западная линии К.-В. ж. д.
	начало преследоваться всевозможными
скорпионами.

Эта „литература“ сыграла, в частности,
	немаловажную роль в епровоцированном
	Тины харбинских белогвардейцев
	белоэмигрантами преследовании воветских
профсоюзов Харбина. Паученные горьким
опытом прошлого профеоюзные органы в
Харбине старались вообще пе держать в
своих помешениях решительно никакой
литературы. И тогда, белоэмигранты нача-
ли прибегать всегда к одному и тому же
трафаретному, но верному приему. В по-
мещение чого или иного профсоюза, под
видом получения какой-либо справки яв-
лялея неизвестный русский, который неза-
метно засовывал куда-нибудь две-три
советские газеты. Затем в тот же вечер на
	это помещение производилея полицейский
	налет и обыском обнаруживалаеь преду-
смотрительно подсунутая „коммунистиче-
ская литература“. В помещении дорпроф-
сожа К.-В. ж. д. она была однажды обна-
	услышать только докладчика. Когда, же дол-
жен был выступить Борис Пильняк, поли-
ция заявила, что она закрывает собрание.
Ни ссылка на полученное разрешение, ни
уговоры не помогли.

Не меньшим, если не большим, прееле-
дованиям, чем лекции, подвергся в Хар-
бине советский драматический театр.
Каждая русская пьеса может быть по-
ставлена на сцене только после разреше-
ния ее цензурой, & в качестве тезтралвно-
го цензора сидит, конечно, белоэмигрант.
Понятно, что при таких условиях ни одна,
современная советская пьеса, имеющая
хоть сколько-нибудь актуальный обществен-
ный характер, не может перескочить через
его красный карандали или, в лучшем
случае, выходит из-нод этого карандалиа,
кастированной и изуродованной настолько,
что. ее невозможно бывает ни понять, ни
узнать. Но’ на, этом ее мытарства, не всегда,
кончаются. Они продолжаются и пресле-
дуют ее перед каждым спектаклем, на, ко-
торый, несмотря на предварительную цен-
зуру, требуется еще особое разрешение, и
даже во время самого спектакля. В упо-
мявутом уже выше клубе харбинского узла,
был однажды случай, когда полиция оста-
новила, спектакль во время хода, действия
и потребовала снять 0 стола на сцене
красное сукно. Появление на, сцене с ору-
жием вызывает немедленное вмешательство
полиции. Однажды полиция заявила, что
на сцене слишком много народу, и потре-
бовала ето убрать. В железнодорожном
собрании был случай, когда китайский по-
лицейский явился за кулисы и заявил, что
на, сцене слишком много красного света.

— Красный лампочка нельзя, зажигай
белый лампочка.

Неусыпным заботам тех же белоэмигран-
тов советекое население в Харбине обязано
и лишением возможности читаль советекие
газеты. Как уже указывалось выше, в пе-
риод наступившей после подписания мук-
денского боглалнения харбинской „весны“
эти газеты свободно доходили до харбин-
ского читателя. Но чем дальше, тем боль-
ше разговоров’ они вызывали в среде бе-
лой эмиграции и в белой прессе, и в кон-
це концов превратились в ту ‚коммуни-
стическую литературу“, хранение которой
	ружена даже снаружи здания, в водосточ-
ной трубе, что не помешало однако возбу-
дить против членов доркома-дело по обви-
нению их в довольно своеобразном хране-
нии коммунистической литературы.

В этом отношении наиболее характер-
ным является, пожалуй, уголовное пре-
следование, возбужденное против председа-
теля и членов доркома (Лошкомоева,
Косолапова, Мошкина и др.) в 1926 г.
В основе его лежало обвинение в хране-
нии и распространении по линии дороги
коммунистической литературы, при чем
вся эта литература заключалась только в
„Известиях“ и „Гудке“, которые, кетали
сказать, в то время еще свободно доста-
влялись всем их подписчикам китайской
почтой. Все обвиняемые по этому делу, кроме
Лошкомоева, успевшего во время выехать
из Харбина, отсидели в китайской тюрьме
около года.

Конечно, вее это явилось результатом
соответствующей белоэмигрантской работы.

Так действуют выродившиеся „рыцари бе-
лой мечты“, сменившие шпагу на ржавое
канцелярское перо или канцелярские счеты.

Откровенный или шитый белыми нитка-
ми политический шантаж, ложный донос,
клевета, предательство, наушничество, на-
падение из-за, угла,—вот то оружие, кото-
рое осталось в их распоряжении и кото-
рым они никогда не брезгают сейчас.

И белый Харбин торжествует. Он не
замечает‘ или, может быть, не хочет заме-
чать только одного: современные китайские
государственные деятели очень ценят со-
ветских предателей; эти предатели им
очень нужны, и они их охотно подкармли-
вают и охотно пользуются их грязными
услугами; но одновременно они презирают
этих предалелей всем тем неисчерпаемым
презрением, на, какое способен человек по
отношению к пресмыкающейся и подлой
тадине.

Китайская администрация, покупая за,
жалкие серебренники предательство белой
эмиграции. смотрит на эту эмиграцию как
на, людей, которых можно, конечно, исполь-
зовать до поры — до времени, а затем
просто и без разговоров выбросить одним
пинком, кав ненужную ветошь.

Е Полевой