литературная

газета

№

36

(599)

Второе рождение АЛБФРЕД КУРЕЛЛА кния строительства социализыз в Со- ветском Союзе и от общего признания коммунизма далек еще путь к пони- манию и приятию аптифашистской политики в собственной стране. Не одиц германский интеллигент на этом этапе сбился с верной дороги. вес обеднняет? - продолжал ресы, стоящие над нациями, могут предотвратить конфликт, только инте- ресы, общие всем народам, интере- сы, которые их об единяют, вместо того, чтобы противопоставлять их друг другу. Социальная борьба -- од- на для всех стран… Все пароды име- ют тот же общий глубокий интерес и начинают его осознавать». Нет, Андре Жид был на правиль- ном пути. Он видел проблему как проблему классовую; больше: он ви- дел ее как проблему империализма: «Мы знаем, товарищи, что един- ственным средством борьбы против войны является борьба с империзлиз мом каждого человека, каждого на- рода в своей собственной стране». Зал пришел в движение при этих словах. Никто не ожидал услышать эту формулу, выраженную с такой ясностью, от писателя, причисляемо- го буржуазией к самым избранным своим умам. Ведь Жид выразил ло- зунг коммунистов о берьбе против империалистов в собственной стране как средстве защиты от империализ- ма соседней страны. Зал еще силь- нее реагировал на следующие за этим фразы: Жид напоминал об оксфорд- ских студентах, незадолго до этого принявших резолюции против войны. «Может быть, большая часть этих студентов живет еще иллюзиями, ко- торые, признаюсь, долгое время раз- делял и я, а именно, что достаточно просто стоять в стороне от событий, что активное сопротивление грозит быть тотчас же сломленным. Для каждой формы сопротивления тре- буется величайшаяоб единенность, тесное об единение между всеми ва- ми и об единение всего рабочего клас- са через все границы». И все яснее, все тверже говорил Андрэ Жид. Характеризуя и осуждан фашистскую диктатуру, с великой на- деждой и любовью говорило Совет- ском



В Германии фашизм пришел власти. Весь мир знал, что вождь гер- манского пролетариата Эрнст Тель- ман брошен в тюрьму. Посвященным было известно об аресте т. Димитро- ва. Первые группы эмигрантов при- были в Париж, их рассказы о звер- ствах коричневых бестий, о массовых арестах, пытках, убнйствах ужасати.Что В этой обстановне «Соко револю- ционных писателей и художников Францин» решил организовать ми- тинг протеста парижской интеллиген- ции против фашизма. На плакатах и пригласительных карточках значи- лось: Андрэ Жид будет вести собра- ние и выступит с докладом. Придет ли Андрэ Жид? Будет ли он говорить? Опубликованные незадолго до того страницы из дневника Жида, в ко- торых с большой ясностью выража- лось его признание коммунистиче- ской доктрины, были еще у всех на языке. Великий индивидуалист и великий писатель, мысли которого, преломляющиеся через тонко отшли- фованную призму его утонченного духа, казалось, могли быть доступны только для рафинированного интел- лигента, примкнул к делу коллекти- визма (как любят говорить во Фран- ции) и перешел на сторону трудя- щихся масс. Сегодня он должен выступить пе- ред массами. Но выступит ли он?

умов современной Франции к социа- лизму и коммунизму), чем у Бар- бюса, чем у Ромэн Роллана. Может быть, это произошло оттого, что Жид пытался в глубилах распадающегося буржуазного издивидуума (а не вне его) найти хотя бы маленькую иск- ру, которую можно было равдуть, ознов поденнкой в доведенном до крайности инди- видуалиамо искал Андрә Жид связь с общим, бывшим для него тогда чем-то абстрактным лметафизиче-



