В. СУХАРЕВИЧ
Во имя жизни и мира
„Матрос умирает. Ослабели мускулы,
опустилизь плечи. Левая рука упирается
в землю, ей ешо хватает силы, чтобы
удержать тело от падения, а правая, та,
что сжимает пистолет, уже не может
подняться. Но взгляните на лицо матроса.
Опаляющую ненавиеть выражают по-
тускневикие, но еще живые глаза. И ка-
жется, если поднимется его рука и пиото-
лет выстрелит, этот выстрел закончит
войну.
Матрос — только деталь пятифигурной
композиции памятника тенералу М. Г.
Ебуомову в Вязьме, созданного скульто-
ром Е. Вучетичем. На постаменте — гене-
рая Ефремов, окруженный горсткой бойцов,
отбивается от вратов. Омертельно ранен-
ный, ‘он властно простирает руку вдаль.
Только вперед — вот его последний при-
543. Человек, умирающий во имя жизни,
презирает смерть. Глубочайшая мысль
воплощена в этом замечательном произве-
дении скульптора. Памятник погибшему
терюю прославляет жизнь и подвиг—еамо
уиновение смерти становится высшим пра-
явлением могучей духовной силы пламеп-
ном борца за честь, ` свободу, незавиеи-
мость и мирную жизнь Родины.
Война! Великую силу; которую проявил
в боях наш народ, и вее суровые иопыта-
ния, Которые выпали на его долю, энает
Вучетич. Потрясающе лино умирающего
матроса, — скульптор видел его своими гла-
sam, Bo время атахи пол
мина упала между двумя бойцами. Один
13 НИХ — Вучетич —щ вскочил и побежал
виеред, a другой уже не смог встать.
Оглянувииеь, Вучетич увидел, как боед,
упершись рукой в землю, изо всех сил
старалея поднытть обессилевшее тело. Его
загляд, полный жгучей ненависти, устрем-
ленный в сторону врага, запомнилея на
вю жизнь и запечатлен в бронзе.
Боровеком
Рядовой боец ополчения, скульптор By-
четич знал своих героев в действии, в
живом движении, котолое Beenta будот
новой пластических искусств. И оттого,
что он видел войну своими глазами, он.с
псобенной силой оценил живущую в на-
шем народе жажду мира, труда и созида-
ния. Crap вбенным скульптором, он еде-
лал содержанием своих произведений не
смерть и разрушение, а борьбу за счастье
человечества, за мир во всем мире.
Мир! Это к нему указывала путь про-
стертая вперед рука генерала Ефремова,
ради него‘ пневно сражался ¢ врагм
матрос, который уже не может поднять
руку с пистолетом для выстрела. Мир! Это
его наступлению радуется генерал Ватутин,
который, обнажив голову, стоит на пъеде-
отале в Киеве и с улыбкой глядит велед
своим бойцам, вместе с ним освобождав-
шим Украину.
И вот; как только прозвучал последний
выстрел войны, один из создателей ее
пластической ‘летописи, боец, о команлир,
военный скульитор Вучетич получил за-
зание соорудить монумент Ha могиле ¢co-
втских воинов, павших при штурме
Верлина. Какие же образы родило в
сердце советекого художника это высокое
задание’ Захотел ли он утвердить только
победное торжество, только могучую силу
нашего оружия? Или скорбь народа, тра-
THOM утрат, понесенных в этой невияанной
по размаху и ожесточению битве, должны
были наложить свою печать на грандиоз-
Hoe мемориальное сооружение?
Нет, пусть те, кто не верит в миролю-
бие назцего чарода-победителя, отиравятся
в Берлин в Трентов-парк, чтобы увидеть
свопуи глазами, какую надгробную речь
вечным языком пластического искусства
произнес военный скульптор над могилами
павших бойцов. Здесь советские художни-
Семен ГУДЗЕНКО
ОМУ TIOPOTY>.
«К БОЛЬ
Как-то в Туве довелось мне встречать
рассвет на Каа-Хема. Полноводная и стре-
мптельная река рвалась вперед, туда, где
два потока образуют Енисей, и откуда уже
недалеко до Большого порога, за которым
начинается Россия.
Над крышами домов, над черноземными
массивами стлался волнистый утренний
туман. За горным кряжем всходило солн-
це, подтягивая К cede белесую пе-
лену, обнажая склоны хребта, поросшие
лиственничным лесом, и каменные верши-
ны. И вдруг на одной вершине, высоко
над самым поселком; проступило в ‘pac-
светной голубизне: выложенное из белого’
камня знакомое имя: Тока...
