В плену буржуазных теорий  A. ҚАМЕНСКИЙ Д. САРАБЬЯНОВ  Наука об изобразительном искусстве в нашей стране давно уже перестала быть уделом лишь узкого круга ученых и ху- дожников. Вопросы искусствознания ныне живо интересуют самые широкие круги советской общественности. Успеки нашего искусствознания в целом несомненны. Од- нако его рост тормозится из-за влияния антинаучных буржуазных концепций, еще не изжитых в работах ряда искусствове- дов. Так, еще имеет распространение сре- ди историков искусства пресловутая тео- рия «единого потока», уже разоблаченная в литературоведении. бующие об яснений проявления абстракт- ных нацпональных качеств. Верный своей псходной конценции, Ал патов и западное искусство изображает единообразным, липенным внутренних про- тиворечий и борьбы направлений, масте ра, связанные с революционным движени- ем (Гойя, Курбе, Домье, Менье) и такие реакционные художники, как Пори, гома, Ходлер, выступают в статьях, только как «западные мастера». В копечном счете ло сводится к противопоставлению русско го «вообще» и западного «вооощо» пот нужды доказывать пепаучность таких сравнений, идущих путем чисто формаль- ных аналогий. Кого могут убедить выводы в пользу гениального Репина из сопостав- ления его с третьестепенным швейпарским графиком Штауффер-Берном, который «схо- ден» с русским мастером лишь тем, что тоже изображал писателей? Какая польза от утверждения (абсолютно сомнительно- го!) сходства между стариками из полотна Савицкого «Встреча иксны» и допаторами картин раннего Возрождения, или между пьяным попом, изображенным Перовым в «Крестном ходе на Пасху», и терракотовы- ми статуэтками V---IV вв. до нашей эры: Вся компаративистская система сспо- ставлений не помогает и не может помочь выявлению самого главного в русском ис- кусстве XIX века --- глубокой связи с на- родом, идейной прогрессивности, его ре- волюционно-критического духа. Эта систе- ма лишь доказывает, что автор может ос- мыслить своеобразие отечественной живо- писи, только примеряя ее к западным об- разпам, вольно или невольно понимаемых как единственный критерий оценки. Ха- рактерно, что в статьях пет-пет, а пра ного представления о русском искусстве, как провинциальном, лишь отражающем успехи западпоевропейской культуры. Так, Алпатов пищет, что «еще в портретах Кипренского и Трошинина- нанерекор романтической моде, у Левицкого и Роко- това - паперекор жеманности их века, го». «Самобытное, русскос» здесь явно противопоставлено «жеманности века» и ското, Тропинина- самостоятельное, па- идейным лагерям, а у Салтыкова-Щедрина и Достоевского была совсем разная «прав- да». Щедрин в упоминаемом Алпатовым обзоре требует от художника реалистиче- ской естественности изображения, соеди- ненной с определенной критической тен- денцией, изобличающей мрачную правду российской действительности XIX века. А Достоевский в цитируемом месте «Дневни- писателя» против ка резко выступает разолюционно-демонратичесного направле- ния в искусстве и с этих позиций опол- чается на Некрасова.

