литературная газета № 58 (621)

3   Маркуша Появление в переводе на русский язык книги стихов и песен Сулейма- на Стальского за короткое время вы- звало множество откликов. Но, к со- жалению, большинство появившихся в газетах и журналах рецензий и ста- тей является простым пересказом предисловия к книге Стальского, и потому понятно справедливое негодо- вание дагестанских литературоведов. «Большинство авторов, зачастую зна- ющих о творчестве поэта только по- наслышке и по некоторым опублико- ванным переводам (к сожалению, не всегда удачным), старается найти в Стальском что-то необычайное дела- ют из него какую-то «экзотическую» фигуру. Мы должны категорически протестовать против таких искателей дешевой «экзотики», создающих пре- вратные представления об этом боль- шом поэте дагестанского народа», - пишет лезгинский критик, лингвист Гаджи Гаджибеков («Дагестанская правда» № 92. 21/IV-1936). Но интереснее всего, что творчество Сулеймана Стальского долгое время Дагестанским институтом националь- ной культуры воспринималось имен но как «экзотика». Такие критики как П. Ковалев - бывший секретарь института - и троцкист Лелевич - бывший заведующий литературным сектором института, - всемерно при- нижали литературное значение Сталь- ского. В шестом томе «Литературной циклопедии» помещена статья «Лез- гинская литература». В этой статье только одна фраза посвящена Сулей- ману Стальскому. «Престарелый поэт Сталь-Сулей- ман (все вышедшие на лезгинском языке книги подписаны Сталь-Сулей- Ф.) ядет с революцией: сей- час работает в колхозе, продолжает борьбу с духовенством, критикует не- дочеты соцстроительства, но видно, что старому неграмотному поэту все труднее становится разбираться в но- вой обстановке». Вот все, что написано об этом боль- пе-шом поэте дагестанского народа. Ста- тья подписана инициалами П. К. - не трудно догадаться, кто ее автор: П. Ковалев. Статья относится 1931 году, к тому времени, когда Стальским были созданы такие ве- щи, как «Погибни, старый мир», «Ху- риэт», «Надтробная речь», «После смерти Ленина», «Герейханов», «Ста- рый враг не может быть другом» и др. В лезгинской поэзии эти стихи и по сегодняшний день еще никем не превзойдены (исключая, конечно са- мого Стальского). Даже перечень за- тлавий говорит, насколько хорошо «старый, неграмотный» поэт разбира- ется в новой обстановке. Прочитав же эти стихи, убеждаешься, в крови по- эта уже в те годы была не одна «ка- пля большевистской крови». В 1933 году писатели Н. Тихонов, П. Павленко, В. Луговской и автор этой статьи посетили Стальского в его родном ауле. На встрече писате- лей с членами дагестанского прави- тельства П. Павленко расскязал о та- ком факте: когда мы высказали по- желание о том. чтоб Стальский был приглашена с езд,нас обвиняли. что мы показываем старый Дагестан, обвиняли в экзотике. Откуда исходили эти обвинения? Из Дагестанского института культу- ры, где в то время работал враг и вредитель Лелевич. Совершенно оче- видно, что он проводил в этом вопро- се свои троцкистские идейки отри- цания национальной литературы, гы- таясь свести эначение Стальского лишь «к пределам Кюринских пред- горий». Но известность Стальского была слишком большой, чтобы мож- но было затереть его, хотя бы даже и «официальным путем» как это до Лелевича практиковал П. Ковалев. стихи Стальского пелись и распро- странялись в народе. Стальский был отмечен А. М. Горьким. Нет необходимости пересказывать дальнейший творческий путь Сталь- ского: он всем известен. Вынужден- ный экскурс в прошлое сделан ис- ключительно затем, чтобы показать, что ошибочные установки Дагестан- ского института культуры в оценке творчества Стальского имеются и по-  на некую заданную ему тему, чтобы доказать свое умение ашуга», - пи- шет в предисловии к вышедшей кни- ге Стальского Эффенди Капиев. Сулейман даже участвовал в ши- роко практиковавшихся когда-то со- ревнованиях ашугов. Такие соревно- вания между ашугами бывали часты. Судьями обычно были все слушате- ли, весь народ. Вот как об этом рас- сказывает сам поэт: - В Ашага-Сталь пришли ашуги. Была большая свадьба, Они играли на хомузе и пели свои песни. Один опел песню о хозяине дома. другой, чтобы не отстать. спел тоже… Это были песни, придуманные тут же, новые, никомне ведомые песни… Долго спорили они песнями друг с другом, сочиняя одну лучше другой. И когда они устали, и хозяин, чтобы отблагодарить их, стал потчевать всем, что у него было лучшего, тогда я пробился вперед и громко предло- жил: «Я могу спеть такие же песни!» Ашуги громко смеялись и один ска- зал: «Знаешь ли ты, молодец, что ес- ли ты споешь хуже, чем мы. то после тебе никогда нельзя будет петь, таков наш закон. закон всех ашугэв. Слышишь?» «Слышу». - ответия я и попросил дать мне хомуз. Я спел сначала осамом хозяине, а потом странствующих ашугах, которые хва- лят хозяина, не зная. каков он. чем он славен и чем он живет. Хвалят они каждого, кто покормит их и даст им подарки… Гости били в ладоши, в я пел еще и еще. И вот с тех пор