Ульсу 1200 нще,

ароды или енной

Андрэ Жид не сделал этото вы- вода. Уже давно дополнил он свое воззрение о роли особенного, индиви- дуального - другой мыслью (на это его натолкнули поездка по Африке, где он увидел ужасные страдания аф- риканских народов под колониальным гнегом, и изучение мышления при- митивных народов по трудам извест- ного французскогоученого Леви Брюль). Еще в 1928 году он писал в одном письме: «Я помню, что я довольно-таки на- гло писал (это было давно): «Бог создал по своему образучеловека, а не людей», но я принужден сегодня признать, что человек, как индиви- луум, совдавался длительно и тер- пеливо людьми». Таким путем шел он к людям к об. щественному человеку, к коллективу. Нас больше всето восхищает в Жи- де та откровенность, с которой он по- казывает всему миру не только раз- витие своих мыслей, но и то, как почему, преодолевая свои прежние ошибки или половинчатость, шагает он к высшей правде. В речи, произнесенной Жидом на открытии парижского Конгресса пи- сателей в защиту культуры, годов- щину которого мы праздновали на- днях, он еще больше углубил свои мысли о взаимоотношении дуума и общества: «Я утверждаю, что я остался под- индивидуалистом при пол- ном признании коммунизма и даже при помощи коммунизма. Мой прин- Союаелинным цип: каждое живое существо лучше всего служит общему тем, что мак- симально развивает в себе свое осо- бенное, - ныне дополняется новым принципом: лишь в коммунистиче- оском обществе может каждый инди- видуум, могут особенности каждого индивидуума расцвести со всей пол- нотой». вот Андрэ Жид впервые приехал в страну, которая уже много лет ин- тересовала его так сильно, что этот интерес, как отмечает он в 1932 году в своем дневнике: «… отвлек мой ум от литературных проблем». Он увидит своими глазами живую реальность того мира, в котором изда- лека, с интуицией великого писателя и прозорливостью большого мыслите- ли он усмотрел осуществление самых смелых мечтаний великих гуманистов всех времен. В течение целой жизни, напол. ненной интенсивной духовной и ху- дожественной деятельностью, Андрэ Жида занимали глубочайшие мысли великих людей человечества.Он анает, что есть человек и чем он может стать в новом обществе. Люди Советской страны горячо при- ветствуют и дружески встречают ве- ликого французского писателя, гор- дые сознанием уже достигнутого и великих перспектив нового человече- ства.

ьб

ному зердца B

eto опрa-

Андрэ

Жид.

Портрет

Ни разу за всю жизнь не выступал он публично на таком собрании.

Альберта

Лоуренса

Андрэ Жид в молодости Поклон Аррагона.Небольшая C Андрэ Жидом я познакомился в прошлом году в Париже у Он очень похож на свое творчество:Андрә могучие орбиты с ортиными, зажже- нос, резкая линия рта.