Мой спутник, тувинский лоэт, расска-
зал мне о том, как охотники и землеробы
Кза-Хема, гордясь своим знатным земля-
ком; увенчали вершину его именем. Это
было давно, еще до Великой Отечественной
войны, когда Тува только мечтала о жиз-
ни в дружной семье советских народов,
когда верный заветам Фенина, ученик
Сталина, руководитель тувинских боль-
шевиков писатель Салчак Тока боролся за
лучшую долю своего народа.
Здесь, у подножья горы, родился Тока.
По одному из притоков Каа-Хема, по быет-
рой реке Мерген, кочевала его мать. 0
своем детстве, о первых университетах
тувинского подростка рассказал Салчак
Тока в автобиографической повести «№
большому порогу».
Есть в авторском предисловии место,
дающее ключ к пониманию всей вещи:
«Пишу это предисловие у окна самого вы-
сокого здания в Москве и вепоминаю бе-
рестяной чум, описанием которого начи-
нается повесть. Вчера я, сын заклеймен-
ной баями беднячки Тас-Балитыг, слушал
оперу «Иван Сусанин» из ложи Большого
театра, в которой когда-то сидел царь.
Сейчас из окна дома я вижу кремлевокую
баитню с путеводной звездой. Это ее руби-
новым светом были озарены лица парти-
Салчак Тока. «К большому порогу». Пере-
вел с туринского А. Тэмир. «Сибирские огни»,
№ 2. 1950.
ки, скульптор Е. Вучетич и архитектор
Я. Бедлопольский, образами своего искусства
выразили думы назнего народа, рассказали
0 рожлающем светлые надежды апофеозе
второй мировой войны.
...Человек. входящий
сень старых
под залумчивую
деревьев парка, невольно
остановился У первого изваяния. На
скамье в глубокой задумчивости сидит
Мать. Эта строгая, суровая, простая руе-
ская женщина — живое олицетворение Ma-
тери-Родины. Платок туго натянут на пле-
WO, горо поднята голова, выпрямлена
вместе с ней силу духа и твердость воли
ощущаем мы в ее образе.
щены два четырнадцатиметровых знамени,
высеченные из красного гранита. Надписи
на русском и немецком языках:
слава воинам Советской Армии, отлавиеим
свою жизнь в борьбе за освобождение чело-
вечества от фашистского рабства». У знамен
два воина. Преклонив колена, еклонив го-
ловы, они как бы отдают послеляий долг
товарищам по оружию, Пройдите мимо
бойцов, и перед вами откроется грандиоз-
ный партер, выложенный светлосерым
гранитом и белым мрамором. В нему ведет
широкая лестница. В центре прямоуголь-
ника — пять братских могил. Это квад-
ратные зеленые газоны, окантованные
светдосерым гранитом, по кромке которого
высечены имена воинов. погибших в боях
за Берлин.
Отелы, стоящие по обеим сторонам пар-
тера, — это тридцать две каменные стра-
ницы, на которых высечены Картины —
барельефы. Они рассказывают о мирном
труде нашего народа. Но вот падает пер-
вая бомба. Начинается война. О подвигах
созетеких людей и городов-героев paccKa-
зывает гранитная летопись. Праздником
Победы заверииаютзя е® страницы.
Тринадцатиметровая фигура coBeTeKoro
воина господотвует над площадью с могиля-
ми бойцов. Скулыюор Вучетич и в этом
грандиозном изваянии выраеил торжество
жизни нах смертью, побелу света, н разума
над темными силами мрака и разрушения.
Сатог русского солдата, наетупил на фашиет-
скую свастику. Еше напряжена одна рука,
разрубившая свастику мечом, а другая
прижимает к груди спасенното нм ребенка.
Не упоение победой, не месть — гордое
спокойствие освободителя, выполнившего
свой лолг, на лиие русского воина.
Самой природе советского человека чуж-
ды и непонятны захватнические замыслы,
хищное стремление подавить и поработить
другие народы. И образы, созданные со-
ветским скульптором, выражая дух совет-
ского общества, с огромной эмоциональной
силой рассказывают о том, Kak THeBeH,
могуч и неукротим свободолюбивый народ
в борьбе за свою родную землю, как пре-
исполнен он глубокого уважения к.Мирной
Farmer т
ства, к его будущему.
спина. Не унынье, а глубокую скорбь и.