прошто сорок лет, и в наш аул не за- глядывал больше ни один ашуг… Это - свидетельство высокой поз- тической силы поэта. не ряз высту- певшего на традиционных соревесва- ниях певпов и неизменно выходивше- го побелителем Всли бы Стальский оказался на одном из таких поэтиче- ских турниров слабеесвоих против- ников, он надолго потерял бы автори- тет в народе; горской знати и духо- венству в этом случае не стоило бы большого труда его развенчать. Дагестанские богословы и арабисты (а впоследствии и Шамиль) считали для себя обязательным быть поэтами, ибо поэзия. по утверждению ислама, есть высший дар. ниспосланный са- мим богом. Возведенная мусульман- ским духовенством в культ, поэзия целиком пинадлежала шейхам кадиям и. какисключение, ханам и бекам. Когда Стальский выступил как поэт, аульская знать заявила: «Он поет не свои песни!» - она не могла себе представить, чтобы бедняк мог поэтом. Драматургия Маяковского A. ФЕВРАЛЬСКИЙ Праматургия Маяковского довольно абширна: это пять пьес разных жан- ров (две из них - в двух редакциях, дждая), шесть пьесок-агиток и де- ыть киносценариев. Здесь перечи- ены только произведения, сохранив- шнеся полностью. Кроме этого Мая- довский написал еще пять кино- значительно лучше вас. Алло! Алло! Фосфорическая женщина. Алло! Кто говорит? Ундертон. Машинистка. Фосфорическая женщина. С маши- ны времени? Ундертон. Нет, я временная… с пи- шущей машинки. M. Горький и Сулейман Стальский- на первом всесоюзном с езде со- Лакова ветских писателей. Оригинальная зарисовка дагестанского художника ВЕЛИКИИ АШУГ     Р. ФАТУЕВ сейчас. К примеру, в статье Гаджи- бекова, упоминавшейся вначале, мы найдем немало путаницы и противо- речий. Он пишет: «У очень многих наших читателей сложилось неверное представление о Сулеймане, как ашуге… В самом де- ле Стальский поэт, а ашугом он ни- когда не был. Ашугство - это особая профессия. Быть ашугом - не зна- чит обязательно слагать песни и сти- хи…» Гаджибеков забывает, что сущест- вовало два рода ашугов: ашуг-устад, поэт-импровизатор и просто ашуг - исполнитель чужих песен. Сталь- ский - певец-мастер, ашуг-устад. И не зря сказаны знаменитые слова М. Горького, назвавшего его Гомером XX века. «На меня и - я знаю - не только на меня произвел потряса- ющее впечатление ашут (подчеркнуто мною. - Р. Ф.) Сулейман Стальский, - заявлял М. Горький. Известно, что в Ашага-Стали (да и не только в Ашага-Стали) не прохо- дит ни одного большого колхозного праздника, на котором Стальский не выступил бы с чтением своих сти- хов. Этот факт находится в явном противоречии с утверждением Гад- жибекова и как нельзя лучше опреде- ляет Сулеймана как народного певца, ашуга-устада. эн-Сейчас в наших условия слову «ашуг» возвращен тот смысл, какой оно имело в древности: поэт-мастер, выразитель и глашатай народных ча- яний и нужд. В старину ашуг поль- зовался огромным авторитетом среди населения. Обидеть ашуга почиталось позорным делом, обидевший подле- жал проклятию. У народов Дагестана существует множество легенд о бес- честных расправах шамхалов и ха- нов с ашугами. Например: ослепление Сурхай-ханом Саида Кочхурского, лезгинского певца (которого Сталь- ский считает своим учителем), рас- права шамхала Тарковского, прика- завшего зашить рот бедному певцу из Муслиммаула и позже сославшего в Сибирь другого певца из того же ау- рчи Казака. В этих легендах прекрасно выражено отношение бед- ноты и горского дворянства к народ- ным певцам. Стальский с его обличительными песнями («Муллы», «Судьи», «Стар- шина» «Купцы») в своей ранней поэ- тической деятельности является как бы живым примером такого рода ашуга-устада. И что особенно роднит Стальского с древними ашугами-уста- дами, глашатаями народных чаяний. народных требований и народного гнева, страстными обличителями на- силия и гнета, - это его философ-быть ское восприятие действительности. Высказывания Стальского по ряду жизненных вопросов так же замеча- тельны, как и его стихи. Стоит вспом- нить его недавние высказыванияо поэзии («Правда» от 22 мая 1935 г.). Не менее прекрасны и его слова о свободе личности: «Вы спрашиваете меня: есть ли в нашей стране условия для расцвета личности? Приведу пример. Был запушенный древний сад, где деревья умирали, где жестокий суховей лишал их жиз- ненных соков, подрубая и ломая их ветви. Это сад расчистила, взрасти- ла наша власть. В этом саду каждое дерево ныне вскопано. очищено от паразитов, наростов. и вот теперь гляжу я и вижу каждое дерево в от- дельности, в расцвете невиданным цветом, тяжелое от обильных плодов». («Известия» № 102 от 1/V - 1936 г.). И. наконец, его замечательные вы- ступления на первом с езде горянок- колхозниц в Матаньалаа писателей, на с езде девушек-горянок в Пятигорске, в Кремле - на с езде знатных животноводов. На поэтиче- скую арену Стальский выдвинулся именно как ашуг-устад. Он неоднократно рассказывал, что стал слагать песни после встречи с ашутами, забредшими в его родной аул. «…и был день, ковда Сулейману экспромтом пришлось сложить песню