Большая судьба маленького народа  3. ПАПЕРНЫЙ  В книге «Алитет уходит в горы» Т. Се- мушкин стремится изнутри раскрыть жизнь чукотского народа. Отказываясь примерами, харавтерными для народа э целом. Окраиной мира звали эту страну. Да- леко на севере раскинулись ее холодные, безлесные. безжизненные пространства. Люди жили там в постоянном страхе. Они боялись природы, суровой и неласковой, как мачеха, считали себя ее рабами и униженно благодарили за каждую ее по- дачку - за убитого моржа, за песца, по- павшего в капкан. А когда за тонкими, дрожащими стенками яранги завывала вьюга, они, пспуганные, приносили в жертву лучших собак, мясо, меха - все несли шаману, А уж тот, конечно, пере- давал дары злым духам - он ведь был коротко знаком с ними. Рожая ребенка, женщина не смела да- же стонать, - вдруг услышит злой дух Келе? Человек уходил на охоту, и о нем боллись заговорить, - не дай бог Келе нападет на след. А когда кто-нибудь по- гибал, тридцать дней не решались охо- титься, чтобы не разгневать своих неви- диных, но всемогущих «хозяев». Но были у них хозяева и на земле, более ненасытные, жадные, чем духи. Таков «американ» мистер Чарли Том- сон -- один из персопажей книги Т. Се- мушкина. В прошлом преступник, убийца, агент контрабандистов, он занялся теперь «настоящей», добропорядочной торговлей. Он умеет эксплоатировать одинаково и честность и темноту чукчей. A сколько таких томсонов - агентов и разведчиков империалистической Аме- рики, падких на легкую наживу, при- езжало из Аляски! Чукотка для них была «страной открытых возможностей». У них была опора - местные богачи, эксплоататоры вроде Алитета, который валичает себи «хозяином земли».

«Что касается «диких» чувств и взгля- от внешней литературной изобразительно- дов людей, - говорил товарищ И. В. Сталин еще задолго до революции, - то они не так уж вечны, как это некото- рые предполагают… Наступает новое вре- мя, время социалистического производ- ства, - и что же удивительного, если чувства и разум людей проникнутся циалистическими стремлениями?» Эти слова многое об ясняют в том стре- мительном, бурном развитип отсталых ра- нее народов, которое ярко отражает лите- ратура социалистического реализма, Эта литература, согласно советскому образу жизни, утверждает равенство освобож- денных народов, строящих свою жизнь на началах дружбы, взаимного доверия и добровольного братского согласия. Убеж- дением в том, что не вечны, преоделимы темнота и невежество закабаленных на- родов, глубокой верой в их творческий расцвет при социализме проникнуты та- кие книги, как «Последний из удэге» A. Фадеева, «Обыкновенная Арктика» Б. Горбатова, «Человек ищет счастья» И. Меньшикова, «Ниссо» II. Лукницкого, «Торы и люди» Ю. Либединского и мно- гие другие. T. Семушкии правдиво показывает, что рождение нового происходит не сразу. Его герои и ошибаются, и колеблются, и да- же иногда отступают ненадолго назад, к старине, к шаману, к Алитету, Вначале они еще думают, что новая сти, от развернутых описаний, сравнений, изощренных метафор, он создает глубоко своеобразное повествование. Даже в автор- ской речи мы слышим и удивление, и пер- вый испуг, и радость чукчей, приобщаю- шихся к новому закону жизни. со-Но переходя как бы на точку зрения своих героев, писатель нисколько «не самоустраняется» из произведения. Тон- койпронией, чуть заметным изменением пнтонации он всегда дает читателю по- чувствовать свои действительные симпа- тии и антипатии, свою авторскую оценку. T. Семушкин превосходно знает жизнь, быти нравы чукчей, Но к его книге мень- не всего подходит название этнографиче- ская. Нет в ней той банальной декоратив- ной «экзотики», которая характерна для