А там, куда обращено ее лицо, приему-!
«Вечная
{
APOHHKA
Центральное произведение августовского
номера «Нового мира» — продолжение ма-
стерски написанной повести Ф. Гладкова
«Вольница». В журнале напечатаны также:
отличное стихотворение Сергея Наровчато-
ва «Тихий океан», текст кантаты компози-
тора С. Прокофьева «На страже мира»,
принадлежащий С. Маршаку, и переведенная
Д. Самойловым «Песня о партизане Бен-
ко» албанского поэта Фатмира Гята. Песня
эта (вернее, маленькая поэма) рассказывает
о мужестве свободолюбивого албанского
народа, о подвигах партизан, боровшихся с
оккупантами, о дружеской помощи Совет-
ского Союза в строительстве социалисти-
ческой Албаним. -
Статья Ю. Миленушкина «Новое в науке
о жизни» общелоступно и. увлекательно
раскрывает научно-философское значение
работ Г. М. Бошьяна и О. Б. Лепешинской
И показывает, что их открытия подготов-
лены
предшествующим развитием матерна-
листической биологии. В журнале помеще-
на содержательная статья В. Николаева о
Бальзаке и Мопассане;, а также 22 рецен-
зии. .
Широта интересов — особенность крити-
ко-библиографического отдела’ журнала.
В этом номере помещены рецензии на кни-
ги, посвященные Корее, демократической
Германии, Венгрии, Франции, Южной Аме-
рике, Ватикану. Отрецензированы и литера-
туровелческие работы о Н. А. Некрасове,
и труды по экономике и географии Украи-
ны, Урала, Алтая, удачные детские пове-
сти Н. Артюховой и неудачная повесть ро-
стовского писателя А. Павлова. Однако
нельзя оправдать отсутствие рецензий о
новых значительных произведениях совет-
ской литературы.
Заслуживает одобрения и подражания хо-
рошее нововведение журнала: в каждой
рецензии указывается фамилия редактора
книги, о коей ‘идет речь. Хотелось бы, что-
бы рецензенты не только упоминали фами-
лии, но и оценивали работу редакторов.
Г. Маргвелашвили делает это, но впадает
в другую крайность: увлекшись расемотре-
нием деятельности редактора, составителя и
переводчиков антологии «Поэзия Грузии»,
он не охарактеризовал в должной мере ху-
дожественное своеобразие грузинских поэ-
тов.
Выделяются в номере вдумчивая рецен-
® у
‚ зия члена-корреспондента Академии наук
СССР А. Капустинского на труд профессо-
ра П. Лукьянова, посвященный истории хи-
мической промышленности России, и ре-
цензия Т. Мотылевой на новый перевод
«Фауста» Гете, принадлежащий Б. Пастер-
наку. Т. Мотылева убедительно показала,
как особенности и слабости ущербного да-
рования Б. Пастернака — тяга к иррацио-
нальному началу, безразличие к началу
жизнеутверждающему — привели к иска-
жению социально-философского смысла
«Фауста». :
Восьмая книга «Нового мира» вышла
первого августа. Сегодня, неделю спустя,
весь стотысячный тираж журнала разослан
подписчикам. Образцовая точность выхо-
да — верный признак слаженности рабо-
ты редакции, сознания ‘ею своей ответ-
ственности перед читателем.
А. ЛАЦИС
а
Новые произведения `
писателей Узбекистана.
ТАШКЕНТ. Гобударетвенное”” издатель-
‚жизни и честному труду всего человече- ‘ство Узбекской ССР, выпустило отдельной”
книгой поэму «Фуркат». Писатель Сайфи
Вся трудовая творческая и созидатель- (А. Атаджанов) посвятил свое произведе-
ная жизнь советских людей, вся прямая, Ние известному узбекекому поэту-демокра-
ясная, последовательная политика государ- ТУ
ства и все высокие вдохновенные образы
искусства нашего устремлены к одной це-
ли— к миру, к счастью, в человечности.
И в творчестве одного художника-патриота
можно найти то, чем живет, чем славятся
и во что твердо верит весь наш народ.
Мир победит войну и потому, что русский
воин разрубил. паучью свастику в Берли-
не, и потому, что в старом русском городе
Фуркату, жившему в нрошлом веке. _
Литературный журнал «Звезда Востока»
начал печатать большую повесть Аскада
Мухтара «Там, где сливаются реки» —
0б узбекских металлургах.