сенариев, тексты которых не сохра- сь; имеются также наброски не- конченной пьесы и начала неокон- Кроме того, даются наброски реп- лик «Бани» (по рукописям Маяков- ского), частично использованные в той J овачу B полном собрании сочинений B.В. Малковского, издание которого зчато в 1934 году Гослитиздатом и рлерь заканчивается, драматические произведения размещены в четырех риах в I томе напечатана трагедия Владимир Маяковский», написанная 1913 году и всем своим поэтиче- м строем тесно связанная с доре- ваюционным творчеством Маяков- вого; III том занят обеими редакция- «Мистерии-Буфф», в IV том H.врасть первая) войдут пьески-агитки, A.ввонец, вскоре выходящий XI том деликом посвящен драматическим поизведениям. В XI том включены весы последнего периода и все кинә- д-нарии. о» асть енного сценария. Эти произведения заданы Маяковским на различных атапах его творческой жизни, но кроме одной пьесы и одного сцена- (уничтоженного самим Маяков- им) все они написаны после Ок- табрьской революции. В первый раздел XI тома входят «Клоп», «Баня», «Москва го- и набросок неоконченной «Ко- кдии с убийством». Тексты пьес со- повождаются дополнительными ма- рерналами. Так, впервые воспроизво- я летучка, написанная Маяков ими выпущенная перед премьерой ерической комедии «Клоп» в Гөс. атре им. Вс. Мейерхольда в феврале 929 года: Люди хохочут и морщат лоб - в театре Мейерхольда же постановке и также не вошедшие в отдельное издание. Таковы, напри- мер, наброски некоторых реплик из шестого действия, образующие от- дельную сценку перед отправкой ма- шины времени: Победоносиков. Вещи! Где мои ве- щи? Ах, эти худшие цветы в моей жизни… Ах, эти лучшие чемоданы в моей жизни. Чемоданы сцерли цве- ты, т. е. нет, цветы сперли чемоданы, т. е. нет: сперли и цветы и чемоданы. А! (замечает). Милиция, граждане! Все на борьбу с беспризорщиной! Беспризорный. Счастливого пути, дядинька. Дяинька, а дяинька, дай пятачок. (Победоносиков отмахи- вается). Ну, тогда золотой зуб. Победоносиков. Тов. Оптимистенко, дайте этим тюльпанам 10 коп. за счет командировочных. Оптимистенко. Эй, вы, цветочки, расписывайтесь в ведомости. Милиционер. Где беспризорные? Какие беспризорные? Победоносиков. При чем тут бес- призорные? Эта кампания уже про- ведена. Чемодан нашли, беспризор- ных побороли, - и прошу ко мне больше не приставать ни с какими беспризорными. Во втором разделе XI тома - деле киносценариев - еще больше новых материалов. Кинодраматургия Маяковского еще очень мало извест- на читателю. Из девяти сценариев, написанных Маяҡовским в 1926- 1928 годах, только один - «Как по- живаете?» (окончательная редакция) был напечатан полностью. Отрывки из

