П И С М А Ч И Т А Т Е Л Е  …

Жизнь

Л И С ТА Я СТРАНИЦЫ… Хочу обратить внимание на одну красноречивую мелочь, замеченную мной в книге украинского писателя Натана Рыбака «Переяславская рада» (Воениздат, 1949 г.). На 80-й странице жена Хмельницкого Елена садится перед зеркалом. И «из него глянула ей в липо черноволосая женщина с прямым носом»… А на 213-й странице та же пани Елена представляет себе, как она, «гордо неся голову, на кото- рой переливается под солицем копна з о- лотп сты х волос, прогуливается… по саду…» Отранная метаморфоза! Может быть, она произошла по вине переводчика, равнодушного к цвету женских волос?… Но хочется верить, что Н. Рыбак читает свои книги, переведенные на русский язык. Досадно было бы предположить, что автор хорошей книги плохо представляет себе портретный образ своей героини. И в этом случае мелочь уже перестает быть мелочью. Хочется предупредить писателей: такие «мелочи» могут вызвать у нас, чи- тателей, сомнения и по поводу более от- ветственных моментов в их произведениях. ** своейМОСКВА E. ЗОТОВА

… 

личная

Советский читатель горячо любит свою родную литературу - литературу, которая жить че, письмах, которые ежедневно приходят в редакцию из разных концов страны, рабочие, колхозники, инженеры, педагоги, учащиеся делятся своими впечатлениями о прочи- танной книге, о виденном спектакле, дают друже- ские советы писателям, поправляют их ошибки. Да- же к лучшим произведениям, получившим высокуюкоторые общественную оценку, читатель относится с боль- шой взыскательностью, призывая литераторов к дальнейшему совершенствованию своего мастерства. 

Нередко читатели поправляют критиков, неправиль- но, предвзято оценивших то или иное произведение. неточность, неправдоподобие, фальшь. Он хорошо знает жизнь и требует этого от своих писа- телей. Резко критикуя всякое проявление недобросовест-

