Рассказ Цветок 1905 10да  Не для каждого старый мастер срежет с куста и подарит этот необыкновенный цветок. Но за долгие годы жизни мастера уже много хороших людей побывало в его маленьком садике за Краснопресненской заставой, Прикрывая за собою калитку, они уносили подарок, боясь обронить хотя бы один лепесток. Нет большей радости для Ивана Тимофее- вича, чем сделать открытие, что кто-либо из его учеников по гравировальному цеху сит- ценабивной фабрики созрел для такого по- дарка. Особенно, если успех ученика, как результат всей его работы за год, проявит- ся именно к весне. В этом году он подарил цветок Наташе Молчаниковой, после того как она награ- вировала к весне на медный вал новый рисунок ситца. Это была первая ее работа, которая пошла на печатную машину в производство. Когда Наташа пришла к нему в садик, он не сразу взял в руки ножницы. Он ни- когда с этим не торопится. Срезать цветок сумест и малый ребенок. Но рассказать историю цветка может, пожалуй, только один человек в Москве. Ты знаешь, Наташа, - начал он что сказал Владимир Ильич Ленин о рево- люции 1905 года? Убедившись по смущенному виду Ната- шк, что она об этом ничего не знает, ста- рый мастер успокоил ее: воротник налил, в оба кармана налил, заставил платок сбрызнуть и волосы при- мочить. После этого, на скорую руку, устраивает мне генеральную репетицию: -Куда, хамово отродье, идешь? Извините, ваше благородие! Ни для как для ради подарка теше. Сегодня день ихнего ангела. Несу подарок в Дсро- гомилово. Спектаклем Петр Ватурин остался очень доволен. Пошли. Стали пробираться переулками. Разомкнулись, как незнакомые: он шагов на двадцать сзади меня. Картина кругом была, как «Последний день Помпеи». Всюду горит: фабрика Шмидта горит, Би- рюковские бани горят, весь пресненский квартал в огне. А мороз был ужасный. На Нижней Прудовой улице и по обе стороны Горбатого моста костры дымят. Вокруг костров солдаты греются - семеновцы, царские гвардейцы. Они-то и подавили восстание. Полковник Мин привез их из Петербурга. Вышел я :: мосту первый. Вижу на самом горбу, на середке пушки стоят. п перил -- шеренга солдат. Сам полковник Мин, как картинка, сидит на белом коне плеткой играет, нахлестывает по лаково- му голенишу. Солдаты тоже греются, ру- ками крест-на-крест махают. Вдруг один отделяется, выходит на се- редину мостовой и кричит мне: Стой! Нет прохода! Я стал. Подойди ко мне! Подхожу, он спрашивает: һуда идешь? Я говорю, снявши шапку на морозе: Извините, ваше благородие! Ни для чего, как для ради подарка теше, потому сегодня день ихнего ангела…И так да- лее, как суфлер по книжке. Он мне командует: - Расстегнись! Я расстегнул пальто и пиджак расстег- нул. Ему на морозе моим одеколоном сразу в голову и ударило. Он, дурак, во всю морду осклабился - рот до ушей. Но все- таки, для порядка, обыскал. Кусок мыла переложил в свой карман. Пока он го мною возился, подошел Петр Ватурин. нему наперерез быстрым шагом кинулись два солдата. Откуда идешь? Петр что-то сказал. Я оглянулся на него. Глаза гордые, грудь прямая, плечи развел широко. Солдаты сразу его - один за одну руку схватил, другой -- за дру- гую. Унтер подбежал: - Скажи, ты сколько солдат убил? A Петр Ватурин не разобрался, что с парскими гвардейцами встретились, да и сказал: -Зачем убивать солдат, ведь солдаты наши братья! Вот это и была его ошибка. Еше в са- мом начале восстания, когда мы пошли с фабрики мирной демонстрацией, впереди колонны мы несли огромнейший плакат с яршинными буквами: «Товариши солдаты! Вы наши братья! Не стреляйте в нас!» Как только Петр Ватурин произнес эти слова, полковник Мин сорвал с его головы плеткою Солдаты тут же свали- ли его прикладами, начали бить. - Вот тебе -- братья! Он все-таки поднялся на ноги.Изо рта идет кровь и дымится на морозе. Сам шатается, но все-таки стоит. Тут была подана команда: ＿ Руки вверх! Бегом! Я поднял руки и побежал что есть духу через мост. Вдруг слышу голос Петра: - Долой самодержавие! Да здравствует власть народа! Потом залп.