раз-неренияисателейман.-Р. страны гор был выявлен ряд недочетов в де- ятельности дагестанското правления ССП. Важнейшие из них, по мнению участников конференции, - слабая работа с молодыми писателями и реводчиками, недостаточное развитие национальной детской литературы, от- сутствие работы по выращиванию криттческих кадров и т. п. кон-Конференция избрала новый состав правления ОСП Дагестана и ревизи- онную комиссию. Бурными аплодис- ментами приветствовали делегаты из- брание председателем правления сою- Громко прозвучал на конференции голос читателей. Читатели жалова- лись на засоренность и малопонят- ность языка многих произведений да- гестанских писателей. 3а советских писателей страны гор народного поэта Дагестана, ордено- носца Сулеймана Стальското. Ответственным секретарем правле- ния ССП Дагестана единогласно ут- вержден Ю. Гереев. Четыре дня - с 26 по 29 сентября - в Махач-Кале проходила конфе- ренция союза советских писателей Да- гестана. Организованная в порядке подготов- ки к краевому с езду писателей Се- верного Кавказа, конференция заслу- пала отчет дагестанского правления СП (докладчик Ю. Гереев), обсудила насущные вопросы работы писатель- ской организации страны гор, наме- тила дальнейшие пути развития. Около пятидесяти ораторов, пред- ставителей многочисленных литератур Дагестана выступили с трибуны ференции. Они говорили о необычай- ном интересе, проявляемом к литера- туре в самых отдаленных аулах и ущельях, о мощном творческом рас- цвете страны. Ораторы иллюстрировали свои слова замечательными строками из сложен- ных народом песен о великом Стали- не. Но вместе с этим на конференции Карта Европы П. АНТОКОЛЬСКИЙ

на комедии «Клоп». Гражданин, опеши сценариев «Дети», «Сердце кнно», «Любовь Шкафолюбова». «Декабрю- на демонстрацию «Клопа». У кассы хвост, в театре толпа. Но только не злись на шутки на- секомого: хов и Октябрюхов», «Позабудь про камин» были помещены в различных периодических изданиях, целиком же сценарии впервые появляются в XI томе. И совершенно еще незнакомы читателю остальные три сценария, печатаемые в этом томе - «Слон и спичка», «История одного нагана» и «Товарищ Копытко» или «Долой жир!» В этих сценариях немало яр- ких мест, как. например, великолеп- ное в своей лаконической вырази- тельности описание профсоюзной парикмахерской в Ялте (сценарий «Слон и спичка»): «Различной голизны люди ждут брительной очереди, выставив член- ские книжки». Сценарии «Барышня и хулиган», «Не для денет родившийся» и «Зако- ванная фильмой», написанные Мая- ковским в 1918 году, не найдены, хотя фильмы по этим сценариям и были поставлены. Для того, чтобы дать о них представление, в отлеле приложений помещены журнальная заметка о фильме «Не для денег ро- дившийся», написанная, повидимому. Маяковеким, и либретто картины «Закованная фильмой», составленное со слов Л. Ю. Брик. Там же дан впервые публикуемый пролог неокон- ченного сценария «Бенц № 22», ге- роем которого является автомобиль. Тексты произведений Маяковского сопровождаются вступительными ста- тьями, освещающими творческую и сценическую историю пьес и дающи- ми очерк всей работы Маяковского в кино, комментариями и обширной библиографией. Все эти материалы вместе с внесенными в XII том ста- тьями и речами Маяковского, касаю- щимися его драматургии, должны дать читателю полное представление o Маяковском, как драматурге теат- ральном и кинематографическом. Надо надеяться, что выход в свет XI тома полного собрания сочинений Маяковского возбудит новый интерес к его пьесам и сценариям, повлечет за собой их широкое распростране- ние и углубленное изучение, а также

