литературная газета № 53 (616)



Начало биографии облаком сплетен, клеветы, инсинуа- ций… Улицы, как смрадом, насыще- ны обоюдной враждою людей. Каж- дую минуту они готовы перегрызть горло своему ближнему. Вот они шепчутся друт с другом, завидуя большому чувству, вот они злорадствуют по поводу разорения Жака, племянника старого аристокра- та, повесившегося в своей темной и одинокой квартире. Вот они помога- ют друг другу в грязных житейских делишках, мечтая о смерти близких, о наследстве и т. д. Так копошатся они, думая, что живут, и это прекрасно понимает ав- тор, с горечью и злобой рисующий портреты «крыс». Но они чуть-чуть трафаретны. Не только потому, что французская ли- тература последних лет дала так мно- го страниц этих злобных разоблаче- ний буржуа, разоблачений, создавших буквально страшные образы фран- цузского мещанства. Но и потому, что очень омутно, неуверенно и недоста- точно художественно полноценно на- мечено освобождение от «крысиных нор». Среди всех этих уродов существу- ют двое любящих друг друга людей, му-чувствующих себя м в чувствующих себя чужими в этомми- ре, здесь, в этой положительной части книги, Вләк гораздо слабее, чем тогда, когда его перо создает отвра- тительные рожи «приличных» бур- жуа. Уж очень традиционен весь об- лик скромной, но отважной и жерт- венной в любви труженицы, выши- вальщицы, прелестной Франсуазы, вкладывающей в шелковые цветы всю яркость красок, которыми не ба- ловала ее жизнь. И тот, кого пытались затравить крысы, - «кающийся аристократ» наших дней, проведший свою жизнь на ферме. ставший обновляющимся интеллигентом Жак - это только на- бросок, не во всем убедительный об- раз, как будто созданный наспех. Эпическая поэзия Ты ведь бил, ты ведь губил нас, в ссылку ссылывал, На воротах жен, детей наших расстреливал…