Вячеслав КОВАЛЕВСКИИ ся на дозоре Сережа успест прего, дить, если покажется полиция. Как-то само собой получилось, что все уселись вокруг цветка. Весь палисадник зарос кустами смородины и крыжовника, а здесь оставалось свободное место. Ткач Петров сидел на двух кирпичиках, положив их один на другой; двое рабочих из крас- коварки устроились на перевернутом ящи- ке; какой-то незнакомый Ивану человек, должно быть, мебельщик с фабрики Шмид- та, прилег, как на лужайке, прямо на траву; для Петра Ватурина Власов вынес табурет. Петр Ватурин вытащил из кожаного портсигара отпечатанную на гектографе прокламанию от партии сотнал темократов и начал ее читать. Прокламация была обычная  того времени. Она заканчивалась призывом объединить силы рабочих и свергнуть кро- вавого царя Николая. Петр Ватурич уже не один раз читал товаришам такие про- кламации. Но в этот вечер он закончил беседу такими словами: Недалеко то время, товариши, когда для революции понадобится наша кровь, а, может быть, и сама жизнь наша. Никто из нас не дрогнет. Чего нам нехватает, где наша слабость? Не умеем владеть оружием. Без этой науки рабочий класс не сможет свалить самодержавие. Надо обучаться стрельбе. Так ставят вопрос на- ши руководители. И правильно ставят, по- тому что рабочий человек уже сам тянет- ся к оружию - только давай! Здесь же, в палисаднике Власова, усло- вились о порядке хранения оружия и о том, в какой очередности передавать его друг другу, чтобы стрельбу по мишени прошел каждый. Разошлись, когда над Преснею уже под- нялась луна. Прошаясь, Ватурин срезал перочинным ножом цветок и отдал его Ивану со сло- вами: -Неудобно в такой час возвращаться к молодой жене с пустыми руками. При свете луны цветок потерял свою яркость, помертвел, как будто бы и он за- конспирировался. чтобы Иван не дразнил кумачом городового, стоявшего на посту недалеко от его дома. на углу Трехгорного переулка. Но утром цветок опять горел в полную силу. Увидев его на подоконнике в жестяной кружке, еше не поднявшаяся с постели жена в первый раз за много дней хорошо улыбнулась, и в подвале как буд- то стало от цветка светлее. Довеля свой рассказ до этого места, ста- рый мастер Иван Тимофеевич сказал: - Обрати внимание, Наташа, что с той самой поры, как Петр Ватурин втянул ме- ня в рабочий кружок, я всю жизнь чему- нибудь учусь. До сих пор бродит во мне ватуринская закваска. Вот мы теперь вме- сте с тобою тоже занимаемся в кружке, изучаем историю нашей партии. Там. на семьдесят девятой странице, начертаны свяшенные для меня слова. знаю их наизусть: «Особенно упорный и ожесточенный ха- рактер носило восстание на Красной Прес- не в Москве. Красная Пресня была глав- ной крепостью восстания, ее дентром. Здесь сосредоточились лучшие боевые дружины, которыми руководили большеви- ки. Но Красная Пресня была подавлена огнем и мечом, залита кровью, пылала в зареве пожаров…»

- Ничего, девушка, ты еще молодая. Это знают даже не все старики Красной Пресни. Владимир Ильич сказал, что 1905 год «окончательно похоронил патри- архальную Россию». Восстание было по- давлено, но кровь пролита недаром. Вот об этой крови и будет теперь у нас с тобою разговор. Не знаю, как покажется тебе, а для меня этот цветок бессмертный. Его пода- рил мне мой друг-участник боев на бар- рикадах 1905 года. Я расскажу о цветке тебе, а ты передашь другим. Мы живем с тобою и работаем для того, чтобы скорее пришло то время, когда каждый человек будет, как прекрасный цветок. Догады- ваешься, на что я намекаю? А разве не за это же самое дрались и мы на баррикадах? Вот я про то и хочу тебе сказать, что цветок моего друга до сих пор работает вместе с нами на коммунизм. Слушай, как это все получилось.  