Кроме всего, арабисты имели то преимущество перед народными пев- цами, что их стихи и песни распро- странялись рукописно. стихи же та- ких, как Кочхурский,ЭтимЭмин, Стальский - только устно. Отрицание «ашугства» Стальского - это отри- цание его народности. Статья Г. Гад- жибекова повторяет прошлые ошибки Дагестанского института культуры. Гаджибеков - директор института. и его ошибки в этом вопросе - это ошибки института. Широкий читательский интерес к творчеству Стальского и к его жиз- ни огромен, о том овидетельствуют десятки писем, получаемых поэтом ежедневно со всех концов Советско- го Союза. Интерес этот понятен, и он должен быть удовлетворен. Опыт работы, проделанный пере- водчиком стихов Сулеймана Сталь- ского - Эффенди Капиевым - за- пись биографии поэта, -должен быть продолжен. То, что нам извест- но (Сулейман Стальский «Рассказ о себе», «Правда» от апреля 1936 г.), это лишь хорошее начинание.Надо ждать, что Дагестанский институт культуры в ближайшее время в этом направлении предпримет что-нибудь конкретное.

визгах джаза, будто И в диких пиво, вПролитое по стойкам и столам, Морские штормы бьют ее крапи- вой, Швыряют пену с пеплом пополам. Они хотят поднять ее до срока, Который, может статься, точно дан. И, сжав кастет, молодчик де ля Рока Пихает паспорт в плоский чемодан. И черные торпеды из Марокко Драконами вползают в Гибралтар. И рвут ночные берега до срока, Который завтра утром будет стар. … О, смутный час Мадрида! Смут- ный рокот Бессонных сборищ. Смутный эвон гитар. Вот, вот она! Как грустно, как широко Ее глаза открыты в эту ночь. Всмотрись в нее. Не опоздай до срока И протяни ей руку, чтоб помочь.

Вот, вот она! Истыканная в штабах, Кордонами изрезанная вдрызг, Таимая в подпольях, в трюмах, трапах. Ее названья -- горе, ярость, риск. Сверкает Рейн. Теснятся Альпы слепо. Даль Аппенин дымиться начала. Всмотрись в нее. Она - посмерт- ный слепок, Который снят с любимого чела. Швырни на стол, прикрой ее ладонью, - Вот он в морях, окаменелый краб. Из-под руки тебя ошпарит вонью Молчанье морга и казармы храп. Тебя ошпарит многовольтным током. Волною хлора вздох пересечет. Вот, вот она, в сторотом и стооком Отчаяньи. Прими и этот счет. Вот руки свастик с обезьяньей силой Впиваются когтями в горло ей. И тощие садисты, сатанея, В лицо окурки тычут ей с тоски.

кин. 10 при- еmь об уте гривенник вы, а я позвоню Мечта Горького новые их постановки. ОКОНчАНИЕ. НАЧАЛо См. На 2 стр. людей». «Русский человек на ранде- ву» держал социальный экзамен пе- ред ними - и проваливался. Это был экзамен на жизненность, твердость, устойчивость, цельность, волю, му- жество - все те качества, которыми обладает трудящийся человек, народ, и которые пропадают у всех «лиш- них людей». В женских образах и были сосредоточены эти качества… Если мы говорим о тургеневских вет- тар о произведений, Горький в «Жен-  цине» всю природу претворяет в об- рз сильного, прекрасного материн- ства. Это помогает «рассказчику» с кумительным целомудрием расска- ть о встреченной им женщине, о проведенной с нею ночи, о их бли- зости… Я гляжу на грудь женщины, ок- ропленную, как вемля росою, капля- влаги, они краснеют, отражая сол-

