ic nn aetna ENTE ot. = ory el, ey, , = aTb mei at те ‚лы Е 380, res sae НИЯ mp НХ par 008) ams g010 ей 8 gi? pee” ум gif ый ‚ Зурия указала миру на неслыханное вступление, Я — Гооподин Шелльбах, мое послед- литературная газета № PEERY РАБОЧИЕ, РАБОТН И УКРЕПЛЯЙИТЕ ДОЛОРЕС ИБАРРУРИ ет Иионария) Хозе МАНСИСИДОР Я кенакомился © Пасионарией в каждый анти уыдриде. Высокая, всегда в черном, с бла- фашист позаботи их женах и детях!» И она И нает населению „Мадрида его долг родной обанкой, она держится < его обязанность перед «храбрыми за: зоыкновенным достоинством, Ее Щитниками демократии и свободы» излй вибрирующий голос времена- Народ Мадрида отвечает на ее пря: д приобретает пламенное звучание. Зыв. Испанское учительсгво приняло for лаз подчиняет слушателя. НА себя заботу о детях бойцов народ- Дизонарня деизменно овладевает вой МИЛИЦИИ. Каждая учительница нканием масс. ее жостах — стала нежной заботливой матерью идойствие зрелой женщины и уве- Детей тех, кто окопами Гвадаррамы ривя энергия коммунистического отрезал путь предателям-врагам. бурда. Пасионария . } своей жизни она знала тюрьмы, эти а ик. уеледования, покушения, много на боевом посту. Смотрите на эту Nae высокую женщин - (; прошла через цёлую гамму ours etna О И црманий, не покоряясь, не согнув- ве всюду, где требуются тероические. acs. Из них восстала она, как подвиги и где нужны жертвы. Она уитк, из пепла, о новой страстью подает пример и указывает путь jGopbe и с новой верой в победу. В рялах народного фронта ее ‘лю- №юма я приехал в Мадрид, на бат тах же, как ее любим мы, изда- манию уже надвигалась тратедия, лека восхищающиеся ее беспрерыв- уторвя потрясает нас теперь до глу- py активностью. Она борется ради (зы души. И с неукротимым муже- нас. Она превратила свое сердце в ину, © хладнокровием, которое при- неприступную крепость и своё слово цитается лишь после множества — в разящий меч против теней тьмы цезратностей судьбы, Пасионария и варварства. «Окончательное пора- плияла ОВОЙ, ГОЛОС, ГОЛОО железной жение, которое мы нанесем испанско- уни, чтобы раскрыть преступные му фашизму, — заявила она, — вме- ишиации правых, раздувавших тот сте с тем будет смертельным ударом ровавый пожар, который пылает по мировой уреакции». Черные силы че в Испании. Редко, когда зву- реакции всего мира это знают. 31 человеческий голос для столь Государства, установившие режим (шгородной цели. насилия и рабства, Италия, Германия ( неукротимым мужеством Пасио- и Португалия, всеми доступными им средствами стремятся обеспечить победу палачей, торгующих Испани- ея испанскими фаптистами. Она ей. Пушки и ружья, танки и самоле+ \рвала маску с «реакционных гене- ты, все, что изобретено человеческим злишек, которые в один прекрасный разумом для истребления и разруше- 1, науськанные суб’ектами, по- ния, направляются генералами Мола, иными Кальво Сотело, могли бы Кабанельяс и Кейпо де Льяно © фа- юотать против государственной игистекой фабричной маркой, wera», С такой же силой она рас- Пасионария — коммунистка, она уыла весь ужас подавления астурий- хорошо знает излюбленную тактику вю восстания и сказала правду врагов и разоблачает их нечистую eae эпопее горнявов Асту- итру, «Тот факт, что коммунистиче- ; ‚ ская партия находится в авангарде Диалектика Пасионарии непобеди- борьбы т. защиту народных ра и, Воспитанная на учении Маркса 4, республику и правительство на“ 1 Пенина, она знает, что диалекти- родного фронта, служит врагам пред- п — оружие. И она владеет