Рисунок хуложника Н: Дмитриевского к стихотворению Пушкина
«В Сибирь». Из иллюстраций ттеститомника А. С. Пушкина, выпу-
скаемого издательством
«Academia».
Книги
Стихи или поэзия
Чувство разочарования, какое ийс-
пытываешь после того как прочтешь
два стихотворных , сборника A. Pe-
шетова, появляется не только пото-
му, что стихи эти плохи как стихи,
& потому, что в них нет поэтического
мироощущения. Это — стихи по вся-
кому случаю и на всякий случай, не
содержащие в себе и зерна мысли
Но позаия ли sto? Предоставляем
судить читателю:
Я не тот, который для утехи,
На заботы мира наплевав,
Груши околачивать приехал (?)
И прослеживать (?) качанье трав.
Я и сам здесь рос
И мог конечно
Здесь дожить до бороды седой,
Потому с0 мною будет вечно
Голос этой жизни — голос мой!
Кто терой поэзии Решетова? .
— «Партиец, что движет весь день
рычаги» («Мистер Райт»), или
Мой ревесник в мире обыденном
Сердце у него не на крюку:
Услыхав, что ты в подшефном
конном
Имени Буденного полку,
Весело затянет о Буденном,
Чтобы окрыть перед братвой тоску!
(«Письмо девушке сою «Светланыз).
Чувства, предметы, лица в стихах
Решетова названы, но не показаны,
поэтически нё выражены. Читая сти-
хи, ждешь, что всё-таки встретишь в
двух сборниках крупицы поэтиче-
ского ощущения. Но автор препод-
носит ‘вам безнадежно безграмотные
строки:
Наливает сочная осока
Вымена коровьи молоком!
(«Век»).
Что за «вымена»? Летче всего’ не
шибко грамотному человеку пона-
деяться на аналогию ‹имя — имена»,
«вымя — вымена». Не проще ли было
бы заглянуть в словарь, чтобы убе-
диться, что такого слова в русском
языке нет. Если это неологизм, то он
вызывает полное недоумение.
«Заря пенная как пиво», «Сосны;
что в закат одеты», «Ветер волком
BOA» — Kak беден язык Решетова,
Кому нужны рассказы о хулитан-
оких событиях на Лиговке! И так лЕ
annie Решетов. Стихи, Toc-
литиздат. Ленинтрад, 1936 г. Отв. ре-
дактор В. Друзин.
Александр Решетов. Крутой волной.
Стихи, «Советский писатель», 1936 г.
Отв. редактор В. Луговской.
- Москве.
уж необходимо внать налшей молоде-
жи о том,
«Почему нет водки на луне»!
И ухарство ‘не помогает автору
сделать стихи поэзией.
Схема, отписка, наивный лепет о
значительных событиях — вот что
характерно для таких стихов, как
«Я не тот», «Мистер Райт», «Вечер
земляка», «Все понятно» и др. То,
что автор включил их в свои книги,
говорит о его невысоком ‘чувстве са-
мокритики. Если бы по такому прин-
ципу составлялись у нас все сбор-
ники стихов, то работа редактора
‘была бы лишней. Еще более нехоро-
шее впечатление производит то, что
все стихи книги «Нрутой волной»
входят в книгу «Стихи». Не слишком
ли большая роскошь для молодого
поэта вылускать ‘одновременно одни
и те же вещи и в Ленинтраде, и в
И не слишком ли снисхо-
дительны редакторы?
Решетов стоит не на правильном
пути. У него есть стихи простые и
естественные, написанные на знако-
MOM eMY и близком ему материале.
Это стихи о деревне и природе; «Ан-
на Петровна», «Обоз», «Сочувствие»,
«Зима» Но словно не веря тому, что
естественность и искренность не ну-
ждаютсея в домыслах и в ао
ствовании, автор и в этих циклах
пишет:
Как известно, я любитель
Мирных встреч со стариками,
Только нынче пусть раскурят
Без меня свой самосад.
Разломив на круг пол-литра,
Пусть сидят, о жизни споря,
Как философы седые
Под ровесницей сосной...
Неубедительно это. Нельзя начи-
нать лирическое стихотворение так
напыщенно и развязно. Автор любит
нашу деревню. К чему искажать ее
богатую действительность налуман-
ными мотивами, строками о трусти,
о печали, но не собственной, а да-
лекими оттолосками этих мотивов у
Есенина («Прощание» или «Нагут-
ствие»).
‚ Пусть любуется хлев коровой,
Что цветные просторы жует!