многих старых книг о народах Севера, где всегда встретишь описание собачьей уп- ряжки, чукотской одежды и обуви, уст- ройства яранги, но за всем этим «колори- том» це видишь самого человека; харак- тер народа, его стремления, надежды оста- вались нераскрытыми. T. Семушкина прежде всего интересует не описание жи- лища, одежды, а характер, внутренний строй мыслей и чувств того, кто посит эту одожду, кто обитает в этом жилище. тыгрена с ее пеистребимой жаждой С того времени, которое описало в кни- ге Т. Семушкина, прошло уже 20 лет. За эти годы Чукотка, эта былая «окраипа кира», преобразилась до пеузнаваемости. свободы, упорным нежеланием подчи- ниться насилию, с ее своенравием и уп- рямством, охотник Лёк, в котором большая житейская мудрость причудливо сочетает- ся самыми фантастическими представ- старая Рультына, узнавшая после многих лет рабства радость свободного трудав коллективе свободных людей, - все это живые образы, неповторимые и в то же время глубоко типичные. Их уж никак не назовешь «иллюстрациями». Тем обид- нее отмечать в такой книге следы недо- статочно глубокого, раскрытия характеров некоторых гереев. Критика верно отмеча- ла слабость образов молодых чукчей Айе и Ваамчо. сожалению, этот недо- статок не совсем преодолен и во второй Айе. На его долю выпала поездка в Ле- нинград, полная удивительных открытий жизнь в «большом и шумном русском стойбище». Он становится водителем суд- на. Можно представить, как все это раз- двинуло его кругозор, обогатило новыми знаниями, впечатлениями. Но автор поче- му-то главное свое внимание уделяет внеш- нему преображению героя - его новому костюму, галстуку («удавке»), непри- вычным для чукчей, коретко остри- женным волосам и довсем но написана сцена приема в партию Ваамчо и Лёка. Не чувствуется, что это - решающий переломный момент в жизни. По снежным полям протянулись широкие дороги. Там, где раньше стояли ветхие яралги, сотрясаемые ветром, выросли вы- сокие каменные и деревянные дома, ко- торым не страшны никакие, бури. Яркий электрический свет озарил жилища чук- чей, уже забывших о тусклом, коптящем оіне жирника. Вся страна помогает расцве- ту этого края. Партия большевиков вырастила сотни чукчей - специалистов, ученых, врачей, учителей, строителей. первых шагах чукчей к возрождению и расцвету правди- во рассказывает книга Тихона Семушкина «Алитет уходит в горы» -широкая и талантливая эпопея жизни отсталого в прошлом народа, идущего под руководст- вом партии и советской власти по пути социализма.

Щедрина, то эти слова превращаются в звук пустой, в типично буржуазную аб- стракцию, стало быть, - фальшивую аб- стракцию. На самом деле Перов и Достоев- склй принадлежали к противоположным

Наиболее крупным и последовательным проводнико этой теории в искусствозна- наи является проф. М. Алпатов. B 1947 году М. Алпатов опублико- вал две большие статьи в журнале «Ис- кусство»-«Русский портрет второй поло- вины XIX века» и «Русский жанр второй половины XIX века»1 Автор этих статей, пытаясь проследить полувековой путь двух важнейших жанров отечественной живописи, естественно, предлагает чита- телю общую конценцию истории русского искусства прошлого столетия. Основой этой конценции является утверждение полного единства и гармоничности разви- тия русской дореволюционной культуры, которая якобы была лишена внутренних протичоречий и борьбы различных направ- лений. Алпатов так и нишет: «В истори- ческой перспективе бросается в глаза единство развития русского портрета на протяжении XVIII-XIX векэв». И далее, еще более прямо: «Теперь, по прошествии пючти полувека, скрадываются различия ского портуета и потому ленее йржается в свого порсвета и потому конее бросается в раскрыть в индивидуальном, порой не- взрачном облике человека жизненно-дейст- венную, светлую личность». Это глубоко неправильная, в корне оши- бочная концепция. Она противоречит де- нинскому учению о двух культурах в каждой нациопальной культуре, она не соответствует подлинной картине художе- ственной жизни в России XIX в.  