и обшественная  многословны в выражении своих чувств. Но чувства-то есть! Нало показать в ску- пых словах сдержанную силу, страстность, выразить в них и любовь, и тоску, и боль! Теперь посмотрите, как сам профессор Лавров переживает свой роман. Человек он, судя по всему, цельный, честный, глу- бокий, а прочитайте сцену, где он говорит о любви, - честное слово, поціловато даже как-то получается, бессердечно. Люди наши сильно чувствуют, сильно любят и радуются, и страдают сильно, но благородно. Почему же писатели наши так мало и неинтересно пишут о любви? Та- кие произведения очень нужны: они воспи- тывают молодежь в духе искренности, честности, жизнерадостности. В том же спектакле «Великая сила» до- садно было смотреть на молодую пару - дочь профессора Лаврова - Любашу и мо- лодого научного работника Дмитрия Пичу- гина. Девушка свое чувство выражаст больше жестами, кружится, хватается за голову, бросается на диван и т. д. Почему? Не потому, что актриса плохая, а потому, что автор не нашел для нсе правдивых, задушевных слов. Молодежь более эмоциональна, чем мы, пожилые люди, и если она не находит в литературе и на сцене правдивого, истин- но художественного рассказа,о молодой, горячей, готовой на самопожертвование любви, то обращается иногда к произве-гами дениям антихудожественным, мешанским, пытаясь в них найти ответы на волную- щие каждое молодое сераце вопросы. По- этому так важно, чтобы наши писатели показывали большую любовь, украшаю- шую душу. Думаю, что многие с волнением читали повесть В. Пановой «Ясный берег». ди- вительно у нее в книге обрисована эта пара: Алмазов и его подруга, приютившая его по возвращении из госпиталя. Панова даже ее имени не назвала, а какой это привлекательный образ, яркий, трогатель- ный в своей чистоте. Как драматично раз- решается в повести острый конфликт между долгом и любовью! И обидно поэто- му, что для показа любви другой пары - Марьяны и Дмитрия писательница не на- шла таких же ярких и убедительных красок. Правильно признавая, что основной, ведушей темой советской драматургии должен быть героический, творческий труд советского человека, A. Сурков отмечает также, что наш советский зритель хо- чет, чтобы театр показал и быт и то, как люди объясняются в любви. Мне кажется, что нашего зрителя инте- ресует не только то, как люди объяс- пяются в любви, a, главным образом, само это большое, глубокое и благороднее чувство, которое побуждает к объяснению,В. и высокие чувства родительской любви. дружбы, человена в жизни. верности, которые рождаются у Я - старая читательница «Литератур- ной газеты», старая и по своему чита- тельскому стажу - читаю ее со дня выхо- да первого номера, и по возрасту -- мне уже за пятьдесят лет. Прочитала я статью A. Суркова «Драматург и его главная те- ма», она мне понравилась и возбудила много мыслей. В статье А. Суркова затронуты вопро- сы, живо интересующие не только писателей, по и читателей «Литературной газеты». Мне хочется остановиться на одном из них - о месте и значении темы любви и семьи в советской художествен- ной литературе. Товарищ Сурков совершенно прав, ука- зывая, что наш советский быт находится в состоянии такого же революционного пе- ресоздания, как и все остальные стороны нашей жизни. Это процесс борьбы социаля- стического сознания против пережитков капитализма в чувствах и мыслях людей, в личных поступках. И не прав, как мне кажется, автор другой статьи, затрага- вающей этот вопрос,- товарищ А. Рыба- ков, утверждая, что в нашей советской действительности бытовая, интимная, лю- бовная темы не могут получить самостоя- тельного решения потому, что личность у нас развивается в гармонии с обществен- пой жизнью. Борьоа пового с «родимыми пятнами» прошлого в нашем быту идет медлениее чем в сфере общественной деятельности советского человека. На заводе, на фабри- ке, в научной лаборатории, в колхозе мы живем «у всего мира на виду». Семья и сфера личных отношений все-таки удале- ны от контроля коллектива. Здесь нере- житкам старого легче удержаться, хотя бы и в видоизмененном, замаскированном виде. В советской действительности нет и не может быть трагических, неразрешимых конфликтов в личной жизни, но вообще конфликты в этой области существуют. Есть у нас и песчастливые супружества, есть и равнодушные, не понимающие своих детей родители, дети, не уважающие роди- телей. Иногда недостойно ведут себя в личной жизни такие люди, которые в общественной деятельности кажутся без- упречными. Все эти явления исчезают по мера нашего продвижения к коммунизму. Но пока они есть, наша художественная литература и драматургия должны ярко и правдиво показать, как борется советский человек с пережитками прошлого в себе самом. А в пьесах наших часто бывает так: герой или героиня в производственной жизни обрисованы горячо, интересно - веришь автору, что перед тобой сильный, мужественный новатор, борец… А начнет такой герой говорить о любви или «пере- живать» свою «семейную драму» - и тут же на глазах у зрителей или читателей он серест и тускнеет. Вот пример из хорошей иьесы Б. Рома- пова «Великая сила». Пока и герои ее раз- говаривают о науке,об открытиях, о борьбе против рутины и т. д. их сме- лые, честные речи воспринимаются, как сама жизнь. Но вот начинается сцена, гле жена руководителя научного института, профессора Лаврова, испытывает ревность, потому что ее муж увлечен молодой науч- ной сотрудницей, - и просто удивляешься: какая это бледная сцена! Конечно, я по- нимаю, что есть женшины, которые не-

От зорких глаз любая уда-

3. Ch

ности и небрежности в литературной и редакторской работе, читатель в то же время с горячей благодар- ностью обращается к тем писателям и драматургам, своими произведениями открыли ему много нового, доставили эстетическую радость. Сегодня мы публикуем ряд писем наших чита- 

телей.