Сейчас тотовится к печати ряд новых
произведений узбекских писателей. Народ-
ный поэт Ислам Шаир Назаров . сложил
поэму о товарище Сталине. Писатель
Ш. Рашидов закончил повесть «Горячие
ключи», в которой говорится 0б освоении
Вязьме на гранитном постаменте, запечат- новых земель. 0б электрификации колхо-
ленные на века, возвышаются солдаты и
генерал, которые в смертельном огненном
кольце бились до последнего патрона, до
последнего дыхания за жизнь, за мир и
счастье человечества.
зан, которых я встретил однажды ночью
у походных костров на берегу Каа-Хема».
Советская власть дала тувинскому на-
роду жизнь, ‘снасла его от вымирания п
эксплоатации купцов и баев. Из стойбищ,
где еще совсем недавно процветал феода-
лизм, Тува шагнула далеко вперед и те-
перь вместе со всеми народами CCCP
строит коммунистическое общество. Пол-
ная контрастов жизнь арата стала темой
молодой тувинской литературы. Обращаясь
п недавнему прошлому своей страны, Сал-
чак Тока еще: сильнее подчеркивает Te
резкие перемены, которые’ принесла за
Саяны советская власть.
..Мать, пятеро детей и верный друг
бедняцкой семьи — собака Черликнен —
жили в закоптелом берестяном чуме. Нах
очагом отверстие для дыма, через которое
ночью звезды заглядывали в пустой, отя-
желерший от накипи котел: В дождь чум
протекал, как решето, зимой продували
его студеные ветры, заваливал снег. Так
жили и все их соседи-бедняки, так жила
вся Тува.
Мать нищенствовала, ходила на поден-
ную работу по деревням русских старове-
тов, по ближайшим тувинским кочевьям.
Все, что удавалось выпросить и зарабо-
тать непосильным трудом, . приносила она
детям в берестяной чум. Возвращение ма-
тери к замерзшим и голодным детям, ожи-
дание ее прихода — незабываемые стра-
ницы повести.
Трудно понять мальчику, почему в их
драном шалаше никогда нет мяса и зер-
на, а рядом в белой байской юрте обжи-
рается «главный богач» Татш-Чалан, кото-
рый сам не пасет своих овец и He ходит
на охоту, не пашет и не сеет. Трудно по-
нять мальчику, почему Таш-Чалан позво-
пяет толодным. детям любоваться своей
бесконечной трапезой, но никогда. не уго-
щает их, а бедный охотник дядя Томбаш
делит убитого в тайге козла или марала
между всеми аратами своего поселения,
peeria заботится о сиротах, о Токе, его
братьях и сестрах.
«Я был тогда еще очень мал, — пишет
зов рассказывает повесть Мирмухсина
«Неугасземые огни». Лауреат Сталинской
премии Гафур Гулям готовит к изданию
цикл стихотворений, посвященных Витай-
ской народной республике.
Тока.—чтобы задумываться над тем, по- Тува, как/и вся Россия, разделилась на
чему под этим чистым счастливым небом
так горька и беспросветна наша жизнь,
так беден и убог наш берестяной чум».
Перекочевка в русское селение на Тер-
BHT помогла герою новести найти ответ на
этот вопрое. Здесь. в тайге, Салчак уви-
дел, что в русской деревне, каки в Ту-
винском кочевье, кулаки забирают у бед-
HAKOB возделанную землю, издеваются над
ними, а с бедными тувинцами обращаются
хуже, чем со скотом. А тувинские князья
и бани заодно е кулаками. Только русская
беднота поддерживала семью вдовы Тас-
Баштыг — матери Салчака.
Первый хлеб Тока получил из рук рус-
ского мальчика. Первый раз вошел в баню
здесь, в русской деревне. Первый раз ту-
винский мальчик почувствовал себя чело-
веком, а не лесным зверем. Как родные,
отнеслись к нему добрые, трудолюбивые
люли Лубошниковы. И за это на всю
жизнь он остался благодарен друзьям
своих мальчишееких игр, первым настав-
никам и учителям — крестьянам с Тер-
зига.
Из дома в дом переходил
Салчак и, наконец, попал к кулаку Ми-
хайлову, жадному и злому человеку.
Здесь, в землянке, где смали работники,
Тока усльшнал от сибиряка Петра Сидоро-
ва о том, «что придет время— народ прэ-
тонит теперешних господ... Степана Ми-
хайлова да вашего князя Идамсюрюна, ко-
торые пытают и мучают таких людей, как
мы»,
Это было началом той дороги, по кото-
рой пошел тувинский юноша, мечтая быть
таким же мужественным н справедливым,
как люди, о которых рассказывал Петр
Сидоров.