вополагающего принципа нашего искус- ствознания. Но ни к чему д другому теория «единого потока» привести не может. В работах Алпатова русское искусство оторвано от исторической почвы, от клас- совой борьбы и выступает лишенным чет- кой общественной тонденции. Ссылки на историческую обстановку русской жизни в. в статье о портрете вообще отсут- ствуют, а в статье о жанре появляются пибо как очередная ассоциация, либо как пермальная «дань времени». И в том и в другом случае эти ссылки никак не связаны конкретным разбором произве- дений. Это вполке закономерно. Во-перзых, нет никакой возмежности «согласовать» и «примирить» обществовную жизнь Рос- сни XIX в. отличавшуюся крайним обо- спреннем сопиальных противоречий, идеей мира и единства в искусстве той же поры. Во-вторых, по Алнатову, у всех рус- ских художников была одна общая рас- плывчато-гуманная цель: в портрете - прославление «светлой личности», в жан- ре - «обличение мрачного, злого и вос- певание доброго, светлсго». Асно, что по- добные буржуазно-либеральные абстрак- ции не только не опираются на пстори- ческую действительность, но в конечном счете противоречат ей. Отталкиваясь от таких псходных посы- лок, М. Алпатов, естественно, видит врус- ском искусстве не отражение живой жиз- ни, а попытки решения пеких вневремен- ных «общечеловеческих» проблем. «Му- соргскай, -- пишет он о репинских порт- ретах, - это воплощение вдохновенья в немощном теле… Победопосцев-это страш- ный вампир, Витте - учтивый саповник, Фофанов-лирик-поэт, Толстой - мудрый старец», «Стрепетова» Ярошенко - это «русская Антигона, для которой челове- ческая правда выше закона и обычая». Отказываясь от конкретного историче- ского анализа, Алпатов многократно пы- тается уравнять и согласовать реакцион- ное о прогрессивным, демократическое с антинародным, реалистические течения с упадочными. Так, утверждая в одной ста- тье, что «художник-демократ Перов уви- дал в Достоевском писателя-демократа», Алпатов в другой статье провозглашает единство эстетических взглядов Достоев- ского и Салтыкова-Щедрина: «Почти од- новременно с обзором Салтыкова-Щедрина выставке русских художников в Вене бы- в в и балтыков-Щедрин, живописи прежде всего непосредственно выраженной правды, которая раскрыва- нась бы в сазом образе «без особенных ярлычков и пояснений». Если термином «демократ» можно об - единить Перова и Достоевского, а поняти- ем «правда» Достоевского и Салтыкова- Журнал «Искусство», 1947 г., № 3, стр. 9-22 и № 5, стр. 63-89.

Сходным образом автор статей пытается стереть грани между реализмом и декадан- сом конца XIX начала XX в. Отметив, что многие художники этого периода от- казались от обличительной, критической направленности произведений своих пред- шественников- передвижникев, М. Алпатов находит, что эта эволюция была лишь пло- дом вполне законного изменения вкусов и пристрастий мастеров. «На руоеже и веков труппа, художников,пишет он, - вдохновлялась задачей раскрыть и увековечить в искусстве то, что можно на- звать праздничной стороной народной жиз- тяжными задушевными песлими наша на- тижными задушевными песнями наша на- маринской с ее захватывающим весельем». Все выглядит очень просто. Раныпе обли- чали, теперь воспевают и празднуют. Ганьше пели заунывные песии, теперь радостные. И то и другое хорошо и «на- родно». Правда, у читателя возникают не- доуменные вопросы: чему, собственно, ра- довались художники упомянутой группы? Разве жизнь народа накануне первой рус-  