этим лотом для распространения злостного пужнем с редким мастерством. вымыслЯ о том, что в Испании, яко- Из историческая речь была про- бы, «насажлен» коммунизм и что внесена ею со своей скамьи в пар- страна погибает в пучине анархии и пуонте. Туда ее привели доверие и катастрофы». пердая воля астурийских горняков. Эта игра не нова. В любой стране 1 Пасионария не обманула тех, кто мира, где человек восстает на борь- Mt свои надежды возложил на ее бу против гниющего капитализма, ле- (1030, на вв энергию, на ее деятель- тенла об «анархии и катастрофе» рас. тайком подготовляв- ить. s пространяется платными и бесплат- * ными агентами реакции как оправда- Паспонария представляет собой ние ее собственных преступлений и злодейств. И Пасионария поднимает свой голос, раздающийся и по ту сторону испанских траниц, доходя- щий и до нас через все географиче- ские широты. моший тии коммунистического бор- 1, У нее железная логика марксист- И, ока мыслит глубоко и реалистич- 10, ей чужда романтика, приукра-. пивающая реальную действитель- В ств; — Братья в Латинской Америке, ‘Она ховорит перед рабочими и во Франции, в Бельгии, в Англии, во изывает их к бдительности. Она всех странах! Трудянтиеся всего ми- фащается к народу Мадрида и <0- рэ! Интеллигенты! В нашей стране нует ему «не дать увлечь себя на не было и нет никаких актов ванда- пь разгромов, постылных грабежей лизма, кроме тех, которые совершили оджогов». Ибо «рабочим нужны сами главари мятежников, сравняв- цубы, дома для собраний, достойные) шие с землей деревни, где прошли зювека жнлища», Нельзя поэтому их войска, и уничтожившие памят- рушадь зданий, принадлежащих Ники искусства, представляющие }мам народа, Они должны быть с0бою национальное достояние, со- вяты правительством в свое введе- эдававшееся годами, Kak результат 1 и переданы в распоряжение тру. многих усилий и работ. исторического ищегосл народа, чьи жертвы обес- значения. или победу революции». * Давать советы массам, это — не С этой замечательной женщиной я Кинотвенная цель Пасионарии. Она познакомился в испанском театре в деляет с ними жизнь, живет их Мадриде на вечере, организованном виннями, заботами. Она занимает обществом друзей СССР в память & место в окопах неприступной только что скончавшегося в Москве №даррамы и, когда она возвращает. великого писателя Максима Горького. цв Мадрид, думает о замеченных Альварес дель Вайо делился с нами Ш на фронте недостатках. своими воспоминаниями, в которых “Везю несколько минут тому на- образ творца «Матери» вставал перед \\ — говорит она, — я вернулась нами живым во всех своих человече- ( нии огня, тде могла убедиться ских чертах. Доблести наших товарищей». Одна- Потрясенный великим примером, \ это далеко не все. Говорить о который показывает нам эта необык- Хблети испанских рабочих значило новенная женщина, я и сейчас, когда fi настаивать на истине, уже дока- пишу, слышу ее голос. Я вижу, как Nano нсторией. Разве для этого по- поднимаются сотни рук со сжатыми тала она окопы? Нет. Есть кое- кулаками, приветствуя верното бор- № более срочное и важное. ца, замечательного товарища, предан- Паонднария ловорит о бойцах. на- ного коммуниста, отдающего все овом, Юн0й милиции: «Пусть ни в чем силы, всю свою энергию делу освобо- ] их не будет недостатка! Пусть! ждения человечества, Тудови Эрнест ОТТВАЛЬТ Он не издал ни звука... Моей дочери не придется стыдиться. Если бы только поскорее... — Сюда! Возьмите эту свинью! Как он орет, как прерывается его