Когда критикам мерещатся черти… В газете «Бурят-Монголой Унэн» была нанечатана статья Ч. Цыдендамбаева и Н. Цыбенова «Рассказы без воспитательного значения», подвергающая уничтожающей критике сборники рассказов для детей ж. Балданжабона «У костра» и «Изо дня в день». Критики, не ведая стыда, выдергивают у писателя отдельные фразы и, оперируя ими, пытаются доказать, что данный рас- сказ порочен. В рассказе «У костра» . Балданжабон описывает эпизод из жизни партизанского отряда Назо в Забай- калье. «Посмотрим несколько отрывков», пишут 1. Цыдендамбаев и Н. Цыбенов и приводят цитату: «Назо размеренными ша- подиялея на высоту, подошел к моло- дому командиру. отдававшему приказ о паступленни, и, положив руку на его пло- чо, сказал: - Еще рано атаковать врага, Падо подождать немного». На основании этой вядержки критики приходят к гроз- пому выводу, «Боевой партизанский коман- дир, герой гражданской войны, Сергей ла- 30. - рубят они с плеча, - в этом рас- сказе показан пассивным, безразличным, простым наблюдателем… как говорится в бурятской пословице, -- человеком, кото- рый не може поднять лежащую овну». Если бы авторы статьи обладали чувст- вом простой добросовестности, они процити- ровали бы и следующую фразу. Но тогда пришлось бы вскрыть истинный смыел поведения командира. «Надо подождать не- много. С наступлением темноты мы атакуем врага со всех сторон», говорит Лазо.рится Так же несправедливо критики расправ- ляются и со вторым сборником Балданжа- бона «Изо дня в день». Их возмущает, что людей, протягивающих электрические про- вода в колхозе, автор сравнивает с пти- цами. «Какими глазами смотрел това- риш Балданжабон на советских людей, со- вершающих славную работу, что они по- казались «итицами», сидяшими на верши- нах столбов?» - вопрошают Цыдендамбаев и Цыбенов. Ханжество этой тирады не требует специальных пояснений. В рассказах «Борис и Балдан», «Кто ви- новат», «Отчего тебе не стыдно» критики усмотрели пизкие моральные качества со- ветской молодежи на таком «внушитель- ном» основании: герой одного из рассказов, мальчик, «заметил, что в помещении сде- лалось темно, а по углам словно спрята- лись люди в темных одеждах»… Оказы- вается, советские дети не могут «страшить- ся пустяков в темной избе… такая мысль бывает только у отсталых людей, верящих в богов, в чертей и дьяволов». Критикам невдомек, что дети есть де- ти: и не веря в чертей и дьяволов, они все же могут бояться темноты. В книгах Ж. Балданжабона есть суще- ственные недостатки. Слишком мало гово- о пионерской и комсомольской орга- низациях, Идея рассказов не всег- да достаточно ясно воплощена. В статье Ч. Цыдендамбаев и Н. Цыбенов обязаны были указать на эти недостатки, но сделать это обоснованно, вдумчиво, добросовестиб, не закрывая глаз на поло- жительное значение сборников. А расска- зы Ж. Балданжабона, безусловно, помога- ют делу коммунистического воспитания детей Вот пионеры находят залежи ка- менного угля и с радостью думают о бу- Статья Ч. Цыдендамбаева и Н. Цыбено- ва - пример недобросовестной, вульгарной и вредной критики. дущем городе Пионерске. Вот они участ- вуют в электрификации села. Воспитани пружбы русских и бурятских детей, чувет- ву интернационализма. любви к Родние посвящены многие рассказы. ц. дугар-нимаев, б. рабдано c. АГИНСКОЕ, Читинской области

Несколько слов об оформлении одной из детских книг. На обложке повести И. Баг- мута «Счастливый день суворовца Кринич- ного» нарисован суворовец в фуражке с красным кантом, суворовец с 1944 го- да, и ни разу таких фуражек ни у кого не видел. А ведь форма суворовцев еди- на и существует вот уже 7 лет. На 107-й странице изображены суворовцы в парадной форме. И опять-таки приходится поправить художника: нет у наших мун- диров ни разрезов, ни пуговиц сзади. Возникает вопрос: видел ли когда-ни- будь художник Маркевич суворовпев? Или только смутно представляет себе их обра- зы? Пусть наши художники, так же как и писатели, изучают жизнь во всех ее по- дробностях и «мелочах». Закир яНГуЗов. выпускник суворовского училища  ҚАЗАНЬ

Спекуляция на теме можна. Допустимо ли, с точки зрения со- Такая операция несовместима с мо- ветского ученого, ослепить человека на один глаз дли того, чтобы восстановить зрение другому человеку? ралью советского человека, со званием передового советского ученого, с принци- пами нашей советской социалистической сивной и самой гуманной науки в мира! Подобную операцию мог позволить себе ра- ди денег или славы лишь какой-нибудь буржуазный ученый, для которого нет ни- чего святого, кроме бизнеса. Зарудный го- ворит матери Кузмина: «Я опасаюсь за благополучный исход». Следовательно, За- рудный, по воле Кременскова, сознательно шел на то, что может ослепить на один Кузмина не вернуть зрения глаз мать и Николаю. Это чуловищно! Читатель не может поверить, что советсвий ученый способен на такой, мягко выражаясь, рискованный и бесчеловечный экспери- мент.