Ему беспревословно подчиняется все стойбище, шода - собствешость Лосл, что рус- свието скорещие шамелы», и с не- дух Бен-Зин. В первой книге романа борьба старого и нового только завязывалась. Во второй книге Семушкин показывает, как русские коммунисты, поддержанные передовыми чукчами, переходят в решительюе наступ- ление против старого мира. Край очищается от незванных гостей, американских пришельцев. Там, где ютил- Но главное в том, что люди уже не те. Чукчи порывают с шаманом, отдают де- иколу, осваивают мотор, сами ста- новятся у штурвала судна. ся раньше только маленький домик рев- кома, вырастают теперь новые дома, шко- клуб. Место торговых ла- пани» занимают теперь советскле факто- рии. ак затравленный зверь, мечется Али- тет по селеньям с криком: «Нас кругом окружил новый закон, привезенный рус- скимит Книга завершается сценой народного су- над Алитетом, беспощадного «разбора этого заматерелого хищиика-экс- плоататора. Он решает бежать в горы, то- ша себя безнадежной мыслью, что, может хоть амостались ерарые обих чаи Одинокий, задыхающийся от бессиль- ной ярости, он несется сквозькочную мглу на собаках, иснуганно оглядываясь назад… «Алитет уходит в горы» - не первое произведение Т. Семушкина. Около деся- ти лет назад вышла его книга «Чукот- ка», написанная, в сущности, на ту же Автор рассказывал в ней о том, как принесла на далекий север знаний, культуру, новую технику, новые законы, обычаи, представления. Сравнивая эти две книги, видишь, ка- кой большой шаг вперед сделал автор «Алитета». В «Чукотке» писатель нарисовал обая- тельный образ народа - сердечного, чест- ного, трудолюбивого, выносливого и скром- ного в своем повседневном мужестве. Об- разы отдельпых людей интересовали ху- дожника не сами по себе, - они были скорее лишь живыми иллюстрациями, своих сородичей «собаками». Зато он лю- бик вео американское. Приезжаюшие из Аляски проходимцы, безжалостно обманы- вающие и грабящие чукчей, - его учи- ел«Я Алитет, все равно как амери- кан», - самодовольно заявляет он. Могучая буря Октября разметала этот страшный мир векового угнетения. Вели- кий русский народ протянул братекую ру- ку чукотскому народу и уверенно повел «Я пошел к новому закону жизни», ловец» Пек, и его слова повторяют вом большевистской партии к «новому за- кону», могучий натиск нового, сметаюти нового, сметающий звериное сопротивление старины, - в этом пафос всей книги «Алитет уходит в горы» и особенно второй ез части. Сомушкин рисует много личных су- Но ни одна из этих личных сулеб сама по сд дссожетада протяжо-жизни» ом соплалнсличсской револющии, ка Ал-аожии севр образе Пуш-нетовкоммушистаНибыть, киты Пося, комсомольца Андрея Жукова, Никита Лось образ настоящего боль- шевикаруководителя, смелого преоб- овалемм энан, Все силы и помыслы он отдает борьбе за возрождение народа. Лось песет людям Чукотки великую большевист- сую правду Он узело и березно помога- от их росту, пробуждает в них чувство человеческого достоинства и братской со- пидарности со всеми советскими людьми.тему. заносенный снегом домик чукотского ревкома, в котором поселяются Лось и Андрей, выглядит вначале маленьким ост- ровком в бескрайнем спежном море. Боль- шевики хорошо знают, сколько препятст- вий лежит на их пути- темнота, дикость, суеверия, козни шаманов, злоэное сопро- тивление Алитета, воспитанная веками не- приязнь чукчей к «таньгам» белоли- цым. Но все это не пугает их. Тихон Семушкин. «Алитет уходит в горы». Роман. Книга первая. Гослитиздат. 1845 год. Книга вторая. «Октябрь», 10, 11, 1848 год.