Цветок появился в жизни мастера со- вершенно для него неожиданно. В ту пору ему исполнилось двадцать четыре года. Он собрался жениться. Кое-кто из родни и два-три товарища по работе на фабрике принесли подарки: водку, баранки, кон- феты -- «постный сахар». Всех удивил подарок Петра Ватурина, работавшего на сушильных барабанах. Он принес корень какого-то цветка. Ему нало было пронести через всю Москву, с Калуж- ской улицы двенадцать экземпляров под- польной большевистской газеты «Вперед». Поэтому он и взял цветок, - вместе с ним в коробке под землей запретную газету можно было нести спокойно. Жениху, однако. подарок не понравился. Когда он открыл принесенный Ватуриным коробок, его охватила досада: среди влаж- ного мха лежал черный ком сыроватой земли с какими-то красноватыми молоды- ми побегами. Как раз в эту минуту в комнату вошла мать невесты. Увидев, что у жениха лицо стало скучным, она заглянула в коробок и сказала: - Это ничего, Ваня, - корень добрый: чтоб жена не ходила пустая и чтоб детки были здоровые. Отеп жениха. работавший на конном дворе фабрики ломовым возчиком, тоже пе осудил подарка: Этот корень заместо зверобоя для настойки, чтоб водка легче шла по тонким жилам. От ревматизма тоже неплохо. Петр Ватурин рассмеялся и сказал: - Собираетесь свадьбу играть. a ду- маете о болезнях. Это просто веселый цветок для души, от верного друга, для лучшей памяти. Под предлогом покурить на вольном воз- духе Петр Ватурин выманил жениха из подвала во двор и здесь ему объяснил, ка- кой драгоценный груз лежит под мохом на дне коробка. - Один экземпляр возьмешь себе. сказал Ватурин, - а за остальными, когда стемнеет, придет из котельной Власов, сле- сарь. Свой экземпляр, когда прочтешь, от- неси ткачу Петрову, скажи ему два сло- ва: «Для красковарки». Вечером пришел Власов. Увидев корень, он ахнул: Так это же пион - озорной цветок пролетарского колера! Огонь, а не цветок! Власов стал просить: Отдай мне! Гле ты его посадишь? Отдай мне, - я его, сироту, приласкаю. А в случае разбогатеешь, переедешь на новую квартиру, -бери обратно. Так попал цветок в палисадничек к сле- сарю Власову. На другой день Иван уже забыл о пветке, Сажать его, действительно, было негде, да и мысли сейчас были у всех совершенно о другом. После женить- бы сразу же обступили заботы. Подвал вдруг оказался гораздо теснее, чем счита- ли его до этих пор. Даже отеп с родной матерью, и те стали как булто другие, от того только, что в эту тесноту к сыну пе- реехала молодая жена. *

В. И. Ленин и И. В. Сталин в Горках ТАНК

Владимир ЗАМятин Утро Китая Штаб армии первой в соседнем селе. В него гоминдановцы метят… Вею ночь телефоны Звонят на столе - Начало атак на рассвете. Помятые фляги лежат на окне. Светает. Штабистам не спится. Потертая карта висит на стене… Солдаты подходят к границе. Как честное слово, дороги верны К победному утру и к счастью Стремятся флажки по квадратам страны Сквозь дым и пальбу и ненастье… По стуже суровой январского дня, Сквозь ярость свинцовых буранов, Бегут от карающих пуль и огня Остатки орды гоминдана… На складах трофейных - взгляни наугад - Оружье с клеймом Вашингтона. И пушки и черная злоба гранат, И рурская бронза патронов. В молчанье трофейные Каски надев, Орудия выкатив к бою, Выходят на битву солдаты Чжу Де. Идут коммунисты с зарею. Мир слышит железную поступь полков. Ведут их под стягом багровым - Учение партии большевиков И Ленина, Сталина слово. Взрываются доты, дрожат блиндажи. Штурмуют и справа и слева - И гонят продажных вояк Чан Кай-ши Солдаты народного гнева. Ночами и днями сраженья идут, Мосты и понтоны взлетают… B Пекине с прорабами Мао Цзе-дун Склонился над картой Китая. Склонились строители школ, городов. В труде вдохновляют их снова - Учение партии большевиков И Ленина, Сталина слово. Светлее и ярче все дни впереди. Страна покрывается новью. To к социализму прямые пути - Они завоеваны кровью. Николай КАЗАКОВ Светло! Ты вышел на реку Немда… Куда отсюда ни взгляни, Везде столбы и провода, Везде горящие огни. Шумит, волнуется Немда От гребней волн и до глубин. Ее могучая вода Вращает роторы турбин. По медным жилам ток прошел, - И все яснее и ясней На площадях марийских сел Горят цветы ночных огней. Мы на своей живем земле, И наша дружба горяча. Огням, зажженным на селе, Мы дали имя Ильича. Он вывел нас из мрака лет, Принес нам правды торжество, И потому мы яркий свет Назвали именем его! Перевел с марийского Мих. Матусовский