НОВЫЕ СТРАНИЦЫ рзвинделу, песни язн- «Убедитесь и убедите ваших дру- зей, что я только в одиночестве на что-то годен и что я могу служить которое мне так же дорого, как и вам, лучше и с большей пользой издалека», - висал он когда-то Бар- бюсу, предложившему ему принять участие в одном митинге протеста. Но Андре Жид пришел. Когда я (я должен был говорить от имени не- мецких эмигрантов) через кулисы вы- шел на трибуну, президнум только что занял места перед переполнен- ным залом. Я тотчас же увидел ным залом. Я тотчас же увидел Жи- да. дующем: культура не переходит по наследству; она завоевывается и все- гда заключает в себе усилие. Разумеется также, что извин звинимо по- чти ребяческое самолюбование тех, кто до сих пор никогда не имел воз- можности увидеть свое настоящее лицо, и что первой заботой человека, ио, и что первой заботой человека, отправной точкой культуры должно стать самосознание. «Быть в силах увидать себя» заставлял я восклик- нуть моего Нарциса в самом начале литературного пути. деся езтра- хоть ло бы нны, остав данд В течение почти всей овоей лите- урной деятельности А. Жид ведет невник, отдельные страницы которо- рано или поздно он публикует ин в собрании своих сочинений пли журнале «Нуве «Нувель ревю фрацсез». Записи 1929 1933 гг. были уже пе- реведены на русский язык. Публику- ные нами записи 1935 года, еще не- Поэты, твор- ающей ввестные советскому читателю, вы- браны из числа тех, которые напеча- таны в упомянутом журнале 1 дека- бря 1935 г. и 1 января 1936 г. 8 МАРТА 1935 г. Тко, тягостно ощущаю я вою принадлежность к худшим лю- оттого что никогда не зараба- твал свой хлеб, оттого что нвкогла и трудился по нужде. Но я всегда любил работу, и, ытьемое остается цельным, несмо. па на указанное обстоятельство, Игакне об этой стороне хочется мне еззать. Но придет время, когда по- робное обстоятельство будет считать- с недостатком. Есть нечто такое, чоне может возместить даже самое болатое воображение, есть какой-то нмубокой осведомленности кото- н впоследствии не будет заме- шаься ничем. Наступает время, ко- иабуржуа станет чувствовать себя зебы посте мотт возмь роки Необ. ябли сугу о на жожи какой- патьм стиче е простого трудящегося человека. Дннекоторых время это уже наста- был под пред AH икаа ми стра 2 АВГУСТА Вчера был национальный праздник. В просторной столовой отеля, перед етм, спрятанный где-то оркестр иг- тнациональный гимн; все встают, нпевают хором важно и усердно; у выступают слезы на глазах, как всяком единодушном согласии. н себя считаю смешноватым, но дедать ничего не могу: это выше их сил. И я охотно приемлю это ойнше моих сил», если оно исходит самых глубин моего существа. Я же думаю, что чем своеобразнее чловек, тем более страстно для него туцае вслаждение вдруг раствориться в иасе, отказаться от своей индиви- й яс- дуальности. Наслаждение глубокое и, внечно, возможное лишь в том слу- ое в члся первоначально. Ведь радость в самоотвержении. Вот почему прия- те коммунизма вовсе не отрицает индивидуализации, наоборот, настан- вает на ней, здоровое коммунистиче- ское общество, думаю, требует силь- ны личностей, благоприятствует тиро- зовать чный и отв 3 АВГУСТА не пюбят чувствительные сер- это красный цвет. Их приво- нтв ужас кровопролитие и выстре- и несколько человек нашли сорую кончину в стычке, это возму- дает их, и какую шумиху тотчас поднимают газеты. Чувствитель- сердца скорее потерият чтобы от глода тысячи людей, но и е слишком близко реувеличивают»воного олих газета об этом не сообщастрыться сд ps g удь 10 4 АВГУСТА Пвое условие счастья состоит в Разооть от работы. Настоснал ра кода им предшествует радост ная работа. ягостная работа можетэти аться радостью, ссли трно щийся знает, что он вкусит от пло- да своих трудов. Проклятие начина- навместе с эксплоатацией работы стороны таинственного другого че шека, который знает трудящегося только со стороны его «полезного действия». ы не видал, что иные нахо- удовольствие в более тяжелых и рискованных видах спорта, чем амые суровые и опасные работы? Проклятие не в труде, в том, что труд стирается, поглощается прибылью того, кто не участвует в за- трате уоилий. Едва только работа становится задачей, от которой рабо- ний старается освободиться, как мо- ено скорей, от которой он желает от Наться, то всякая радость у него асчезает. Радость присуща усилию, иь если оно ведет к совершенству, и без соревнования с другими. Радость хол чивается одним только прину- ждением. НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО Дорогой Тьери Монье, как мне со- ваться с вами по всем пунктам последней статьи от 25 июля. окольких фразах своей речи на Конгрих фразах своей речи на сурово, чем вы, осуждал фор- мулу «Литература - всего лишь зер- вало». Это мне кажется особенно ва- Мальро, когда он настаивает на сле-