У Решетова есть такие стихи, как
«Кировск». В них лежит единствен-
но правильный путь развития и ро-
ста ‘поэта. Он должен стремиться
итти этим путем, если хочет созда-
вать поэтические произведения, а не
только писать стихи.
Л. МИХАЙЛОВ
Похвала Чачикову
Алеккандр Чачиков любит подчер-
кивать, что он гоэт Востока.
Мне говорят: Забудь Восток,
Пропой о чем-нибудь другом! —
Но я, как первый ленесток,
К Востоку моему влеком,
Как бы то ни было, Чачиков крен-
ко держится за Восток, и даже сердце
©в0е он сравнивает не © каким-нибудь
грозаическим фруктом, произрастаю-
щим в ЦЧО, а с астраханским арбу-
зом и чарджуйской дыней.
Однако, нужно признать, что Ча-
чиков не ограничивается этим ярким,
Ео кратким штрихом: по мерё сил он
раскрывает перед читателем все 60-
татство и многогранность своего «я».
Из стихотворения «Песня» мы узна-
ем, например, что Чачиков знает ук-
раинский, белорусский, чувашюекий,
грузинский, тюркекий и армянский
языки. По крайней мере по одной
фразе из упомянутых шести языков
он вставил в это стихотворение,
Единственное, что смущает читате-
ля, это несколько своевольное обра-
щение поэта-лингвиста © русским
языком, на котором OH, как-никак,
пишет стихи, издает книги.
«Беспромашный курок», «холодею-
щий пот», ‹..великий был сродни с
эпохою своей...»
Обратимся к стихам, раскрываю-
щим другие стороны поэтического «я»
Чачикова. EK счастью, лингвиетичес-
кие занятия не иссушили в нем обык-
зовенных человеческих чувств и лишь
придали им особую изысканность вы-
ражения. Например:
0, клондайк неизведанных чуветв!
0, зенит наслаждений любовных!
Вгрочем, инотда Чачиков отказы-
вается от подобных усложненных 06:
разов ради предельной нростоты сти»
ха, которая единственно может пере-
дать всю глубину его мысли:
Не желаю, чтоб светило
С Запада бы восходило,
И хочу, чтобы река
В море шла наверняка —
восклицает поэт. Вообще нужно ска»
вать, что афористичность составляет
отличительную черту поэзии Чачико-
ва. Ему удивительно удаются корот-
кие, в лве-четыре строки стихотворе-
ния в стиле Хафиза. Одно из них, на
поминающее лучшие образцы персид*
‘ской лирики, читатель ‘найдет на
стр. 15:
Ты мне солнце застийть,
А еще: — Люблю!..
Дверь открыта настежь
И уходит счастье
Прямс на-корню... ‘
Мы не случайно упомянули © Ха-
физе. Великие поэты прошлого имеют
самое непосредственное отношение к
Александру Чачикову.
Ведь это ты ‹0 мной идешь,
Ведь это ты CO мной шагаешь, —
№ворит он, обращаясь к Шота Руста-
велн, а Фирдоуси он © интимной теп-
лотой называет своим собратом и
посвящает ему поэму, фрагменты ко-
торой помещены в рецензируемом
сборнике. Из этих фрагментов мы уз-
наем, между прочим, что Александру
Чачикову сейчас как раз столько лет,
еколько было знаменитому автору
«ГШахнаме», когда он начинал свой
великий труд. Это замечание, обро-
ненное вскользь, несомненно васта-
вит гризадуматься внимательного чи-
тателя. Вспоминая такие смелые и не-
ожиданные строки стихов Чачикова,
как
Сушит табак рабочий народ,
Засыхая в свой черед,
или —
Мы твердо шагаем вперед к
: коммунизму,
Котда — на почтовых,
стрелою — когда, —
читатель невольно гриходит к вы-
воду, 910 в сущности говоря поэзия
Востока представлена тремя именами:
Шота Руставели, Фирдоуси и Алек-
сандр Чачиков. Если на этот счет воз-
никнут какие-либо сомнения, то их
легко рассеять, указав на следующие
строки из фрагментов поэмы «Фирдо-
уси»:
„.Стих мой, скорее
Ворвись в века, минуя сроки!
Алмазом черным засверкав,
“ Мой стих, пади на них стремглав.
Как лев сильнее всех зверей,
Алмаз — других камней щедрей.
Кло им владеет — победит,
Навеки будет знаменит.
Мы считаем, что Чачиков может не
беспокоиться относительно своей сла-
вы: учтите, что в его возрасте Фирдо-
уси был еше начинающим, почти лит
кружковцем, & Чачиков уже успел
«ворваться», если не в века, TO B
Гослитизлат, и выпустить сборничек
в нарядной обложке фисташковом
цвета, с заставками работы художни-
ка Кравцова и улыбающамся порт-
ретом автора, .