Павлиньи перья  териальной силы всего народа и т. и т. п. Кручковский с неподдельно страстностью бичует эту слащавук лживую фразеологию. Два интелли гента спокойно ведут беседу в вагов поезда, a под занимаемой им скамьей прячется изнемогающий усталости и голода бедняк Мадей - у него нехватило денег на билет. С был в эмиграции, но ему не повезл не получив работы, обманутый, ра битый и больной, он возвращаетс домой. Интеллигентыраскуривак хорошие сигары и философствуют судьбе народа. сударь, это рождающа сила земли, прикоснувшись к ко1 рой мы, как Антей, могли бы вс нуть себе своютворческую роль жизни», говорит один из них, удар каблуком в лицо Мадея. Кручковокий орывает маску только со столь идеализированне буржуазией «надклассового наци нального единства», - он показ вает, что и внутри самого крестья ства существует классовое расслов ние, идет классовая борьба. В родно деревне бедняка Мадея эти класс вые противоречия достигают кульм национного пункта в борьбе за с щинный выгон. Кулаки, располага щие большинством голосов в волос ном совете, решили разделить меж собой общинное пастбище, лишая т ким образом скот бедняков и без го жалкого корма. На стороне кул ков и ксендз, и помещик, и месть власти. Глубоко драматически оп сана эта неравная борьба; все на стающее напряжение находит св развязку в потрясающей сцене общинном выгоне. Кулаки победи. но у бедноты открываются глаза, убеждается. каково это хвале «единство мужицких интересов». Где и у кого искать поддержк Уж во всяком случае не у кулацк- депутата, который в свое время голо сами этой же бедноты был избран парламент. Батрак Ендрусь Карч на ходит союзников среди городских ра бочих. Но он попадает под влиян ППС, ведущей под прикрытием циалистической фразеологии нац налистическую борьбу за незави мость буржуазной Польши. Когда вспыхнуимпериалисти ская война, Ендрусь Карч пошел легион воевать за эту взлелеяннук мечтах Польшу. Какова его дальн шая судьба? На это Кручковский ка не дал ответа. Ендрусь Каг батрак, он не может пойти по од пути с панскими сынками. Неподдельный реалием произ: ний Л. Кручковского - неоспор их достоинство. К сожалению, в ском переводе не удалось сохра сочность языка и своеобразие Леона Кручковского. М. МИХАЛЬСК Польская интеллитенция поколе- ниями воспитывалась на традициях«Народ, восстаний 1831 и 1863 годов, чтобы потом - в 1914 г. - пойти в изве- стные польские легионы. Впрочем, шли не только интеллигенты, шли также крестьяне и рабочие, обману- тые звонкими фразами об «общности национальных интересов», поверив, что на их крови и тяжелом труде (как поется в песне) буржуазия вос- кресит «справедливую» народную Польшу. Но Польша, которая «вос- кресла», обрекла их на голод и ни- щету, на рабство и страдания. Польского левого писателя Леона  Кручковского у нас знают по его кни- ге «Кордиан и Хам», изданной года два назад Гослитиздатом. «Кордиан и Хам» и «Павлиньи перья» тесно связаны между собой и остротой социальной тематикн и идеологической устремленностью. Кручковский - очень вдумчивый ху- дожник. К волнующим его пробле- мам - это, прежде всего, крестьян- окий вопрос в борьбе за независи- мость Польши … он подходит с серь- езной исторической подготовкой. Чтобы найти раз яснение этому тра- гическому «недоразумению», Круч- изучает исторические доку- менты (дневники Дечинского и др.); он яростно срывает маску с лживого буржуазного патриотизма, которым пичкают польокую молодежь с само- го раннего возраста. В своей первой книге «Кордиан и Хам» он разобла- чает легенду о 1831 годе, показывая, с одной стороны, классовый эгоизм и дикий произвол шляхты, с другой ужасающую нужду и бесправное положение крепостного крестьянства. Противопоставляя символичеокому Кордиану (герой одной из поэм ве- ликого польского романтика Словац- кого, шляхтич-повстанец 1831 г.) кре- постного мужика, автор сразу же в заголовке раскрывает идеологическое содержание книги. Ничего удивитель- ного нет в том, что эта книга была принята буржуазным обществом Поль- ши как богохульство. В «Павлиньих перьях» Л. Кручков- окий жестоко расправляется с другой легендой, с легендой так называемой «выспянщины». Выспянский - вы- дающийся поэт конца XIX и начала XX в. - имел огромное влияние на умы польокой интеллигенции. Идео- логия «выспянщины» - это, в по- литической расщифровке, национали- стическая ставка на кулака, на за- житочные слон деревни. Она прикры- вается Фразой о «национальном един- стве», о «поихичеоком здоровьи» кре- стьянства, источнике моральной и ма- деталивацииКручковский Леон. Павлиньи перья. Перев. с польск. E. Троповского. М. Гослитиздат, 1936, 325 стр., 5 р., тир. 10.000.

Снова перед нами мещане и бур- жуа провинциальной Франции, скуч- ные, страшные, воплотившие в себе черты, не только не умирающие оо временем, но приобретающие харак- тер все более чудовищный, почти гро- тескный. Снова мы видим, вспоминая Мори- ака, Монтерлана, Селина, лицо «оо- вершеннейшего обывателя», к которо- му автор приближается с болезнен- ной гримасой отвращения, которое напоминает и ему и читателю отвра- тительнейшие создания природы… мокрицы Гийу, змеи Мориака, кры- сы Блэка, гусеницы Селина. Затхлость, замедленность темпов существования, меркантильность и низменность интересов, необычайная, почти садистическая жестокость кто- му, кто хоть чем-нибудь нарушает этот отвратительный стандарт,вот так называемая жизнь «крыс» Рене Бләка. Улиг Улицы и домишки города становят- ся отвратительными норами, в кото- рых живут семьи, замкнутые в себе, настороженные, завист. вистливые, мсти- тельные. Блэк, иногда повторяясь и увлекаясь этим приемом, превращает всех этих лавочников и адвокатов. докторов и нотариусов в какой-то зей восковых фигур. Они даже по- своему монументальны, очень ошути- мы и впечатляющи… Увядшие теле. са сытой, коварной и эгоистичной ма- маши Руссен, жены добродетельного адвоката, оплавляющего из города бе- ременную любовницу своего сына… Жадная и распущенная племянница мадам Руссен, с леткостью предаю- щая своето прежнего возлюбленного… Действительно крысоподобная мадам Фессар, как зловонием окруженная Блэк Рене. Крысы. Перевод франц. И. С. Татариновой. Редактор Б. Ульяновская. М. Гослитиздат, 1936. стр. 171, цена 2.50, тираж 10.000.