ВЫСТАВКА АНДРЭ ЖИДА B УНИВЕРСИТЕТЕ выставка творчества Жида, которую каждый мо- жет видеть на химическом факуль- тете Московского государственного универоитета (Моховая, 11),-резуль« тат инициативы комсомольской ор- танизации факультета, задумавшей показать творчество лучших мастеров культуры. Выставка эта - первый опыт студентов-химиков МГУ. За ней последуют выставки Ромән Роллана, Л. Фейхтвангера, М. Горького, Лео- нардо да Винчи, А. С. Пушкина и других. Выставка Андрэ Жидаразмещена Выставна Андрэ Жида размещена ными отрывками из разных произве- дений, представленными в хроноло- гическом порядке, показана творче- ская эволюция писателя, который пу- тем мучительных и сложных поисков пришел к великой правде рабочего класса. Выставка открывается автобиогра- фическим рассказом Андрэ Жида. На первом щите - ранний Жид-симво- лист. Отдельный щит посвящен книге «Палюд» («Болото»). В выдержках показан своеобразный бунт против символистов и натуралистов, которых «нормальный человек не интере- сует». В выставленных отрывках из «Фи- локтета» и из критических работ об мысль о том, искусстве подчеркнута что «иссякла почва, на которой мо- жет развиваться и цвести искусство». Здесь же отрывки из «Подземелья Ватикана». отрывках из «Путешествия по Конго» устроители выставки фикси- руют внимание зрителя не только на замечательных картинах природы, но и на том, как в Либревиле, «этой чарующей стране, где пам дарит при. рода деревья редкие и сочные плоды, умирают с голоду». Путевые заметки об ективно превращаются в обличи- тельный памфлет против колониза- торской политики французского им- сильнее начинают звучать в творче- стве Андрэ Жида. Рядом с «Путеше- ствием по Конго» помещены «Фаль- шивомонетчики». Эти две книги по- казывают, что разлад Андрэ Жида с буржуазным обществом - явление не случайное. Роман «Фальшивомо- нетчики» - обвинительный приго- вор обществу, где молодежь «дышит отравленным воздухом под удушаю- щим покровом морали и религии», где люди жлвут «в атмосфере вылу- манных чувств», «где каждый плуту. ет, и честный человек производит впечатление шарлатана». С большой горечью А. Жид восклицает: «Тепе- решине дети, увы, не имеют больше идеалов». советская молодежь имеет идеалы, товарищ Жид! «Афро-Наша Наконец - последний щит, охва- тывающий период с 1929 по 1936 год. Он озаглавлен: «Андрә Жид прихо- дит к коммуниаму». Вот строши, в которых смело и ре- шительно рвет Жид с буржуазным обществом: «Я дошел до того, что от всего сердца желаю разгрома капита лизма вместе со всеми злоупотребле- ниями, ложью и гнусностями, прию тившимися под его покровом». В центре шита помещр- ная речь А. Жида на Контрессе за- щиты культуры. Заканчивается щит выдержками из последней книги труду.(«Новая 65-летнего писателя, «Будьте бдительны даже после по- беды, не останавливайтесь на достит. нутом… Борьба будет всегда уделом сегодняшнего дня, борьба между кос- ностью и полетом, между призывами к лени и требованиями рьяности». пища», 1935 г.). На выставке помещены также вы- сказывания об Андрэ Жиде Анри Барбюса, Луи Арагона, Пьера брбара и других писатетси приезлу великого друга СССР в новую столицу мира университетская многотиражка За продетарские ка- дры» выпустила специальный номер, посвященный писателю. От имени студенчества МГУ горя- чий привет нашему другу, соратнику, товарищу, вступившему на землю страны социализма. Б. ЭЛЬКИНД студент химического факульте- та МГУ Ветреча Андрэ Жида С МОСкОВСКИМ студенчеством в помещении Педагогиче- ского института им. Бубнова, в 18 ча- сов, состоится встреча Андрэ Жида со студентами литературных, фило- софских и исторических факультетов московоких вузов. В протрамме встречи: выступление Андрә Жида, приветствия и выстун-

иТакое лицо отметишь в тысячной толпе. Раз увидав - его запомнишь на вою жизнь. Помотает этомсу еще контраст между блестящим отолен- ным черепом и черными мощными бровями.