толос. Вот они снова: два, четыре, пять человек в черной форме. Узнаю их, это те же, чтобыли вчера и тре- тъего лня. Охранники, служащие ге- стапо получают деньги за те, что пы- тают людей и убивают их. Что та- кое? Кандалы? Трусы, вы так бои- Tech меня, не могущего пошевельнуть ни рукой, ни ногой? Смотрите, я не могу даже держаться на ногах, смо- трите, как подкашиваются мои коле- ни Я вам больше не опасен, живо- деры! Третьято дня я задунгил бы, может быть, кого-нибудь из вас, се- тодня — не моту. Почему меня не бьют? Чего. они ждут? Больно от тишины. Такая ти- шина — мука. Разве не шепчется кто-то там у двери? О чем они шен- чутся? Почему они не говорят гром- ко и открыто о тех подлостях, кото- рые намереваются применить ко мне! Что такое? Это страх, просто страх, бессмысленный страх перед неизве- стностью. Нет, я не пуглив, не тру- слив. Если я сейчас дрожу, как ста- рая баба, это происходит потому, что я изможден, что у меня осталось не ‚сил. м Ну, ты подумал? Не хочешь раскрыть рот, а? Мы разворотим те- бе жабры, можешь быть уверен. Ну, выклалывай, что знаешь; я хочу уб- лышать два-три имени. Два-три ал- реса, которые а тероя, тебе это больше не поможет. Послушай, что я тебе ека- жу: не позднее, чем через три ми- нуты, ты заговорить. — Что мне еще сказать? Я ниче- то не энаю. Здесь произошла У ка. Убейте меня, я ничего не знаю... — Убить? Верю! Это тебе приш- - Ну, будьте благоразумны и ска- ие нам несколько имен и адресов. т быть, вы боитесь своих това- ие, а? Вы думаете, они прикон- W вас, если вы нам скажете что- 10? Нет, чюрогой мой, мы этого } допустим. Вы поедете в другой Их получите приличную работу..: Щишо оплачиваемую... Редь у Bac жена и ребенок! Я бы на ва- Ъ\ месте прежде всего подумал о abe! Перед ней вы ответственны, к: зы действительно человек. ~ Bam нет смысла разговаривать ® узой, Я действительно ничего не и, Меня втянули в историю, © Moot я... „’ обзки» делаются маленькие Sat «Человечность» приходит к № 100, самое последнее! Подумай: \ зурошенько, что вы делаете. .Ec- ЗЫ не захотите сказать нам по- Црщему, мы найдем средства 3a- ить вас заговорить. У нас имеют- Ч изеем особые средства. (пять сначала? Начнется повторе- % toro, что продолжалось два дня ‘1 ночи? Я никогда не предпо- ал, что человек может столько вы- ‘1, Может быть, я выдержу все 1 умру? Быть может, не знаю. Ho я не затоворю, в этом я уверен. ро убежден, что буду молчать, \ молчал Густав. ai Будьте благоразумны, советую \ по-хорошему. Уверяю вас, У нас ‘evo особые средства заставить ч рить, Совсем особые, пони- J, я понимаю. Тебе незачем так И\ко кричать. Я верю тебе, что и Ничего не стоит убить меня, He- 1бы все кончилось поскорее! Уве- 1, что живым я отсюда не вый- ‚ товарищи скажут: i, OHA, преданным товарищем, ты точно анаетшь. Не, (625) ИЦЫ, КРЕСТЬЯНЕ И ТРУДЯЩИЕСЯ ВСЕХ СТРАН! РАСШИРЯЙТЕ НАРОДНЫЙ ФРОНТ БОРЬБЫ ПРОТИВ ФАШИЗМА И ВОЙНЫ! ЗА МИР, ЗА ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ СВОБОДЫ, Снимок из испанского журнала «Эстамто», ПРИВЕТСТВИЕ РОМЭН РОЛЛАНА Шлю читателям и сотрудникам «Литературной газеты» свое поздра- вление и самые сердечные пожела- ния к годовщине нашего октябрь- ского праздника. Этот праздник не только ваш, это—всемирный празд- ник, потому что Советский Союз является гордостью и оплотом все- го мира, Будем же вместе радоваться до- стижениям и победам нашего СССР, будем вместе бороться за нашу Ис- панию, за нашу Германию, за все страны, где люди страдают и до- биваются