий об единен- ных, а все одиночное, преходящее обречено на гибель». Этими словами великий немецкий классик выразил мысль, полную большой и во всех отношениях верной жизненной зна- чительности. Разве коммунизм не есть наилуч- шее об единение согласованных чело- веческих сил? И что способен породить капита- лизм, кроме несущего тибель раз еди- нения людей вплоть до того, что чело- век в конце концов оказывается про- тивопоставленным себе самому, оди- ноко и враждебно? Конгресс защиты культуры, собравшийся год тому на- зад в Париже, представлял собой по- пытку выявить лучшие литературные силы, извлечь их на свет из бесплод- ного одиночества и об единить их. Этого об единения удалось достичь блестящим образом. Конгресс писате- лей в зале Мютюалитэ стал историче- ским событием потому, что великие носители культуры прошлого, охра- нители культурного наследства со- брались вместе и об единились с ре- волюционными силами. Был заключен союз, который вновь возродил поня- тие мировой литературы, и литерату- ра вновь обрела чувство собственно- го достоинства и справедливости. Раз мы говорим об этом об едине- нии, то нельзя пройти мимо имени того, кто создал это об единение: Ан- ри Барбюса. Он об единил всех еди- ной волей - волей борьбы против войны и фашизма, волей, которая во время мировой войны дала себя по- чувствовать во всех окопах, приведя  к братанию.

Мы никогда не позабудем тот ве- чер, когда слово взял Андрэ Жид. Его речь заставила всех отчаявши- ся и нерешительных повернуться ли- цом в ту сторону, где человечество покончило с прошлым, где начинается эра бесклассового общества… В те дни, год тому назад, мы с нетерпени- ем ожидали приезда лучшего и вели- чайшего из писателей. Но болезнь Максима Горького в по- следнюю минуту помешана его поезд- ке. Над Конгрессом реяло имя Горь- кого, человека и писателя, олицетво- рявшего в себе все наиболее ценное, что есть в человеке. Максим Горький был не только ос- новоположником пролетарского гума- низма. В истории мировой литерату- ры он первый, кто воплотил этот гу- манизм в жизнь. Нам, немецким писателям, Максим Горький дал из своего богатейшего опыта собенно ценный пример: Мак- сим Горький научил нас, как можно сставаться среди народа, несмотря на разделяющие границы, как пережива- ния, знания и творческое воображение сметают все искусственные препятст- вия, и как слово писателя, даже на- ходящегося вне пределов своей стра- ны, может дойти и оказать свое дей- ствие на его народ. Дадим освобождающую мощь наше- му слову. Будем работать, чтобы нашб слово было достойно дел наших бра- тьев в Германии. Понесем наш призыв к передовым рядам армии, борющейся за освобоч ждение Эрнста Тельмама!

A. М. Горьний бесс дует с пионереми-авторами «Базы ку рносых» (1934 г.).