отражена не только эта, пассивно-ни- гилистическая сторона Толстого. Пор- трет Толстого, нарисованный Горь- ким, не только не затушевывает, а и подчеркивает противоречивые чер- ты. Но эта сторона Толстого, создав- шая толстовство, была глубоко нена- вистна Горькому. Он показал корни толстовства в народе, он с подлин- ной образной конкретностью раскрыл, как связано толстовство с «недугом русского народа», болезнью, которою заразили русский народ всевозмож- ные «хозяева» гипа лавочника Бра- тягина, булочника Василия Семено- ва, Игната Гордеева и прочих. В об- разах Маркуши, Луки и других Горь- кий показал нити, тянущиеся от этих «проповедников» к Льву Нико- лаевичу Толстому. Толстовщина. точки зрения Горького, и была ито- гом многовекового битья, в результа- те которого из человека выбивали все живое. Горький знал и бесстрашно обнажал все «недуги» и болезни на- рода. но Горький показал и изуми- тельную талантливость русского тру- дового народа, ту мощь его, которою он сейчас, создав свое государство, поражает весь мир. Страшной представала вчерашняя Россия в горьковских произведениях, по ота же упияеная и порибощет изведениях великого пролетарского писателя. Мы видели это уже в изу- мительных сценах героического тру- дового порыва. заставляющих чита- теля. вместе с Горьким, «благоговей- но понять», каким богатством, каки- ми могучими силами богата «челове- ческая земля». Уже одни эти горъ- ковские сцены дают отличный ответ всем любителям поболтать на тему о «нации Обломовых». Талантливость великого русского трудового народа, его могучие твор- ческие силы никем из русских пи- сателей не были изображены с та- кой полнотой, с какой предстаютони в творчестве Горького. Эти силы про- рываются сквозь страшную окуров- скую тьму ломают душные стены царско-буржуазной тюрьмы. С этой, осознающей себя в творчестве Горь- кого, силою русской демократиии связан тот образ «огромного челове- ка», шагающего по земле («Мать»), который проходит через все творче- ство Горького, начиная с первых «бо- сяцких» рассказов…

Мы знаем, что это не в Окурове только. а во всей России: «Каждый день, в хлопотливой суете утра, в жаркой тишине полудня, в тихом шуме вечера, раздавался визг и плач ученьи», «в людях», тут Ленька из «Страсти-мордасти», мечтающий «о чистом поле»… Сколько замученных детей должен был изобразить Горь- кий! - это били детей». («Жизнь Матвея Кожемякина»).

он говорил о долях! Какое безмерное, глубочайшее и невозмутимое отчая- ние, - вы понимаете?» Важно подчеркнуть, что Горькому и Лев Николаевич Толстой представ- лялся не чем иным, как каким-то ге- ниальным, чудовищно разросшимся Маркушей (речь идет, конечно, имен- но о Толстом-проповеднике). «Это «нечто» лишь порою и наме- ками проскальзывало в его беседах,- писал Горький в очерке о Льве Тол- стом, - …мне оно кажется чем-то вроде «отрицания всех утверждений». - глубочайшим и злейшим нигилиз- мом, который вырос на почве беско- нечного, ничем не устранимого отчая- ния и одиночества, вероятно, никем до этого человека не испытанного с такой страшной ясностью. Он часто казался мне человеком непоколебимо - в глубине души своей - равнодушным к людям… Он слишком далеко ушел от них в не- кую пустыню и там, с величайшим напряжением всех сил духа своего, одиноко всматривается в «самое глав- ное» - в смерть… Надо сунуть лю- дям что-нибудь, что их удовлетворит, или займет их, - и ушли бы они прочь! Оставили бы человека в при- вычном, мучительном, а иногда и перед бощонным Когда я писал Луку в «На дне», я хотел изобразить вот именно этако- го старичка: его интересуют «всякие ответы», но не люди; неизбежно сталкиваясь с ними, он их утешает. но только для того, чтобы они не мешали ему жить. И вся философия, вся проповедь таких людей - мило- стыня, подаваемая ими со скрытой брезгливостью, и звучат под этой про поведью слова тоже нищие, жалоб- ные: - Отстаньте! Любите бога или ближнего и - отстаньте. Прокли найте бога. любите дальнего и - от- станьте! Оставвте меня, ибо я чело- век и вот обречен смерти!… Он - человек, взыскующий бога не для себя, а для людей, дабы он его че- ловека, оставил в покое пустыни, из- бранной им… Несомненно, что еван- гелие Толстого летче приемлемо, ибо оно более «по недугу» русского на- рода»… В гениальном очерке о Толстом, яв- ляющемся одним из лучших худо жественных произведений Горького, 