Его союз с Франсуазой - это союз человека, свободного от грязи буржу- азного города с независимой одино- кой труженицей. Перед Блэком, честным художни- ком, так ненавидящим этих сытых порочных человечков, «уважаемых граждан», - возникает такая знако- мая нам в последние годы мысль о перерождени: обновление Жак пол- ностью получает в труде, он становит- ся рабочим. «Жак разомкнул круг, в котором задыхались его мысли, и хотя он от- дает себе отчет в трудности пред- стоящей ему жизни, он спокойно идет к труду и свободе». Это, конечно, ни по художествен- ным, ни по идейным масштабам нель- зя сравнить с «рождением» фрэнков- ского Маркэнда. Утверждающей иден еще нет в книге. Обновление в тру- де - это еще только очередное «бег- ство» французокого интеллигента, до- статочно остро ощущающего буржу- азное существование как бремя. Он знает, что «большинство людей сто- Но все же хочется, чтобы на стра- томмллрсоковский ницах книг Блэка, так прекрасно ви- дящего лицо мещанина встала про- блема обновления в борьбе против тех, кто в идейном и нравственном своем багаже несет именно эти кры- синые черты: против фашизма. Тог- да, быть может, не так искусственно звучал бы несколько лубочный ко- нец книги, где на фоне старинной аристократической мебели висит ра- бочий комбинезон и под звуки ба- ховских фуг Жак и его возлюблен- нет под тяжестью эгоизма меньшин- ства», что неравенство и отвратитель- ные крысиные норы неот емлемы друт от друга. ная наслаждаются видением тихой пристани. Честный художник, несомненно одаренный, Рене Блэк должен знать, что он дал только начало биографии H. ЭЙШИСКИНА своего героя.

Монетный двор Наркомфина СССР выпустил к столетней годовщине ео дня смерти Пушкина медаль с его портретом работы гравера Мо- Тульчинского. нетного двора т.