Этот образ так резко запечатлелся в моем сознании, что сегодня я не мог бы вопомнить ни одного из других членов президиума и вижу только крстоковего рой есть что-то монашеское и вме- сте с тем что-то напоминающее порт- ретные бюсты греческих философов. Высокий лоб, рот, со слегка отогну- тыми вниз уголками губ, и глаза, с их непостижимым выражением: ме- ланхолическая доброта и прони- цательная ирония, всегда вниматель- ный и одновременно как бы не от мира сего взор. е И вот он заговорил первым. Он чи- тал с листа свою речь, как это де- лает большинство французских ора- торов. Первые слова прозвучали, как эхо наших опасений. не оратор и ств себя а нельзя меньше подготовленным к тому, чтобы председательствовать на чем бы то ни было. Я желал бы, чтобы мне разрешили после несколь- ких слов покинуть трибуну и сме- шаться с толпой присутствующих».Эта Но ил не сощел прибни од прододяповоритоворпоков, «Нас собрала здесь большая, для всех нас общая тревога, причиной ко- торой являются недавние тратиче- ские события в Германии». Никогда доселе не высказывался Жид публично по вопросам актуаль- ной политики. Как истолкует он фа- шизм? Как предложит с ним бороть- ся? Я думаю, что не я один ставил себе этот вопрое в начале его речи. И не я один - я должен в этом признаться - опасался. За нами был горький опыт Германии; от призна-  

Движения его не медлительны, но и не торопливы. Кажется, будто все, что делает этот человек, нужно де- лать именно так, как он это сделал. индиви-ат делал рыжевато-коричневой материи чувст- вовал себя так удобно, что мне труд- по сейчас представить Андрә Жида в чем-либо другом. Жизнь всех этих мелочей говорила о нем, как о чело- веке огромной убедительности. Я вспомнил его книгу о Конго. Кон- го для французского народа то же, что для нас Арктика - и Андрэ Жид подарил Конто Франции, еще раз доказав, что все, открытое ве- ликими путешественниками, только гениальная гипотеза - лишь маз ве- ликого художника делает открытие ре- альным, обитаемым. Как человечество не знало Танти до Гогена, так не зна- ло оно Конго до Андрэ Жида. Об этом я хотел сказать ему с са- мого начала, но в моем французском лексиконе нехватило слов лексиконе нехватило слов. Тогда сказал, что после «Фауста» Гете - его «Прометей» - самая замечатель- ная философическая поэма мировойВ литературы. Единственный недоста- ток ее тот, что она налисана провой. Это снижает ее величие. Образы та- ких грандиоэных обобщений требуют, по-моему, поэтической речи. Андр Андрэ Жид поглядел на меня вни- мательно и ответил, что современная фрапцузская проза витала в себя ос- В отношении нашето гостя это бес- спорно. И. СЕЛЬВИНСКИЙ

сейчасОсобенно я одобряю ваше утвер- идет речь, чтобы синзнтьотом до уровня народа, а, конечно, о том, чтобы народ подиять до нес. Расхо- жусь я с вами в тот момент, когда разумеется,бто очитаете народ менее вы как будто считаете народ менее способным подняться до культуры, чем -- окажем для простоты - бур- жуазия. Наоборот, я считаю его бо- лее способным, чем она, как раз по- тому, что усилие - для него дело более привычное, чем для нее. Бур- жуазия ленива, рыхла и падка на удовольствия (под буржуазией я ра- зумею рантье); народ деятелен и ре- шителен. Народ шителен. Народ СССР дает нам ве- ликолепный пример: он требует, что- бы ему давали не Жоржа Онэ, отрадуЯ нашей буржуазии,a Пушкина; и играет он не в белот, а в шахматы, Судя по тому, каков сейчас народ во Франции, порабощенный и сотбен- ный, мы не можем даже и предпо- ложить, каким он может стать. Пола- гаю, что ставить его ниже русского народа значит его оскорблять, и ду- маю, что мы, интеллигенты, не на буржуазию, а на него должны теперь возлагать надежды в деле «защиты и прославления» культуры. От лите- ратуры для народа, при ето тепереш. нем уровне, при его быте, я отка- зываюсь так же, как и вы. Что ему нужно, чего он уже требует, это не суррогаты, а самое лучшее; требует он и образования, которое помогло бы ему понять все. Нечего и доказывать, что он добьется этого мало-по-малу; но добьется большего, чем обычно думают… Перевод Н. ДМИТРИЕВА