Некоторые из наших писсателей все еще представляют себе нашу железную дорогу по «Сигналу» Гаршина. Вот выдержки из современных книг и журналов. лурнал «Огонек», № 23, 1947 г., сти- хотворение Сильвы Капутикян в перево- де В. Звягинцевой «Дума в вагоне»: Вон стрелочник - старик с повадкой строгой. Зеленый поднимает он флажок… Журнал «Звезда», № 7, 1947 г., стихо- творение C. Ботвинника «Обходчик пу- фра-с зеленым флажком по пригорку проходит солдат - Однорукий солдат в побелевшей уже гимнастерке. 1950 г., Роман Н. Бирюкова «Чайка», иза-во «Молодая гвардия», стр. 22: «Женщина в форменной тужурке мах- нула зеленым флажком, раздался свисток, и колеса вагона опять застучали». Товарищи писатели! Не встречают и не провожают у нас поезда зелеными флаж- ками. В этом вы можете убедиться, по- стояв в пригородном поезде у открытого окна всего лишь один перегон. Около 15 лет назад зеленые флажки заменены желтыми, и цвет их вполне может разли- чить писатель, стремящийся продумать каждую деталь своего произведения. A. БАКАНОВ, инженер-капитан пути и строительства ст. РЯЖСК **

Газета «Красноярский рабочий» в но- мере от 30 июля поместила отрывок из повести Петра Кременскова «От имени сына». Сюжет повести таков. Танкиет Николай Кузмин, героически защишая Родину от фашистских захватчиков, поте- рял зрение. Профессор Варудный деласт ему сложную операцию: е согласия матери саживает его Николаю, который прозре- вает. Кузмин становится передовым трак- теристом в своем родном колхозе. Тот, кто читало работах академика II. Филатова, знает, что для пересадки Филатов и другие хирурги пользуются ро- говиней глаза недавно умершего человека. Нет никакой необходимости брать роговицу живого человека и калечить его. Сраше- ние нервов пересаженного глаза едва ли возможно. Описанная операция не что иное, как вымысел автора, совершенно неправдоподобный и неуместный. Но предположим на минуту, что подоб- ная операция по пересадке глаза воз-

Язык отрывка бледен и невыразителен. Много избитых выражений: «кипучая жизнь столицы», «зал, залитый ярким светом», «счастливые улыбки»… На всем видны следы небрежности, недоработки, спешки. Зарудный везде именуется про- фессором. но во втором столбне он вдруг становится вкадомиком, после чего снова превращается в профессора. На протяже- нии примерно 70 строк автор 7 раз на- писал слово «народ» и 6 раз слова «че- ловечество» и «человек». В последних 30 строках автор трижды приводит зу «звездное небо». Автор не умеет поль- зоваться богатством русского языка. Спекулируя на интересе читателей к работе советских ученых, автор подсунул редакции недоброкачественную, сырую вещь, а неразборчивая редакция поспеши- ла ее опубликовать. ҚРАСНОЯРСК А. ГЕНАРДЕВ

Мы, читатели и зрители, ждем, что со- ветская драматургия и театр покажут нам, наряту с основной темой - борьбы и победы в труде, и другую тему - борьбы и победы благородных, высоких, светлых чувств в быту, в личных и не будем бояться этих слов - в любовных отношениях советских людей. 3. мелЕщенко, преподаватель высшего учебного заведения ЛЕНИНГРАД

 

Разіовор C е р о Я м и лодого, полного сил, трудолюбивого, обра- зованного и смелого поколения советского государства, он сознает, что ему надо ехать в передовой колхоз, как в академию. Да, товарищ Романюк. Вы были хорошим пред- седателем для своего времени, а теперь вам действительно, чтобы догнать время, падо итти в академию. Я аплодировал и тому, что наши про- стые колхозные девчата замечательно рас- правились с Агой Шукой, а заодно и со всеми теми, кто ведет праздную жизнь за мужней спиной, считая, что в этом и есть счастье жизни. Нет, это не жизнь, a обломовское существование. Оглянитесь вокруг, как далеко вперед ушли мы от таких людей.

