БЕЛАЯ СОБАКА
	Расеказ Михаила Пришвина
	пустить к себе ночевать разбойника. Было
уже почти совсем темно, не очень ясно
удалось мне разглядеть бандита, но вее-
таки лицо безбородого юноши — круглое,
наивное, с большими светлыми глазами—по-
казалось приятным. Впрочем, конечно, есть
очень много бандитов и в приятными лицами.

Постепенно толпа, расходилаеь, но Абрам
Иванович продолжал выговаривать пред-
седателю:

— Надо было ехать за милицией и стра-
жу поставить.

Председатель колебалея. Охранитель де-
ревенского стада непрерывно точил:

— А если окажется настоящий, ценный
бандит и ночью сбежит?

Председатель молчал.

— Тебе отвечать.

Дождик снова забарабанил по крыше,
нехороший, чеховекий, как в ноябре. Я в
природе боюсь одного ноября с холодными
забойными дождями, когда старики про-
стужаются. Чудится, и меня когда-нибудь
возьмут в плен вражьи силы и потянут
к допросу и потребуют удостоверение
личности. Вот куда в себе самом я про-
должил эту лесную облаву на, человека,
вся вина которого была в том, что он не
заботилея о паспорте, питался грибами,
ягодами и делал хорошенькие палочки.
	Чуя приближение в себе тоски, от кото-.
	рой, если распустишь себя, и на другой
день не оправишься, я крикнул аку,
взял ружье и пошел в тьму морить себя
на, грязной лесной дороге.

Не прошел я в лесу и версты, как мне
послышалось, будто впереди навстречу едет
телега. Бывает в лееу такая мертвая ти-
шина, когда людям одинаково © животны-
ми становится жутко и от малейшего пу-
стяка охватывает ужас. Я, конечно, спра-
вляюсь с0 всем и в действиях своих не
теряюсь, но внутри меня все происходит,
как у последнего труса и суеверного ди-
каря. На войне я долго стыдился в себе
	этого тайного труса, пока, один признанно-
	храбрый начальник. не об‘ябнил мне, что
то. же постоянно‘ бывает и с ним. Вот и
теперь в этой лесной тьме и жуткой ти-
шине слышу я-приближение телеги и чую:
„за мной это, за мной!“ Я бы, конечно,
прыгнул в лесную чащу и пропустил бы
	эту стралную телегу, но’дорога была, обры-.
	та канавами и по небывало мочливому
лету канавы стали как реки, и в тьме
рассчитать прыжок было невозможно.
Оставалось итти назад, но тут была черта,
отделяющая меня от настоящего Tpyca:
	стыдно. человеку © ружьем и собакой отда--
	ваться неопределенному страху.
— Вперед, мой друг! — сказал я собаке.
Она прижалась к ноге.
— Вперед! —повторил я.
Она, нробежала, несколько шагов`и стала.
Показалась белая голова лошади и тоже
на мгновенье остановилась и как бы по-
висла, во тьме. Лошади, наверно, показэлась

моя еобака. \
Белая собака! БОРЬ

— Вперед! а

Собака тихонеч-
ко двинулаеь.

Белая собака!

И в один миг на
путиуменяни лоша-
ди, ни телеги, ни си-
дящего в ней чело-
века; все это треща,-
ло, ломалось и бул-
тыхалоеь в каназе.

 
	Чем виноват ты-
сячелетний белый
камень на, перекре-
стке, или столетний
	черныйвыворотень,
	а. сколько прокля-
тий от людей вы-
слушали они, когда,
	пугливые лошади ночью бросались OT HHX
	- круто в сторону и ломали оглобли! Всякий
	бывалый человек, будь это велосипедист,
при появлении которого опрокинулся воз
с огурцами, или охотник с белой собакой
в ночной темноте, не. подойдет помогать:
тут предельная злоба и непобедимая  по-
требность хотя бы даже из черного пня или
белого камня сделать врага.

Я долго шел вперед не оглядываясь, и
повернул назад, когда, при всяком расчете
ветреченный мной на пути человек должен
был оправиться от беды и успокоиться.
На месте аварии я зажег спичку: ни ло-
шади, ни человека на дороге не было,
в канаве лежала телега, без оглобель.

В деревне меня встретили страшной но-
востью.

— Бандиты в лесу!

Второпях рассказали мне, что вооружен-
ные люди напали в лесу на женщину, но,
к счастью, лошадь от них бросилась в сто-
рону, вывернула оглобли, и женщина су-
мела верхом ускакать и спастись.

Зачем было мне говорить о белой собаже?

Возле избы с арестованным теперь де-
журила стража. Староста, © вооруженной
oxparol поскакал за милицией.

а, рассвете прибыл милиционер Хари-
тоныч, которому не раз давал я советы о
ватаске собак. Болыной любитель. охоты,
Харитоныч, конечно, ввалился прямо ко
мне и я прямо ему мотихонечку все свое
ночное о белой собаке и потом о симпа-
тичных глазах пойманного бавдита. Впро-
чем, утренний свет лучше всех нас делает.
Когда мы явились к арестованному; уви-
дели щупленького, улыбающегося и совер-
шенно спокойного юношу, потом услышали
его рассказ о жизни его-в лесу и о тор-
говле писаными палочками,—не только у
нас не было. никакого сомнения в правде
его слов, но даже и все мужики мало-по-
малу стали смеяться. Харитоныч сразу же
хотел было отпустить беспризорника, но
опять взялся беспокойный Абрам Иваныч
и напомнил о паспорте.