«В терманском терроризме я вижу возобновление и пробуждение печаль- ного, позорного прошлого, а в строи- тельстве советского общества -- без- граничное обещание будущего». Бурными овациями было встрече- но оконча по окончан чание этой омелой, первой публичной политической речи Андрэ Жида. Зал сам себя перерос: некото- рые из присутствующих наверноеИ пришли, чтобы пз уст великого писа- теля услышать блестящие формули- ровки, дающие право на колебания. Простые, ясные, неумолимо логиче- речь имела и другое воздей- ствие: не только в кругах противни- но и в некоторых дружественных кругах говорилось об «обращении» Андрэ Жида, по примеру «чудесно- ские слова Жида заставили их сде- лать шаг вперед. го обращения» многих французских писателей в католицизм. Теперь не могло быть сомнений в том, что здесь речь идет не об «обращении», не о таинственном откровении мистических догм, а об акте ясного познания, о последовательном завершении дол- гого развития. Это развитие продол- жалось у Андрэ Жида дольше, чем у многих из его великих французских современников: чем у Анатоля Фран- са (которого мы напрасно забываем, когда говорим о переходе великих

ПУТЬ АН Д  Можно оспаривать мысль Жида о незначительности французского рома- на, но, конечно, он правильно оцени- вает значительность французских мо- ралистов, к числу которых следует отнести и его самого. Он прежде всего жиз-моралист, то есть вольный фило- соф. В течение всей своей жизни он ведет литературный дневник, своего рода «Записки писателя». Здесь он регистрирует в молодости - события литературной жизни, а в последние годы прежде всего общественной и политической. В его дневниках за- печатлены самые острые его мысли, в них слово достигает разящей вы- разительности. И вот его дневники, заметки, наброски начала 1890-х го- дов о исключительной ясностью поз- воляют увидеть то литературное ок- ружение, в которое бы втанут моло- дой Жид, дают понять, чем резко выделялся он из среды своих дру- зей. Он начинает свою литературную деятельность, корда еще не отавучали нежнейшие мелодии Поля Верлэна, которого Жид навещал; когда Стефан Малларме, о «драгоценном» наследии которого шисал Ноид, строил свою кельюо тем, чтобы изолировать- ся от всех, и строил овой синтаксис, понятный лишь ему самому. Близ- кий друг Жида - Анри де Ренье, о котором он пишет: «моя любовь к нему огромна», «Ренье сегодня впомнових которые умсют он любит франузскй язык и о нем риде гочек луид касается с Полем Валери, о расхожде- нии с которым он так искренне рас- скажет впоследствии, в дневнике 1932 года. Что соединяло этих писателей, судьбы которых в репительный час оказались такими различными? На этот вопрос Жид ответит в более позднем предистовии к «Вемной пи- ще» такой формулой: «Желание бе- жать от литературы вылуманной затхлой, желание коснуться земли, поставить попросту на землю свою необутую ногу». Стоит ли напоми- нать о том, как часто это -искрепнее желание приволито лишь к огромной книжной культуре, накопл ние ко- торой само по себе, без вопроса о том, кто и как ею воспользуется, станови- дось целью приводито культу изысканного слова, понятного лишь немногим обитателям «Стеклянной башни». Уже в те годы, когда молодой Жид культивирует эстетство, он предвидит