Максим

Дом в

Поронине



Но почему-то Лишь к ней, лишь к этой Избе гураля, К ее порогу, Из стран далеких, Со всей планеты тропинки, Бегут

Поток расскажет, Как слушал Ленин Шум водопадов, А ветер в Татрах. Как Ленин думал, Как в стдаленье Рождался отзвук здесь Тех дум крылатых. Гевонт расскажет О том, как Ленин С вершины видел Порою лунной Там, на востоке, Разлив весенний, Лучи свободы, Зарю Коммуны. Стоит на взгорке Гураля хата, Весь край отсюда, Как на ладони Укрыты снегом Вершины Татров, И днем и ночью Шумит Поронец. Перевел с белорусского Андрей КЛЕНов

И днем и ночью Шумит Поронец, Гудит в стремнинах Поток бурливый, Бежит, как будто За ним погоня, На быстрых волнах Седые гривы.

Светлы прозрачиы Его затоны. Отражены в них Вершины Татров. Стоит на взгорке У пихт зеленых Изба гураля*, Простая хата. Идут дороги. Когда-то жил Великий Охотно, О нем Гураль Поронец Нагорный Гевонта Гураль расскажет Простая хата Таких здесь много, В гористом крае Орлиной славы: На темных балках Орнамент строгий, В резных узорах Столы и лавы.

Вот одним из таких большевиков и был Петр Ватурин.

образ

Опомнился я уже в Конюшковском переулке. Смотрю, у меня весь подол паль- то облеплен ватой. Оказывается, они стреляли и по мне, вырвали клочья. По- том вижу - у меня вот это, палеп бол- тается, перебит, а я даже не чувствовал. 1, как стоял за углом переулка, тут и свалился безпамяти. * *

Когда начались баррикадные бои - куда Петр Ватурин, туда и я. Практику уличных боев прошли мы богатую. Все рассказывать - долго! Ты сама, без меня книжки читала о декабрьском восстании. Лучше спроси, что в те дни я не делал? Вместе с трехгорцами телеграфные столбы пилил для баррикад? Пилил! Ворота с петель снимал? Снимал! Снегом баррика- ды заваливал? Заваливал! Водою на моро- зе обливал? Обливал! Ведь на эту работу сотни рабочих были подняты: ткачи, красильщики, печатники, мебельшики с фабрики Шмидта. Воодушевление было ужасное! На одной только Красной Пресне у нас было построено семь баррикад. К тому же, забота об оружии. У Петра Ватурина был список квартир военных и полицейских чинов. Он разбивал нашу дружину на четверки, на тройки, и мы ходили по этим квартирам, отбирали оружие. Ватурин до того натренировал меня в декабрьские дни, что я осмелел и действовал самостоятельно. Ну вот, Наташа, я и не утерпел, хоть и не соврал, а все-таки похвалилсядик, - Что вы, Иван Тимофеевич,- сказа- ла Наташа и смущенно рассмеялась. - Расскажите подробнее, ведь мы, молодые, ничего этого не пережили. Подумать только - ведь вы живой участник боев девятьсот пятого года! - Не обо мне речь, Наташа. Я начал про Петра Ватурина. про Ватурина и кончу. Я хочу упомянуть про его ошибку. Это был человек благородной души. Даже его ошибка. и та была благородная. Нало тебе сказать, Наташа, что последние два дня, накануне полного раз- грома Красной Пресни парскими войсками, мы виделись с Ватуриным мало. Я само- стоятельно выполнял задание. Однако, ко- гда наступил конеп. Ватурин сам меня разыскал. Он мне сказал, что ввиду нера- венства сил революционный комитет по- становил прекратить восстание, и чтоб активисты уходили в подполье. берегли себя для дальнейшей революционной рабо- ты. «У меня,- говорит он,- под Можаем в деревне старший брат крестьянствует. Он нас не выдаст». После этого он приносит мне свой праздничный костюм и пальто новое. Мы были с ним одного роста. Он мне отдает свое, а у меня отбирает потертое паль- то и заношенную шапку. Илан у него был такой: придать мне независимый вид шалопая, вроде дамского угодника, а ему- наоборот: прибедниться. Прибедниться-то он - прибеднился, но огонь в глазах по- гасить не смог. Хорошо, Закончили мы полный ма- скарад, поменялись одеждой. Кладет он мне в карман кусок туалетного мыла и Флакон духов «Майский ландыш». Другой флакон тут же весь выливает на меня; за