На фото: юбилейная медаль с портретом Пушкина НОВОЕ О ПУШКИНЕ Пушкинский выпуск «Летописи» Гослитмузея Осенью 1820 года стихотворец Александр Пушкин, сосланный на юг за «вольнодумные» стихи, прибыл в Кишинев. Подвижный, общительный и разго- ворчивый поэт быстро нашел в го- родке друзей: он близко сошелся с деятелями декабристского движения, вел с Пестелем долгий «разговор ме- тафизический, политический, нрав- ственный и пр.». Ссылка не смирила вольнолюби- вый дух Пушкина, и «неуемчивость» поэта доставляла немало неприятных минут кишиневским властям. Часто встречавшийся здесь с Пуш- киным чиновник особых поручений Липранди в своих воспоминаниях о поэте сообщает следующий интерес- ный эпизод. Однажды в доме генерала Д. Н. Бо- логовского, активного участника убий- ства Павла I, собрались гости: пили за здоровье подполковника Дере- жинского-в тот день был получен приказ о повышении его в чине. Все шло гладко: гости пили и бе- седовали на мирные темы. Вдруг с места поднимается Пушкин и, обра- щаясь к генералу Бологовскому, го- ворит: Дмитрий Николаевич! Ваше здо- ровье! - Это за что?-недоумевая спра- шивает генерал. - Сегодня 11 марта, - отвечает Пушкин. Генерал вспыхнул. Он понял, на что намекает поэт: 11 марта 1801 г был задушен Павел I. С тех пор Бологовский менее охот- но принимал у себя Пушкина. Эпизод этот до сих пор не был иа- вестен. При публикации воспомина- ний Липранди пушкинист П. Барте- нев выбросил его из рукописи вме- сте с двумя другими эпизодами. В настоящее время все три неопуб- ликованных отрывка напечатаны в только что вышедшей первой книге «Летописи Государственного Лите- ратурного Музея», посвященной Пуш- жину. Отрывки из воспоминаний Липран- ни-лишь незначительная часть бога- того материала, собранного в «Летопи- си». Исключительный интерес пред- ставляет публикуемая в начале сбор- ника «Тетрадь Всеволожского» - ру- копись первой книти стихов Пушки- на, которую он хотел выпустить в 1820 году. «Тетрадь Всеволожского», еще не- давно считавшаяся пушкинистами пропавшей, приобретена музеем в ян- варе 1934 года у чиновника юго- славского министерства иностранных дел Миодрата Обрадовича. Кроме «Тетради Всеволожского» в «Летописи» печатается 43 автографа стихотворений («Молдавская песня», «Твоих признаний, жалоб нежных», отрывки из «Русалки» и др.), а так- же автографы известных писем поэта к Н. Гоголю, Н. Путяте, П. Вяземско- му, Д. Блудову, Геккерну и др. Кро- ме того в книге публикуется 16 ри- сунков Пушкина-портреты Пестеля, Рылеева, Грибоедова, Вяземского и других. Литературный музей собрал доку- менты, использованные Пушкиным в своих произведениях. Из этих мате- риалов напечатаны: два указа Пуга- чева и «Копия с донесения его импе- раторскому величеству главнокоман- дующего отдельным кавказским кор- пусом, генерала от инфантерии гене- рала-ад ютанта I ранга Паскевича Эриванского». Фактическую сторону донесения Паскевича Пушкин исполь- зовал при написании третьей и чет- вертой главы «Путешествия в Арз- рум». В книге приведены исключительные по своей полноте материалы о хо- зяйственной деятельности как самого Пушкина, так и его родных. Среди них--донесения управляющих, четы- ре письма крестьян к поэту, различ- ные хозяйственные бумаги, «подвор- ная опись крестьян села Болдина и Сельца Кистенева с показанием, Сколько на каждом семействе рас кладных тягол; сколько Скота Ираз ного хлеба, учиненная управляющим Иосифом Матвеевым Пеньковским» и многое другое. Впервые публикуются воспомина- ния сеспры Пушкина-О. C. Павли- щевой о детских годах поэта. Материалы «Летописн» проком- ментированы М. Беляевым, Д. Бла- гим, Т. Волковой, Т. Зенгер, H. Измайловым, Л. Модзалевским, П. Поповым, Б. Томашевским, М. Цяв- ловским и А. Эфросом. Общая редакция сборника - Вл. Бонч-Бруевича. B. тонин

Слабее, чем «Былины» и «Исто- рические пеони», разработаны «Бал- лады». Статья Н. II. Андреева, пред- посланная им, дает неправильное определение жанра баллад. H. П. Андреев указывает как на отличительные особенности баллад ва наличие в них сюжетного содер- жания напряженного драматического характера, большой динамичности действия, на отсутствие длительных повторений и мелочной описаний, отсутствие связи с кон- кретными историческими лицами и действительными событиями (стр. 307-308 ). Это определение верно только в отношении указания на большую ди- намичность действия и на отличие стилевых приемов баллад от былин- ных. Во всем остальном определение Н. П. Андреева в равной мере мож- но отнести к былинам и историче- ским песням. Напряженное драмати- ческое содержание характерно для былин и исторических песен. С исто- рическими лицами и фактами былины связываются далеко не всегда. По- мимо того «баллады» часто прибли- жаются к былинам и в отношении общности их мифических основ. Подбор текстов юниги удачен. По «Эпической поэзии» наши писатели могут знакомиться с яркими памят- никами устного творчества оредне- вековой Руси. Составители, удачно подобрав материал и, в общем, хоро- шо раз яснив его, дали возможность молодым писателям учиться на образ- цах фольклора. Киига поможет вы- полнить завет М. Горького: «Соби- райте ваш фольклор, учитесь на нем, обрабатывайте его. Он очень много дает материала и вам и нам, поэтам и прозаикам Союза. Чем лучше мы будем знать прошлое, тем легче, тем более глубоко и радостно поймем ве- ликое значение творимого нами на- стоящего». B. ЧИЧЕРОВ