РЭЖИ Д А 

манной комповицией и достаточно об. Собрание сочинений Жида, которое   оптимизм,га рисованными характерами (например, «Узкие врата» или «Пасторальная симфония»). Быть может, эта закон- ченность как раз и мешает им стать наиболее характерными произведе… ниями для Жида, в течение всей ни непрестанно движущегося и нахо. дящего новые проблемы, которых ни- как не ждешь, судя по предыдуще- му этапу его пути. И, наоборот, са- мая значительная его беллетристиче- ская книга Фальшивмонечики» хаотична до крайно- сти: не столько роман, сколько днев- писателя, собирающегося писать роман о том, что вся мораль после- военной буржуазии есть не что иное, как фальшивая монета. является нем-то средним между романом и тем жанром, для которого в русском язы. ке не существует термина, но кото- рый и Жид признал однажды самым значительным фактом французской культуры. На вопрос анкеты, одной из тех которые так любит устраивать буржуазная пресса для привлечения читателей и которая на этот раз спрашивала: «Какие десять француз- ских романов вы считаете лучши- ми?», Жид ответил, что он не без труда нашел девять хороших рома- нов, а десятого найти не мог, ибо французские романисты явно усту- пают русским и английским; зато других областях литературы француз- оким писателям принадлежит пер-си венство, в частности они - выдаю- щиеся «моралисты». Чтобы не впасть в самую плачев- ную ошибку, необходимо иметь в ви- ду, что русское слово «моралист», хо- тя оно и французского происхожде- ния, значит совсем не то, что фран- цузское moraliste. Во Франции этим обозначаются писатели, кото- рых мы, пожалуй, назвали бы фило- софами, но философами особого рода: они не считают для себя обязатель- ными теорию познания или замысло- ватые дебри логических дедукций & ограничиваются разрозненными вы- оказываниями о человеке, его правах, страстях и противоречиях, регистри- руя отдельные факты, свидетелями которых пришлось им стать, К мора- листам в таком понимании слова все французокие энциклопедии причи- сляют из старых авторов Монтаня, Ларошфуко, Лабрюйера; из новых в значительной степени справедливо причислить Анатоля Франса. выходит в парижском издательстве «Нувель ревю франсез» с 1933 года и, кстати сказать, является образцом полиграфического искусства, впервые дает возможность окинуть единым валядом сложную эволюцию этого замечательного писателя. Вехи эволюции Жида мы знали и раньше. И все-таюи, пока мы огра- ничивались отдельными его книгами, путь его во многих пунктах оставал- а) неожиданный, новый вера в то, что только при коммуниз. только благодаря ему доступны но- вые, лучшие формы цивилизации. В же годы синтеза Жид превосход- переводит на французский язык прозу Пушкина. Мы энали раньше, что в грубых чер- тах эту вволюцию можно разбить на три этапа: кутьт земнототно мальомакскает позже самидпоыткаомпозицпонно в стеклянной башие»,оник гоискательство, культ Достоевского, пессимистические и жестокие опыты психологической лаборатории; ся неясным.

также и близкое свое бегство от не- го, Большая дружба соединяла его с Оскаром Уайльдом, влияние кото- рого прошло глубокой бороздой и по жизни и по писаниям Жида. Но уже в дневнике 1892 года мы читаем: «Уайльд, думаю я, принес мне толь- ко зло. С ним я разучился мыслить». В 1893 году, хотя без прямого упоми- нания об Уайльде, Жид идет дальше в этом же направлении: «Я потерял привычку к высокой мысли… я жкиву чрезмерно легко. Этого не доляно быть, Нужно, чтобы все в жизни бы- ло решено, нужна воля, неизменно напряженная, как мускул». И каки- ми антиуайльдовскими, враждебными всей группе символистов, друзей Жи. да, звучат признания дневников 1800-1801 годов: «Самое трудное, когда начинаешь писать, это оста- ваться искренним. Но что же такое искренность в искусстве? Это - тре- бование, чтобы слово не предшество- вало мысли»… «Не заботиться, кем будешь казаться. И не желать обна- ружить свою сущность с поспеш- ностью, вызванной честолюбием»… «Ничето не делать ради кокетства, ради самооблегчения, из-за подража- ния, из-за честолюбивого духа про- тиворечи… желаю в короткое время познать самые разнообразные жизни в каждой обвести тревогу… одинКнига «Земная пища», стилистиче- писать,на нем диев- печет-ат, однако, с пими сопри-олоопьием успокоеи- ности: «безмерная потребность по- грузиться в новое»,… «я ненавидел все очаги, все те местности, всякие семейственности, в которых человек полагает обрести покой»… «чувство жизненной, еще не достигнутой пол- ноты»… «в течение пятнадпали лет я копил в себе силы» «я желал бы играть на всех инструментахкак можно больше дружб хотел я завя- зать… иЭта потребность в впечатлениях, житейских и книжных, эта жажда тешествий и дружб не оставались безответными. Он равноправным уча. стником вступил в круг молодых пи- сателей, создававших новую школу. Их об единяли культура слова, гедо- низм, обязательность чистой класси- ческой формы. Но, следя за путем Жида на протяжении многих лет, от- четливо видишь, чем в молодые годы он отличался от своих спутников. Уже очень рано они находили свою