лучшего будущего. Наро- ды всех стран — это единое чело- вечество; соперничество рас “И от- дельных наций, эксплоатация одного варода другим и одного обществен- нсго класса другим классом явля- ются пережитками ‘общества, по- строенного на низких животных ин- стинктах, от которых человек посте- ненно освобождается, которые он должен подчинить себе, как подчи- няет стихии. И он победит. РОМЭН РОЛЛАН. «Мое желание—предохранить Америку от фашизма» БЕСЕДА ЭРЛ БРАУДЕРА С ЭПТОНОМ СИНКЛЕРОМ т Недавно тенеральный секретарь компартии США Эрл Браудер, совер- шавигий атитационную поездку по стране, посетил Эптона Синклера и 6е- седовал © ним на актуальные полити- ческие темы. Эптон Синклер написал по поводу этой беседы статью и опу- бликовал ее в газете «Эпик ньюс». «Эрл Браудер, — пишет 9. Синк- лер, — кандидат коммунистической ‘партии в президенты Соединенных Штатов, посетил меня и провел нес- колько воскресных часов, беседуя с6 мной и моей женой. ‘ ще лось бы больше по вкусу! Нет, мы ня в коем случае не убъем тебя. Начи- ная с этого момента, ни`один волос не упадет с твоей головы. Понима ешь? И, несмотря на это, ты начнешь товорить. Смерть — не самое страш- moe... Нет, самое страшное — «выклады- вать». Мерзавец никогда не поймет этого. — Господин ПТелльбах, мне искрен- но жаль вас. Поверьте мне, я че сто- ронник таких вещей. Но если вы не хотите заговорить, — пеняйте’ на ce- бя. Обратитесь к своей совести и от- ветьте себе, сможете ли вы взять на себя... Значит не хотите? тда... Войдите! Страх. Глупый страх. Не могу от- крыть ‘лаз, я принужден отвернуть- ся от шагов, от скрипа двери. Вот они снова. Сейчас посыплются уда- ры. Надеюсь — один обрушится мне на голову, и я потеряю сознание... — Отец... Папа... Что это? Не может быть? 910 страшный сон. Открой глаза, заставь себя не спать... Нет, это явь. Вот она, двое охранников держат ее за руки. Она в красном платьице, которым так тордилась. В новых сандалиях. Te. перь слишком холодно, почему Бет- ти надевает ребенку при такой пого- де сандалии? } Брось думать о дурацких санда- лиях. Разве я сошел с ума? Вот она стоит... — Ева, Ева, Евочка! Не кричи ‘так, Видишь, как она испугалась. Она плачет. Какой у ме- ня вид. Я весь забинтован, мое ли- цо, вероятно, синее и черное. Евоч- ка! Вот они какие, вот как они мё- ня изуродовали, исколотили. Не 88- ‚бывай этого никотла, дитя м0е, пом- ни это всегда... Нет, нет — ты деля на это забыть, как можно скорее’ Это совсем не втрашно, Видишь, & Ну, т- Мы говорили о положении в Испз- нии и сошлись на том, что сульба Европы может зависёть от исхода борьбы испанского народа. Мы сош- лись на том, что обязательства ниче- го не аначат. ни для Гитлера, ни для Муссолини. Мы сошлись на том, что для Франщии создается серьезное по- ложение в связи ©’фашистским мя- тежом в Испании. : Гитлер и Муссолини стремятся на- садить фашизм по всей Европе, Япо- ния готовит то же для Азии. Совет- ский Союз вынужден готовиться к борьбе за свое существование, и абсо- лютно необходимо, чтобы он победил. уже смеюсь. Так, так. Не плачь, не плачь. В висках у меня стучит, в мозг вонзается тонкий, долгий плач... Что это животное‘ шепчет ‘мне на yxo? Изо рта у него пахнет гнилью. Его шопот, как долото, ударяет меня по голове. _ — Я хочу услышать два-три име- ни, два-три адреса, которые ты очень хорошо знаешь. Теперь Halla коса на камень. Два-три имени, два-три адреса. ‘ у Ландебергигтрассе, двадцать, Нико- лалиитрассе, шестнадцать.. Прочь! Что