С тех дней навеки Остался в сердце Его народа.

* Гураль (польское)-житель Карпатских гор.

ВЕЧНО ЖИВОЙ 

Жан ГРИБА

Закончив свой рассказ, Иван Тимофее- вич долго молчал. Казалось, что он даже забыл, что перед ним сидит Наташа. Но он не забыл, зачем позвал ее, и сказал: - Теперь. Наташа, ты понимаешь, что этот пветок для меня никогда не может погаснуть? Я считаю, что Петр Вагурин подарил мне корень жизни. Ведь это же пветок 1905 года! Владимир Ильич подме- тил своим зорким глазом и разъяснил всем нам, что тогда-то, в 1905 году, впервые на земном шаре и появился росток совет- ской власти. Старый мастер достал из кармана пиджака небольшие ножнипы и. наклонив- шись над кустом пиона, выбрал и осторож- но срезал самый крупный цветок. После этого он выпрямился во весь рост и встре- тил благодарный взгляд Наташи. Ему за- хотелось дать Наташе не один цветок. а несколько,-- так хорошо она его слушала, вОн даже потянулся было уже к кусту, но не стал резать, остановился, Как только после Октябрьской револю- ции меня вселили в этот дом и дали са- я в первую же весну перенес сюда весь куст от Власова. С тех пор сколько раз я его пересаживал, делил, омолажи- вал - и. гляди, какой он теперь стал!  Нет, не выйдет! Ведь еше надо отнести цветок на Баррикадную улипу. Там стоит угловой трехэтажный дом. К этому дому Иван Тимофеевич прикреплен агитатором. В этом доме он был агитатором и во время войны. Там живет замечательная активист- ка Анна Петровна. Во время войны она помогала Ивану Тимофеевичу проводить мероприятия по противовоздушной обороне. Она всегда первая в проведении любой общественной кампании. Каждую весну старый мастер приносит ей красный пветок. Броме того, на всякий случай, надо оставить на кусте еше хоть один цветок. Ведь всегда ходят где-то рядом с нами замечательные люди, ткач и краиль- шик. а. может быть, прядильшипа, кото- рых мы еше не знаем. но завтра все увидят их достижения. потому что жизнь наша замечательна, и каждый день в ней. подобно прекрасному пветку, выра тают новые, счастливые люди.