за «Девочка» имеет столь же обоб- щающее значение, как образ героини рассказа «Женщина». «Девочка» - тоже сгусток длинного ряда детских образов горьковското творчества - тут и замученная Маша из повести «Трое», проданная «замуж» старику- садисту, тут и та безвестная девочка, которую мы энаем только по одной Фразе: «Ой, ма-амонька, ой, родная, ой, не бей меня по животику!», - тут всовозможные мальчики «в

мордасти»). Это сам капитапизм тяж- ко топает грязными сапогами по чре- ву матери, растаптывая самый источ- ник жизни, человечности, всей красо- ты и радости человеческой жизни на земле. В мировой литературе не было и нетболее странного и правдивого образа коренной, смертельной враж- дебности капитализма человеку, самой жизни человеческой. Если много своих лучших сил великого художника-гуманиста гне- ва, любви, суровой своей нежности Горький отдал женщине, то, быть может, еще больше посвятил он себя детям. Любовь Горького к детям, по- истине мучительную и великолепную любовь, можно сравнить с любовью к детям великого гуманиста-больше- вика - Феликса Дзержинского. обоб-Мы знаем из воспоминаний о Горь- ком, что в дни, когда он писал о стокостях и насилиях над человеком, еще вдетотие нак ей и чужой» («Детство»). Он так и прожил всю жизнь свою с «ободран- ным сердцем». Как же больно, на- верное, было этому сердцу - сердцу Горького!, - когда он должен был изображать мучения детей и жен- щин, когда он должен был воплощать страшные образы, мучившие его во- ображение - вроде этого образа на- гой женщины, по чреву которой то- пают грязными сапогами. Именно должен. Изображая страшное, «буд- нично-ужасное», то, что не могло не мучить читателя, Горький не раз под- черкивал: «Я очень люблю людей и не хотел бы никого мучить, но нель- зя быть сентиментальным и нельзя скрывать грозную правду…» («В лю- дях»). Изображая это «буднично-ужас- ное», Горький, конечно, мучил преж- де всего самого себя, и ничто так не мучило его, как страдания детей. Де- вочка, одна, думая, что ее никто не видит, баюкает куклу нежной песен- кой, и предлагает себя, когда с ней заговорили, - этот образ из расска- ведника»,

Рисуя окуровский кошмар, в ко- чем все те картины унижения чело- века, которые прошли перед нами в горьковском творчестве. Тут перед нами человек, из которого выбито все живое, опустошенный, так сказать, начисто. Недаром не только интел- литентка, политическая ссыльная, по- стоялка в доме Матвея Кожемякина. но и сам Кожемякин, после того как раскрылся перед ними «проповед- ник», чувствует себя потрясенным и подавленным. «Усталый, подавленный, он сел на крыльцо, пытаясь понять то, что слу- - Вот, я его опасался, ставил осо- бо ореи подед, слушаешь его, удивление такое в душе: все человек знает, все об яс- няет, а он - вон как, просто бол- тал… торый превратили Россию дворянские и буржуазные «хозяева», Горький страстно боролся с влиянием «хозя- ев» на народ. Он дал немало образов развращенности человека грязью ста- рой России, полной опустошенности. жутковатого русско-азиатского ниги- лизма и беспредельного равнодушия ко всему. Особенно значителен в этом смысле образ старика Маркуши из «Жизни Матвея Кожемякина». же-Маркушамного лет проповедует полное безысходного мрака и тоски торые смотныя и мотат ну уважение: «все человек знает, все об ясняет». И вдрут оказывается, что не человек это, а - «пустое место». Оказывается, что ничему из того, что он проповедует, он сам не верит, а говорит все это из полного равноду- шия к людям - только, чтобы от- стали! «А они не приставай, люди-то! У меня - своя душа, может, горше тво- ей плачет, да-а! А тут спрашивают- что это, это как? Ну, скажешь им: это вот что, а это вот как, а сам-от думаешь: подьте вы к лешему, не до вас! Так ли оно там, не так ли, скажешь им-ну, они отстанут. Царь я им, что ли? Кабы я царь, али святой был, я бы делом потешил, а я не царь, - ну, будь и слову рад, да-а. Мне себя успокоить надобно, мне своя-то душа ближе… Черти есть? Есть. Отстань! А, может, нету их? Нет. Отстань! Вот-те, барынька, и весь разговор, - и есть отстань, и нет - отстань!…» Может быть, образ этого «пропо- по существу, страшнее,