за безумие! Почему я вопомнил вдруг эти адреса? Я ничего не знаю. Я инструментальщик по профессии, у меня есть жена и ребенок... Зара- батываю я из фу вон плохо, у ме- ня комната с кухней, и я радуюсь, если в конце недели у меня кое-что остается еще на жизнь... Я вообще не интересуюсь политикой. Да, я был раныше коммунистом, но это было давно. Коммунистическая организа- ция рабочего фронта? Ничего не слы- пал 0б этом. Апреса? Я живу на Вильтельмштрассе, тридцать четыре, боковой флитель, второй этаж. — Я хочу знать два-три адреса. Хочу услышать два-три имени. Имена? Эрих Бруно, Вальтер... По- чему я вспомнил эти имена? Здесь большая черная доска, на которой написаны мелом эти имена. Сейчас я проведу по ним пальцем, и они ис- чезнут. Что это за имена? Я не-анаю никаких имен, которые мотли бы Bac заинтересовать. господин комиссар, Меня зовут Фриц Шехтльбах, у ме- ня был близкий друг, его звали Гу- став: Финке. Вы ето убили третьего maa. Это все, что я знаю. Вот стоит мой ребенок, моя девочка, ей семь лет... Воли вы думаете, что я поте- ряю твердость, потому что моя де- вочка, стоит здесь ‚в подвале теста- m0, — маленькая, худая, в красном платьице и в новых сандалиях, — вы ошибаетесь. Если вы думаете, что я сламся, потому что ее плач вон- зается мне в мозг, вы ошибаетесь. Я не внаю никаких имен, никаких адре- бов. — Не хватайте ев так грубо, сви- ньи, Почему вы держите ее так креп- Недавно стал известен любопытный факт. Реакционный журнал «Ревью od ревьюз», выходящий в Нью-Йорке, разослал анкету с вопросом, на чьей стороне предпочитали бы быть аме- рижанцы; если бы началась война ме- жду фалтистской Германией и СССР. Анкета распространялась преимуще- ственно среди бизнесменов и людей овободных и научных профессий. Не- смотря на это, тысяча шестьсот че- ловек высказались в пользу Совет- окого Союза и толыко восемьсот сорок четыре — в пользу Германии. Мое желание — предохранить Аме- рику от фашизма». ко за, руки? Боитесь, что она может убежать? } — Не надо, Евочка. Не плачь. Ты испуталась? Не нужно путаться... Я.., немного болен, больше ничего. Не бу- дешь больше плакаль? Видишь, так хорошо. — Не затоворишь? — Если ты не хочешь говорить, если ты все еще упорствуешщь... Нет, я не хочу говорить и не 6у- ду говорить, потому что не могу. Я не знаю никаких адресов. Как, их. звали? Видите, я их, действитёльно, не знаю. Я не знаю ни Эриха, ни Бруно, ни Вальтера, я не могу ни- чего оказать. — Если ты сейчас не заговоришь... мы будем бить твоего ребенка. До тех пор, пока ты не откроешь свою пасть. Прочь, прочь! Кровь ударяет мнв в толову, в ушах шумит, жилы. на шее напружились, в глазах темнеет. Я потеряю сознание. и они не будут бить мою девочку потому, что чело- век, лишившийся сознания, говорить не может. Ничего не выходит. Неужели бу- дут бить Еву? Бить плеткой семи- летнего ребенка? Нет, этого они не сделают. Чертовски ловко придума- но. Адская пытка — я должен ©и- деть и осмотреть, как они бьют моего ребенка, и к тому же я должен мол- чать. Этого не выдержит ни один че- ловек, это невозможно. Да, это зна- чительно хуже, чем смерть... — У вас две минуты времени, гос- подин Шелльбах. Я буду смотреть на часы. Две минуты. Нет, нет, они не сделают этото. Иначе — я не выдержу. Товарищи наверняка поймут, они не сочтут меня мерзавцем, если я... Вообще ду- мать об этом—безумие. Необхолимо сдержаться, сохранять полное спокой- ствие. Если я продержусь эти две минуты, меня оставят в покое, Не знаю, что вам