Сборник «Эпическая поэзия», вклю- чающий три отдела: «Былины», «Исторические песни», «Баллады», открыл малую серию «Библиотеки Книга не является сводом всех сю- жетов русского былинного эпоса, но она дает яркие образцы былин, баллад, исторических песен, дошед- ших до нас в творческой перераб еработке крестьянства. Здесь собран эпос раз- ного времени и разных мест. Произве- дения, созданные в Киевской Руси, рисуют старшую и младщую дружи- ны, военный быт феодала. Они го- ворят о степи, о ковыль-траве,о княжеском Киеве с его теремами и кабаками - о местах, которых не видели, не знали северные сказители былин, чьи варианты напечатаны в поэта». книге. Былины Великого Новгорода, запечатлевшие его положение в Ган- зейском Союзе и быт новгородцев, воспевают его богатство, с которым не мог бороться даже гусляр - ку- пец Садко, пользующийся покрови- тельством самого морского царя. Они рассказывают о сыне знатного новго- родца Буслая - Ваське Буслаеве, выходившем на кулачные бои, не ве- рившем ни в сон, ни в чох. Эпоха Грозного и бол е позднее время вы- двинули новых героев - голытьбу и «разбойника». В былинах и истори- ческих песнях того времени Илья Муромец грозит убить князя Влади- мира; разинцы берут Астрахань, Ка- рамышокого воеводу они ловят и убивают, мотя за жестокости, говоря ему:

Скоморошные былины, былины русских средневековых бродячих ар- тистов, представляют собой особую группу, своеобразную и в отноше- нии формы и в отношении содержа- ния. Церковь проклинала скоморош- ное искусство, об являла его бесов- ским; скоморохи как бы в ответ на это создают былину, где святых Козьмуи Демьяна изображают ско- морохами (Вавила и скоморохи). Ку- пец в их творчестве занимает место глупца, которого обманывает жена. В кните представлены все группы былин и исторических песен. Текотам былин, исторических пе- сен и баллад предшествуют статьи; каждый текст сопровожден коммен- тарием. В конце книти давы краткий библиотрафический указатель и сло- варь старинных и областных слов. Автогы книги (А. М. Астахора и H. П. Андреев) далинаучное офор- мление материалов, макоимально воз- можное в неспециальном издании. В издании такого рода не прихо- дится искать научных открытий, требующих детального анализа и многочисленных доказательств. Статья о былинах освещает вопросы проис- хождения и бытования русского эпо- са и тажим образом поясняет особен- ности «старин» (как сказители начи- нают былины). Соответственно спе- цифическим задачам излания, как книти, рассчитанной на читателя- поэта, особое внимание уделено по- этической стороне былинного эпоса. Введение к разделу «Исторических песен» дано менее подробно. Но чи- татель, внимательно ознакомившийся со статьей о «Былинах», исходя из немногих пояснений к «Историче- ским пеоням», сможет летко разо- браться в материале этого раздела.

«Эпическая поззия». Статьи, редак- пия и примечания А. Астаховой и H. Андреева. Общая редакция М. Азадовского. «Библиотека поэта», ма- лая серия. «Советский писатель», 1935 г.