И вот уже не во сне, а наяву встре-
тился Тока с красными бойцами знамени-
того партизанского командира Щетинкина.
Мальчик, которому «было невдомек, что
кроме жителей Тувы, на земле существу-
ют другие люди», узнал о том, что в
большом городе Москве «богачи пали; под
небом возвысился красный богатырь; он...
собрал людских сынов с четырех краев
света и ношел бедный народ защищать».
06 этом узнали вое араты — вдова Тас-
Баштыг и батрак Чолдак-сол. охотники и
скотоводы. И они пошли за партизанами.
+
сти, и потому эти люди выглядят незакон-=
„ сердцем почувствовал
‚ скими писателями.
и oP erg ee
Обсуждаем вопросы мастерства
Вера ПАНОВА
Вопросы технологии письма особенно кое-то новое слово — He обедняем ли мы тельными героями; новая
остро стоят перед писателями современ-
ной темы.. Наш материал таков, что не
наденешь его на готовый каркас, заимст-
вованный у Толстого или Щедрина: ведь
невозможно о Паше Ангелиной, к примеру,
написать точно так, как написано об Ан-
не Карениной... Учеба у классиков под-
разумевает не примитивное подражание, а
угаубленную самостоятельную разработку
элмазных копей, открытых великими рус-
Очень трудно писать. За нами — ти-
гантская литература, равной которой не
было. Гиганты смотрят на нас со своих
вершин... Есть непревзойденные образцы,
созданные великими, но нет рецептов.
Знаешь: надо учиться у русских класен-
ков. И знаешь: надо, подобно Борткевичу,
искать новые резцы для нового материа-
‚ Пример, как можно писать роман или по-
ния главной мысли
маленький
ла.
Пишешь наощупь, мучительно отыеки-
вая технологию, не принимая на веру да-
же самый удачный опыт товарищей. «Точь
в точь, как у Бабаевского», «точь в точь,
как у Ажаева», — это не критерий. Сам
ищешь свой резец, сам его точишь.
Каждый совет обдумываешь подолгу, то
принимаешь, то вновь отвергаешь, иные
не приемлешь совсем. Не понимаю, Ha-
весть на современном материале, обхо-
дясь малым количеством действующих
лик. Жизнь наша устроена так, что чело-
век в своей деятельности тесно соприка-
сается с0 многими людьми, непосредствен-
HO на него влияющими, и удаляя эти влия-
ния, неизбежно удалишь из книги код-
лективистский, общественный дух нашей
Жизни. р
Если герой целыми днями лежит Ha
диване и предается ленивым размышле-
ниям, то мир его, естественно, тесен: кре-
постной дядька, приятель, любимая де-
вушка — вот, собственно, почти все. Но
ссли герой существует в таком широком
мире, как наш, если интересы его так
MHOTOCTOPOHHH и деятельность так разно-
образна, как интересы и деятельность со-
ветекого человека, — попробуйте обойтись
в романе малым количеством действую-
щих лиц и при этом показать богатство
и многогранность нашей жизни. Думаю,
что это невозможно.
Я не хочу сказать, разумеется, что для
нолноты изображения жизни нужно без.
всякого смысла и толка населять роман
как можно большим. количеством дейет-
вующих лиц. Каждое действующее anno
должно быть необходимым в романе, и каж-
- дое должно быть так написано, чтобы в
сознании читателя запечатлелея живой об-
ях неизбежно получается много героев,
как. много их в нашей действительности,
iW HYMHO, чтобы эти герой ‘быти написа-
жательными, ка
сти.
Одна из самых слабых сторон моей по-
вести «Неный берег»—то, что многие лю-
ди в ней написаны невыразительно. Все
эти люди были мне нужны дая выявае-
повести, HO. сах
техника письма’ сделала их бледнее и ма-
локровнее, чем они есть в действительно-
5
ными жильцами на Ясном берегу.
wk
as
Я не уверена, что герои наших произ-/
ведений должны товорить чистейшим ли-
тературным языком, как того требуют не-
которые рецензенты, редакторы и чита-
тели. Еелн широко бытует в народе ка-
два лагеря: красные и белые, бедняки и
богачи воевали за Саянами, И в Туве, ках
во всей России, победил народ.