Нет, что, что, а слава обеспечена
Е. ЗЛАТОВА
Р. $. Кстати, фамилия редактора —
Волков.
МНИМЫЙ ТАЛАНТ
А. ТАРАСЕНКОВ
ра
В свое время Елена Усиевич в сво- ей пдеолотической «перестройки», о
ей статье «От чужих берегов» («Лите-
эратурный критик» № 1, 1934 г.), приз-
вазая, что Павел Васильев ведет свою
поэтическую родословную прямо от
семиреченского кулачья, товорила 0
двух возможных для П. Васильева
путях. Один путь — «продолжение и
` развитие огределившейся в самом на-
чале его творческого пути стихийной
реакционности...», «Другой путь —
это путь очень нелегкой для Василь-
ева работы над собой, путь к рево-
люции, пролетариату, наполненный
для Hero тысячами препятствий, но,
как показывает «Соляной бунт», веду-
щий к огромному творческому росту,
полному: расцвету таланта».
Приписывая стихам П. Васильева
«мелодичность, песенность и просто-
ту формы», Усневич даже полагала.
что поэт в недалеком будущем может
стать мастером «настоящей массовой
песни, доступной миллионам».
За последнее время Васильев пе-
чаталея мало. Новые пронаведения
П. Васильева, появлявшиеся в «Но-
вом мире», говорили о том, что’ поэт
настаивает на своей социальной роло-
словной и отнюдь не’ склонен отрясти
дедовский прах от ног своих. Напри-
мер, в 1934 г. П. Васильев так про-
тивопоставлял себя и свою биогра-’
фию «поэту-пастуху»:
Я был хитрей, веселый, крепкий,
сбитый,
Иртышекий сплавщик, зейский
‚ тармонист,
Я вез с собою голос знаменитый
Моих отцов, их гиканье и свист,
(«Новый мир» № 12, 1984).
Конечно, в этих строчках гораздо
ощутимее любовь & своему семире-
ченскому стихийному размаху и
удальству, нежели переход на пози-
ции пролетарита, хотя в некоторой
поэтической мелодичности этим CTH-
хам отказать и нельзя, i
В «Новом мире» за 1938 т. Ш. Ва-
сильев опубликовал свои новые про-
изведения. Здесь есть и отрывки
(№ 6), и небольшая поэма «Принц
Фома» (№ 7), и целая стихотворная
эпопея «Кулаки» в две с лишним ты-
сячи строк (№ 8). Отрывки, надо пря-
мо сказать, плохие, даже не шибко
грамоткые:
Собирались в путь-дороту,
Покидали отчий кров,
Матери, тая тревоту,
Провожали сыновьев. (7)
Поэма «Принц Фома» написана чи-
ще, глаже, хотя «стихийная талант-
ливость» П. Васильева здесь внезал-
но обернулась повершеньо ученичес-
ким подражанием Пушкину. Свои
обычные, уже изрядно гримелькав-
птиеся описания «истинно русских» са-
женных пирогов, Павел Васильев ре-
шил почему-то соединить о поэти-
ческими интонациями, взятыми на-
прокат у великого поэта. С странным
чувством какой-то неловкости мы чи-
таем, например, такие строки:
И вызывают удивленье
Их золотые украшенья,
Их краги, стэки и погон, (почему не
погоны? — А. Т.)
И, осмелев, через ухабы
Вегут досужливые бабы
Штабной осматривать вагон.
Совершенно возмутительное впечат-
ление производит пародирование
Г. Васильевым пункинокой, легкой и
чистой, иронической повествователь:-
ной интонации, на которое мы вне-
запно натыкаемся, читая описание
«величия и падения» белого бандита
— проходимца времен гражданской
войны:
Не от штыка и не от сабли
Рук тяжких кистени ослабли,
Померкла слава в этот раз.
Фома разут, раздет, развенчан, —
Вот гочему лукавых женщин
Коварный шопот губит нае.
Нет, Пушкин нам слишком дорог,
чтобы можно было равнодушно прой-
ти мимо такого цинического и развя-
зного разбазаривания его бессмерт-
ных поэтических приемов! Иначе,
как резко отрицательно оценить эту
«поэму» П. Васильева нельзя, — CAH
шком мало в ней уважения к чаше-
му классическому литературному Ha-
следству и слишком много дешевого
балагурства, никак не вяжущегося с
суровым обликом гражданской вой-
ны. В конце концов проходимец-аван-
тюрист «Принц Фома», боровшийся
вместе с империалистами-интервента-
ми против нашего народа, заслужи-
вает более точной и более гневной ха-
рактеристики, чем та, которую ему да-
er ПЦ. Васильев.