Ей душно. Она потеряла деревен- скую свободу и независимость, ко- торые высоко ценил сам Пушкин, получив взамен лишь шум блиста- тельных сует. Вместо счастья и бла- женства судьба ей приготовила одни страданья. Письмо Онегина с призна- нием в любви она орошает слезами:   Опершись на руку щекой О, кто б немых ее страданий В сей быстрый миг не прочитал! Татьяна не изменяла всечасно сво- ей молодости, как Онегин, но моло- дость и ее обманула. И к ней могут быть отнесены эти слова разочаро- вания и тоски: Но грустно думать, что напрасно Была нам молодость дана… … Что наши лучшшие желанья Несносно видеть пред собою Одних обедов длинный ряд, Глядеть на жизнь, как на обряд, И вслед за чинною толпою Итти, не разделяя с ней Ни общих мнений, ни страстей. Да, счастье было так возможно так близко, но на свете счастья нет, нет даже покоя и воли. Прощальная речь Татьяны к Онетину звучит, как похо- ронное пенье над сладкими наде- ждами юности: Я вас люблю (к чему лукавить?) Но я другому отдана И буду век ему верна. Известен суровый приговор, выне- сенный Белинским Татьяне за эту фразу. Великий провозвестник демо- кратических идей в России, в том числе и идей женской змансипации, видел в ответе Татьяны отказ от соб- ственного достоинства женщины, от ее права на счастье, проявление униженного и рабского положения женщины, проникшего в плоть и кость самой страдающей стороны, Однако Белинский был в данном слу- чае не прав, - он судил адесь от- влеченно, как просветитель. Для Та- тьяны другого исхода, кроме гибели, - в виде ли смирения или в виде физической гибели, - не было. Что мог ей дать Онегин? Счастья, неза- висимости, простых, безыскусствен- ных, иокренних отношений - он не мог бы ей принести. Онегин при всем овоем разладе со светом - сын и раб света. Его положительная са- ма по себе натура отравлена навсе- гда всеми болезняи окружавшего

Быть может, это все пустое, Обман неопытной души! И суждено совсем иное… Но так и быть! Судьбу мою Отныне я тебе вручаю, Перед тобою слезы лью, Твоей защиты умоляю… Вообрази: я здесь одна, Никто меня не понимает, Рассудок мой изнемогает, И молча гибнуть я должна. Я жду тебя: единым взором Надежды сердца оживи, Иль сон тяжелый перерви, Увы, заслуженным укором! И все идет не так, как это рисо- одна,исаостных мечтах. Исполняются смутные тревожные предчувствия. Онегин не в силах ос- гибель несет ей встреча с Онегиным. Автор ее жалеет, но он не властен изменить ее судьбу: Татьяна, милая Татьяна! С тобой теперь я слезы лью… …Погибнешь, милая, но прежде Ты в ослепительной надежде Блаженство темное зовешь. Всей душой Татьяна рвется к счастью и в то же время она знает: . зов к блаженству будет напрасен: «Погибну, - Таня говорит: - Но гибель от него любезна. Я не ропшу: зачем роптать? Не может он мне счастья дать». Гибель Татьяны заключается не в физическом уничтожении. Пушкин прощается с нею в конце романа, оставляя ее живой и адоровой, но жизнь, на которую осуждена Татья- на, является унылой, безнадежной и беспросветной. Ее идеал счастья по- терпел жестокое крушение. Мужа она не любит. Ее оценка света равна пушкинской оценке: Татьяна вслушаться желает В беседы, в общий разговор; Но всех в гостиной занимает Такой бессвязный, пошлый вздор; Все в них так бледно, равнодушно Они клевещут даже скучно; В бесплодной сухости речей, Расспросов, сплетен и вестей Не вспыхнет мысли в целы сутки, Хоть невзначай, хоть наобум; Не улыбнется томный ум, Не дрогнет сердце хоть для шутки, И даже глупости смешной В тебе не встретишь, свет пустой! 