Идеи Ленина стали смыслом жизни этого человека. И мы - бойцы Интерна- пиональной бригады, люди различных на- циональностей, - тоже пришли на истер- занную землю Испании, чтобы бороться за ленинские идеи. Помню: тот день мы ознаменовали жарким боем, в котором на- несли фашистам огромные потери. Позже мне довелось попасть во Фран- цию, - во Францию позорных времен Блюма - Далалье, - в концлагерь, куда были заключены бойпы Интернациональ- ной бригады. Здесь с особым чувством любви и преданности произносили мы имя Ленина. На весь лагерь было всего лишь несколько книг Ильича, кото- рые мы изучали. Много раз полиция устраивала повальные обыски, но ленин- ские книги надежно сохранялись. Мы прятали их в железные коробки и зары- вали в землю. А после полицейской обла- вы ленинские книги вновь ходили по ру- кам и зажигали наши сердца пеугаси- мой страстью к борьбе. Потом, освобожденный, прямо из фран- пузекого конплагеря я приехал в Москву. И первой торогой моей по советской зем- ле была дорога к ленинскому мавзолею. Многое вспомнил я, с трепетом глядя на такое родное липо Ильича! Вспомнил род- ную Латвию, где в зиму 1919 года впер- вые услышал я имя - Ленин. Вспомнил пспанского крестьянина, страстно гово- рившего о Ленине. Вспомнил ленинские книги в руках заключенных бойпов. и еmе раз с огромной силой ошутил бес- смертие великого вождя. За Ленина! За Сталина! Этот возглас много раз приходилось мне слышать в боях за Ленинград, который и я защишал в годы Великой Отечествен- ной войны, В те дни мой товариш, тоже участник ленинградской обороны, латыш- ский поэт Андрей Балод написал одно из лучших своих стихотворений - о вечно живом Ильиче. Да, именно - вечно живой! Я твердо знаю, я слышу сертпем, как сегодня злесь, в моей родной Латвии, и в великой Москве, и там, за рубежом, на тоге Испа- нии, во Франции, - везде честные люди мира говорят: Он с нами, Ленин! Он живет в Сталине, он живет в на- ших делах, в нашей борьбе и победах. 

Ленин! Это имя на всех языках мира трудящиеся произносят с одинаковой те- плотой и любовью. Оно объединяет мил- лионы передовых, честных людей земли в одну нерушимую, сплоченную семью. Его произносят подобно боевому приветствию люди, не знающие языка друг друга. и оно звучит. как символ преданности делу коммунизма и постоянной готовности к борьбе. …Я вспоминаю январский солнечный день 1938 года, мягкую, теплую зиму юга Испании. Была в разгаре мужествен- ная борьба испанского народа против ре- жима фашистского палача Франко. Наша Интернациональная бригада, помогавшая борьбе за республиканскую Испанию, на- ходилась в провинции Кордова. Батарея имени Василя Коларова, в ко- торой я служил, стояла на своих пози- циях. Вместе со мной на наблюдательном пункте был пожилой испанеп - андалуз- ский крестьянин. Еше с начала боевых действий он пришел к нам воевать добро- вольно, вместе с тремя сыновьями - от- важными юношами и прекрасными пе- сенниками. В тот раз вылалась свободная минута, и мы, артиллеристы, разговорились. Какой сегодня день? - как бы про- веряя нас, спросил испанед, затягиваясь трубкой, с которой никогда не разлучался. 21 января, ответил силящий рядом со мной чех. - Да… Годовшина смерти Ленина, задумчиво произнес испанеп, и мы все умолкли. - Ленин!… - продолжал он. Великого человека дала Россия миру. Ве- ликого зашитника людей труда. сколько их есть на земле. И нас -- испанцев… Он вынул фронтовую газету, бережно развернул ее и долго всматривался в зна- комое и дорогое лино Ильича. Потом снова сложил газету, спрятал ее в нагрудный карман, встал и. подойдя к краю скалы, показал нам рукой на лежашие внизу се- ления. -Вот там, в оливковых рощах, за ре- кой, моя родная деревня. Там моя зем- ля, которую дала мне республика. Теперь кровавые псы Франко спова хотят отнять ее у меня. Но земля должна принадле- жать тем, кто ее обрабатывает! Это ска- зал, это сделал в своей стране Ленин. И его слова никогда не умрут в наших душах!…



Однажды, в начале июня, пришел сын слесаря Власова Сережа. -Дядя Иван, или скореекорень рас- цвел! Отеп зовет посмотреть. Трудно было поверить, что из отростка развернется такой прекрасный пветок. У него был действительно озорной, кумаче- вый колер, совершенно такой же, каким был в тот год флаг на рабочей маевке. Но, конечно, не пветок собрал в тот ве- чер гостей к слесарю Власову. Еше с прошлой весны Петр Ватурин ввел Ивана в конспиративный рабочий кружок. Иван жадно усваивал все, чему учили в подоб- ного рода кружках пропагандисты. Там он впервые узнал. что у рабочего класса есть такая партия, которая не только его само- го выведет из подвала, но и весь пролета- риат приведет к власти. Палисалник Власова был тем хорош. что с улицы его закрывал высокий забор. На всякий случай на углу переулка остал-

лИТЕРАТУРНАЯ ГА ЗЕТ А   № 7 3