Но обратимся к фундаментальной
работе поэта, к поэме «Кулаки». He
материал — с детства знакомое П. Ва-
сильеву Семиречье. Ее герои — ‘се-
миреченские кулаки. Время действия
— начало коллективизации, 1929 год,
Может быть, после стольких лет сво-
которой заявлял сам поэт, ок нашел
наконец настоящие слова?
Увы! Начнем с установления и ло-
казательства того факта, что поэм%
«Кулаки» написана плохо, читать ее
скучно и трудно, сюжет ее невероят-
но надуман и искусственен, & язык
таков, что над некоторыми строфами
приходится просиживать в раздумье
нё малое> количество времени, трата
которого так и не приводит читателя
пи к каким положительным смыело-
вым результатам.
Снова и снова мы натыкаемся на
выражения, почергнутые из трафа-
ретном «кондово-сермяжного» стиля,
много аз уже осмеянного нашими
пародистами, стиля вычурного и лож-
ото, непонятного и ненужного Ha-
шему народу, стиля, который все еще
дорог и мил сердцу Васильева. «Оде-
жа пудовая», «могутство плеч», «хме-
левая сила», «злоба крутила Ha mes
жилы», «лезут бабы, пятя зады»,
«рванье дерюжье», — весь этот атас»
канный, якобы народный речевой ас-
сортимент абсолютно фалынив и на-
игран. Никакой непосредственности,
никакой эмоциональности здесь нет и
в помине, Это литературщина самого
дурного сорта, это своеобразный эсте-
тнам «наоборот», который отнюдь He
становится от этото аучше, Ничего
жизненного, правдивого в этих «мо-
тутствах плеч» нет. Сравните, напри-
мер, «Кулаков» Павла Васильева со
«Страной Муравией» А. Твардовско-
го, замечательной подлинно народной
поэмой 6 современной деревие. По-
чему Твардовский свободно обходит-
ex 6¢8 всяких ‹ натуралистических
«прелестей» в духе Бавла Васильева,
почему ему удается непринужденно и
естественно гередать живую. разговор-
ную крестьянскую речь, не прибегая
ни К «туды — сюды», ни К «супро-
тив», ни К «эначит», которыми полна
у П. Васильева якобы крестьянская,
якобы народная, а на самом деле
фальшивая и претенциозная речь, ко-
торой он наделяет всех своих героев?
Почему в поэме Твардовского мы 6ез
труда различаем легкую, подлинную,
пезучую, подлинно песенную, фоль-
клорную ритмическую основу“, &
Павел Васильев заставляет своих ге-
роев выговаривать такие, с позволения
сказать, стихи, в которых ничего нет
от поэзии, & одно лишь тяжелое и
вздорное натуралистическое косноязы-
чие:
Дескать, в шалях, неизвестно кто,
Вроде, как всемером, & боле,
Взяли в оружие и дреколье,
Нас же треснули, значит, и то
Вон как царапнули....
— Вы, мужики!
Дескать, катайте-ка порысистей.. —
Нам-де пригодны лишь коммунисты,
‚ Вы еще вспомните кто мы таки.
Я не вдаюсь сейчас в анализ ©0-
держания поэм ЦП. Васильева и
А. Твардовекого, — они не мотут ит-
ти ни в какое сравнение по степени
значительности и тлубины. Но даже,
казалось бы, «второстепенные» (как
до сих пор полагают некоторые наив-
ные товарищи) элементы поэтической
формы, поэтического языка сразу по-
казырают подлинное лицо этих п0э-
тов. Конечно, Павлу Васильеву, как
и любому другому, не заказан путь
к подлинной поэзии, но думается, что
тот путь, по которому он двигается в
настоящее время, ведет прямо в про-
тивоположную сторону — к тяжелой
ритмической зауми, к грубо натура-
листическому, искусственному й пре-
тенциозному, антиэстетическому с на-
шей точки зрения языку.
Однако обратимся к содержанию
поэмы «Кулаки». Оно сводится к не-
большому эпизоду из эпохи коллек-
тивизации Семиречья, когда семья:
кулака Евститнея Яркова из коры-
стных гобуждений решает вступить в
колхоз.
Затем довольно подробно описыва-
ется деревенское собрание с дискус-
сией на тему о том, быть или не быть
колхозу и последовавшее за ним
убийство — по наущению то же
Яркова — колхозных активистов. Не-
сомненно, на этом сюжетном мате-
риале можно было бы развернуть ти-
пическую для той поры ситуацию,
дать интересное столкновение челове-
ческих характеров. Это мог бы сделать
поэт идейный, поэт, который смог бы
претворить материал вещи в худо-
жественно. переплавленную MBICIB.