В середине июля ленипградцы увидели в исполнении Львовского драматического театра имени М. Заньковецкой пьесу А. Кор- нейчука «Калиновая роща». Пьеса эта всем новая: и темой и идеей - в ней но- вые героп, новая борьба, новые столкнове- ния. маль только, что я во время спектакля был не в Ленинграде, в театре, а в Крон- штадте, в кубрике. у репродуктора. Но я аплодировал, правда, неруками, а мыслен- но, потому что рядом отдыхали сменившие- ся с вахты товарищи. Так что и репродук- тор пришлось приглушить, Я аплодировал Карпу Ветровому, который идет к комму- низму не дряхлым челном с размашными веслами, а крейсером. Председатель колхоза Романюк в конце соглашается, что он отстал от мо-

Спасибо вам, дорогие девчата, молодые колхозницы, за то, что вы любите больше труд, ем его плоды, и смело говорите правду тем, кто на чужой шее едет в рай. Ваши резкие слова не только разоблачили Щуку, но и заставили зардеться краской стыда всех, кто на нее похож. От всей души благодарю Александра Евдокимовича Корнейчука за его талантли- вую пьесу. за то, что он всегда выводит на сцену человека, с которого берут при- мер люди, строящие коммунизм, и разоб- лачаетех, кто мешает нашему движению вперед. Желаю ему дальнейших успехов его плодотворной работе. M. ДОВГИй, матрос Балтийского флота

НУЖЕН ЖУРНАЛ «ЛИТЕРАТУРНАЯ УЧЕБА» Недавно в «Литературной газете» была напечатана статья Б. Мейлаха «Заметки о художественной форме». Хочется поддержать пожелание ее автора о возобновлении осно- ванного М. Горьким журнала «Литератур- ная учеба». Такой журнал очень пужен огромной армии местных корреспондентов- сельской молодежи, рабочим, студентам, воин воинам, которые пишут в газеты и журна- лы. Такой журнал поможет им овладеть ли- тературными знаниями, приобрести журна- листское умение. для нас, воепкоров,-а нас очень мно- го - хорошим пособием был бы журнал «Литературная учеба». Очень часто собы- тия, интересующие газету, чувства, вол- нующие воинов, в наших заметках выра- жены недоходчиво, сухо. Намерение хоро- шее, знание того, о чем пишешь, ссть, а литературной подготовки нехватает. Журнал «Литературная учеба» нужно возобновить и потому, что он жизненно не- обходим для нашей молодежи, и потому, что этот журнал завешан нам гордостью нашей Алексеем Максимовичем Горьким. Военкор - рядовой в. БыКовконцов

На латышском языке издана книжка «Маяковский - молодежи». В ней есть очень удачные переводы. Но странно, что редактор книжки не заметил ошибок в переводах некоторых стихов. Строчка: вОт Батума, От Батуми твои котлы чай кипятят. чай, котлами покипел… переведена в этом сборнике так: Мильда РИТМЕИСТЕР

Латвийская ССР, Виесите, школа-семилетка № 1 * * Государственное учебно-педагогическое издательство «Радянська школа» выпусти- ло в 1949 году в серии «Школьная биб- лиотека» избранные произведения В. Мая- ковского. Это издание вызывает некоторые недоуменные вопросы к его составителю И. Ходоровскому и редактору А. Василен- ко. В сборнике нет ни биографии поэта, ни вступительной статьи о его творческом пути, которые помогли бы юному читателю глубже понять творчество лучшего, талант- ливейшего поэта советской эпохи. Еще хуже, что в сборнике допущено грубейшее искажение текста Маяковского. Стихотворение «Блек энд уайт», мягко вы- ражаясь, сокращено, а по сути дела-изу- родовано составителем. Оно напечатапо только до слов: В мозгу у Вилли мало извилин, мало всходов, мало посева.