Радость и печаль Одаренная мятежным воображени ем, умом и живой волею, своенрав- ной головой, пламенным и нежным сердцем, она верит избранной ме- чте. Какой трогательной бесхитростно- стью, каким простосердечием веет от ее письма к Онегину. Оно - мольба вою ьВю жизнь в сокровеннейших тайниках души, она мечтала о радости и блаженстве, ся близости счастья Татьяну не по- кидают сомнения. Ее инстинкту ве- домо то, что Пушкин знает из опыта. Поэт использовал горестные заметы своего сердца дляформирования ее образа. Радость обретения переме- жается в душе Татьяны со страхом, но она идет навстречу своей судьбе: чтобы избежать ее, ей нужно было бы отказаться от себя самой: Другой!… Нет, никому на свете Не отдала бы сердца я! То в высшем суждено совете… То воля неба: я твоя; Вся жизнь моя была залогом Свиданья верного с тобой; Я знаю, ты мне послан богом, До гроба ты хранитель мой… Ты в сновиденьях мне являлся, Незримый, ты мне был уж мил, Твой чудный взгляд меня томил, В душе твой голос раздавался Давно… нет, это был не сон! чуть вошел, я вмиг узнала, Вся обомлела, запылала И в мыслях молвила: вот он! Не правда ль? я тебя слыхала: Ты говорил со мной в тиши, Когда я бедным помогала, Или молитвой услаждала Тоску волнуемой души? И в это самое мгновенье Не ты ли, милое виденье, В прозрачной темноте мелькнул, Приникнул тихо к изголовью? Не ты ль, с отрадой и любовью, Слова надежды мне шепнул? Кто ты, мой ангел ли хранитель, Или коварный иокуситель: Мои сомненья разреши правда, вместе с счастьем отказы- ваясь и от бытия, ибо жить и быть счастливым первоначально у Пушки- на означало одно и то же. В поэти- ческом наследстве Пушкина, этого величайшего жизнелюбца, мы встре- чаем безнадежно скорбные строки «Трех ключей», восхваляющих заб- вение, небыти бытие как единственное гоступное человеку утешение: венья В степи мирской изгнанников поит; Последний ключ - холодный ключ забвенья… Он слаще всех жар сердца утолит. В степи мирской, печальной и без- брежной. Нипит, бежит, сверкая и журча: настальский ключ волною вдохно- В лирику Пушкина наперекрест теме радости вступает тема печали. Она не побеждает до конца перво- вачальной темы, но там, где не могла завершиться борьба лирических струй, решила дело грубая физиче- ская сила, которая, устранив поэта, вакрыла навек этот драгоценнейший сточник песен человеческой радо- сти. Не только в лирике, но и в эпи- ческих созданиях пушкинской музы мы находим воплощение разочаровы- Вающего опыта поэта Ума холодных наблюдений, И сердца горестных замет. Тема крушения счастья, тема об- манутых надежд на блаженство вита пластически полно в образе Татьяны. Несбывшаяся радость Та- дьяны накладывает отпечаток на всю Татьяну милую мою. поэму, принимая участие в форми- ровании ее идейного смысла. Татьяна - одно из любимейших фозданий Пушкина. Он видит в ней идеал женщины и он понимает, что ждет ее в действительности и в рома- Поетому он не только любит свое боздание - он жалеет Татьяну: Меня стесняет сожаленье, Простите мне- я так люблю Анрическое отношение Пушкина к (ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО см. НА 2 сТр.) Татьяне придает ее характеристике  трегательность задушевного сочув- ствия. Пушкин как бы желает всеми силами души даровать ей счастье, но он не может этого сделать, потому что не может согрешить против пра- вды. В судьбе Татьяны мы встре- чаемся как бы с вариантом судьбы самого Пушкина - и его жизненной участи, и его лирической исповеди.яла Конечно, Татьяна не есть женское обличие самого Пушкина. Не в этом Ее идеал счастья не такой простор- ный и многооб емлющий, как у е творца. Личность Татьяны не так оп- ределенна, как личность Пушкина. По выражению Белинского, Татья- на напоминает не гречеокое, а еги- петское изваяние, в котором внутрен- нее содержание не выявилось доста- точно четко во-вне. Но Татьяна про- ста, естественна, доверчива. Искрен- ность и человечность отношений она ценит неизмеримо выше всяких фор- мальных успехов на жизненном торжище. Вернее сказать, успехи материальные, чиновные, светские она вовсе не ценит, как не обладаю- щие способностью удовлетворить не- испорченные свойства и наклонности самой природы человека. Как и Пушкин, она ценит «прямую любовь, прямое счастье». Смысл жизни она видит только в счастьи, понимаемом как взаимная счастливая любовь. С тсоувТы раз-еесмутное ожидание блаженства лю- ови, подготовившее ее страсть к Онегину. Татьяна с неиз яснимою отрадой думала о возможности брака c Онегиным: Пора пришла, она влюбилась. Так в землю падшее зерно Весны огнем оживлено. Давно ее воображенье Сгорая негой и тоской, Алкало пищи роковой, Давно сердечное томленье Теснило ей младую грудь, Душа ждала… кого-нибудь. И дождалась. Открылись очи; Она сказала: это он!