Каждый дорожит своим положением, и
Харитонычу непременно пришлось бы везти
	© собой беспризорника, но тут помогла его
	природная любовь к следопытетву, Он уви-
дел на одной из писаных палочек какие-то
буквы, разобрал их, показал нам, и все мы
прочли: „Язор Семеныч Ершов“.

— Кто это Егор Семеныч? —спросил он
арестованного. ,

— Ершов, — ответил юноша.

— А Ершов кто?

— Я сам. `

И на всех шестнадцати палочках было
одинаково написано: Егор Семеныч Ершов..

-— Ну вот вам и паспорт! — сказал Ха-
ритоныч, отпуская беепризорника.

После не раз мужики мне говорили о
Харитоныче, что так мудро мог только
	царь Соломон рассудить.
Михаил Приливин
	Ребята весь день у нас в сенном сарае
дулись в карты и напевали:

Во субботу, день ненастный...
А была, и вправду, суббота, и дождик
шел. Очень люблю эту. уютную песенку.
Слушаю ее вместе с дождиком и занима-
юсь у окна своими тетрадками. Песня
`прекралилась. Глянул, и не верю глазам:
все картежники валят в лес, и с ними
девица под зонтиком, в короткой город-
ской юбке и в белых чулках. Вее они
смеялись, острили; похоже было, как если
бы вся деревня в троицу собралась в лес
на гулянье. Хозяин мой по своему обык-
новению что-то забормотал, и я ничего у
него не мог разобрать: у него от рождения
потревожен язык. Понять его можно только,
если закричит на всю улицу, и это выхо-
дит совершенно как в радио, за, что мы все
и зовем его Громкоговорителем. Другой кре-
стьянин, сидевший на лавочке, был Абрам
Иванович, общественно” ославленный, как
бывший кулак. Он моргнул мне в сторону
леса значительно, поднялея и шепнул:

— Это гулянье и эта девица только для
видимости, пошли человека ловить. .

Из рассказа, очень неясного, выходило,
что в малиннике бабам показался медведь,
& ато был не зверь: человек неизвестный,
и у него вроде как бы мерлеза сделана,
тоже мохом обложено, огонь разведен.
Неизвестный человек ножиком пишет па-
лочки, проволока у него тоже там, наденет
на проволоку гриб, погреет на, огне и с‘еет,
тоже ягода, собрана— черника, и ягоду ест...

— Видел!-—вспомнил я.—Вчера проходил
там, собака, залаяла. Поглядел, а он сидит.
Я даже внимания не обратил: я хожу,
а же ему не сидеть?

— Напрасно не обратили внимания, —
человек неизвестный, это сурьезное дело.

‹Векоре послышался шум, гам; из деревни
с криком: „Поймали, ведут“ — бровилось
все остальное население, потом тронулся
Громкоговоритель и степенно зашагал
Абрам Иваныч. _ 7

„Я остался. Мне из окна, было видно, как
все вошли в прогон и потом завернули
к избе председателя. Старушка, тетка
Громкоговорителя, ckopo пришла оттуда,
сказала, что бандит настоящий и даже
© натаном. а

Большая толпа перед избой предеедателя
гудела, и только изредка вырывались от-
дельно голова Абрама Иваныча и Громко-
говорителя. Конечно, разные приятели

`врёмя от времени прибегали к моему окну
и докладывали о ходе событий. Моя пози-
ция в етороне казалась мне выгодной: в
случае перехода, толпы к самосуду, ввезап-
ное мое появление могло человека спасти.

— Значит, —епрашивал я‚—главная вина
в том, что Hara оказался?

— Это Мишкин наган,— ответили мне —
когда с песнями гуляли в лесу, Мишка
прокрался к берлоге и прямо приставил
ему к виску наган. Так и взяли.

— В чем же винят?

— Паспорта нет и плетет ни на что не
похожее, что будто бы он беспризорный,
кончил школу в колонии столяром и даже
на, фабрику был определен, да там ему не
понравилось: ушел в лес и делает палочки,
по гривеннику за штуку продает, и этого
ему хватает н% жизнь.

— А отчего бы ему так и не жить?—спро-
сил я.— Грибы ест и ягоды, никого не бес-
покоит...

— А паспорт?

— Разве что паспорт...

Мало-по-малу стемнело, и вдруг толпа, с
бандитом двинулась к нашему дому. Ока-
залось, наи дом ‘был на череду для ноч-
лега. Я было обрадовалея познакомиться
с интересным человеком, но тетка Громко-
говорителя взвыла и © рублем в губах
бросилась” к бедному соседу. Там привык-
ли ко всему и, увидев рубль в губах у
старухи, с большой радостью согласились
	БОРЬБА ЗА УРОЖАЙ
	заседание комитета по повышению урожайности при Наркомземе РСФСР. Зам-
наркома земледелия тов. И, Е. Клименко открывает заседание.
	ФОТ, U. Фриддянд&