ред, слово огромной радостной силы, ритм победный, зовущий, наступательныг. были для меня, как воздух. Большой и су- ровый Маяковский смотрел на меня с портрета, он стоял с поднятой вверх ру- кой, как бы рубящей врагов, и в моей комнате гремел его голос. Стихи, которые я начал писать, были еще очень слабы, и не как литературное произведение хочу я их привести здесь, а просто потому, что в них обещание, кото- рое я давал любимому поэту, строками, им подсказанными: Авиацией мобилизованный и призванный, пусть и поломанный по грудь, люблю ее! С дороги избранной меня болезням не свернуть! ** Итак, я выжил, вопреки всем медицин- прогнозам.

Книги, которые помогают мне жить Иван ШАМОВ на спинке кровати, русскую пословицу: «Терпение и труд все перетрут!» И я захотел не только вспомнить, иьно и перечитать любимые книги. Пачал я с «Повести о настоящем чело- веке». Много в этой книге вамочательных страниц, но для меня особенно важными были те, где рассказывалось, как комиссар Воробьев искал ключик к душе Алексея Мересьева. «Но ты же советский человек!» - ска- зал Воробьев Мересьеву, когда все осталь- ные доводы были исчерпаны (они, эти дэ- воды, тоже сделали свое дело), но послед- был решаюшим. «Но ты же советский человек!» Слова эти были обращены ко мне, в самое мое сердце. И когда ко мне пришел замполит и в ответ на мои горькие слова: «Мересьеву бы- ло легче… я бы сейчас несказанно обрадо- вался, если бы у меня были отняты только ступни ног, а не парализовано все тело» - сказал: «Но ведь ты тоже совет- человек!»-я впервые улыбнулея. Это вновь прозвучали, теперь уже наяву, обрашенные ко мне, сошедшие со странии книги, живые слова полкового комиссара Воробьева. Они были ключиком и к моей душе. И с тех пор портрет летчика в шлем- фоне глядит на меня с обложки книги, которая навсегда осталась лежать у изго- ловья моей кровати. Потом был снова прочитан Николай Островский. В бессонные почи, как ленные уголья, светились в сознании его слова: «Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее по- лезной». Но не только эти строки, которые каж- дый из нас со школьной скамьи запомнил наизусть, были пужны мне. Все те стра- ницы, на которых рассказывалось, как Был я обыкновенным рядовым совет- ским летчиком-истребителем. Любил свою службу, каждый день летал, любил спорт, особенно легкую атлетику, любил по- смотреть новый кипофильм и вообще лю- бил все, что любят летчики. Я был воспитан в послеоктябрьский пе- риод, то-есть всей нашей светлой дей- ствительностью, в том числе и нашей со- вет кой литературой. Был я и обыкновенным читателем. Очень любил нашу литературу русскую, классическую и лучшие книги современ- ной советской. Читал, волновался, восхи- щался отдельными произведениями, помнил их героев, их благородные и мужественные деяния. Знал, что Рахметов и Кирсанов, Павел Власов и Павел Корчагин - не только ли- тературные герои, но и образцы для подражания. Но все-таки несколько л олет назад я не сумел бы самому себе четко и ясно отве- тить на вопросы: «Как именно на меня повлияла советская литература? Чему на- учила?» А вернее сказать, я не задумы- вался специально об этом. Но вот в 1947 году со мной случи- лось несчастье. В полете у меня отказал мотор: неудачная вынужденная посадка, тяжелейшая авиационная авария, Я сло- мал позвоночник и в течение пяти секунд получил стойкий паралич тела, начиная с груди. Начались труднейшие госпитальные дни, дни больших душевных и физических испытаний. И вот в эти-то дни я стал во второй раз знакомиться со своими лю- бимыми книгами. Вернее сказать, вспоми- нать их и искать у них ответа: что де- лать? как быть дальше? стоит ли жить? сожалению, стоял и такой вопрос. В эти трудные дни я вспомнил светлый и близкий мне образ моего современника,