Нсть ли идёи у Павла Васильева? Ес-
ли и есть, то неботвтые. Поэма «Ку-
лаки» завершается эпилогом, в кото-
ром описывается мотучее колхозное
стадо, — бык в нем, наподобие льва,
ударяет себя хвостом, и коровы 6бре-
дут «окружены сияньем и ревом».
Очевидно, эта «мощная» концовка
должна послужить у П. Василье-
aoe и оботащенную, кроме
том, опытом русской классической
поэзии (в особенности Некрасова) и
традиционной английской баллады.
’
за символом укрепления колхозного
строя. Но насколько же все это фаль-
шиво и неверно! Людей здесь попро-
сту заменили животные, и, рисуя их
пеукротимую мощь, сытость и эверо-
подобность, Г. Васильев, об’ективно
говоря, гопросту поэтически рестав-
рирует те черты, которые он только
ч10 с таким ‹омаком» обытгрывал, гд-
воря о кулаках, В самом начале по-
эмы мы читали о Яркове:
Встал Ввстигней,
Распирая румяный ситец,
Руки лезли вроде корней...
„..Голова спокойно сидела
Рыжим. коршуном на плечах.
В таком же былинном стил9 опи-
сывались и его сыновья:
Сыновья крепки и умелы —
Дверь с крюков
Посплибают лбом.
Сразу видно, вто их делал, —
Кулакн — полпуда в любом.
Эти, с позволения сказать, люди не-
пременно начинали разговор, предва-
рительно «по-медвежьи ухнув три
раза», глушили водку, в них стуча-
ла «кровь их прадедов — прыгунов
и хлыстов», и от их «причуд» «тре-
щали бабьи кости». Всё это дано в
поэме П. Васильева изобильно и щед-
о. Внешне проклиная кулаков, —
i Васильев ими несомненно любует-
ся, поэтически восхищаясь их степ-
вым «могутством». Трудно итти про-
тив исторических фактов,—П. Василь-
ев пё’ может не уломянуть, что это
кулацкое «мотутство» было сломлено
и уначтожено поступательным дви-
жением социализма. Но`чем же тогда
остаетея любоваться и восхищаться
поэту? И вот тут-то на смену уничто-
женному кулачью (впрочем, 06 STOM-
в позме ни слова, об этом можно лишь
догадываться) и выходит колхозное
стало.
Неужели вся эта утробно-животная
идеология, неужели весь этот грубо-
ватуралистический стиль может еще
казаться эстетически ценным явлени-
ем? Нет, несмотря Ha отдельные 60-
лее или менее удачные строчки, стро-
фы и отрывки, новая поэма П. Ва-
сильева находится на весьма невысо-
ком художественном уровне. з
Как строит Васильев образ, мета-
фору? Достаточно привести несколько
примеров, чтобы почувствовать ху-
дожественную фальшь, надуманзость,
пеестественность его поэтической ма-
‘неры: +
«..проломил Алексвлека
Грудью молчанья тонкий ледок».
«Лысиной в раю подушек
искупавшись,
не разут,
тек слезой супруте в уши.
сам Потанин.»
«Юбки расправляла махорка,
и жалела синих кос»,
Разве есть в этих метафорах П. Ва.
сильева зрительная реальная конкрет*
ность? Что это за «грудь молчанья»,
как может человек «течь слезою в
уши» своей супруге? Как может ма-
хорка «расправлять юбки> и «не жа-
леть синих кос»? Невольно вепоми-
нается знаменитая гародия Вл. Се-
ловьева на декадентеких поэтов:
Но не дразни‘гиену подозренья
Мышей тоски! .
Не то смотри, как леопарды мщенья
Острят клыки! :
Грубый, антихудожественный, фи-
зиологический натурализм, © одной
стороны, и крайняя заумь — © дру-
той, — вот из каких элементов скла-
дывается стиль П. Васильева в поэ-
ме «Кулаки». А многие места этой/ве-
щи написаны таким скучным, таким
серым языком, что это ясно и без
всяких комментариев. Как только на-
чинают в поэме высказываться сто
ронники коллективизации, у читателя,
по выражению Маяковского, «от 3e-
воты скулы разворачивает аж», — Ha-
столько все это поэтически беспомощ-
но:
И, скажу как умею, — `
Мразь, кулачество,
Прошлогодняя сила,
Которую Hama
Советская власть
Все же до времени
Пощадила,
Против колхоза,
Вооружена.