«А. С. Пушкин» - гравюра Гейтмана. Из альбома творчества А. С. Пушкина», выпускаемого Изогизом  его общества. Он черств, эгоистичен- пороки очень крупные с точки зре- ния доброжелательного гения Пушки- на. Он заражен светскими предрас- судками до мозга костей. Подчиняясь им, он убивает друга. Татьяна сама поняла ничтожность, если не его на- туры, то его чувств. А нынче! -- что к моим ногам Вас привело? Какая малость! Как с вашим сердцем и умом Быть чувства мелкого рабом? Одну искусственную и ложную жизнь Онегин предлагал Татьяне за- менить другой искусственной и лож- ной жизнью с более чем вероятной перспективой, что, овладев своей лю- бимой, онаскучил бы ею. Онегин мог предложить Татьяне не счастье и равенство человечных отношений, a только оветскую интригу. Татьяна не пошла на это - и была по-своему права. У Некрасова героиня стихо- творения «Еду ли ночью по улице темной», нарушив законы света, ушла за овоим возлюбленным на ни- щету, на голод, на смерть ребенка, на позор. Но в позоре ее мужествен- шого подвига брезжит просвет ново- го мира, иных, более справедливых отношений. Первые осмелившиеся осуждены на муку и гибель, но эта пибель сеет семя будущего, она не- сет с собой осуществление идеала уже не личного только, а всеобщего сча- стья. В шаге некрасовской героини есть обосновывающая его перспекти- ва. Татьяна же искала, как и Пуш- кин, личного счастья и попала в безысходный тупик: на свете счастья нет, единственное средство прими- риться с жизнью - стоически-терпе- ливое отношение к ее игу. Оптими- стический, жизнерадостный, жизне- утверждающий Пушкин, вопреки всем своим стремлениям и надеждам, ока- зывается близким к Некрасову в оценке действительности, в которой «каждый день убийцей был какой- нибудь мечты» (слова Некрасова).органиама.

«Даты жизы



Естественносьи челове встречают не радость, а страдар гибель, таков об ективный закс ружающей действительнести. что доказывает судьба Татья Превращение радости в стра было первым, бросающимся в лежащим на поверхности, пр речием действительности, осозн: Пушкиным. Это сознание пока полно и не многосторонне, онс по себе остается лишь в пре следствий, но не затрагивает чин общественного неустройст оно достаточно, чтобы заставн думаться над окружающей де тельностью, признать ее несов ство, от единить, оттолкнуть Оно образует щель между по миром, в котором он ләнвет. проникает пока еще вглубь со ных конфликтов, но оно превр для человека господствующего каким был Пушкин, социальн в личную боль. Пушкин не был тиком и философом, хотя он весьма образованным и мыслящ ловеком, - он был поэтом, худ ком. Личная боль, испытываем несовершенств деспотическоего постнического общества, для по ского творчества значила неизу больше, чем многие отвлеченны суждения, - она становилась ником песен, она лирически ок вала эпические образы поэта. тото, сознание противоречия ра и печали вовсе не исчерпывал тического представления Пушк условиях существования в ни ской России. Поэтическая и с намысль Пушкина двигаласі щего к конкретному. Сознание воречия радости и печали вле собой сознание других против вводивших творчество поэта сердцевину политических и ных проблем несвободного нического общественно-полу Г