фессиональную оригинальность. Ра- но найденная и боязливо хранимая специализация давала им верный успех. Так, очень скоро отыскал свон темы и свой чувственный, прянный стиль однокашник Жида Пьер Люис, автор столь прославившейся диты» и «Песен Билитис», которые сейчас едва ли кто-нибудь прочтет без чувства приторности и оскомины, Так успокоился почти что сразу на чеканке прозрачных и меланхоли- чески-чувственных романов и стихов. которые нередко оказывались дам- друг Жидь скими безделушками, Анри де Ренье.

Равной им славы Жид не добился в ранние годы. Произошло это не по- тому, чтобы его книжная культура была ниже, чем у них; напротив, она была огромна; не потому, что менее музыкальна была его речь и менее выношено и отчеканено его слово, но из-за того чувства тревоги, от ко- торого его спутники предпочли от- делаться как можно скорее. Они ока- зались всего лишь ремесленниками. Искусство для них оставалось прият- ной и беспечной игрой. Неудовлетво- ренность этой беспечностью подни- мает Жида к писательскому Гедонистический период сменился у него психологическими безднами, нсповелями безжалостными к само- му себе, аналитикой и неудавшими- ся понсками бога. Таков был антите-К зис. Как он ии мучителен,нам опять-таки можно было писательски обосноваться.

«Земная пища», конечно, правиль- но считалась вершиной его юноше- ского творчества, но она слишком аб- страктна, риторична, бессюжетна - характерные черты романтической прозы, - чтобы сквозь нее можно бы- ло понять, что в ней говорит о самом авторе, а что только об его стремле- нии к благозвучной стилистике или еще об его желании спрятаться в ис- кусство, о том «герметизме», который писатели символической школы счи тали своей добродетелью своим долгом. Но вот теперь рядом с кЗем- ной пищей» печатаютсядовсловом Жида начала 1890-х годов, ето за- метки, отдельные статьи того време ни, и эти первые томы дают леный образ писателя в его молодые годы. Далеко не для всякого писателя необходим подобный авторский ком- ментарий. Наоборот, многие беллет- ристы только затруднили бы доступ к своим произведениям, если бы ста- ли их толковать. Но Жид, хотя он ли ихине стал профессио- нальным поэтом и, хотя создал ряд замечательных беллетристических произведений, в основном он не бел- летрист. У него есть законченные по- вести отчетливой фабулой, обду-

И вдруг - новый катаклизм, ко- торый приводит Жида к синтезу, Еще недавно Жид отмахивался от социаль- ных вопросов. Теперь появляются в его речи совсем новые для него тер- мины: «отныне я всем сердцем же- лаю гибели капитализма и всето, что укрылось под его сенью;… башня, в которой я укрылся - стеклянная пу-Когда потребовалось дать реши- тельный ответ, Жид выполнил обе- щание своих ранних дневников. Друзья его юности давно уже замер- ли в позе изящных язычников, остро- умных парадоксалистов, от единенныхСегодня, лириков, и старость сошла к ним в юные годы, Из этой группы только у ида нашлось чувство ответствен- ности, только у нето оказалась на- пряженная, как мускул, воля. В ств- рости он оказался более молодым, Б. ГРИФЦОВ

область и в ней обживались, быть чем в свои молодые годы. может, из боязни потерять свою про-