день за днем, шаг за шагом большевик Корчагин возвращался в строй, - были для меня поддержкой, примером, советом. А потом библиотекарша госпиталя - славнейшая женщина Анна Ивановна- при- несла мне «Счастье» II. Павленко. Книгу эту я прочел так же, как я читал Поло- вого -- залпом. Сколько в ней было затро- нуто вопросов, меня волновавших и вол- нующих! Как найти себе применение в таком состоянии, как у меня? Можно ли быть полезным людям, будучи инвалидом? И вопрос не менее важный для меня и не менее тяжелый - об отношении к лю- бимой жепщине: как быть мне с ней или, вернее, ей со мной? Воропаев вошел в мое сознание вместе с Павлом Корчагиным и Алексеем Ме- ресьевым, как живой герой, как мой современник, беда с которым случилась только на три года раньше, чем со мной. Нет, не в этом было дело, не это было главное! Главное было в том, что он на три года раньше, чем я, справился с этоским бедой и теперь указывал мне дорогу. Но рядом с Воропаевым вспоминалась мне «комната философов» - советских ребят из ялтинского детского дома, пока- леченных войной. Образ «Колобка», Шуры Найленова, мальчика без рук и без ног, который жил, упорно учился и читал, - поразил меня до глубины души. Тенерь мне унывать было бы стыдцо перед Шурой Найденовым - двенадпати- летним мальчиком - героем из Ялты. я жил и жил. Я пережил все сроки, которыми ограничивали мою жизнь пред- сказания врачей… раска-Много прочитано за эти годы, Перечи- тан «Чалаев» Фурманова, «Разгром» и «Молодал гвардия» Фадеева, Прочитаны кнпги Ажаева. Паповой, Казакевича и ве- ликое множество стихов. О многих книгах можно было бы здесь рассказать. Как самый большой друг вошел в мою жизнь Владимир Маяковский и его стихи. B них все: мысль, рвущаяся впе-

товариша по профессип Алексея ма- ресьева. Книгу Бориса Полевого о нем я прочитал за несколько дней до катастро- фы. «Получили новую книгу «Повесть о настояшем человеке», - сказал ине ком- сорг. - Могу дать на сутки. Читаем по очереди». «Повесть о настояшем человеке» я про- чел запом, помню, читал даже в столовой за обедом. Я рассказывал об этой книгений всем - жене, друзьям: летчикам, механи- кам. «Вот это парень! Что там геров боги из древнегреческих мифов! Вледнеют они перед нашим живым Мересьевым» Теперь. вспоминая о книге Полевого, я говорил себе: «А ведь у Мересьева, тоже почти так получилось. он тоже так му- чился на госпитальной койке, не смыкая глаз долгие ночи напролет…» Можетский быть, думал я и не этими словами, но мысль была именно эта. А потом я вспомнил самого любимого поэта своего - Маяковского: В этой жизни помереть не трудно. Сделать жизнь значительно трудней. Вспомнил Николая Островского и Павла Корчагина, Они для меня сливались в один мужественный образ советского че- ловека, разбитого тяжелейшим нелугом, но не сдаюшегося ему. Я решил выжить, выжить во что бы то ни стало. Лежа на «вытяжке». на специально устроенной койке, совершенно неподвиж- ный, я попросил написать перед собой,

Скажу смело. Наряду с хорошей меди- пинской помощью, долгим лечением с его самыми современными методами, мне по- могла выжить, мне помогла победить почти неминуемую смерть наша самая оптимистическая, самая дорогая для века советская литература и. в первую очередь, - Владимир Маяковский, Ни- колай Островский, Борис Полевой и Петр Навленко. Нниги их рассказывают прав- диво, пусть подчас о судьбах очень горь- ких и трудных, но о жизни нашей свет- лой. радостной, непобедимой. Это они, книги, помогли мне выжить, помогли мне найти дело в жизни. Мои стихи и песни об авиапии печатают сейчас военные га- зеты. работаю, учусь, хочу. чтобы были лучше, были по-пастоящему досройны моей любимой советской авиации. Книгам, которые помогают мне жить, писателям, их создавшим-моим друзьям, спасибо! МОСКВА

чело-Вся вторая половина стихотворения, в котором Маяковский описывает столкнове- ние Вилли с некоронованными королями Америки, отсечена редакцией. В этом изуродованном виде стихотвоение приобре- тает искаженную политическую окраску. этМы затрудняемся квалифицировать этот из ряда вон выходящий факт. Но нам ду- мается, в таком виде сборник не может оставаться ни в школьных, ни в иных, библиотеках. д. Филюрин ЛЕБЕДИН, Сумской области

 3 № 71