 общеизвестным фактам. утверждение при- нижает замечательных оспователей рус- ской портретной традиниизаерино Сравнения компаративистского характе- ра воооще составляют самую душу иссле- дований М. Алпатова, Они встречаются на каждой странице его работ, составляют важнейшую часть аппарата его исследова- ний. Достаточно сказать, что на нии менее чем полутора печатных листов маленькой монографии о Мартосе М. патов успел сравнить скульптора с киным и Тете, Микельанджело и Держа- виным, Батюшковым, Жуковским и Озеро- вым, скульпторами Фальконе, Кановой, Шубиным, Гордезвым, Кезловским, Федо- сом Щедриным, Прокофьевым, живопис- пем Шибановым и т. д. Читатель букваль- сравнений, по большей части свос- вольных и почти всегда формальных. Нередко подобные аналогии превраща- ются в утверждение заимствований. Изы- сканиями древних источников изобилует разбор лучшего творения Мартоса - его знаменитого памятника Минину и Пожар- скому. Даже жест руки Минина и тот «вос- ходит к древнеримским статуям, которые запомнились Мартосу в его бытность в Италии». Что касается головы Минина, она «вся скопировапа с головы Зевса», хо- тя непостижимым образом «напоминает также и русских крестьян». Так, М. Алпатов изображает русского скульптора эклектиком, рабски подражающим древним шедеврам. И в других работах М. Алнатова можно найти сколько угодно примеров такого ро- да. Они характеризуют не только привыч- стера конца XIX - на аа вОт начала в. отету- нили от революционно-демократических традиций, а сложившаяся вэто времи группировка «Мир искусства» прямо вы- ступила против них, с особенной ненави- стью нападая на наследие передвижниче- ства. Но такие признания прямо противо- речили бы концепции «единого потока» в искусстве, исповедусмой М. Алпатовым. Важно отметитьто саживание обще- ственных противоречий стремление приве сти к одному знаменателю принципиально различные по своему идейному смыслу дожественные явления всегда приводят, в копечном счете, к уступкам в пользу реак- ниошной идеологииТакв статьях М. Алпатова. Приравияв Достоевского У нас иногда говорят о космополитизме лишь как о проявлении злой воли и дур- ной традиции. При этом не замечают, что Щедрину и Переву, он в дальнейшем чуть ли не на каждой странице ссылается на Достаевского, как на высший авторитет, как будто суждения Достоевского об ис- кусстве могут служить критерием для со- ветского ученого. Не вскрывая коренных различий между передвижниками и ху- дожниками упадочных направлений, Алпа- тов тем самым принижает русский крити- ческий реализм и об ективно выгораживает декаданс. трудах некоторых ученых, попавших в плен буржуазной идеологии, космополи- тизм является органической составной ча- стью их метода и мировоззрения. Для по- следователей теории «единого потока» ха- рактерны ошибки космополитического тол- ка. Если ставятся в один ряд произведе- ния и эстетические высказывания пред- ставителей враждующих идейных лагерей искусстве, если выхолащивается истори-

Существуют ли звуки речи? Проф. Л. ЖИРКОВ  личные звуки-фопемы совпадали в звуча- расходились, но уже по- новому, шло историческое развитие звуко- вой системы каждого языка. Точка зрения J. Зиндера ведет к аптиисторизму, ибо, по его мнению, выходит, что каждый звук-фонема навеки отделен непроходи- мыми гранями от других звуков-фонем. В наши дни лингвистические журналы Западной Европы и Америки поспы ста- тьями по теории фонем, причем американ- ские ученые стараются превратить эту теорию в запутанное, туманное, идеали- стическое учение, в котором звуки речи снова отрываются от смысла, от содержа- ния высказывания. В этих статьях на сцену уже появляет- ся машина. В американском лингвистиче- ском журнале «Лангвидж» в № 1 за 1год один «исследователь» речи пишет: «Если бы мы имели, допустим, 20 или 30 часов связной речи… занисанных какой-нибудь машиной очень высокой точнести… лингвист, вероят- но, смог бы определить фопемную сп- стему, не зная совершенно, что обозначе- но той или иной частью коптекста… сму потребовалась бы только гарантия того, что всякая часть контекста что-нибудь да значит». Вот видите: 20 или 30 часов говоре- ния, машина записала, линтвист изучает, отказываясь при этом вникать в смысл сказанного, и что же?