П. Васильев в своих новых поэмах
обнаруживает некоторые способности,
есть у него известные технические
навыки, — но все это перемешано с
таким количеством поэтического My-
сора, с такой небрежностью п ес-
кой работы, что до настоящей поэзии
этим вещам еще далеко. Может быть,
П. Васильев действительно искрен-
не желает перестроиться идеологичее-
ки? Особо убедительных локазательств
пока налицо нет. Но если даже это
так, то работа над собой ему прел-
стоит отромная, ибо она даже еще не
начата.
»
Маленький фельетон
Мелкая философия на глубоких водах
_ Поэт на то и поэт, чтобы не зани-
маться одной только грубой эмпири-
ческой действительностью. Он должен
также обладать даром философского
обобщения и не в меньшей мзре —
ларом художественного предвидения.
Нужно иногда и о душе подумать.
Куда мы идем и к чему? И что нас
ждет «по ту сторону» молодости? Ну,
и тому подобная лирика.
Каждый поэт отвечает на эти во-
просы сообразно с его индивилуаль-
ной настроенностью. Мы не имеем
права сомневаться в искренности
Иосифа Уткина, когда он заявляет,
что лично он собирается в арелыз
тоды «толочь водицу в ступе». Таке-
ва программа, вылвинутая поэтом в
его последнем стихотворении, кото-
рое он почему-то, в силу, очевидно,
06060 целебных свойств данного епу-
са, поместил на страницах ялтин-
ской «Всесоюзной здравницы»
(23 сентября 1936 года).
Известно всем, что мысли о старо-
сти или смерти рождают у возвы-
шенных натур возвышенные чувства,
желание творить добро, благословить,
так сказать, свою смену.
_ Возвышенной натуре Уткина евой-
ственны, естественно, столь же вы-
сокие чувства. Он с истинно фило-
софским отношением к неизбежному
(не случайно, полагаем, и стихотво-
рение называется «Философокое»), ©
нотками элегической просветленности
В голосе предсказывает любимой ха-
рактер их будущих встреч на Патри-
арших прудах:
Потолчем водицу в ступе.
Надоест, глядишь, толочь, —
Потеснимся и уступим
Молодым скамью и ночь.
Й усядется другая
На скамью твою, глядишь,
Перспективы благородные, но, по-
истине малоутепительные, От них
можно и в отчаяние впасть. Но Ут-
кин от этих грустных размышлений
возвращается к реальности и Взвол-
нованно констатирует
Но пока-что, дорогая,
Ты, по-моему, силяшь?
Установив эту, несомненно глубо-
кую истину, поэт, после коротком
философическото раздумья, делает и
другое, не менее важное, открытие:
И, насколько мне известно,
Я... не кто-нибудь другой,
Занимаю рядом место
С этой самой дорогой?
Как видите, особых оснований лля
прежлевременной паники у поэта нет.
Можно даже позволить себе веселую
игривость, черты которой уже про-
ступают отчетливо и сквозь философ-
ское содержание процитированных
нами строф. В заключительных стро-
ках эта игривость принимает уже
бурно-патетический. характер:
Так пока блестит волица
Й не занята скамья —
Помоги мне убедиться
В том, что эта ночь — моя!
Подумать, сколько поэтических
красот, лирических откровений и
философоких медитаций — в 20 стро-
ках!
Только вдохновение, приходящее в
обстановке юта, курортного томленна,
морского простора, могло внушить
поэту такой поэтический перл. И
только наивное преклонение перед
столичными именами позволило ре-
дакции «Всесоюзной здравницы» по-
местить эти стихи и забыть о своем
назначении — заботиться о благопо-
лучии всех отдыхающих и не навя-
зывать им ничего, что может их ли-
шить душевного покоя и равновесня.
КАНИФЕРШТАН
литературная г
БЕ ee
азета 58
ЕВЕ СЫ СААБ:
(621) -
Рисунок художника Г. Филипповекого к «Свадьбе Кречинското». Ty ri
иллюстраций к трилотии А. В. Сухово-Кобылина, выходящей в [4% сд
литиздате ве
: a
, Книги дя
т
ль
Книга о возрожденном =
народе se)
Дома без света, без полов и без
кроватей, страна без школ и больниц,
‚без прав, без культуры — такой была
\Кабарда. Шариат и феодалы властво-
вали над нищим народом, коран и
обычаи определдли ее духовную
жизнь в течение веков,
Сегодня Кабарда — одна из передо-
вых орденоносных областей великого
Советского Союза. С Кабардой acco-
циируются «сады социализма», Ka-
бардинская деревня построила свет
лые дома и зернохранилища, фермы
и силосные траншеи, клубы и элек-
тростанции, радиоузлы и кино, школы
и ветеринарные пункты, больницы,
бани, детские салы, магазины, авто-
бусные станции и т. д. 4,7. 2. He-
счастная страна «черного народа» ста:
ла страной счастливой, где самые
светлые надежды становятся явью.
