Стихотворение A. Teapdoscnoro. Предупредительно и опрятно. У девушки этой- тиха, походка, У девушки этой внимателен профиль. Теперь. городская, но только. год как Ходила жать, убирала, картофель... По-своему проето (но так скажу ль я, Как это у ней получается славно) Ona расставит остывшие стулья, На которых. еще заседали недавно. И ей, как самой строгой невесте, С усталостью вместе ь бывает приятно, Что после уборки— все на месте, Предупредительно и опрятно. А. Твардовский Где самый ответственный, самый важный Принимал у стола посетителей робких,— Она выметает ворох бумажный, Окурки и спичечные коробки. А самый ответотвенный— точный и гладкий Уходит в такие-то аккуратно, — И утром находит, что все в порядке, ДЕНЬ ‚ГОРАЗДО ТИХОГО“ ЦАРЯ Рассказ А. Шилюдкоета Советник юркнул в сени. Приложив к бокам оттоныренные кисти сморщенных рук, карлик, точно плавни- ками, помахивал ими и на животе полз вдоль стен по терему. — Стой! Никак червь! —захлопал в ла- доши повеселевший царь. _ Скоморох привстал на колени и Ha лету схватил ртом подброшенную вер- нувшимся Стрешневым перламутровую пу- товицу. — Покажи милость, откушай! — покло- нился насмешливо Алексей. Шут проглотил добычу. — А не нопотчуешь ли еще, Алекеа- шенька?—кувыркнулея он в воздухе и припал губами к царевой ноге. — Попотчую, гнидушка,—пошлепал его по спине Алексей.—К вечеру, поди, вер- нешь мне того червячка? г Морозов с омерзением сплюнул. * — Чаль, колико раз басурманишко чер- вя того глотал да после трапезы сызнов на свет выбрасывал! Тьфу! Карлик подбоченясь строил уморитель- ные рожи и трескуче смеялся, как будто замечание Морозова привело его в непод- дельный восторг. Непослушные слезинки повиели. на, ре- деньких ресницах его. Он стряхнул их двумя щелками и еще пуще захохотал. — Не можно! Слезою от смеха абие изойду!—извивалея он по полу. — Повели, _Алексашенька, попримолкнуть мне] — Будет! — забарабанил государь паль- цами по стеклу. и снова насупилея.—Буб- HHT, что твой дождь по стене! `° И, поддев ногой карлика, выбросил его в вени. 7 — Ты бы, преславный, кровь. себе отво- рил, посоветовал робко Морозов.—Авось, дух полегшает. Taps отрицательно покачал головой. — Боязно одному. — А ты бы лекарю наказал всему Крем- лю кровь отворить. Стрешнев замахал руками на Бориса, Ивановича. — Еще бы тосударю великому всех смердов затналь для той пригоды! Надобно достойного обрести. И поклонился царю: — Взял бы © собою Бориса к лекарю. Пораздумав немного, Алексей встал. — Волю. я не с Борисом, & с: тобой кровь.отворять, Родивон! Стрешнев болезненно ухватился за по- т, — Рад бы честь такую приять, да токмо вечор отворял. — Перечить? — перекосил лицо Але- ксей.—Своему государю? !—Он не дал опом- ниться советнику и ударил его по лицу. ^— Да мы тебя—в балоги! В земли сту- деные]! Морозов незаметно отетупил и юркнул в полуоткрытую дверь. — Иди!—пнул он нотой прилепившегося к порогу карлика. Еле живой шут встал и, собрав все вилы, прыгнул на спину Стрешневу. — А вот из Родивоновой головушки волосики тебе, Алексашенька! Эвон, сре- бряные какие! — Не вели! — взмолилея Стрешнев. — Краше на дыбу итти, нежели сором те- репти от скомороха! Алексей вцепился одной рукой в бороду Родиона, а другой оттолкнул его от себя. Стрешнев вскрикнул и упал, больно стукнувшись головой о стены, и придавил всей своей тяжестью карлика. — И бороденка-то—что туман на 60- лоте, —сплюнул царь и, отбросив от себя клок вырванной бороды советника, гадливо вытер руки о полу кафтана. — Не мог до- брых волосьев отрастить государя для! Вша! Един тебе глагол—вша/ Тьфу, окаянный! Отворив себе кровь, Алексей, чтобы как-нибудь развлечься, собрался _по совету Ордина-Нащокина в подмосковное село Коломенское. Bo sew дорогу царь дулся, придирался к каждому пустяку и то и дело зло тыкал посохом в спину возницы. — Вое-то вы норовите государя прогне- вить Все-то вы басурманы! Стрельцы и ратники, прибывшие зара- нее в Коломенское, подготовляли потеху для государя. На берегу Москвы-реки дворцовые ру- бленники сколачивали помост. Бабы про- сеивали желтый, как зимнее солнце, пе- сок. Ребятишки, надрываясь от тяжести, тащили кули с песком и под присмотром стрелецкого десятника посыпали дороги. Сенные девушки устлали лестницу, веду- щую на, помост, медвежьими и волчьими шкурами, а балясы 1 обмотали об‘ярью, подбитою куницей и соболем. У околицы, в ожиданий царя, выстрои- лись думные дворяне, служилые люди, дьяки и под‘ячие. Утро выдалось неприветливое, брюзжа- щее и разбухшее, как отекший в водянке больной. Низко нависшее небо беспрерывно сеяло промозглую, точно плесень на, из‘е- денном веками надгробии, дождевую пыль. Царь Алексей Михайлович сидел у окна и ноеживаясь рассеянно перелистывал часослов. Несмотря на то, что он отлично спал всю ночь, его одолевала вудорожная зевота. Не хотелось ни читаль, ни нристу- пать к опостылевшим делам государствен- ности, ни предаваться забавам. Он отме- нил даже назначенную с вечера любимую свою соколиную охоту и прогнал домра- чеев, услужливо приведенных Одоевским, чтобы потешить царя. У двери, низко сотнувшись, стояли без- молвные Стрешнев и Борис Иванович Мо- розов: Алексей изредка. раздирал смежавшиеся веки, недовольно оглядывал советников, но тотчас же снова сонно свешивал на, трудь голову. Лежавший под лавкой карлик мучитель- но напрягал весь свой изворотливый: ум, тщетно придумывая, чем бы развеселить государя. Он попробовал было пройтись по терему на руках, но получил такой пи- нок под спину, что почел за благо больше ни единым движением сне напоминать о своем существовании. Туман за окном поредел, но улица была так же ворчлива, как на рассвете. Дождь усиливался и билея о стены и стекла, так, что казалось, будто‘трябсутся палаты. — Эк, гомонит, — передернул плечами Алексей и с шумом захлопнул знакомую до отвращения книгу. ee Борис Иванович шагнул предупреди- тельно в Царю и чуть приподнял голову. — Чего гомонит, государь? — Ты гомонишь! „Чего гомонит“!-—пере- дразнил Алексей боярина.—Дождь гомонит! Вею душу выело, а они стоят, как вша на кафтане, будто дела им нету! Дармоеды! И, пошарив ногой под лавкой, изо веех сил наступил на карлика. Скоморох почувствовал, как что-то хрует- нуло в его груди, и, понатужившиеь, попы- талея высвободиться из-под сапога, Алексей заглянул под ‘лавку. — Аль царская ласка не в ласку тебе? Задыхаясь от боли, карлик огромным на- пражением воли выдавил на обвислом, как у бульдога, лице угодливую улыбочку. — В потеху, Лексаша! В потеху, Михай- лович! И, высунув ‚язык, залаял, подражая лисе. — Опостылело! — оборвал его царь. Ты бы лучше рыбкой поплавал. Карлик терял сознание. Лицо его поси- нело и из носу брызнула кровь. _ — Плавай!-—выпустил наконец государь свою жертву и мигнул Стрешневу. Узнав, какая потеха, готовится для царя, крестьяне побросали работу и убежали в лес. Но искушенные дозорные” подете- регли их недалеко за опушкой и отрезали путь. Начался горячий торг. Меньше, чем за три алтына, стрельцы не отпускали. пойманных. Крестьяне ползали на коле- HAX, клялись, что таких денег у них никогда, не бывало, но стража, была неумолима, Откупившиеся стремглав убежали в не- проходимые дебри, а остальных погнали к реке. - Прибыв’ в потешное село, Алексей пре- жде всего отслужил молебен и потом уже приказал начинать потеху. : Первла.