… американская наука сделала «шаг вперед». Но мы это- не верим, мы от лучших традиций науки сегодняшняя американ- ская наука сделала большой шаг назал. 1. Зиндер, написав статью «Сушест- вуют ли звуки речи?», сделал в теорни звуков-фонемтакой же шаг назал. Од- нако мы убеждены, что это только его личный «шаг назад», а новое учение о языке будет итти вперед, и все лженауч- ные и чуждые пам теории будут решитель- но разоблачены и отвергнуты. Л ИТ ЕР АТ У Р Н АЯ ГАЗ ЕТ А № 3 3 Существуют ли звуки речи? Призна- юсь, что я за всю свою долгую жизнь никогда не слышал спора на эту тему. Я пе видал до сих пор человека, который питал бы какие-нибудь сомнения по это- му поводу. В жизни мы разговариваем, читаем вслух, слышим звуковую речь лю- вали в этой области языковедческой нау- ки. Бодуэн де Куртенэ определил звук дей, их речи по радно. мы слышим фра- зы, во фразах - слова. Фразы и слова разлагаются на отдельные сльшимые и понимаемые нами звуки. Существуют ученые, профессоры и доценты, которые изучают звуки речи, описывают их, обу- чают студентов; существует целая наука о звуках речи- фонетика. II вдруг… Донент Л. Зиндер, долгое время изучав- ший звуки речи и обучавший студентов, в настоящее время усомнился в тем, что е он изучает и за что он получает зар- плату. Он поставил перед собой основной принципиальный вопрос: существуют ли звуки речи или они не существуют? Всли не существуют, то и изучать здесь пе- чего и обучать нечему. Чтобы разобраться в этом вопросе, Л. Зиндер напечатал в научном журнале Академии цаук СССР («Известия АН, Отделение литературы и языка», 1948 г., т. VII, выпуск 4) статью заглавием: «Существуют ли звуки речи?» С чем же здесь автор спорит, что ут- верждает и что опровергает? Он спорит с давней и славной тради- цией русской и советской науки о языке. Болес полувека тому пазад один из крупнейших русских лингвистов Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ создал «теорию фонем». В языкознании той эпохи это был решительный перелом. До тех пор звуки речи изучали весьма тщатель- но, но их изучали всегда без связи с те- ми значениями, которые эти звуки выра- жаот. Считалось, что отдельный звук сам по себе значения не имеет; можно изу- чать, как он слышится, как произносит- ся, какие органы речи при этом рабо- тают, но изучать все это можно якобы в отрыве от значения. Вульгарный материа-  лизм и эмпиризм. безраздельно господство-   речи, как «фонему», т. е. как выразитель значения, смысла речи; он противопоста- вил звук-фонему - звуку, как физиче- скому явлению, изучаемому в акустике. Эта теория фонем является нашей нацио- нальной гордостью, ибо приоритет русской науки здесь неоспорим. Связь языка и мышления всетда была традицией русской передовой науки. По- тебня так и назвал одну из своих извест- ных работ: «Мысль и язык». Академик Марр всю свою работу строил, как изучение языка и мышления, основанный им исследовательский инсти- тут доныне называется Институтом язы- ка и мышления. Звуки фонемы академик Марр считал не просто физическими зву- ками; он называл их социально отрабо- танными звуками, имея в виду, что все в языке служит для передачи смысла, для общения, ибо «язык есть важнейшее сред- ство человеческого общения» (Ленин). Связь всех явлений языка, всех звуков и форм его со смыслом, с содержаннем ре- чи, с мышлепием, с сознинием людей - одно из осповных положений Марра и ос- нованного им нового учения языке. Л. Зиндер в своей статье, в сущности, пошел против традиций русской и совет- ской науки. Он решительно разрывает связь между звуком речи и его значением, когда пишет: «Для того, чтобы опреде- лить, из каких фонем состоит то пли иное слово, достаточно услышать его, а вовсе не пужно знать, что это значит». Из этого ложного и чуждого нам ут- верждения, в правильности которого, к со- жалению, Л. Зиндер твердо убежден, оп делает ряд неверных научных выводов. Так, например, он утверждает, что один и тот же физический звук не может быть представ телем различных звуков фонем. Между гем именно этим путем, когда раз-