сказать. Вы должны наконец понять, что я ни- чего во всех этих вещах ив смыслю. Быть может, вы думаете, что я бу- ду спокойно смотреть, как вы... ес- 1 ли вы... Неужели вы думаете, что ес- ‚ци бы я энал что-либо... ‚ == Нет, как раз этото 4 не ду ЗА СОЦИАЛИЗМ! НАРОДНАЯ ИСПАНИЯ В БОРЬБЕ ЗА КУЛЬТУРУ Ф. КЕЛЬИН (женние месяцы 1935 т. в Испа* нии были эпохой, когда с 0с0бой ‹сн- лой дал себя почувствовать прави- тельственный террор Хиль Роблеса и послушных ему министров. Это имен- 0 тот пернод, когда испанский фа- зиизм ©0 всей очевидностью обнару- экнл прочные связи, соединявшие его с Римом и` Берлином. Наглое и подлое хозяйничанье в Испании германских и итальянских фаптистов привело к усилению волны «неоватолицизма» и «эспаньолизма», Так называется в Шепании течение, направленное к «воскрешению» тра- `диционной испанской культуры эпо- хи средневековья, культуры, которая своим возникновением якобы цели- ком обязана просветительной дея- тельности абсолютистекой монархии Фердинанда и Изабеллы Католиче- ской, Карла У и Филиппа IT. Реакция в понятие «эспаньолизма», «традиционности» вкладызала 060- ‘бый смысл. Недаром в своей книге «Тений Испании» олин из идеолотов реакции, Эрнесто Хименес-Кабальеро, провозгласил: «Государю мы должны отдать жиань, а богу — свободу и нант дух. Кесафю кесарево, a Gombe боту. Будем же католиками и слугами императора». Так писал Эрнесто Хи- менес-Кабальеро в 1982 г. Через три гола эту же мыель выразил другой реакционный писатель. На этот раз поэт Дамасо Алонсо выступил в Ва- ленсии с речью, в которой говорил о заслугах перед испанской культурой святейшей инквицизии и призывал возвратиться к тому блаженному вре- мени, когда испанец почитал бога и государя, уважал власть и был вну- тренне дисцинлинированным, не вы- казывая никаких попыток к критике и тем более к протесту. На вопрос, почему именно осенние месяцы 1985 г. явились тем време- нем, когда в Испании с особой ome- сточенностью разгорается классовая ‘борьба вокруг вопроса о сущности «культуры», дан совершенно пра- вильный ответ т. Эрколи в его за- мечательной статье «0б особенностях испанской революции». «Социальная дематогия испанского фашизма. — пишет тов. Эрколи, — разбивается о тот факт, что мелкий городской люд, ремесленники, интеллитенты, люли науки и искусства видят, как в олном ряду с фашистскими глаза- рями идут ненавистные им крупные помещики, «касики», епископы, на- жившиеся на нищете народа, прож- женные политиканы вроде Леруса, продажные банкиры вроде Хузна Марча». 4 С особой силой сделалось это, оче- вилным для трудящихся масс Испа- нии и в частности для испанской интеллигенции в месяцы, слеловаз- шие за подавлением астурийского восстания, когда в стране начался кровавый хаос, когда наступило окон- чательное разочарование в буржуаз- ной культуре с ее шовинистическими и католическими станлартами, Уже в июне 1935`т; на Парижеком конгрессе в защиту культуры тепе- решний министр иностранных дел правительства народного фронта Альварес-дель-Вайо произнес ‘в ка- честве главы испанской делегации небольшую течь, в которой подчер- кивал позицию, занятую испанской интеллигенцией ры. «В решительный момент, в дни октября, — оказал он, — рабочие массы Испании зввяли в свои руки залциту культуры. Астурия, где борь- ба приняла характер масштабов вто- рой Коммуны, была именно той про- винцией Испании, где пролетариат достиг наиболее высокого уровня культуры. Мы стремимся создать в области литературы единый фронт, благо- творные