Есть ли в литературе нашей про-
изведения, прочитав которые можно
составить себе прелставление о том,
какими путями шли к победе кабар-
дино-балкарцы? Тажих произведений
в художественной литературе нет:
Этот пробел восполняет книта Н. Из-
тоева «Рассказы о Кабарде», которая
товорит нам 06 этом «превращении»,
И ее < большим вниманием прочтет
каждый, кто интересуется сульбой
малых наролностей Советского Союза
вообще, сульбой кабарлино-балкар-
ского нарола в частности.
Маленьким очерком 06 историче-
ском прошлом кабардино-балкарского
народа раскрываются «Рассказы о Ка-
барде». Этот очерк можно рассматри-
зать как предисловие к кните. Ha
нескольких страницах т. Изгоев вос-
жоздает лалекий исторический фон и
дает картину проникновения цариз-
ма на Северный Кавказ. Глава за-
канчивается образованием первой на-
циональной облясти, вышедшей из
Горской федерации’ и включившейся
непосрелственно в собтав РСФСР.
Этот акт, имевший огромное значе-
ние для развития Кабардино-Балка-
рии. был совершен по указаниям и
под непосредственным руковолетвом
тов. Сталина,
Имя Бетала Калмыкова известно
далеко за пределами Кабардино-
Балкарии. Он из той стальной Korop-
ты большевиков, воля которых в
тесной дружбе с трудолюбием, пре-
дельной ‘честностью и преданностью
народному делу зершит чудеса в на-
ших горолах и селах. Естественно,
первое слово в «Рассказах о Кабарле»
должно было быть сказано о Бетале
Калмыкове: юности и жизни Бетала
Калмыкова посвящена отдельная тла-
Ba книги Т. Изгоева. Руководитель об-
ласти прошел суровую школу жиз-
HH: <... лохмотья и бурка, горький
хлеб пастуха и горы — пестовали
Бетала», — пишет т. Ибтоев. Враги
народа пытались задупгить растуще-
то большевика до революции и BO
время ег. Муллы и князья, дворянство
и офицерье не раз покушались на
его жизнь, стремились сорвать его
мероприятия, вернуть кабардинский
народ под свое иго. В этой борьбе,
упорной и трудной, рождалась со-
Изгоев Н. Рассиазы o Наба
Ред. Я. Ипнолитов. М. «Молодая map,
Дия», 1936 г. стр. 157, ц. 3 ф. 50 к.
ПУШКИН
А. Желанский внео свою ленту в
дело подготовки к пушкинским то2-
жествам: при любезном содействии
Гослитиздата он выпустил
«Сказки Пушкина в ‘народном оти-
ле». Желанский имеет солидный опыт
по части, как он сам выражается,
«вскрытий» и «раскопок». Это опыт,
DIM «вскрытия» и «раскопки» позво-
лили ему.. поймать Пушкина © по-
личным,
Критика еще не откликнулась на
это литературное событие,
Тем приятнее отметить хорошую
инициативу «Ленинградской правды».
давшей в номере от Б октября, в
статье «Глупейшие фокусы под ви:
дом литературных изысканий», до-
стойную оценку «разоблачениям» Же
ланского.
Автор статьи (М. Шахнович) вокры-
вает все убожество и пошлость «кон.
цепции» А. Желанского. Последний,
изволите ли видеть, установил, что
Пушкин в ряде случаев отступил от
первоначального замысла сказок и
внес в них изменения, более отвеча-
ющие классовой природе и созна-
HED... «щестисотлетнего дворянина».
Вот очевидные улики:
В сказке <) попе и работнике его
Балде», согласно первому варианту,
батрак третьим щелчком вышибает
«дух» из попа. Впослелетвии, однако,
Пушкин зачеркнул слово «дух» и но-
ставил «ум». Ясное дело: не может
дцу, и кричит:
Ной
цизлистическая Кабардино-Балкарна” стил
‹..были годы, — пишет т. Изов- ped
когда ‘студенты Ленинского учебюм gyn
тородка прерывали уроки и бралиь улзл
за винтовку, 8 когда снова возвраше. сли
лись к занятиям, на партах в ут.