Для Тока не могло быть выбора. Он
правоту красных
бойцов и навсегда связал свою судьбу с
ними. Повесть кончается разгромом кулац-
ких отрядов на Терзиге, где герой ее впер-
вые услыхал от русского батрака о му-
жественных людях, борющихся за счастье
бедняков. И вместе с отрядом тувинский
а гордо и торжественно отвечает
\ командиру: «Служим Советской власти!»
Только отобрав из воспоминаний самые
яркие, строго отделив закономерное от слу-
чайного, все типичное от сугубо личного, —
можно добиться удачи. Именно так раби-
ние».
Г ге движение виеред,
товарища, сам впадает в ошибку, и его
Несколько мыслей
о технологии нашего ремесла
героя, отнимая у него это слово и давая
взамен общелитературное, правиль-
Hoe caopo? Мне кажется — обедняем. И
не только героя, но и эпоху, и родной наш
Язык.
Я имею в виду не жаргон, не о
ные» словечки, не отмирающие архаиз-
MBI, а то новое, что органически вносит
ся временем в общенародный язык. (В.
частности, слова, перешедшие в русский
язык из языков других народов Совет-
ского Союза в результате нашего братско-
го солружества).
Товарищ Сталин в гениальной статье
«Относительно марксизма в языкознании»
пишет: «Изменился в известной мере сло-
варный состав русского языка, изменилея
в том смысле, что пополнился значитель-
ным количеством новых слов и выраже-
ний, возникших в евязи с возникновени-
ем нового социалистического производства,
появлением нового государетва, новой с0-
циалистической культуры, новой общест-
венности, морали, наконец, в связи с ро-
CTOM техники и науки; изменился смысл
ряда слов и выражений, получивших но-
BOG омыюловое значение...» И. конечню же,
литература должна стремиться зафиксире-
вать новые слова и выражения, & также
изменения смыела «ряда слов и выраже-
ний, получивших новое. смысловое знаме-
Пуризм редакторов, требующих
от литературных героев итеально-правиль-!
ной, издазна литературно узаюоненней
речи, красным карандашом подчеркиваю-
щих в рукописи каждое слово героя, we
отвечалощее традиционно-литературной
законной речи— ие препятетвует ли
этот пуризм развитию русского языка, по-
полнению его новыми словами, органиче-
ски рождающшимися в нашем обществе?
Re
a
Некоторые критики очень не любят,
когда у положительного героя имеются хо-
тя бы самые незначительные отрицатель-
ные черты. Эти критики требуют, чтобы
положительный герой был человеком абсо-
лютно’ гармоническим, без сучка, без задо-
ринки. Боясь нареканий со стороны таких
критиков, многие редакторы идут еще
дальше: они хотят, чтобы вообще у героев
не было никаких недостатков, чтобы все
как есть терои были стопроцентно поло-
жительные и стопроцентно гармонические.
Красный карандаш бдительно’ отмечает
каждый промах героя, каждый неправиль-
ный его шаг, даже каждую выпитую ге-
роем рюмку водки...
Я уважаю красный карандаш, но He
верю, что мыелимо написать произведение,
щенародных задам.
Если решительно! ‘все `терой являются
носителями высочайших душевных ка-
мн невозможны сколько-нибудь серьезные
столкновения. Вместо рабочего коллекти-
ва, в ноте лина, в трудах, в преодолении
пренятетвий строящего коммунизм, — по-
лучается некий антельский хор. состоя-
щий из одних сладчайших теноров.
Если все мы уж так хороши, что даль-
ше некуда, — для чегр борьба с пере-
житками капитализма, в сознании людей,
ле рост советского
человека 7 :
В жизни нет ангельекого хора, и это
очень хорошо. В жизни одни люди с0-
вершают ошибки, другие их поправ-
ляют, — понравляют порой не’ очень-то
ласково, наше время горячее, страдное.
Сплошь и рядом случается, что человек,
те-ько что исправивший ошибку своего
поправляют другие, =— может быть, по-
правляет тот самый человек, которого он
когда-то поправил... В жизни, в общем
горячем труде, — столкновение воль и’
характеров, борьба, преодоление трудно-
стей, п это очень хорошо, нотому что ес-
ли нет борьбы и. преодоления трудностей,
то нет движения вперед. В жизни люди,
связанные единством. миропонимания п
цели, все же поют разными голосами,
имеют разные вкусы, наклонности, черты
характера. «Нежные! Вы любовь na!
скрипки ложите. Любовь на литавры л0-
жит грубый», — писал Маяковский. (Вета-
TH: переложение любви на литавры тоже.