результаты которого уже сказались в области политики...» В этих словах Альвафеса-дель- Batio уже ясно звучит основнал мысль, которой руководствуется пере- довая испанская ‘интеллигенция те- перь, в дни ожесточенных классовых боев. Первый крупный бой по вопросам маю. Поэтому-то я и даю тебе на размышление две минуты. Вирочем, они уже прошли, так что пожалуй- ста. Нет, я не дам себя поймать на удочку. Ребенок перестал плакать, у нее только немного испуганный вид. — Видишь, Евочка, я скоро вы- здоровею, вернусь домой и тогда мы... — Прошу без частных разговоров. Два-три имени, два-три адреса, ко- торые ты знаешь точно. - Что будет? А если они ве действи- тельно начнуть бить? He мору ду- мать, я все время не отрываю ‘глаз от девочки. О чем я думал только- что? Да, если они ее действительно начнут бить... Если я ему скажу что- нибудь — потибнет только небольшая часть партийной работы. Больше ни- чего. Что я — с ума сошел? Больше ни+ чего? Это безумие. Как я могу так думать!.. Но Ева? Ребенок? Почему ребенок должен страдать из-за того, что я не хочу предавать партию? — Ты еще не говоришь? Все еще не решаешься?.. Начинайте. Ничего не поможет, бейте девочку. Папа!.. — Оставьте ее! Пустите ее, соба- ки, вы!.. ` Нет, они не оставляют ее. Вырви- те мне глаза! Заткните. мне уши! Я ничего не хочу видеть, ничего не. хо- м слышать! Они бьют моего ребен- ral. р — Закройте лверь, идиоты! Ори! Реви так, чтобы лопнули жи» лы. Кандалы, Я не могу ничего сде- лать. Uro ato? Пена? Пена у рта? Никогда не думал, что может быть нечто подобное. Кричи, кричи... — Евочка! Ювочка! — Два-три имени. Два-три адреса, Нет, ве могу. Охожу © ума. Это больше, чем может вынести человек... Я только человек, Не могу боль- ше. Товарищи! Эрих, Бруно, Валь- тер, если они будут вас мучить и пытать, вы будете знать, за что вы страдаете. Но она, моя девочка, семи- летний ребенок! Она ничего еще не понимает, она ничего еще не знает. в’ вопросе культу- Е ЕЕ ИНЕТЕ культуры разыгрался в феврале 1936 г., в момент парламентских вы- боров. Перед нами лежит предвыбор= ная листовка, выпущенная валененй“ м журналом «Нуэва культура», являющимся органом местного об’е- динения пролетарских писателей и художников. eer «Назовем вещи их собственными именами. Сейчас борются между с0= бой две силы — национальный блок реакционных партий и народный фронт. Первый проповелует «тради- ционную культуру», второй высту- пает ‘в зашиту культуры человече- ства. Мы ни в коем случае не до- пустим, чтобы наше будущее было простым воспроизведением нашего прошлого... Испанская передовая интеллитен» ция с ‘приходом к власти правитель- ства народного фронта тотчае же при- ступнла в осуществлению поставлен“ ных ею перед собой практических за- дач. Пять месяцев, отделяющих побе- ду народного фронта от гражданской войны, были периодом напряженной созидательной работы на культурном фронте. Пять месяцев килучей дея- тельности переловой испанской интел- лигенции в тесном союзе с массами привели к созданию ряда народных культурных центров, библиотек, клу- бов, театров, к открытию новых школ, © к вхождению в литературу целой группы рабочих-писателей. Но на этом борьба за культуру в Иснании не oc- тзновилась. «Традиционности», «96- панБолизму» сторонники ‘народной культуры в своем предвыборном Mae нифесте противопоставляли «всечело- вечность», «интернационализм». И действительно, уже с первых шагов своей деятельности они высту- пили на интернациональную арену. Крупная роль