ко дчный луч, словно кровь выступила о,возь кожу. И моя радость быстро и некрасовских женщинах, то у нас есть полное право говорить о горь- обра- ковских женщинах. Женские зы у Горького наполнены огромным, глубочайшим смыслом. В них сосре- доточено то великое материнское, ко- торое при капитализме втоптано в грязь и которое расцветает в мире социализма. Материнское, женствен- ное у Порното имеет значение щенного символа человеческого сча- стья, единства человека с природой чедонечесто препращается в ону почти до слез, до тоски, жалко грудь, - я почему-то знаю, что лодно иссякнет живой ее сок». Образ женщины - хозяйки земли, тери жизни, с неукротимым жела- нм украсить жизнь сделать ее тветливой, с такой могучей любовью ваюдям, что ее хватило бы на все ловчествоалко ох всю-то жизнь жалко, всю на- о труде, простном, отретно ив

вство Горького. В рассказе «Женщи- на он дан с концентрированной си- лой, рассказ этот является сгустком ( ние общества к личности (в этом со- стоит основная идея романа «Мать»). И вот эта огромная сила, какою является женщина, - не паразитка, настоящая, трудовая женщина- мать, великая сила женственности и материнства- брошена в зловонную грязь тем самым «пьяным нищим», который швырнстоя людьми, отдана на дикое поругание, на гнусную «за- баву» всех, кому не лень «забавлять- ся». «Али бот бабу на смех родил?…» Матвею Кожемякину «казалось иогда, что нагая женщина брошена среди улицы, а по чреву ее - чреву матери-тяжко топают грязными са- погами, растаптывая нерожденные жизни, попирая нерассказанные сказки». Капитализм, проституирующий жен- ственность, получил в этом страш- ном образе достойную оценку. «Жөн- жизни» брошена кали- - ко- мать щина женских образов горьковского ворчества. 1 Гусокая литература создала немало ркрасных женских образов Татья- кЛарина, «тургеневские»«некра- совские» женщины… Одла всех этих образов об ясняет- их народностью. Народность их, нечно, глубоко различна. Некрасов- ие «величавые славянки», «жен- цины русских селений» народны по самой природе своей, это матери и ки тех женщин, которые, по опре. делению товариша Сталина, пред- ставляют сейчас огромную силу аших колхозах, Татьяна Ларина и тургеневские женщины народны B том смысле, что создатели этих обра- вов пытались беспочвенности дво- аской интеллигенции, «лишним лю- дям» противопоставить народную печвенность, оргалическую связь с родиной, наличие прочных корней. «мечтательные барышни» пред- авышк в качестве судей «лишних

- Вы не можете представить се- бе, - заговорила постоялка, точно жалуясь, как недавно Маркуша жа- ловался, - до чего это поразитель- но, - неверие его! Когда не верят образованные люди - знаете, есть и были такие - думаешь: ну, что ж? Хилые цветы! А ведь он - почва, он - народ… и не один десяток лет внушал людям то, во что не верил этс ужасно. Я не знала, что такие люди есть, а теперь мне кажется что я видела их десятки, - таких. которые, говоря да и нет. говорят- отстань! Какой страшный внутренний разрыв человека с людьми, с миром! Все равно, что сказать людям, лишь бы оставили в покое, - в каком по- кое? Среди образованных неверую- щие ни во что все-таки хоть в себя верили, в свою личность, в силу сво- ей воли, - а ведь этот себя не ви- дит, не чувствует! Вспомните, как

тализмом в ту грязную лужу, из торой вытаскивал Горький мать без- ногого мальчика Леньки («Страсти-