подразумевает натуру музыкальную...).
Олни сочувствуют тем, кто «лбжит» (хо-.
рошее слово!) любовь на скрипки, дру-
тие — тому, кто на литавры... Точки
зрения на то, какие свойства в том или
тал Салчак Тока. Именно это делает его
повесть о прошлом боевой книгой совет-
ской литературы. :
Мне хочется отметить запоминающиеся
реалистические образы людей — вдовы
Тас-Баштыг, батраков c Каа-Хема и
Терзига. Сила повести в очень вер-
но и художественно показанном единстве
русских п тувинских бедняков в предрево-
люционной Туве, в том, что книга векры-
вает черную сущность ‘богачей, независи-
MO OT их национальности.
Мне хочется отметить и вдохновенную
поэзию лучших глав повести: знакомство
с русскими, ожидание матери, встречу с
партизанаин и много других запоминаю-
щихся деталей, народных обычаев и ска-
зок, умело вкрапленных в текст. Пленяет
мастерское описание великолепной тувин-
ской природы — порожистых рек, полных
харнуса и таймени; степи, покрытой
пестрым ковром трав и цветов; величест-
венной тайги,
И в заключение хочется сказать о хо-
рошем переводе повести, сделанном А. Тэ-
Миром-—русеким филологом, который много
лет прожил за Саянами.
Повесть Салчак Тока «К большому по-
рогу» — первая книга автобиографиче-
ской трилогии автора. Эта книга, полная
подлинной поэзии и жизненной правды,
стала настольной в Туве. Она будет про-
читана с большим интересом и русскими
читателями.
ином человеке положительные, & какие
отрицательные, — эти точки зрения не
всегла одинаковы даже у людей с оди-
эра; повысив
моральные качества каждого члена об-
щества, повысит и требовательность 0б-
щества к этим качествам. Люди объявят
новую борьбу с пережитками в созна-
нии Ha новых, высочайших ° мораль-
ных основаниях, — и нет предела это-
му святому недовельству и стремлению к
усовершенствованию, как нет предела o6-
щественному развитию.
щи
Вот лежит груда материала: наблю-_
дения, впечатления, воспоминания о лю-
дях, прошедших перед тобой 3a твою-
жизнь, мысли твои и твоих современни-
ков. Это — только сырой материал, руда;
которую надо плавить в отливать, чтобы
получилось нечто, что ты намерен сде-
лать.
Уже как будто совсем ясна поставлен“
ная задача; как будто совсем отчетливо
представляешь себе людей, которые бу-
дут жить в твоей книге, их характеры;
их поступки, события, происходящие ©
ними; и тогла ветает новая задача — ею-
жет: расстановка событий, проявление
характеров в этих событиях.
Очень важная вещь — сюжет. И тут, .
на мой взгляд, много у нас недоговорен-
ности, неясности.
Что понимать под сюжетом? Какой
принции построения сюжета соответствует
советской литературе, служащей делу co-
здания коммунизма, относящейся к своей
мисени с глубокой серьезностью?
Во многих наших литературных круж-
ках и консультациях до сих пор изла-
гают сюжет как нечто обособленное от
материала, как нечто подчиняющее себе
материал, дескать, чтобы произведение
читалось с интересом, в нем должен
быть правильно построенный сюжетный
костяк — завязка, развитие, кульмина-
ция (когда, по представлению оракулов
«сюжетного костяка», у читателя от за-
интересованности глаза, лезут на 106),
развязка. Хорошо, дескать, если чита».
тель заинтригован, если он нипочем
не может догадаться, чем же это все кон-
чится.
И некоторые авторы — и. не только
молодежь из литературных кружков —
попадаются в лапы <«костяка» и строят
Фальшивое здание из придуманных с0-.
бытий, желая удержать читателя ис-
кусственным путем.
Так, в «Открытой книге» В. Каверина
читателя трогает все, что написано там о
подлинной женской судьбе, ‘о подлинных
человеческих отношениях, и оставляют
подозрительно-настороженным наивные
раз. Полагаю, что первая задача писате- Где все герои положительные. Не верю н «сюжетные ходы» с гадалками, тайнами
’ ЛЯ -— Научиться создавать живые челове- не понимаю, зачем нужно такое произве- и прочей штуковиной, неведомо как при-
ческие образы, ибо в наших произведени- дение, чем оно помогает выполнению об- Шедшеи со страниц забытых размещан-
ских романов Марлитт.