лище стояли рядами гробы» (стр. 42),
Этот Ленинский учебный горолок с»
здавал сам Бетал Калмыков, 0 6.
ставлял список детей, потерявти
отца или мать в борьбе ¢ Geom:
дейцами. Группы бедноты в селах %
сужлали каждую кандидатуру в
парту Ленинского учебного торолы,
каждого кандидата лично проверят
руководитель области. Борьба шла т
создание новой советской ATEN sory
тенции, и контрреволюция делала в И
чтобы помешать: OHA атитировать, уз п
пугала. В результате ученикя пи ум
в школу настороженно, <6ы88л0, 1 (из 0
вушки, кандидаты на учебу в 10% Mo
док, бросали меж собою жребий, 045 пзмя
BHO шли в неволю» (стр. 45). (Tayi
Ho это.было давно. Сетолня ноля ЛЕ
советская интеллигенция создана: си. 2рёло
ди молодого поколения партийныхт Иа
советских работников КабардиЕо-Бм. порт
карии трудно встретить человека, № meg
торый не прошел бы через Лене. зурда
ский учебный городок. Сегодня № пло
только молодежь, но и старики 108 moni
ли и оценили живительную силу 10- юм
летарской революции. ‘hag
Замечательна cileHa cweTa crapyl StI!
списанного т, Изтоевым, оч
В залних рялах — старухи сие 28
цы Соллатекой. Они силят у поют эт
потому, что их район отстал. Нови 7.288
одна из них не вытерпела, она в №
ходит, прижимая руки к старому ce a
pa
paeRp
ух H
sail
подр
RuBO
пу
На
ВИДЕ
доле
128,
#8 01
4— Женщины, гражданки, ив
прожила и села у порога. Не му
я больше, У нашей бригады засеяеи
уже пшеница, и семечки, и куку?
за, только просо нас держит, 81]
порога. Старые мы, подтоптала si!
молодежь. Но, бабоньки, невжеёль у
не казачки. невжель мы не больше
вички, невжель мы не работницы
Умрем, & возьмем ото 818 y
(стр. 108).
В книге Изтоева много сцен, ет
рые автор мог, конечно, использонт у
не только для художественного 0%
ка. Описание пленума обкома, №
делегаты должны были демонетря»
вать свои познания в области соль
ского хозяйства и руководства MM
дает живое представление о работе 1
жизни кабардино-балкарских 00 у
шевиков. Из книги читатель узнаи, ^
как кабарлинская лёревня постелег
но превращается в агрогород, как
злавались колхозы-миллионеры, 2
впервые в истории, 638 колхозниЕ»
взяли вершину Эльбруса, как сое
ются дома престарелых колхозники,
что такое советское отношение Е 3%
ловеку ит. д.
Заканчивается книга рассказом (71.
рика-кабарлинца, который т, Изма
записал в ломе престарелых Ел?
ников селения Псеытансу. Это парт
ная легенла о мулрости Сталина?
трудах верного ‘сталинца Бетала Ка
мыкова. Еще много таких дет
созласт цветущая commarnerT sé
Кабардино-Балкария, празлнующа?
будущем месяце свое пятналцатял»
тие.
Н. ХАРЛАМПИЕЗ
По страницам газе
УЛИЧЕН...
шестисотлетний дворянин позволит
какому-нибудь батраку убивать прёт
ставителей духовного сословия, «Пу
кин не пошел дальше крутой хп”
стки», глубокомыеленно констатируе
Желанский на странице 25-й, 8 #
49-й грисовокупляет: «тестисотле
ний дворянин» Пушкин затушезы ей <
слишком кричашие тона.. в Был =
сохраняя жизнь попу»,
С еще большей убедительность
сказывается дворянское сознание о
Пушкина в поправке, внесенной 15
этом в сказку «Медвелиха». Во’
дворянина, упоминаемого вскользь ?
этой сказке, Пушкин сначала #3тра2
дает «лапами загребистыми», 8 ™
том заменяет их «глазами завидуще
ми». Разве это не свидетельствует ®
том, что здесь «признак пища“ ,
ских наклонностей дворянике 05 “в
Nama
ль
чается» (страница 48) во 10% М hy
здесь имеется «тенденция притуат, Te
ee остроту» (стран mn
54 hin
«Ленинградская правда» хрм fA
ризует эти упражнения как sete ee
хо-социологические фокусы, Нет, oe tire
уже не обыкновенный вульгарный ant
Циологиам — это высшая стала о Mt
развитня, траничащая © маниа5? к
ным бредом. >
И всё же... все же книга о С
о миновала тосдитиадатовеке , у
рифы,
Я. РОШИН