в этом деле приналле- walla испанским писателям и в пер- вую очередь Рафаэлю Альберти и Марии Терезе Леон. Гражданская война в Испании еще более ускорила этот процесс. Первым делом лучшей части испанской ин- теллигенции, оставшейся верной Ha- роду, было открытие в Мадриле народного «Дома культуры», создание антифашистского союза в защиту культуры. На-днях мы в6е с чувством глу“ бочайшего волнения слушали переда- чу из Мадрила митинга-концерта, свидетельствующего о том, какие большие результаты принесла“ уже сейчас эта работа. В тот же день в Барселоне состоялась широкая кон- ференция, организованная антифл- шистским союзом. На ней выступал с чтением своих стихов Рафаэль Аль- берти, от советских писателей про- изнес речь И. Эренбург. Фашисты в эти дни совершали наз леты на Мадрид и обстреливали $ моря каталонское побережье. Смерть, кровь, разрушение, расстрелы и пыг. ки, костры из книг — вот все, что могут противопоставить испанские адиционалисты» и их хозяева — интервенты побеждающей культуре народного фронта. Борьба продолжается! С каждым днем приобретает она всё более оже- сточенную форму. Это прекрасно сфор- мулировано в обращений тенераль- ного секретариата Международной ассоциации писателей. «Борьба испанского нарола против фантизма не только дело испанцез. Это дело всех свободных, честных, мыслящих людей без различия наций и политических убеждений. Победа испанском ° народа нанесет страше^ ный удар силам реакции во всем ми- ре, будет великим торжеством вуль- туры и свободы над варварством, человеческого созидающего духа над темными инстинктами убийства и разрушения...» ` Эти слова особенно близки и поз нятны нам в дни великой Октябрь- ской годовщины. В них дышит ре* волюционная страсть, они полны в0= лей к победе. И мы твердо верим, что теронческий испанский народ по. бедит в борьбе за культуру, за новую счастливую жизнь, за человечность, за социализм. Эрих, Бруно, Вальтер, я вижу Bae перед собой... Да, да, что вы по срав- нению ¢ моим ребенком?.. Не хочу стать подлецом. Я не предатель. Повторяй себе: Партия. Класс. До- лой фаптизм. Но... они бьют ве, уда- ры сыплются на нее, она стонет и плачет... Партия... Класс... Проклятье! Это слова, ничего, кроз ме слов. Это соломинки, а я тону. — Остановитесь! Я хочу, да... Пере» станьте! Перестаньте! Да, они перестают. Еще не поздно, Все можно еще исправить. Нет, не смотри туда. Отвернись. — Ну, господин Шелльбах? Теперь мы можем стовориться, &? Успокой- тесь, вашей дочери не очень пло- хо. Не волнуйтесь так сильно. Бы- вало, ведь, что вы сами пороли ве, это не важно... Итак, я жду... — Ничего не знаю. Не знаю ника» ких имен. Никаких адресов. Мне не- чего сказать. Не моту. — Введите ребенка. Прололжайть ее бить. Эта собака смирится. ‘: — Пана!. Пожалуйста, прошу тв» я... Не могу больше слышать ее крик. Не могу! Чего хочет негодяй? Ею рожа вплотную придвинулась к моёму лиз у. — Евочка! Прости меня, я не мо» ту иначе, не моту. В руках его дрожит резиновая ду» бинка. Что он кричит? — Разве у тебя в груди нет сердз ца, если ты можешь смотреть, кав избивают твоего ребенка? Ты... ты... чудовище! Я — чудовище? Смейся ‚смейся в лицо этому эверю. Я зверь? Нет, я не зверь. Это.. была резиновая лубинка. Он ловко ударил меня — череп вздулся, и мне стало легко. Темнокрасные круги расллылись на черном фоне. Неужели я чудовище? ‚ Евочка, прости меня, Не могу ина. че. В один прекрасный день ты пой- мепть, что... я... не... был,, зверем. Перевод в немаециоге.