р: Мне кажется, что тут какое-то недо-
разумение. ` Разговоры 0 «костяке», 06
нВГ-Такими же индивидуальными # содер- честв: 10 —=ири единстве миропонимания “оетроте» и т. п. идут из мутных истоков
ковы они в действительно- и общности жизненной цели — между ни- ТНИлой и безидейной американо-англий-
ской обывательской литературы, вроде
Пристли, Рискина и прочих в этом роде, с
которыми нам не ужиться ни в чем и ни-
где. :
Русской литературе никотла не было
свойственно преклонение перед сюжетом
во имя сюжета. Никогда русская литера-
тура не подчиняла сюжету свой материал;
но всегда подчиняла его идее.
Горький пишет:
«Плана никогда не делаю, план с0з-
дается сам собою в процессе работы, ero
вырабатывают сами герои. Нахожу, что
действующим лицам нельзя подсказывать,
как они должны вести себя... Автор берет
их из действительности, как свой мате-
риал, но как «полуфабрикат». Далее он
«разрабатывает» их, шлифует силою сво-
его личного опыта, своих знаний, догова-
ривая за них несказанные ими слова, до-
вершая поступки, которых они не совер-
шили, но должны были совершить по си-
ле своих «природных» и «благоприобре-
тенных» качеств. Здесь место «вылум-
ке» — художественному творчеству. Оно
будет ‘более или менее совершенно тогда,
когда автор договорит и доделает своих
героев в строгом соответствии с их основ
ными свойствами». :
В лучших произведениях русских клас-
сиков сюжет создан так, что вы его не
ощущаете; вы видите естественное тече-
ние жизни, в этой жизни Фстественно су-
ществуют люди с естественными для их
времени и положения характерами, естест-
венно участвующие в событиях, выпавигих
на их долю. i 4
Tak создавалась типичность характеров
и событий в творениях русской классиче-
ской литературы, отсюда сила ее воздей-
ствия на людские души. Человек читает и
верит, что всё—правда. Форма служит
наковым миропониманием.
Критики резко осудили Листопада, ди-
реклора Кружилихи, за то, что он не хо-
дил с женой в театр. (Это в голы Ore-
чественной войны, когда от директора
оборонного завода требовалось напряже-
ние всех сил ин способностей). Жене хо-
телось пойти е мужем в театр, носи-
деть с ним вечерок, она страдала, что
муж пропадает на заводе. Если бы он
сам страдал от необходимости так MHO-
то бывать на заводе, ей было бы легче,
но он не страдал, он шел на завод с ра-
достью. там была самая главная его
жизнь, и жене это было невыносимо тя-
жело. Критики были на стороне жены,
они обвинили Листопада в нечуткости,
нечеловечности, в том, что он любит же-
ну не так, как обязан любить передовой
человек сопиалистического общества, в
TOM, что он не умел создать в своей
жизни гармонию между’ личным и обще-
ственным, в том, наконец, что он не нпо-
вышал свой культурный уровень посе-
щениями театра... р Е
Я на стороне МЛистопада. Его ошибка
в том, что он женился на женщине не-
далекой и душевно пассивной, но, оши-
бившись, он после этого He дал этой
женщине повиснуть гирей у него на но-
тах... i
Мне думается, что и при коммунизме не
будет произведений с одними положи-
материалу, идее; форма становится ча-
стью материала.
Так сделан сюжет в «Мертвых душах»
(первый том), в «Войне и мире», в «0т-
wax и детях», в «Накануне»; так пя-
сали Щедрин, Гончаров, Чехов, Горький.
Так сделан сюжет в миниатюрном про-
изведении Лескова «Леди Макбет Мцен-
ского увзда», — произведении, которое
носит скромный подзаголовок «Очерк», a
стоит, на мой личный взгляд, по глубине.
и художественной точности всех новелл
Мериме, взятых вместе.
Этой тайне впадения формы в материал,
как притока в главную режу, учились и
учатся лучшие писатели Запада. Так пи-.
сали, следуя великим русским мастерам,
Драйзер и Роллан.
Я убеждена, что этому мы JORDI
учиться, а не американским забубенно-
бульварным «еюжетным костякам» с «с6-
кретами», «интригами» и «неожаданны-
ми концами».
Гропювым ухишрениям чужой и враж-
дебной «культуры» мы обязаны и здесь
противопоставить сокровиша мудрости и
глубокого знания человеческой души, на-
копленные величайшей в мире русской
литературой.
ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА
№ 66 3
oe