ческое, классовое содержание искусства и ку автора вечно оглядываться на Запад, отыскивая там все истоки, по прежде все- оно рассматривается с точки зрения «веч- ных», безжизненных абстракций, то не остается никаких реальных материалисти- го порочность его научной методологии. Мы потому с такой подробностью оста- новились на идейных ошибках в работах

ческих оснований для изучения нацио-M. Алпатова, что это очень характерные заблуждения; встречающиеся и в трудах целого ряда других искусствоведов. В постановлении правительства об Ака- демии художеств СССР указывалось, что одной из важнейших задач академии яв- ляется «борьба… с лженаучными, идеали- стическими теориями в области эстетики». Эта ответственная и насущная задача ре- шается пока слабо. Дело, как правило, не идет дальше общих деклараций, осуж- дающих идеалистические теории. Давно уже пора перейти к конкретнй беспощад- ной борьбе против всех и всяческих попы- ток протащить в пашу искусствоведческую науку реакционные буржуазные концеп- цли. В остроте и последовательности о борьбы-один из основных залогов успеш- ного развития советского пскусствознания. его идейной чистоты и большевистской партийности. 1947. Алпатов, «Мартос», Изд-во «Искусство», нального своеобразия культуры. Это свое- образие, так же как и оригинальность ка- кого-либо отдельного художника, сторонник теории «единого потока» может искать только негативным путем, т. с. сравнивая сопоставляя русское искусство с фран- пузским, немецким и т. д., одного худож- ника с другими. Поэтому иселедователь «единого потока» всегда неизоежно прихо- дит к компаративизму. Ярким примером в этом смысле могут служить две упомянутые статьи Алпатова в журнале «Искусство». Обе они построе- ны на сравцениях произведений русских и западных живописцев. М. Алпатов с поро- га отбрасывает историческую обусловлен- ность характера противопоставляемых ху- дожественных культур. Для него особен- ности русского и западного искусства су- ществуют как нечто априорное, как не тре-  М. E. Салтыков-Щедрин. «Первая рус- ская передвижная художественная выстав-M. ка». Собр. соч. т. VIII. стр. 272-280 .

Редкое издание Адама Мицкевича ТЮМЕНЬ. (Наш корр.). В библиотеке тюменского врача С. Карнацевича хранится экземпляр уникального издания сочинений великого польского поэта Адама Мицке- вича. Книга эта биолиографаческая редкость. Она заключена в бронзовый футляр и со- стоит из трех томиков, насчитывающих около тысячи страниц, Поражает ее раз- мер. Две такие книги вместе с футляром могли бы свободно поместиться в спичеч. ной коробке. Издание было предпринято м. Шульцем в Варшаве в 1897 году. На бронзовом футляре выгравир равировано: «Поз- зия Адама Мицкевича юбилейнюе изда- нне». Для чтения мелкого, почти неразли- чимого простым глазом шрифта футлар снабжен лупой.

Ждем книгу о Кимирязеве ные зажечь сердца любовью в научному «Он был ученым-мыслителем, пригла- шающим читателя проникнуть с ним в глубину научной мысли, ученым-худож- ником, развертывающим пред ним всю ее поэтическую ширь». труду, к научному подвигу. Когда-то Блимент Аркадьевич, говоря о другом выдаюшемся естествоиспытателе А. Г. Столетове, сказал: Таким же ученым-мыслителем, ученым- художником был сам Тимирязев. именно таким и нужпо запечатлеть его образ. Создать правдивуюхуложественную внигу оТимирязеве имя которого олицетворяет собой лучшие традиции и чаяния нашего народа, - почетная зада- ча советской литературы. Директор музея К. А. Тимирязева Б. ПОЛОСАТОВА

Письмо читателя

В 1950 году наша страна будет отме- чать 30-летие со дня смерти русской науки Климента Аркадьевича Ти- мирязева. Жизнь и деятельнссть Тимиря- зева - пламенного борпа за науку и де- мократию- всегда будет служить вдох- новляющим примером для многих поколе- ний. Известно, какую огромную воспита- тельную роль играют жизнеописания за- мечательных людей. По вот как раз книг Тимирязеве--больших, ярких и увлека- тельных нет. Не найдете вы и обстоя- тельной его биографии в серии «Жизнь замечательных людей». Пебольшие, кое- как слепленные брошюры и сухие био- графические справки не могут восполнить этого пробела. Нашим современникам и будущему поколению нужны высокохудо- жественные книги о Тимирязеве, способ-